В этой книге собраны одиннадцать иллюстрированных биографий замечательных людей, которые пережили чудо обращения к Богу

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Позднее он часто вспоминал, как впервые он увидел настоящий музыкальный инструмент. Ему было семь лет, и он босиком прошагал несколько миль лесом до ближайшей деревни. "Босой мальчишка гор пришел, как было заведено, в маленькую деревню с корзинкой овощей, с которой он обходил дворы. Однажды, все продав, он направился домой, как вдруг до его слуха донеслись звуки музыки, лившиеся через открытую дверь дома, мимо которого он проходил. Он замедлил, музыка продолжала звучать и манила его все ближе и ближе к двери, до тех пор, пока зачарованный мальчик, пройдя веранду, очутился в комнате. Там женщина играла на пианино. Потрясенный, он стоял и слушал, и душа его ликовала от восторга. Никогда прежде он не слышал такой музыки. Внезапно его движение привлекло внимание женщины. Обернувшись, она с изумлением закричала: "Что ты делаешь в моем доме? Уходи отсюда со своими огромными босыми ногами!"

"Да, - вспоминая это событие, говорил Блисс,- мои ноги большие, но Бог дал мне их."

Как и все мальчишки, жившие в лесу, Блисс работал утром и вечером, и несколько раз в неделю в дневное время ходил в деревенскую школу. В тринадцать лет он начал работать вне дома - на ферме. Что касается его веры, то он свидетельствует, что не помнит того времени, когда он не сокрушался бы о своих грехах и не любил бы Спасителя. В очень раннем возрасте, даже трудно вспомнить, когда именно, Блисс пришел к личному познанию Господа. Но в его жизни наступил такой момент, когда он посвятил свою жизнь Спасителю более осознанно, что явилось следствием духовного пробуждения среди его друзей по школе. Ему было четырнадцать лет, и он работал вдали от дома, чтобы иметь возможность посещать лучшую школу в более крупной деревне.

Блисс делал исключительные для деревенского мальчика успехи в учебе, и в девятнадцать лет поехал в город Тованаду со всеми своими пожитками, которые уместились в тряпочной сумке. Он надеялся заработать там денег, чтобы оплатить обучение в колледже. В первом письме домой он писал: "У меня есть шанс выполнять работу, какую я только хочу, что поможет оплатить мое обучение. Питание, стирка, свет и отопление, включая арендную плату, стоят мне два доллара в неделю. Я как мальчик на побегушках, но я не стыжусь этого. Я пилю дрова, приношу воду и подметаю комнаты за мизерную плату. Управляющий говорит мне: "Иди на занятия, и если не можешь заплатить сейчас, то расплатишься, как заработаешь." Я изучаю грамматику, алгебру, психологию и латынь."

Вскоре он начал изучать музыку, и после года обучения стал работать учителем в маленькой деревушке в своем штате. Кроме этого, он еще нанялся рабочим на ферму. Блисс очень хотел помочь семье материально и оплачивал своей младшей сестре расходы на обучение и проживание. Вскоре ему пришлось пожать плоды от проявления заботы о ближних больше, так как его сестра подружилась с восемнадцатилетней Люси Янг. За одной дружбой последовала другая, и спустя год Филипп Блисс записал в своем дневнике: " 1 июня 1859 года я женился на мисс Люси Янг, - это было самое лучшее, что я когда-либо мог сделать в жизни."

Он был женат всего лишь несколько месяцев, когда его внимание привлекла статья в газете, рекламирующая интенсивный шестинедельный курс обучения музыке проводимый в Нью-Йорке. Занятия по теории и практике музыки проводились ведущими музыкантами и состояли из нескольких уровней обучения. Блисс давно мечтал о таких занятиях, но их стоимость была выше его возможностей. Он был вне себя от радости в прямом смысле слова, когда бабушка его жены извлекла спрятанные в чулок сбережения и их хватило, чтобы оплатить расходы. Она настояла на том, чтобы он поехал учиться.

По возвращении из Нью-Йорка после обучения Блисс решил посвятить себя служению разъездного учителя музыки. Взяв с собой, наряду с другими музыкальными инструментами, аккордеон и прибегнув к услугам немного прихрамывающей лошади (единственный вид транспорта, который он мог себе позволить), он стал посещать различные деревни, где за умеренную плату проводил занятия по музыке. В течение трех лет он успешно совершал свое служение. Куда бы он ни приезжал, он повсюду привлекал к себе внимание не только из-за своих удивительных способностей обучать детей пению, но и как искренний проповедник. Дома он был директором сильной воскресной школы, его пламенные проповеди привлекали внимание людей, и Блиссу настойчиво предлагали целиком посвятить себя служению словом.

В этот период своего служения на Блисса обратил внимание один музыкальный критик, который слышал, как он распевал гаммы. Он писал: "Начиная с Ми-бемоль или даже с Ре-бемоль большой октавы, он без всяких усилий брал чистые тона, продолжая петь восходящий звукоряд вплоть до Ре первой октавы. Я думал, он выдохнется, но нет, он продолжал петь дальше Ре-диез, Ми, Фа, Фа-диез и Соль без всякого признака напряжения или усилия на лице."

Работая разъездным учителем, Блисс прилагал все усилия, чтобы скопить денег и купить домик для своих родителей рядом с ним, вытащив их из лесной глуши, где они прожили жизнь. В конце концов он купил домик, и его отец приехал посмотреть новое жилье. Сын, усадив своего седовласого отца на небольшую лошадь, стал показывать ему дома на улице, где ему предназначалось жить, и предложил отцу угадать, какой дом будет его. Старый человек указал на маленький домишко, но он ошибся. Он стал угадывать еще и еще , указывая на скромные домики, но ошибался. Блисс не мог выдерживать далее, и повернув, подъехал к новенькому коттеджу, перед которым росли кусты цветущей сирени, и повел отца осматривать его новый дом.

Через пять лет супружеской жизни, зарабатывая на жизнь разъездным учителем, Блисс со своей семьей переехали на жительство в Чикаго. Отсюда служение Филиппа Блисса как учителя и репетитора стало распространяться на дома и академии северо-западной части Америки. Но к этому времени он уже стал известен как композитор и написал много гимнов для детей. Его влекло к детям и в его новой церкви в Чикаго - это сразу же заметили. Очень скоро он стал директором воскресной школы, численность которой быстро увеличилась. У Блисса была удивительная способность общаться с детьми и молодежью, что проявлялось в любви к ним и заботе об их духовных нуждах.

Он усердно трудился среди необращенных душ, на что обратил внимание д-р Муди, которому Блисс часто помогал в евангелизационных собраниях. Но Блисс стал трудиться на освобожденном служении совместно с другим разъездным проповедником, майором Уитлом.

Майор Уитл был членом штаба генерала Ховарда в гражданской войне в Америке, потерял на войне правую руку и был захвачен в плен. Находясь на поправке в госпитале, он начал читать Новый Завет, и его глаза открылись к восприятию благой вести. Когда он читал 6-ю главу Послания к римлянам, он пришел к разумению доктрины оправдания только посредством веры. Однажды ночью майора Уитла разбудил сотрудник госпиталя, который попросил его помолиться за мальчика, умирающего в палате. Сотрудник признался, что он неверующий и не может молиться. "Я тоже не могу молиться, - сказал майор. - Я никогда в жизни не молился. Я такой же неверующий, как ты."

"Не можете молиться! - воскликнул сотрудник. - Я видел, что вы читаете Новый Завет, и подумал, что вы умеете молиться. Я не могу вернуться к умирающему один, пойдемте вместе."

Уитл спустился в палату, где лежал восемнадцатилетний солдат, который умолял, чтобы за него помолились. Он знал, что умирает, и сказал, что когда-то ходил в воскресную школу. Но оставил Истину и сейчас страшится смерти.

"Я опустился на колени, - вспоминал Уитл, - взял его за руку и в несвязных словах молитвы обратился к Богу с признанием своих грехов, умоляя Его простить меня ради Христа. Там же на коленях я поверил, что Он простил меня, и я стал Его дитем. Затем я искренне стал молиться за молодого человека. Он успокоился и сжал мою руку, когда я стал говорить о Божьих обетованиях. Когда я поднялся с колен, он был мертв. На его лице был запечатлен мир, и мне ничего не оставалось делать, как поверить, что Бог использовал меня, чтобы указать ему на Христа и силу Его драгоценной крови."

Майор Уитл, автор гимна "Не знаю, почему открыт мне благодати дар", пригласил Блисса к себе в гости в Чикаго и между ними сразу же завязалась тесная дружба. Вклад Блисса в служение во время евангелизационных поездок майора Уитла очень отличался от манеры других американских музыкантов, сопровождающих проповедников. Д-р Гардинер, пастор церкви в Чикаго, описал его участие следующим образом:

"Слишком часто дом Божий превращается в концертный зал и служение пением служит средством для заполнения скамеек. Проповедник приступает к служению словом после того, как мир и плоть и дьявол уже сделали свое дело. Не удивительно, что при таких обстоятельствах немногие обращаются к Богу. Напрасно ждать хороший урожай, если сеянию зерна предшествует посев плевелов. Все, кто знает Блисса, могут подтвердить, что к нему это не относится. Он разделяет точку зрения, что показное и развлекательное пение в Божьем доме является мерзостью в Божьих очах."

Он верил, что те, кто руководит музыкальным служением, должны воспевать с благодатью в своих сердцах, и музыка должна быть исключительно духовной. Очень часто он повторял: "Когда мы поем, давайте забывать обо всем и помнить только Крест. Давайте стремиться к тому, чтобы люди не видели нас, наших усилий, а думали только о том, Кто умер на кресте." И служение, в котором он участвовал с целью распространения благой вести, ничем не напоминало светские мероприятия. Богослужебные и евангелизационные собрания с участием Филиппа Блисса были всегда серьезными и весомыми, для них было характерно благоговение, трепет пред Богом, что привлекало нуждающиеся души.

Блисс всем сердцем верил, что дети могут пережить обращение в раннем возрасте. Он ставил своей целью разъяснить всем, что Христос является Спасителем и детей и что в раннем возрасте эти юные души могут испытать на себе преобразующую силу Божью и стать поистине обращенными христианами.

Блисс отмечал, что, наряду со Словом Божьим, музыка является средством воздействия на души детей, и он всячески пользовался ею. Очень часто он прерывал пение на середине и разъяснял, что произошло на кресте, делая особое ударение на любви Иисуса и умоляя детей принять Его всем сердцем. Он не мог говорить об этом без слез, искреннего пафоса и умиления. Трудно было найти еще одну такую воскресную школу, где директор имел бы такое огромное влияние на души детей, как он. Блисс любил детей. Повсюду, где он бывал, вокруг него собирались дети в возрасте четырех-пяти лет, и он общался с ними на понятном им языке. В своих проповедях он раскрывал полный смысл закона и Евангелия.

Блисс, хотя и оставался на должности учителя музыки, очень часто совместно с майором Уитлом участвовал в служении пения и словом на евангелизационных собраниях. Но его усиленно убеждали оставить свою работу и полностью посвятить себя служению евангелиста. Для всех был очевиден его успех в этом служении. Как педагог-консультант, он хорошо зарабатывал. Его служение как дирижера различных музыкальных хоровых обществ и оркестров очень высоко ценилось. Общество Генделя и Гайдна в Сан-Франциско предложило ему зарплату в 3000 долларов в год, что в те времена было максимумом. Чикагскому музыканту поступали предложения и от других ведущих национальных оркестров. Блисс с его мощным бас-баритоном, а также как композитор, а еще более - как аранжировщик и дирижер, везде пользовался успехом.

Однако он пришел к твердому убеждению, что должен все свое время посвятить на служение Господу. Приняв однажды вместе с женой такое решение, они никогда не позволяли себе обсуждать поступающие предложения, так как отдали предпочтение ни с чем несравнимому преимуществу быть слугами Христа. Служения, проводимые с участием Уитла и Блисса, привлекали в те дни большое количество слушателей. Они проповедовали, и Блисс пел в переполненных залах, возвещая евангельские истины для спасения душ.

Сам Блисс к тому же проводил дополнительные служения специально для детей. Его огромный рост и длинная борода пугали некоторых, но редкая душевная теплота и мягкость в обращении очень помогали ему при объяснении значения благодати. Он написал много гимнов, которые часто по ошибке использовали взрослые, хотя они предназначались исключительно для маленьких детей. И, тем не менее, даже самые простые из них были глубокими по содержанию.

Где бы ни проводились совместные служения с участием Блисса и Уитла, отзыв пасторов церквей был одинаковым. Все отмечали в их служении простоту и необыкновенную искренность. Они совершали служение в атмосфере подлинной заботы о душах, и если они часто бывали слишком настойчивыми в своем стремлении достичь сердец слушателей, то только потому, что были действительно озабочены спасением их душ. Снова и снова пасторы отмечали, что их собрания касались душ слушателей. Сам Блисс редко делал призыв к покаянию, но после его проповеди майор Уитл всегда делал призыв.

На одном из вечерних евангелизационных собраний в Чаттануге, проводимых под открытым небом, тысячи людей стояли при луне и слушали написанные им гимны и проповедь Слова. Когда Блисс проводил служение в церкви в Джексоне, его пригласили в городскую тюрьму в Мичигане для проповеди восьмистам заключенным. Когда он утром проповедовал и пел перед ними, на него произвело глубокое впечатление выражение их лиц - искаженные, распутные и озлобленные. Он решил написать что-нибудь специально для них и исполнить на вечернем служении.

Свидетели рассказывают, что очень трогательным моментом было, когда Блисс обратился к ним с благой вестью, а затем медленно и искренне исполнил свой еще неизвестный новый гимн:

Муж скорбей! Так назван Тот,

Кто с заоблачных высот

Приходил спасти народ.

Аллилуйя! Наш Спаситель.

Скорбь и боль изведал Он,

Был поруган, осужден,

К древу смерти пригвожден.

Аллилуйя! Наш Спаситель.

Все присутствующие преступники были потрясены и убедительный призыв евангельской любви принес плод в сердцах слушающих.

Филипп Блисс, безусловно, придерживался точки зрения о непогрешимости Слова Божия. Он твердо верил в учение Библии о всеобщей греховности - полной греховности всякого человека в очах Всемогущего Бога и неспособности человека угодить Богу, и в то, что прощение можно получить только через Иисуса Христа, Который понес на Себе наказание за грех всех людей. Он знал что сердце человека настолько ожесточенное и мятежное, что только благодаря обличительной и размягчающей работе Святого Духа человек может покаяться и начать искать Господа. Блисс настойчиво говорил о необходимости личного обращения, что означало глубокую перемену жизни человека, вызываемую силой Божьей и ведущую к общению с Ним. Филипп Блисс верил в библейское учение о том, что поистине обращенный человек имеет вечное спасение и что спасение нельзя утерять.

Современный человек может упрекнуть Блисса в излишней сентиментальности, особенно если принимать во внимание его гимны, написанные для детей, но которые используются взрослыми. Но Блисс имел великодушное сердце и стремление к душам, что так редко отмечается даже среди ревностных христиан.

Блисс с женой неожиданно рано окончили свой земной путь. Ему было 38, а его жене 36 лет, когда небесный Отец отозвал их в вечный дом. Они как раз только отпраздновали Рождество в 1876 году в своем доме в Пенсильвании и, оставив своих маленьких детей с тетей, сели на поезд до Чикаго, чтобы принять участие в служениях, проводимых накануне Нового года. Когда два огромных локомотива тянули экспресс через гигантский Ашатубский путепровод над замерзшей рекой в штате Огайо на высоте около семидесяти футов, разразился сильный снежный буран.

Внезапно, когда пассажирские вагоны проезжали по путепроводу, вся конструкция потеряла опору и рухнула, увлекая за собой в ущелье вагоны, фермы моста и балки. Один выживший утверждал, что видел среди покореженных вагонов Филиппа Блисса, который пытался найти и извлечь свою жену. Предполагалось, что, не сумев спасти ее, он оставался рядом с ней и утешал ее, и оба они погибли в пожаре, который возник в обломках крушения. Но трудно было подтвердить, так ли это было на самом деле, потому что их тела находились среди сотен других, которые либо не были найдены, либо не были опознаны.

"Они ушли, - сказал майор Уитл, - и ушли так бесследно, как будто были перенесены подобно Еноху."

Последними словами, которые передали уста Филиппа Блисса, когда он проповедовал грешникам, были слова его собственного гимна:

Я не знаю часа, когда мой Господь придет

И возьмет меня к Себе в Свой желанный дом,

Но я знаю, что Его присутствие рассеет тьму,

И это будет моей славой.

Все верующие в Америке были в глубоком трауре по случаю смерти этой богобоязненной четы. Один известный пастор из Нью-Йорка говорил: "Мы вспоминаем нашего дорогого брата Блисса - его лицо, его благородные черты, его приятные манеры, его ревностные молитвы и обращения, его усердное служение единственной цели в жизни. Мир осиротел без него."

Он был примером проявления силы Божьей в жизни преданного христианина. В своей жизни он прилагал усилия к тому, чтобы соответствовать стандартам, изложенным в написанном им гимне посвящения Богу, который он назвал "Моя молитва":

Дай святость мне, Боже,

Дай кротость, Твой страх,

Дай твердость в страданьях,

Дай плач о грехах!

Умножь в Христа веру

И чувство к Нему,

Дай радость в молитве

И в службе Ему!

Дай мне благодарность

В надежде всего,

Дай веровать в славу

И в слово Его.

С Ним в горе, страданьях

Дай слезы, чтоб я,

Смирясь в испытаньях,

Прославил Тебя.

Дай чистое сердце

И дух правый мне,

Отбросив плотскоe,

Стремиться к Тебе!

Быть к царству готовым,

Мир, святость стяжать,

Чтоб жизнью, делами

Тебе подражать.

ПИВОВАР, ОТКАЗАВШИЙСЯ ОТ БОГАТСТВА

Фред Шеррингтон

Громадных размеров пивоваренный завод Шеррингтона и Хэда возвышался над лондонским Ист Эндом времен королевы Виктории. Его огромные лестницы, башни и склады мрачно вздымались над грязными, перенаселенными домами на Майл Энд Роуд. Из его мощенных дворов непрерывной вереницей двигались нагруженные бочками подводы, доставлявшие потоки пива высших сортов в сотни кабаков, принадлежавших огромной пивной империи Шеррингтона.

Большинство пивных заводов в то время принадлежали семьям миллионеров, пользовавшихся довольно большим почетом и занимавших высокие посты в обществе. Семья Шеррингтонов не была исключением из этого правила. Глава семьи, высокий подтянутый мужчина, который мог бы сойти за гвардейского полковника, был к тому же известен как прилежный прихожанин Англиканской церкви. Он очень гордился размахом, успехом и производительностью своего бизнеса, но был абсолютно безразличен к наплыву нищеты, хлынувшему на беднейшие слои населения викторианских времен. Его старший сын Фредерик готовился пойти по стопам отца и стать главой фирмы.

Шеррингтон-младший получил образование в колледжах Мальборо и Брайтона, а для широты кругозора много путешествовал по странам континентальной Европы. Для полного завершения образования он в течение года стажировался в Виндзоре на королевском пивоваренном заводе в качестве менеджера. После этого он был готов заняться тем большим делом, которым владел его отец, и которое он должен получить по наследству. Высокий и крепко сложенный, как и его отец, Фред Шеррингтон проводил много времени в спортивных играх на открытом воздухе, любил кататься на лошадях, участвовал во многих мероприятиях и путешествовал заграницу.

Что же касается его менее заметных склонностей, то он был обыкновенным прихожанином своей церкви, хотя, разумеется, он старался не слушать тех проповедников, которые говорили "слишком эмоционально" или "затрагивали личность", так как в его семье к такого рода проповедям относились с презрением. Проповеди, которые он слушал, были изящными, вышколенными, составленными с хорошим светским вкусом, что было характерно для приходских церквей, состоящих из людей высшего сословия; такие проповеди льстили слуху богатых пивоваров. "Как странно, - размышлял однажды молодой Шеррингтон, - что некоторые люди из высшего сословия могут заниматься "низшим" видом религии." А один из его ближайших друзей, ставший впоследствии лордом Гарвеем, недавно удивил его своим утверждением, что он стал "спасенным"!

Фред Шеррингтон считал, что пропуск на небо должны выписать для него священники, поскольку это их прямая обязанность, а его дело - владеть собственностью и радоваться жизни. С такими убеждениями он вскоре взял на себя бразды правления отцовским пивоваренным заводом. Во время промозглых и хмурых зимних месяцев он отправился в поисках развлечений на юг Франции. Там, прогуливаясь по Каннам, он познакомился с другим богатым англичанином, по имени Вильям Рейнсфорд, который тоже приехал погреться на южном солнце. Пока они вместе проводили свой отдых, между ними установилась крепкая дружба.

По возвращении домой, в Лондон, Шеррингтон пригласил своего нового друга погостить в отцовском особняке в Уимблдоне. Когда они отдыхали вечером в глубоких кожаных креслах, делясь воспоминаниями, Рейнсфорд неожиданно сказал: "Я чувствую себя очень виноватым, Фред. Мы много путешествовали вместе по континенту и получили много удовольствия, но я так и не поговорил с тобой о состоянии твоей души. Дело в том, что я христианин, но я провел зиму во Франции, чтобы поправить здоровье, и поэтому мне пришлось быть среди очень мирского общества."

Blog

В этой книге собраны одиннадцать иллюстрированных биографий замечательных людей, которые пережили чудо обращения к Богу

Содержание