Geum.ru

Илья Стогов отвертка

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   ...   35
14

   Первая мысль, когда я вышел из Большого Дома, была: «Почему он подозревает именно ее?» Вторая – о том, что неплохо бы выпить. Я дошел до кафе «Багдад» на Фурштатской. – Что будете заказывать? Чем мне нравится «Багдад», так это соблюдением чистоты жанра. И повар, и официантки были настоящие арабы из Ирака. На стене висело полотнище с вышитой шелком цитатой из Корана… Единственным отступлением от норм шариата в кафе был алкоголь. Это было хорошо. Я выпил, потушил в чистой пепельнице первую сигарету и еще раз подумал над тем, что сказал капитан. Интересная мне досталась компания. Оккультист, левый радикал и нимфоманка… Интересно, а обычные, заурядные люди в Ирландии бывают?.. После того как я вышел из «Багдада», день пошел своим чередом. Я успел зайти в редакцию, узнать, как там дела, выпить пива с несколькими приятелями, съездить в больницу к Осокину и совершить еще кучу маленьких и ненужных дел. Большое и нужное дело ждало меня вечером. В десять вечера я с ирландцами шел на party в зоопарк. Вчера ирландцы сказали, что пятница – это party-day и – куда пойдем? Я был готов к вопросу и веером выложил приглашения, которыми в обмен на бутылку портвейна снабдил меня добрый парень Женя Карлсон. Над вариантами мы думали вместе и долго. Мы отказались от идеи пойти на фестиваль экстремального джаза. Мы не стали обращать внимания на пицца-турнир в ресторане «Экватор». Мы не пошли даже на шоу с участием модных финских певичек в казино «Sultan». Вместо этого мы решили посетить мероприятие, обозначенное в приглашении как «Рейв-вечеринка „Аллигатор“» в Петербургском зоопарке с настоящими крокодилами и фейерверком". Дебби сказала, что шоу с крокодилом – это, должно быть, круто. Вопрос был решен. Во времена, когда слово «рейв» еще не было понятно без словаря, я любил водить на такие вечеринки свою жену. Мы посещали полуподпольные партии в расселенном доме на Обводном. Сходили на «Акваделик-party», когда обожравшаяся наркотиками публика танцевала прямо в подсвеченном лазерными пушками бассейне. Побывали на «Military-pаrty» в Михайловском замке, где пел настоящий военный хор в аксельбантах, а вся охрана была наряжена в камзолы и напудренные парики… Все это было давно и кончилось еще до рождения моего нынешнего мира. Жене подобные мероприятия нравились, а я не возражал до тех пор, пока… Впрочем, я не люблю об этом вспоминать. В десять вечера я забрал ирландцев на станции метро «Горьковская». Увидев меня в пиджаке и галстуке, Дебби спросила: – Ты чего? – У капитана был. – Как живет наш капитан? – Передавал тебе привет. Брайан сказал: «Хороший пиджак», и мы зашагали в сторону зоопарка. Честно сказать, в этом костюме я чувствовал себя полным кретином. Мы прошли мимо утонувших в грязи теннисных кортов, мимо Планетария, Мюзик-холла и казино «Golden Palace». Под струями дождя освещенный фасад казино напоминал дворец вождей Атлантиды. Мы подошли ко входу в зоопарк. Картина была знакомой, как утренняя головная боль. Грохот рейва в глубине за забором. Батальон секьюрити в форменных дождевиках. Табличка с астрономической цифрой в окошке кассы. И толпа тех, кто не мог позволить себе развлекаться за такие деньги. Девушки строили глазки охранникам. Молодые люди просто мокли под дождем. Дежавю. Все как обычно. Со времен моей юности сменился только ритм музыки. Мы стали протискиваться ко входу. У охранника был такой вид, словно его еще с утра предупредили, что придет тут один, в галстуке и с тремя ирландцами, – так вот ему, как завидишь, сразу бей в лоб. Далеко под его капюшоном в засаде притаились два охранниковых глаза. Они были серыми, как наш общий город. Охранник вопросительно поднял бровь. Я протянул ему приглашения, полученные от Карлсона. Охранник почитал приглашение, опустил бровь обратно и расстроился. Бить в лоб было не за что. Мы прошли внутрь. Скучавшие на мощеной дорожке секьюрити взмахом рук показывали, куда идти дальше. Удары драм-машины доносились из павильона с надписью: «Рептилии». За мокрыми решетками жались по углам испуганные дикие звери. Внутри павильона был оборудован танцпол. Зазор между телами танцоров был столь мал, что в него не просунешь и лезвия ножа. Пока что вечеринка выглядела довольно традиционно. Наклонившись к уху Дебби, я прокричал: – Будете танцевать? – Не знаю. Может быть, позже… Давай чего-нибудь выпьем… Я привстал на цыпочки, пытаясь разглядеть, где здесь бар. Протиснуться к нему было не легче, чем по дну, преодолевая течение, подняться от устья Невы к ее истокам. Напитки здесь разливали в одноразовые стаканчики. Допив, стаканчики нужно было бросать прямо под ноги. Мы заплатили за четыре по двести джина. Столы были липкими, но мы были согласны даже на липкий, потому что свободных столов здесь не было вообще. – Никогда не любил больших рейвов. – Разве это большой рейв? Вот, помню, в Корке… Прихлебывая джин, Дебби рассказала, как обстоят дела с большими рейвами в ее родном городе. – Сколько, интересно, там в зале народу? – И где крокодилы? В программке были обещаны крокодилы. Если не будет крокодилов, я через суд потребую сатисфакции. Брайан сказал, что когда-то он был в Бомбее, в Индии, и его возили на крокодиловую ферму. Рассказ показался мне не интересным. – Тебе показывали на ферме, как крокодилы живьем пожирают девственниц? – Нет. Зато меня кормили мясом крокодила. Оно очень полезное. – Какого пола был крокодил, которого ты съел? – Не знаю. Какая разница? Может быть, женского. – Если женского, то был ли он девственен? Крокодилы, которые идут на мясо для белых туристов, обязательно должны быть девственниками. Брайан заглянул мне в стакан и спросил, что именно я сейчас пил? Мы помолчали. Мартин недовольным взглядом обвел бар, наскоро переделанный из террариума. – Все-таки во времена, когда я ходил на танцы, все было немного иначе. – Хуже или лучше? – Просто иначе. Музыка не была такой громкой. Тексты песен не были такими примитивными. И танцы никогда не устраивались в зоопарке… Дебби усмехнулась: – Сколько тебе лет? – Двадцать семь. – Ты говоришь, как мой отец. Вот мы!.. в шестьдесят восьмом!.. Sex, Drugs, Rock-n-Roll! – А что? Неплохой девиз. Только drugs я бы заменил на алкоголь. – Очень интересно, что ты сказал именно так. Когда я только-только начинала заниматься секс-социологией, я много ходила по рейвам, смотрела на тинейджеров, слушала их разговоры… – Следила за тем, как именно они будут затаскивать тебя в постель? – Некоторых я затаскивала сама. Но если бы встретила тебя, то не стала бы тратить силы… Так вот, один парень тогда сказал мне, что девиз его поколения звучит приблизительно так: «Без рок-н-ролла, без секса, без алкоголя». – Как это? – Нынешние молодые люди не любят все то, что любишь ты, Мартин. – Может быть, я действительно отстал от жизни… С алкоголем и рок-н-роллом – ладно. Дело вкуса. Можно заменить на рейв и наркотики. Но чем им помешал секс? – Что крепче марихуаны ты пробовал? – Ничего. – От тяжелых наркотиков человек становится… как это будет по-русски?.. самодостаточен. Вся эта рейв-культура – это же, по сути дела, новое шаманство, первобытный ритуал… Человеку больше не нужно общаться с себе подобными. Парни через ноздри вдыхают «пыль тысячелетий», и им больше не нужны девушки… – В твоем голосе я слышу подлинную печаль. Дебби повернулась ко мне: – У вас в стране парни тоже предпочитают девушкам драгз? – Наверное… Не знаю. – Мне казалось, о петербургской night life ты знаешь все. – Дело в том, что я терпеть не могу наркотики. – А ты их пробовал? – Нет. – Почему? – А смысл? Я приблизительно представляю эффект, а представлять его еще отчетливее мне страшно. Хватит с меня проблем с алкоголем. Дебби вытащила из пачки сигарету, прикурила и с шумом выдохнула дым. – На самом деле все не так. Ты думаешь – вот эффект от алкоголя, а вот эффект от наркотиков. Два эффекта, и твое дело только выбрать тот, который тебе больше нравится. – Да. Так и представляю. – На самом деле препараты совсем не похожи друг на друга. Скажи, есть разница между опьянением пивом и опьянением водкой? – Есть. – А между эффектом от пива и эффектом от вина? – Есть, но меньше, чем между пивом и водкой. – А теперь попробуй представить, насколько могут отличаться между собой наркотики, если даже один и тот же алкалоид в разных напитках вызывает такой разный эффект. Я промолчал. – Есть старинная восточная притча о том, как трое караванщиков не успели войти в город до того, как закрылись ворота, и разбили лагерь за крепостной стеной. Когда пришло время ужинать, один достал бутылку вина, второй – трубку гашиша, а третий – кальян с опиумом. Все трое хорошенько ускорились. Через час тот, что пил алкоголь, пошел барабанить в ворота и орать: «Открывайте, суки, дверь сломаю!» Глядя на него, тот, что курил гашиш, сказал: «Погоди, друг, зачем спешить? Сейчас докурим и просочимся в замочную скважину». А третий, с опиумом, сказал: «Зачем вам все это надо? По-моему, здесь, снаружи, совсем неплохо…» – Я все равно не хочу ничего этого пробовать. Говорят, от наркотиков бывает зависимость. – Черта с два! Зависимость бывает только от опиатов: от морфия, героина… А курить марихуану менее вредно, чем табак. Человек может не выходить из нирваны шестьдесят лет подряд, а потом запасы марихуаны у него кончатся и он спокойно будет жить дальше. Мы помолчали. Потом Мартин сказал: – Знаешь, Дебби, если ты не прекратишь свою наркотическую пропаганду, я просто возьму и не куплю тебе джина. Хотя собирался. Кури свою марихуану и не испытывай ломок. Дебби улыбнулась. – Never mind! На самом деле я, конечно, не думаю, что наркотики лучше, чем алкоголь. Я ведь тоже ирландка. Родной «Бифитер» не променяю ни на что. – Здорово! За это и выпьем! – Я даже угощу вас сама. Могу я угостить троих симпатичных парней порцией «Бифитера» или не могу? Парни сказали, что может. Дебби попыталась не вставая вытащить кошелек из куртки, которая висела на спинке ее стула. Вытаскивать было неудобно, она выронила кошелек, я наклонился, чтобы поднять его… От того, что я увидел, я замер с открытым ртом и уже не пытался распрямиться или хотя бы выпустить кошелек из рук. Я смотрел внутрь бумажника Дебби, а там, в целлулоидном кармашке, лежала фотография, с которой, обнимающиеся и смеющиеся, на меня смотрели Дебби и Шон. Молодые и коротко стриженные. А в правом нижнем углу полароидного снимка виднелась оранжевая дата съемки – почти двухгодичной давности. Я поднял глаза и встретился взглядом с Дебби. В глубине ее зрачков плескалось целое море холодного, липкого ужаса.