Geum.ru

Обречен пережить его снова

Вид материалаДокументы

Содержание


В горах афганистана.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16
Глава 5.

В ГОРАХ АФГАНИСТАНА.

- 1 -

С наступлением зимних холодов зимы восемьдесят первого года многие участники бандформирований спустились с гор и осели в населенных пунктах, маскируясь под местных жителей. Однако к этому времени население уже стало оказывать революционному правительству определенное содействие в выявлении этих бандитов.

Центральное правительство Афганистан много делало по укреплению органов государственной власти на местах, в уездах и волостях. Активно помогали ему в этом советские подразделения. С этой целью в феврале четырнадцать батальонов были выведены из мест постоянной дислокации и временно размещены в пятнадцати населенных пунктах. Воинские подразделения контролировали здесь обстановку и вели разведку в своих районах.

Однако гражданская война не утихала. На стороне оппозиции активно вели вооруженную и идеологическую борьбу более ста контрреволюционных организаций, которым оказывалась значительная финансовая и военная помощь со стороны США, Китая, Пакистана, Египта. В учебных лагерях Ирана и Пакистана проходили подготовку специально отобранные в бандах моджахеды. Продолжалось, нередко силой, вовлечение в банды местного населения и афганских беженцев.

С наступлением весны участились вооруженные нападения мятежных банд на уездные центры, на транспортные колонны правительственных и советских войск. В результате возросшей активности бандформирований органы власти оставили 13 уездов. В руках у мятежников находилось уже 55 уездов. Правительство же продолжало контролировать 134 уезда, из них в 86 уездах власть держалась только в административных центрах.

Мятежники контролировали более двух третей всех населенных пунктов Афганистана. Они вели активную пропагандистскую работу с населением. В условиях развала экономики, когда почти половина предприятий в стране бездействовали, жизненный уровень населения значительно снизился. Народ не ощутил преимуществ нового строя. Часть населения включилась в борьбу против правительственных сил и оказывала помощь оппозиции. Постоянные угрозы массовых вооруженных выступлений в центрах провинций создавали атмосферу психоза и недоверия.

Мятежники устраивали длительные блокады гарнизонов афганских войск, нападали на уездные и волостные центры с целью их захвата. На промышленных предприятиях, в населенных пунктах, на дорогах и важных объектах осуществлялись диверсии. В результате перехода к тактике партизанской войны, значительно активизировалась диверсионная борьба на дорогах. Вооруженные группы бандитов действовали из засад, нападая на колонны на участках между постами охранения, широко применяя огонь из гранатометов и автоматического оружия.

Поэтому охрана различных объектов и основных коммуникаций, а также проводка автомобильных колонн с грузами по территории, контролируемой отрядами оппозиции, стала в этот период главнейшей и труднейшей задачей советских подразделений.

По настоянию советской стороны афганские власти приняли тогда решение создать вокруг важных административных центров, аэродромов, электростанций и тоннелей 15 километровые режимные зоны. Руководство всеми 21-й зонами осуществляли афганские военные комендатуры. Однако главная роль в охране всех объектов в системе режимных зон и особенно важнейших коммуникаций досталась советским войскам.

Одним из основных способов уничтожения бандформирований в этом году стало блокирование районов и населенных пунктов. Пути проникновения банд мятежников, их снабжение оружием, боеприпасами активно минировались.

Но главное внимание командования 40-й Армии было направлено на действия боевых групп. Боевые группы создавались в каждом полку и каждом разведывательном батальоне. Они выходили на поисково-разведывательные действия, устраивали засады. В ночное время они блокировали отдельные населенные пункты, занятые мятежниками и уничтожали их с наступлением рассвета. Благодаря использованию боевых групп в провинциях Кандагар и Гильменд несколько банд были рассеяны и деморализованы.

Активные и эффективные боевые действия 40-й Армии способствовали некоторому улучшению в этом, 1981, году общей обстановки в Афганистане.


- 2 -

Несколько лет назад все телевизионные агенства мира с большим шумом показывали телевизионные картинки, где талибы взорвали в горах огромные каменные глыбы идолов. Это действительно было восьмое или девятое чудо в мире, расположенное в районе Бамиана, в старинном городе монахов. Здесь в мягком песчаном грунте все горы изрыты в пещерах.

Район этот полностью контролировался душманами. Там не было советских частей и потому не было и поддерживающих их подразделений афганской армии. Панджшерское ущелье полностью контролировалось бандами Ахмад Шаха Масуда и пройти туда без боестолкновений было невозможно. Десантникам 345-го отдельного воздушно-десантного полка надо было пройти эти двести километров от Баграма, стать гарнизоном в Бамиане и установить там власть поддерживающую афганское правительство.

Ждали когда откроется перевал через горы. Высота здесь большая, больше четырех тысяч метров, поэтому перевалы открываются не раньше мая. И раньше ходили сюда, помогали выводить автомобильные колонны с грузом, но вглубь самого Панджшерского ущелья не углублялись. Там в ущелье было огромное кладбище подбитой душманами советской техники – и бронемашины, и грузовые, и сожженные танки Т-34, переданные афганцам в виде помощи. Чем дальше заходили в ущелье, тем больше там было подбитой техники, здесь же лежали, издавая зловонный запах, трупы людей – наверное и советских солдат тоже.

При прохождении колонны 345-го полка, усиленные танковым батальоном и подразделениями с «Градом», встретили здесь сплошные минные поля. Неоднократно перед колонной духи взрывали полотно дороги, обстреливали со скал. Пять суток проходили эти ущелья и перевалы. Одну ночь пришлось заночевать на перевале, прямо в машинах. В долине уже тепло, можно вытерпеть в зимнем обмундировании.

А на перевале от нехватки кислорода даже машины стали глохнуть. Бензиновые ЗиЛы и Уралы с боеприпасами пришлось танками, тягачами вытаскивать через перевал. И сами бойцы задыхаются из-за нехватки кислорода, пока не адаптируется организм к высотному голоданию.

На пятые сутки с боями, с небольшими потерями дошли до Бамиана. Пришли уже ночью, когда вокруг ничего не было видно. Утром, после сна, выйдя из своей боевой машины, Алексей Черепанов увидел на противоположной стороне гор изумительные по своей красоте огромные каменные изваяния идолов. Это зрелище идолов, остатков древнейшей цивилизации, просто поразило его. С изумлением рассматривали эти каменные изваяния и остальные десантники. Потом уже, позднее, услышали они легенду, передаваемую из поколения в поколение. Рассказывали, что Чингисхан пытавшийся завоевать этот «шелковый путь» обосновал под этими идолами свою крепость. А еще до него, в еще более древней цивилизации у кого-то из местных владык здесь погиб то ли сын, то ли дочь. В память о нем якобы были построены по его приказу эти каменные изваяния.

Последние полгода с мая по ноябрь восемьдесят первого года пришлось воевать здесь советскому десантнику Алексею Черепанову из Удмуртии.

Были постоянные локальные выходы за пределы Бамиана, постоянные боестолкновения с духами. В сам Бамиан душманы входить не решались, может быть только ихние разведчики бывали здесь. Но грунтовую взлетную полосу местного аэродрома, на которой взлетали и садились вертушки, обстреливали духи методично. В конце взлетной полосы стоял старый, уже не летающий, самолет. Десантники приспособили его себе под баню. Даже её бомбили.

По вечерам в горах на большом расстоянии горит много костров. Разведчики рассказывали, что там стоят банды моджахедов.

В октябре в роте началось оживление – готовились к демобилизации. Еще летом постриглись те, кто должен уходить на дембель, наголо. Комбат после очередных неудачных ночных стрельб, даже в пример поставил Алексея Черепанова, как отличного стрелка и приказал замполиту роты, исполнявшему обязанности командира роты, отправить его в «нулевую» партию домой. В соответствии с этим приказанием в начале ноября младшего сержанта Черепанова на вертушке переправили в Баграм. В городке полка ВДВ его неожиданно встретил его командир роты, возвращающийся из отпуска:

- Ты чего тут делаешь, Черепанов ? Как ты сюда попал ?

Доложил по всей форме:

- Комбат отпустил меня домой …

- Как это домой ? Мать вашу так… Кто мне будет машины готовить ? Кто молодежь будет учить ? А что замполит, как он-то отпустил ?

- Так ведь комбат приказал …

В десантных войсках замполитов особо не жаловали, не признавали своими за их политическое, а не десантное образование, своими. Но решение старшего начальника в армии не обсуждается.

Самолетом перебросили старшего механика-водителя в Фергану. Здесь уже оформили его демобилизацию. Поездом Казань-Киров, тем самым на котором уезжал Черепанов на войну 13 ноября семьдесят девятого, день в день, через два года, вернулся в Ижевск. Позади остались полтора года боевых схваток в Афганистане. На груди кителя горит начищенная медаль «За боевые заслуги», полученная за один из боев во второй половине восьмидесятого, когда рота покрошила около сотни душманов в Чирикаре, а родной 345-й десантный полк получил орден Боевого Красного Знамени. Все другие медали предстояло получить в МВД. И то хорошо – боевые награды тогда выдавали посмертно или при ранении. А он не был ни ранен и даже ни разу не контужен. Видно ангелы-хранители хорошо несли свою службу.

Из тридцати восьми призванных в 345-й полк ВДВ вернулись целыми всего двенадцать бойцов, остальных всех покрошила война или покалечила, многие переболели желтухой. Из удмуртских вместе с ним служили только Соболев Сергей в полковой разведроте, Садаков – бойцом-стрелком, в соседней роте Смышляев Андрей. Все вернулись домой живыми.


- 3 -

16 июня 1981 года. Пригороды Шинданда. 17 часов. Около сотни молодых солдат сгрудились возле штабной палатки. Среди них выделяется рослый, под сто девяносто сантиметров, младший сержант Нелюбин. Он был призван на срочную службу еще в сентябре 1980 года и его направили в учебку в Ашхабад. Видимо обстановка в Афганистане требовала все новые людские резервы и потому вместо шести месяцев курс обучения сократили до трех с половиной месяцев.

Служба Павлу Нелюбину как-то не показалась в тягость. Может быть потому, что примером в жизни остался дед, погибший в войну под Сталинградом и другой дед, скончавшийся от военных ран.

Сегодня их на гражданском ТУ-134 перебросили на аэродром города Шинданд. Так младший сержант Павел Владимирович Нелюбин вместе с молодыми солдатами попал в пятую гвардейскую мотострелковую дивизию под командованием полковника Бориса Всеволодовича Громова.

Зоной контроля пятой дивизии была территория Северо-запада Афганистана - города Герат, Шинданд, и далее в сторону Кандагара – Дилорама. На севере – в двухстах километрах от Шинданда охраняли еще аэродром Кушка-дахна.

1060-й артиллерийский полк, в который его определили, обеспечивал прикрытие аэродромов и мотострелковых подразделений, действовавших против караванов моджахедов. В полку были блестящие офицеры, умные, грамотные. Среди них выделялся ихний командир батареи старший лейтенант Николаев. Это была сильная личность. Жесткий, но справедливый, он руководил очень умело, решения всегда принимал разумные.

Полк располагался вдоль дороги в пригороде Шинданда. К этому времени военный городок имел вполне обустроенный вид. Стояли ряды двадцатиместных палаток, в которых размещались по два взвода. В палатках чуть поменьше были оборудованы каптерка и штаб. Для офицеров были смонтированы общежития сборно-щитовых панелей.

Подразделения выставляли свои сторожевые посты и дозоры вокруг всего города Шинданда. Для прикрытия аэродрома стояли гаубичные батареи. В двухстах километрах от Шинданда по дороге на Кушку находится город Герат. В Герате стоял мотострелковый полк дивизии. На усилении этого полка также постоянно находилась батарея гаубичных орудий. Город и его пригороды состояли в основном из одноэтажных глинобитных или саманных домиков.

Сложной задачей оказалось прикрытие границы с Ираном. По приказу свыше сводный батальон в составе разведвзвода, роты мотострелков, артиллерийской батареи, танкового и саперного взводов все вместе выдвинулись в сторону границы и заняли там оборону. С этой базы разведвзвод и стрелки регулярно выходили на задание вдоль границы, устраивали засады. Артиллеристы же в соответствии с получаемыми по рации данными били по квадратам, где были замечены бандформирования. Два с половиной месяца находились на одном таком выходе вдоль границы.

Тяжело воевать в отрыве от основных сил. Ежедневные стычки в бандгруппами выматывали и без того обессилевших солдат. Поставок продовольствия практически не было. Жили на том, что взяли с собой в поход. Изголодались к концу этого похода донельзя. Особенно трудно было из-за отсутствия воды. В жару солдату полагалось всего по полкружки воды на обед. За два с лишним месяца всего дважды помылись.

Командир взвода старший прапорщик Мочалов сам распределял и выдавал эти полкружки воды.

Старший лейтенант Николаев даже в этой обстановке не ослабляя требовательности к своим подчиненным. Люди были постоянно заняты. Все, кто не был занят в охранении, были при деле. Одни ремонтировали технику, другие были заняты хозяйственными работами.

Сержант Нелюбин сразу был назначен замкомвзвода.. Но у него главным принципом руководства был принцип – делай как я. Он быстро выучился всем специальностям своих подчиненных. Умел и заряжать, и стрелять, и сам ремонтировать эту боевую технику.

Через три месяца Нелюбина назначили старшиной батареи, а потом и командиром взвода. Но это дело ему было не очень по душе. По складу характера Нелюбин больше тянулся к индивидуальной работе, тянуло его к технике и он вскоре перевелся в артиллерийскую разведку.

К лету 1982 года командование полка имевшиеся ЗИЛ-130 и Уралы заменило на МТЛБэшки – малые тягачи легко бронированные. Одна из них вышла из строя. Убедив, что он с детства был трактористом, Павел получил разрешение восстановить эту машину. Тогда сама обстановка потребовала этого. Из шести гаубиц остались исправными всего три. Технику срочно надо было восстанавливать.Едва успели отремонтировать орудия, а он свою машину, весь полк подняли по тревоге и направили прикрывать мотострелков, воевавших в ущелье Хакисафед. Трое суток прикрывали в ущелье свою пехоту. Огонь вели беспрерывно.

Гаубичные батареи остались километрах в пяти от входа в ущелье. Они накрывали противника с закрытых огневых позиций. Перед ними было еще пятикилометровое минное заграждение. Для пехотного батальона было придано два орудия, которые выдвинулись вместе с мотострелками в ущелье. Они вели огонь по огневым точкам противника прямой наводкой.

Весь расчет был занят на разгрузке машин со снарядами. Нелюбин едва успевал заряжать и выстрелить. В ущелье была база боевиков и здесь были оборудованы долговременные огневые точки противника, их и надо было уничтожать, чтобы дать возможность мотострелкам продвигаться вперед. Как потом рассказал подошедший к ним в кожаной тужурке гражданский человек, бог весть из какого ведомства, они уничтожили тогда в ущелье одиннадцать огневых точек душманов.

- 4 -

В таких же боевых схватках шла фронтовая жизнь у Манахова. В июле восемьдесят первого года снова выходили на боевую операцию в районе Тулукана. Шли, как всегда, оставляя группы по три разведчика на расстоянии метров ста одна от другой. Так производилось оцепление района боевых действий. Командир роты с основными силами ушел вперед.

Отделение ефрейтора Манахова осталось прикрывать свой сектор вместе с замкомвзвода сержантом Германом Ким. События развернулись ближе к шести часам вечера. Вдруг прозвучал первый выстрел. После этого начался прицельный огонь духов против разведчиков. Залегли, духи не дают возможности даже голову поднять. Размолотили пулемет разведчиков. Духи находятся на той стороне дувала. Достать их практически невозможно, а сами они ведут прицельный огонь.

Одна из пуль попала разведчику прямо в сердце – убила его наповал. Навалились сумерки и командир приказал сниматься. Манахов вместе с напарником сержантом Ким, окопавшись штык ножами, лежат в окопе. По цепочке передали, что пулемет у Манахова выведен из строя. По команде командира роты группа разведчиков выдвинулась на помощь и открыв огонь, отвлекла внимание душманов. Воспользовавшись тем, что духи перенесли огонь на приближающуюся группу Манахова и Ким сумели выйти к своим.

Вот и получается в итоге – один погибший и трое раненых. Хотя и душманов немало положили, но операцию закончили неудачно. При высадке с вертолетов операции проходили более удачно.

В январе восемьдесят второго года получили разведданные, что в районе Баглана обосновалась большая база душманов. Эту базу со складами вооружения, боеприпасов и продовольствием надо было либо захватить, либо разгромить. Несколько месяцев до того целый мотострелковый полк пытался разгромить это гнездо. Но тогда это не получилось.

На этот раз в разгроме этой банды должна была участвовать и ихняя десантно-штурмовая рота. Подобраться туда можно только на вертолетах. Между Даши и Багланом стоял мотострелковый полк. Оттуда и решили десантироваться. Колонна для прохода в это местечко оказалась внушительной: танки, артиллерия, машины с продовольствием, бензовозки, бронетранспортеры. Для обеспечения задач роте были приданы обеспечивающие подразделения артполка и батальона связи. Разведка душманов, конечно, зафиксировала подготовку колонн и по своему зеркальному телеграфу от скалы к скале передала сигнал в банду. Колонна тронулась. Однако две машины в ней оказались неисправными и пришлось их оставить, а личный состав роты должен был придти в обозначенную точку пешком. Представители штаба дивизии полетели туда же вертолетом. Во время ночной стоянки на отдыхе командир роты получил сообщение, что колонну сильно обстреляли из засады, четыре БэТэРа подожжены и людям нужно срочно помочь.

Командир роты, оставив роту на своего заместителя, сам возглавил «дембельское» отделение Манахова и пошел во главе этих тринадцати разведчиков. При движении по дороге навстречу разведчикам попался небольшой гражданский автобус, в котором афганцы перевозили какую-то группу людей. Приняли решение высадить их и дальше ехать в этом автобусе под видом местных жителей. Извинились перед пассажирами и сообщили, что на время автобус будет использован для перевозки воинов.

Автобус был совсем небольшой. За рулем его остался местный водитель афганец. До КПП на дороге было всего километров пять. Накинув на маскхалаты одежонку, повязав на головы платки, укрыли и свое оружие. Так и подъехали к солдату афганской армии, стоявшему на КПП. К нему подбежали другие такие же вооруженные люди. Кто-то из афганцев дал выстрел. Пришлось остановиться. После объяснений посадили за руль своего водителя. При подъезде к ожидаемому месту засады из кювета вышел один вооруженный человек. Несмотря на напряженное внимание нигде рядом в зеленке даже куст не шевельнулся. Засада себя не выдала.

Решили проскочить мимо засады не останавливаясь. Душман успел сделать один выстрел в автобус и сам отскочил в кювет. Других выстрелов не было. Проскочили и вскоре подъехали к расположению полка. Тут уж узнали, что среди ехавших в колонне, из числа приданных подразделений, трое убито и семнадцать раненых.

Утром убитых и раненых вывезли на вертолете в Кундуз. А всех оставшихся в строю на других вертолетах высадили в горы. Для окружения банды снизу идут танки, бьет артиллерия , а вертолеты обработали территорию, поддерживая мотострелков, а они, разведчики, должны спускаться с горы.

В открытую не пойдешь – перестреляют. Шли медленно, по одиночке, перебежками, скрываясь за камнями.

От чистого утреннего воздуха казалось, что ущелье звенит, так чисто кругом. Они поднимались – спускались по узкой тропинке. У самого подножия скал кишлак. Узкая тропинка, как затерянная в ущелье нить. Держаться надо крепко за камни, за обнаженные корни кустов. Не дай Бог свалиться вниз. На противоположном склоне все залито солнцем. Ни с чем не сравнимая красота на склонах. Воздух и небо до того прозрачны, что сокращаются расстояния – все далекое становится близким. Даже горы на горизонте подступают ближе и кажется – вот они рукой до них можно дотронуться.

Людей хоть и немного в роте, но и их не видно, растворяются в горах. Спускались так часа три. Вдруг открывается шквальный огонь. Днем в горах заметить огневую позицию сложно, душманы могут сидеть за каждым камнем. Залегли. Огонь идет интенсивный с обоих сторон. Сигналами по цепочке передали, что появились первые потери в роте. В первом взводе погиб десантник из Нижнекамска. Это был второй парень из Нижнекамска, который погиб в их разведбате. Через некоторое время поступила команда сниматься. То ли поняв решение командира, духи снизу из ущелья вновь открыли ожесточенный огонь. Вышли успешно, без других потерь, хотя поставленную задачу не выполнили.

На следующий день всеми силами пошли на душманов снизу, но было поздно. Банда, потеряв большое число людей, ночью ушла.

Приказ о демобилизации поступил как-то неожиданно.

18 апреля восемьдесят второго года сержант Манахов находился в дежурном наряде. Молоденький лейтенант замкомроты занимался индивидуально с одним из вновь прибывших на спортгородке.

- Ну что, сержант, домой хочешь ? Форма у тебя готова ?

- Да кто же не хочет домой, товарищ лейтенант ?

- Ну собирайся, скоро тебе домой !…

Ребята в палатке не поверили. Они на «дембельском аккорде» были заняты оборудованием батальонной бани.

В день отъезда даже проспали подъем, не заметили, как и обед наступил.

Командир роты построил весь личный состав и объявляет наряд на следующие сутки:

- Объявляю дембельский наряд: дежурный – сержант Манахов, дневальными идут Звягин, Сергеев и Гарипов.

Марат Гарипов из Набережных Челнов также ожидал демобилизации и с ним давно уже договорились лететь домой вместе.

Кто то тут же задал вопрос:

- А кто же нас заменит ? Кому сдавать наряд ?

- А от кого принимали, тому и сдадите… Ребята, утром, в 10 часов, у вас самолет.

Утром надели парадную форму, сходили на прощальный завтрак, традиционно постучали ложками по уже пустым мискам. На построение всех отъезжающих на плац пришел командир дивизии. Он поздравил всех и сообщил, что ордена и медали догонят дома. В самолет потребовали сопровождающего офицера. Среди дембелей такого, конечно, не было. Среди улетающих в Союз был подполковник и старший прапорщик, которые согласились быть старшими. Надо было сделать об этом отметки в штабе дивизии. Пока ездили в штаб и проставили ее, самолет улетел.

Снова вернулись в часть и пришлось здесь переночевать еще одну ночь. Утром следующего дня пришел самолет АН-12 за грузом «200». Через полтора часа демобилизованные Александр Манахов, Иван Звягин и Марат Гарипов, вместе с пятью гробами, прилетели в Ташкент. Нашли там своего однополчанина, который демобилизовался на полгода раньше их. Тот накрыл хороший стол, только сам пить не стал.

- Заболел я парни после приезда желтухой. Врачи запретили пока пить.

Утром самолетом улетели – Иван Звягин добирался до Москвы, Марат Гарипов до Набережных Челнов, а Александр Манахов в Ижевск, к брату.


- 5 -

Приближался дембель и у Абдрахманова. Писать об этом на родину не полагалось. Вообще до августа восьмидесятого года родным не полагалось сообщать, где служишь. Письма треуголки отправляли в Витебск, там в Обкоме комсомола был организован отдел, где их читали и перезапечатывали в конверты и родные получали письма из Витебска.

Святое дело отметить сто дней до дембеля. Надумали отпраздновать это событие и они, первый призыв афганцев, уходящих в Союз. Во взводе был веселый связист молдаванин. Он и предложил:

- Давайте, парни, я на отходняк сделаю вам хорошее вино.

- А что для этого надо ?

- А ничего особого не надо. Привезите мне из Кабула хорошего винограда.

Привезли ему виноград, заполнив им два больших снарядных ящика. В Афганистане виноград отличный, киш-миш крупный, величиной со сливу. Нашли хорошие алюминиевые канистры и заполнив их виноградом, упрятали в закрытом кунге грузовой машины. Радий тогда еще предложил открыть крышки канистр, но молдаванин отказался.

- Пусть хорошо побродит…

Через два дня обнаружили вместо прямоугольных канистр два раздутых бочонка. При такой жаре канистры вздулись, как волейбольные мячики, ручки у них пообрывало. Выносить из кунга не решились, вдруг взорвется. Едва осторожно открыли. Из канистр вырвалось желеобразное жидкое вещество, забрызгав двухсантиметровым слоем всю внутренность стен кунга. Два дня чистили его стены. Зампотех, капитан Алейников, увидев это изумился:

- Пацаны, чего это вы тут наделали ?

Объяснили, что хотели джем для всей роты сделать, а он закипел. То ли не догадался он о цели этого дела, то ли просто смолчал. Так и не удалось отметить свой дембель.

Но в жизни одна беда не ходит. Вскоре случилось еще одно событие, которое всполошило всех. На одной из машин ГАЗ-66 полтора года не работали тормоза. Однокашник Радия Абдрахманова как-то выбрал время, собрался и сделал эти тормоза. Решил проверить как они работают. Раза два проехал, тормозит – машина колом останавливается:

- Давайте, парни, третий раз проверю.

Разгоняется, жмет на тормоза, а они не срабатывают. Так и влетел в аккумуляторную и за секунду снес ее. Алейников выбегает из штабной:
  • Застрелю, убью сволочей. Кто наделал ?

Пришлось заново восстанавливать аккумуляторную, но самого Алейникова вскоре отправили в Союз. Еще ранее он пристрастился забегать к батальонному врачу «тете Клаве». Это был опытный офицер – капитан медицинской службы, видимо в молодости увлекался спортом и имел хорошие мышцы. Они, эти мышцы, на его груди, наверное, вследствие дальнейшего отсутствия физических нагрузок, висели у него как тяжелые женские груди. Он и не обижался на то, что звали его «тетей Клавой».

У «тети Клавы» была своя беда. В выносном батальонном туалете под доской над очком поселилась в тени гюрза. И как только солдат присаживался над этим очком, гюрза высовывала голову и шипела. Медик «тетя Клава» постоянно просил Алейникова разделаться с ней и тот в благодарность за спирт, которым его угощал друг, несколько раз открывал стрельбу по этой гюрзе. Видимо эта охота успехом не увенчалась. И хотя командир дивизии, узнав об этом событии, категорически запретил стрельбу в туалете, Алейников, по очередной просьбе медика, снова пошел отстреливать гюрзу, при этом оказался в хорошем подпитии. Так он оказался снова в Союзе.

Были и другие случаи, которые волновали не только их батальон связи, но и весь полк.

Перед дембелем каждый солдат норовит прикупить какие нибудь подарки своим родным на Родину. Всякой аппаратуры в Афганистане было много и за чеки, которые выдавали солдатам, можно было купить ее вдоволь. Да вот беда, на построении перед отлетом все это изымалось. Вывозить тогда из Афганистана ничего не разрешали. Один из связистов решил купить своей матери и девушке платки. Они и в самом деле были хорошими, мягкими и теплыми, самых разных цветов. Парень он из наших удмуртских, честнейший, копейку найдет чеками и ту на весь городок объявлял, все искал, кто потерял. А тут лукавый видно попутал его. Выйдя на очередное задание по проверке линии связи в город, он прихватил с собой кувалду.

- Продаешь ?

- Продаю…

Задержали этого парня с кувалдой – расхищаешь обшенародное имущество.

Замполит полка придумал ему свое наказание. Чтобы другим неповадно было заниматься таким худым делом, он приказал привязать парню кувалду в качестве заспинного груза. Так и ходил паренек с этой кувалдой за спиной недели две. При его появлении вся ватага дружно хохочет. А ему уж совсем невтерпеж от этого общего хохота. Взмолился парень, смилостивился замполит – сняли кувалду со спины. И впору, уже и афганцы начали над ним подтрунивать.

В восьмидесятом году девушки в Афганистане скинули паранджу. Открылись красивые девичьи лица, европейского типа с приятным южным загаром. А если еще оденут аккуратные импортные джинсы, коих много продавалось в лавчонках, то от таких и вовсе глаз не отведешь.

Один из свердловских солдат долюбовался так, что влюбился в девушку, совсем голову потерял из-за нее. Пошел к родителям просить руки своей возлюбленной. А калым-то приличный 75-100 тысяч афганей, считай десять бочек солярки.

Десантники это элита войск. Туда подбирались кадры в основном из коммунистов и комсомольцев. Комсомол не мог пройти мимо такого неординарного события. Комсомольская организация, обсудив и осудив это событие на общем собрании, все же дала добро на регистрацию этого международного брака. Скинулись все ребята всеми имеющимися чеками на этот калым и сыграли свадьбу. В советском консульстве хоть и без особого энтузиазма зарегистрировали их и увез он свою красавицу в Свердловск.


- 6 -

По традиции за сто дней до объявления приказа о демобилизации всей отъезжающие наголо бреют свои головы. Волосы к приезду домой должны были отрасти, дембельская прическа восстановится и вид должен был быть гвардейским. Но в этот день рядовой Абдурахманов был в рейсе – в составе автомобильной колонны перегонял с военной базы ТуркВО с Каршах радиостанцию для обеспечения космической связи. Поездка эта оказалась сложной с многими пересадками – самолетом в Ашхабад, затем в Ташкент, оттуда в Черняевку, где базировалась часть радиоконтроля. Здесь их водителей связистов закрепили за автомобилем с новой радиостанцией и по ночам они «объезжали» их по горным и песчаным дорогам. За ночь проезжали по пятьсот-семьсот километров бездорожья. Две недели так трясли эту технику. Потом надо было в Каршах получить полуприцепы электростанций, подцепляемые к автомашине. А потом в составе колонны все двинулись в сторону Афганистана.

Прошли Термез, понтонный мост, заехали в Пули-Хумри. После него сложный Пули-хумринский перевал на высоте 3750 метров. В пять часов вечера перевал закрывался – надо было дождаться, когда провентилируется тоннель через него. Пришлось здесь всем заночевать. Вся колонна застряла здесь и лишь боевое охранение в БРДэмках не дремлет. Шесть вертушек висели над перевалом, попеременно меняясь, обеспечивая безопасность тоннеля и этих очень ответственных радиостанций.

Пригнал Абдурахманов свою машину в Кабул, когда все демобилизованные уже стояли в строю, изготовив для проверки свои вещмешки. Вывозить из Афганистана видеоаппаратуру и другую технику, как и фотографии не разрешалось. Все это изымалось и передавалось остающимся. Лишь женские платки для матерей и свитера из верблюжьей шерсти для отцов можно было вывезти.

Так в ноябре 1981 года с посадкой в Ашхабаде, где было под сорок градусов в тени, прилетели в Смоленск, где их встретили погодой в десять градусов мороза. Выдали демобилизуемым впервые парадную форму одежды, которую они не имели за всю службу. Сутки ушивали выданное им обмундирование пятьдесят шестого размера на свой сорок шестой. Приехали в Москву, обменяли в Сбербанке свои чеки на полторы тысячи советских рублей. Богачи… Утро, мете поземка, в Москве холодина. Земляк – одноклассник Замир Марданов, несмотря на мороз, прямо взмолился:
  • Давай купим мороженого. Два года не ели его, тем более московского.

Прохожие с удивлением отмечали, как двое солдат в новеньком форменном обмундировании с умилением проглатывали эти мороженые стаканчики.

Зашли в ГУМ - надо же родным привезти подарки. Только тут, увидев себя два месяца небрившимся, Абдурахманов понял, почему бросали прохожие на него удивленные взгляды, как на аксакала. Рядом с Красной площадью, на улице Горького, в парикмахерской постригли и побрили его, взяв лишь двадцать копеек за одеколон.

Всю ночь в купе плацкартного вагона проговорили с попутчицами, также возвращавшимися домой в Ижевск. Однополчанин Дима Косарев решил уйти от этих разговоров и забравшись на самую верхнюю третью полку заснул. В районе Казани вагон стал резко раскачиваться и Дима упал с верхней полки. Женщины всполошились:

- Убился парень насмерть ! Давайте бегом поднимайте его.

Но Дима не проснулся даже когда подняли его на вторую полку. А ушиб плеча получил сильный. Едва потом надели на него китель. Надраив полученные в части медаль «От благодарного Афганского народа», медаль от Наджибуллы «За помощь Афганскому народу» Радий Абдрахманов вышел в Ижевске на платформу железнодорожного вокзала.

Была у него еще одна по настоящему боевая медаль «За боевое содружество» за то, что спас в бою свою автомобильную колонну, да потерял ее в других боевых эпизодах. Одно удостоверение о ней осталось.

Так для него закончилась эта афганская война.