Geum.ru

Набор и верстка сно "Интерком" Типография "Новости" 107005, Москва, ул. Фр. Энгельса, 46 © Международный Центр Рерихов, 1996

Вид материалаДокументы

Содержание


В Москву(28.03.1947)
Публикуется впервые
Подобный материал:
1   ...   129   130   131   132   133   134   135   136   ...   150
В Москву
(28.03.1947)

Дорогая Татьяна Григорьевна[160],

Ваше сердечное "воздушное" письмо от 1 Марта долетело быстро, уже 27 Марта. Первая столь быстрая весть из Москвы. Читали и перечитывали, радовались и печаловались с Вами. Трудно сейчас всюду, где в одном, где в другом. Как звали того мудрого врача, учившего Вас радость нести безрадостным людям? Великий светоч — радость. Не всегда удается зажечь ее, но несение радости есть истинная мудрость. Близки Вы нам в трудах, в переживаниях Ваших. Не надорвитесь, поберегите себя на радость другим. Можно ли целые ночи напролет трудиться, ведь Вы были так опасно больны. И чем только Ваш мудрый врач выходил Вас?

Огромны нынешние медицинские достижения. ТАСС прислал нам прекрасную книгу А.Поповского "Вдохновенные искатели", про Павловского и Вишневского. Какие герои на пользу человечества! Героизм, самопожертвование вознесет нашу Родину. Чуяли ли Павловский и Вишневский, какие добрые стрелы летели к ним с Гималаев? Не забыл ли Павловский о двух книгах акад[емика] Козина, которые он обещал прислать для Юрия? Впрочем, такие люди, как Павловский, не забывают. Чем больше занят деятель, тем острее память. Чего торопились гости отлетать, — заехали бы к нам. Вот бы мы были рады! Хорошо бы достать еще экземпляр "Вдохновенных искателей", ибо наш мы должны вернуть ТАССу.

Не знали мы о семейных бедствиях Щусева. Жалеем его, чтим его труды во славу Родины. По газетным статьям удивляемся, как сохранилось его творчество и как много он преуспевает. Вот и Грабарь славно преуспел и много добра принес Русской Культуре. Сейчас он налаживает несколько экспедиций, и всюду потребуется его опытный глаз. От Бабенчикова пришла телеграмма, он сообщает о давно посланном письме. Не дошло оно, пропало. Очень жалеем, — скажите ему наш сердечный привет. Его давняя статья обошла несколько журналов и в Индии и в Америке. Хороший, чуткий человек.

Когда Вас запрашивал Комитет по делам искусств? На всякий случай, посылаю Вам список статьи, бывшей в рижском журнале "Мысль", 1939. Это был хороший журнал, способствовавший возвращению Латвии в лоно Союза. Кирхенштейн там писал. В статье отмечен и памятный нам Декабрь 1916-го. Кто мог думать, что наш отъезд в Сердоболь послужит началом странствий по всем частям света! И везде-то благовестили о нашей любимой Родине, о всей Всесоюзной семье народов-героев. А сколько благовестей летело с Гималаев!

Да, Вы правы, скоро забыли некие союзники о всех жертвах, о всем героизме наших народов. Диву даемся, какая куцая и бесчеловечная память бывает у своекорыстных людей. Очень страдает от враждебных наскоков наша АРКА (Американо-Русская Культурная Ассоциация) в Нью-Йорке. Она несет по Америке добрую весть о русских достижениях, а в ответ получает грубый рев. Конечно, и "это пройдет" (по словам Соломона), и наши народы опять восторжествуют, но все же обидна явная несправедливость. Русофобия в Америке доходит до того, что музей в Канзас-Сити выбросил на аукцион весь русский отдел. Куда же дальше? Культура, где ты?

По газетам, наверно, знаете о волнениях в Индии. Сколько бедствий, разрушений и нового горя! В наши горы еще не дошло. Какое мирное, красивое наше нагорье. Сейчас плодовые деревья залиты цветом, а на горах снега.

Если не пишите, будем знать, что сердечно Вы с нами, а каждой весточке порадуемся. Письмо из Москвы! Письмо от друга, душевного человека! Поберегите себя. Елена Ивановна шлет Вам сердечнейший привет, — трогательна надпись на баснях Крылова. Многие басни можно припомнить. Светику пошлем список письма Вашего. Юрий шлет Вам лучшие мысли.

По древнему и всегда новому обычаю:

"Радоваться Вам!"

28 марта 1947 г.

Публикуется впервые
Трудно
(01.04.1947)

Спасибо за письма Зины от 3 Марта и Дедлея от 4 Марта со всеми приложениями. Вполне понимаем соображения Дедлея о брошюре, но не стоит думать о прошедшем уже. Жаль, что из речи Уоллеса не дано его знаменательное утверждение о благодарности человечества. Такие утверждения со стороны врага всегда полезно запечатлеть, но это лишь подробность. Ваши письма в Австрию вполне справедливы. Ненормальные личности могут причинять непоправимые неприятности. А теперь особенно — время очень сложное и нельзя его еще осложнять. Да, плохо Вам помогла Магдалина с отчетом. Есть в ней какая-то болезнь вроде базедовой. Так кажется, судя по карточке. Прилагаю статью, присланную Валентиной. При статье был и портрет. Название журнала почему-то не дано. Ожидаем брошюру и дадим ее полезным людям. События подтверждают, насколько она своевременна. Надеюсь, Вы будете иметь отклики из разных стран. Будем ждать их.

А теперь Ваше прискорбное письмо от 12 Марта. В какой мир жестокости, невежества, вандализма ввергается человечество! Телеграммы Вашей мы вообще не получили — это лишь доказывает, во что превратилась почта. Кто бы мог думать, что Канзас-Сити окажется рассадником вандализма. При этом произошел акт антирусский. Русофобия! Чем плохи Верещагин, Анисфельд? Ведь "Властитель ночи" была жертвованная картина. Помните, как школьная молодежь трогательно провела это приобретение, и вот результат! Следовало бы Вам запросить этот "музей" о его деяниях. Уничтожение русского отдела напоминает вандализм 1906 года в С. Луи, где пропало 800 русских картин. Значит, за 40 лет Культура не проникла. Прискорбно! Где уж тут покупать, когда каждый доллар на счету. К Гус[еву] нечего ездить — без последствий. Напрасно тратились на посылку — разграбят по пути. Вообще, худо в мире. Воображаем, как тяжко Дедлею среди антикультурных двуногих. "И это пройдет"! Пройти-то пройдет, но когда и как? Давно ли Грабарь писал: "У нас шибко говорят о Твоем приезде", но что-то случилось у них, и письма его говорят о всяких посторонних предметах. Вероятно, происходит какой-то кризис, и Вы правильно слышите о нужде, чуть ли не о голоде. Со всех концов о том же самые различные люди. "И это пройдет"? От Святослава была телеграмма — просит прислать побольше новой брошюры "Знамени Мира", и в тот же день пришло от Катрин четыре пакета. Один из них, не вскрывая, с тою же почтой послали в Дели. Большое спасибо! Брошюра пригодится на Азийской конференции. Спасибо за холст! О прошлой посылке я писал Вам, и Вы сожалели, что качество оказалось плохим. Что делать, если лучшего нет. Обнищало человечество. Какая-то эпидемия убожества. И так повсюду!

Точно бы мы в Тибете — столько дней были отрезаны сообщения. Прошлое мое письмо к Вам много дней ходило на почту и возвращалось — нет приема. А тут спешные сообщения: "Вся Индия Изящных Искусств Общество" в Дели единогласно избрало председателем конференции искусств. Хорошо, но как тут ехать, когда все пути расстроены, и конца краю не видно. А вот и Гранд Гиньоль! Из Лондона радио сообщает о Москве, что еще один из недавно назначенных министров устранен за негодностью. Спрашивается, кто же в Москве назначает негодных министров? Кто же устраивает всемирное позорище, чтобы Лондон ухмылялся. И еще радио из Лондона. В Германии, в русской зоне, запрещена Армия Спасения, ибо она имеет вид военной организации и носит форму. Всякий видавший престарелых девиц в допотопных шляпах будет хохотать, узнав, что они похожи на военную организацию. Гранд Гиньоль! В Москве новый закон, запрещающий всем сов[етским] гражданам жениться на иностранках! Свобода!!

В "Новом Мире" (Москва, № 3, 1946) вдумчивая статья Караваевой "Люди и встречи". Она описывает посещение мастерской Пикассо:

"Посреди комнаты — отформованная в гипсе статуя в натуральную величину: мужчина, прижимающий к груди ягненка. Все в этой фигуре как бы обнажено и вместе с тем искривлено — кажется, все мышцы лица, шеи, руки, спины сдвинулись с мест, назначенных им природой, и словно разлагаются на глазах. Еще ужаснее показалась мне отлитая из бронзы огромная женская голова, которой впору было бы находиться на теле кариатиды. И эта бронзовая голова будто распадалась на свои составные части. Глаза выскочили из орбит и, потянув за собой зрительный нерв и все мышцы глаза, так и застыли на лету, похожие на две трубки с шариками на концах; нос, далеко высунувшийся вперед, напоминал уродливый нарост; грубые, раздувшиеся губы; толстые, будто вздыбленные пряди волос, похожие на растревоженные лопатой слои сырой, тяжелой земли... Мы поднялись по деревянной лестнице в живописную мастерскую Пикассо. Такая же большая, светлая и простая комната, только без длинного стола. Много полотен, особенно — натюрмортов... Какая угнетающая нарочитость!.. На натюрмортах несколько чайников — металлические чайники почему-то с продавленными боками, а грязно-сизый блеск металла в этих вмятинах сгущается в мрачное пятно... Какие-то некрасивые кувшины и чашки, вялые, растрепанные, словно вытащенные со дна подвалов овощи; селедочные хвосты, осколки зеркал, измятые жалкие цветы, будто подобранные на мостовой, — что это? Горечь? Ирония? Образно-пессимистическое утверждение, что в каждодневной жизни, окружающей человека, нет ничего достойного отвечать его стремлениям?..

Посреди комнаты большое полотно — трудно сказать, завешено оно или нет, потому что вообще... трудно понять, что тут изображено. Общий тон картины голубой, заставляющий вспомнить о колористических увлечениях Пикассо в начале 900-х годов: "голубой" и "розовый" периоды.

Голубому тону подыгрывают белые и серые тона. Напряженно вглядываясь в это нагромождение больших и малых кубов, различаешь борющиеся фигуры, видишь кого-то нападающего, кого-то лежащего, чей-то кулак, сжимающий нож. Странно, от этой чрезмерно усложненной, стиснутой в пределах трех красок живописи, веет трагической наивностью — больше того: каким-то, если можно так сказать, тупиком внутреннего зрения... Рядом с голубым полотном стоит другое, поменьше: "Мать и дитя". Сочные, полнозвучные краски; синее, зеленое, малиновое, черное, коричневое, желтое, розовое. Мать — розоволицая голова, напоминающая разрисованную. .. дыню, лежащую на боку, — мать обнимает дитя. У дитяти голова представляет собой тоже разрисованную дыню меньшего размера. И во всем остальном это невероятное, бессмысленное, как ярко раскрашенный приснившийся кошмар, существо повторяет фигуру так называемой матери: те же остановившиеся шарики глаз, вывернутые губы, перекошенные черты лица, те же бесформенные руки и ноги, похожие на тяжелые ласты морских животных.

И будто близкая им родня, повторяет их своими красками и самой изобразительной манерой третье большое полотно: "Дама в синей шляпе"... Это телесно-розовое и синее так же могло бы радовать глаза чистотой и сочностью тона (как и только что описанные "Мать и дитя"), если бы не зрелище распада, которому служат эти краски. "Дама в синей шляпе" представляет собой как бы апогей всех уродств, смещений, всего антижизненного и обессмысленного, что довелось мне увидеть здесь. Лицо дамы будто рассекли надвое, а потом плохо приставили половинку к половинке, один глаз выше другого, розовый нарост носа с черными рваными ямами ноздрей перекошен и страшен; вместо рта малиновые кусочки рассеченных губ — одна выше другой. Я смотрю в черные маслины глаз дамы в синей шляпе — и мне вдруг становится горько и досадно... Я сейчас вам покажу кое-что... это все карандаш...

Он быстро вернулся, неся большую синюю папку. Положил ее на пол, развязал и, придерживая ее левой рукой, поднял правой рукой большой лист ватмана... и мы ахнули. Этот карандашный рисунок перенес нас в совсем иной мир творчества!..

— О, как это прекрасно!

— Чудесно! Изумительно!..

Я показал их вам, советским людям, потому что знаю: вы это понимаете... А наша рафинированная публика этого не понимает!

— Этой рафинированной публике нужна вот эта дама в синей шляпе?

Он кивает, пожимая плечами: да, это так".

Каждый прочитавший эту статью воскликнет: "Экий наглец Пикассо! Наконец, опубликовано его признание в раболепстве перед публикой. Подозревали, что он — "чего изволите", это было предположение, но вот теперь он сам признался в неискренности своего художества и в услужении вкусам сомнительной публики и торгашей". Рабское "чего изволите" всегда считалось позорным, особенно же если сам автор осудил себя навсегда. Однажды латинский поэт признался: "Бедность заставила меня писать стихи". Но поэт был подлинный творец, и ему нечего было признавать, что стихи его писались в рабскую угоду невеждам. Многие поблагодарят Караваеву за ее правдивое, знаменательное осуждение неискреннего, иначе говоря, поддельного искусства, хотя бы и раззолоченного прессой.

Да, странно слышать о раболепности искусства от самого художника. Столько сейчас говорится о свободе искусства, что самопризнание в служебности звучит дико. Преступно огрублять вкус народа. Впрочем, будем надеяться, что раздадутся отважные, свободные голоса и эфемериды отлетят. Иначе, к чему все культурные сообщества, если они будут подавлены темным безвкусием? Мрачны потемки на земле. Никогда еще не было столько смятения и смущения. Переживать это столпотворение нелегко. Если не смотреть ввысь, то некуда и обратиться. "Аграфы" в буквальном переводе значит "незаписанное". Греческое слово, вероятно, употребляется в разных языках. Аграфы также называются пряжками. Помню в Париже забавный разговор двух профессоров. Один, археолог, говорил о старинных пряжках, а другой, историк — о священных преданиях. Довольно согласно каждый говорил о своем предмете, пока я не нарушил странную беседу, сказав: "Да вы говорите о разных предметах". Аграфисты сконфузились. Я жалел, что прервал оригинальный диспут.

Еще пакет от Вас с журналами — любопытно. Редкое совпадение — три конференции в Дели. Азийская конференция, художественная конференция и конференция искателей истины. Всем даны мои приветствия. На Азийскую конференцию из Москвы объявлены делегаты от 5 республик. Наверно, Святослав и Девика с ними встретятся. Вообще, великое нагромождение в Дели. Ко всему прочему еще и новый вице-король. Тут и конференции, и выставка, и вице-король, и мусульманские демонстрации, и стрельба, и военное положение. Можно сказать, полная чаша всякой всячины и строительной и разрушительной. Звали меня, но уж очень трудно теперь передвижение по Индии. Грозди висящих пассажиров напоминают кое-что из прошлого.

Тем наивным людям, кто еще не убедился в эпидемии вандализма, скажем: "Вот Вам вандализм в Канзас-Сити, вот Вам вандализм в Риге, вот Вам вандализм в Хайдерабаде". И все это без войны! В Хайдерабаде мусульманская дикая орда уничтожила наших одиннадцать картин. Две моих гималайских в таком изуродованном виде, что Святослав писал — починка невозможна. Вот только на нашем горизонте в трех частях света три диких вандализма. Кто же будет утверждать, что мир теперь защищен от вандализма?! Ничуть не бывало! Оргия дикости и жестокости. Эпидемия вандализма. Древняя пословица: "Куи пердере вульт — дементат" — "кого погубить захочет — лишит ума". Под смутными, сложными знаками прошло 24 Марта 1947-го.

Сказал наш лама: "Кругла или плоска Земля, но жить на ней стало трудно".

Привет сердечный всем друзьям. Привет Куренко — она такая даровитая. Каков ее муж? О ком еще слышно? Всем добрым друзьям, ведомым и неведомым, привет.

Сердечно...

1 апреля 1947 г.

Публикуется впервые