Гаэтано Моска "Правящий класс"

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4

[c.108]

8.

Как мы уже видели, третий фактор, играющий роль в распространении и выживании [c.108] любой религиозной и политической системы - это организация руководящего ядра и средств, используемых им для привлечения масс или поддержания их преданности данной вере или учению. Мы также уже видели, что ядро возникает на первой стадии в процессе стихийного отбора и размежевания. С этого момента его сплоченность базируется в основном на проявлении человеческого духа, которое мы называем “миметизмом”, “mimetismo”, т.е. способностью страстей, чувств и верований индивида развиваться в соответствии с явлениями, преобладающими в той среде, где он нравственно сформировался и получил образование. Вполне естественно, что в стране, достигшей некоторой ступени культуры, определенное число молодых людей может с воодушевлением разрабатывать идеи, которые представляются им истинными и высоконравственными, во всяком случае, плодотворными и важными для судьбы нации, а то и всего человечества.

Чувства и дух самоотречения и самопожертвования, вызванные этими идеями, могут остаться в зародыше и атрофироваться, а могут расцвести пышным цветом в зависимости от того, культивируются ли они; плоды, которые они приносят, заметно отличаются в зависимости от тех путей, которыми они взращиваются.

У сына лавочника, общающегося исключительно с покупателями и служащими своего отца, указанные чувства не проявятся слишком явно или не проявятся вовсе, если только юноша не относится к числу тех исключительных личностей, которые способны к успешному саморазвитию. Молодой человек, получивший религиозное образование в раннем возрасте и затем направляющийся в католическую семинарию, может стать миссионером и посвятить всю свою жизнь служению во славу веры. Другой, родившийся в семье, где есть военный, получает образование в военной академии и поступает на службу в чине лейтенанта в полк, где находит друзей и вышестоящих офицеров, разделяющих его убеждения; он будет считать своей первейшей и всепоглощающей обязанностью выполнять всю жизнь приказы своего начальника и, если потребуется, погибнуть за своего короля. Наконец, третий, родившийся в семье старых конспираторов и революционеров, с юных лет испытывающий трепет и содрогание от рассказов о политических преследованиях и сражениях на баррикадах, чей ум питается в основном трудами Руссо, Мадзини или Маркса, будет считать своим святым долгом сражаться без устали против гнета правительства и быть готовым к тюрьме или виселице во имя революции. Все это происходит в силу некогда сложившегося окружения индивида - католического, церковного, бюрократического, военного, революционного, и это придает чувствам и эмоциональным способностям индивида, особенно если он обычный молодой человек и не отличается ни особым умом, ни откровенной примитивностью, то направление, которое вызывает среда, развивая определенные чувства - непокорности и борьбы, а не пассивное повиновение и самопожертвование. Эта подготовка, эта dressage²³, как говорят французы, успешнее проводится с молодыми людьми, чем со взрослыми, с людьми восторженными и охваченными чувствами, нежели с холодными, все обдумывающими и рассчитывающими, лучше с послушными, чем со строптивыми душами, если только доктрина, по самой своей сути или в силу особых исторических обстоятельств, не нуждается в поощрении и усилении мятежных инстинктов.

Одно условие особенно важно, если не сказать, необходимо для этого процесса подражания, процесса, в ходе которого индивид приспосабливается к условиям окружающей среды. Она может быть закрыта от каждого влияния извне, так что ни чувства, ни тем более идеи, на которых нет знака этой среды, в нее не проникнут. Книга, внесенная в Индекс запрещенных книг, никогда не попадет в семинарию. Философия должна начинаться и заканчиваться св. Фомой Аквинским. Каждый должен читать теологические книги и труды отцов церкви. Сказки, удовлетворяющие детское любопытство и жажду романтики, будут сказаниями о святых и героических исповедниках. В военной академии человек будет читать и говорить о подвигах великих полководцев, о славе собственной армии и династии. Образование и воспитание будут такими, как это строго необходимо для обучения воинской [c.109] профессии и умению высоко ценить честь быть офицером, верным защитником короля и страны. В революционный “час исследования” разговор будет полностью посвящен победам и славе невинных масс, подлинным деяниям тиранов и их наемников, алчности и низости буржуазии; и всякая книга, написанная не в соответствии с буквой и духом наставников, будет беспощадно запрещена. Любой проблеск душевного равновесия, любой луч света из других нравственных и интеллектуальных миров, которые проникают в эту закрытую среду, порождает сомнение, нерешительность и запустение. Подлинная история, ведущая честный и объективный поиск фактов, наука, которая учит нас познавать людей и ценить их независимо от их положения, религии или политической партии, наука, которая оценивает те слабости и добродетели, что они защищают, которая формирует и тренирует способности к наблюдению и чувство реальности, должна быть поставлена под полный запрет.

Сейчас все это, по сути, означает не больше и не меньше, как подлинную неуравновешенность духа, и каждое окружение навязывает ее всякому новичку, втянутому в его орбиту. В результате он получает неполное представление об истинной картине мира. которая тщательно выверяется, описывается и корректируется, и неофит должен принять эту картину как полную и подлинную. Одни чувства выпячиваются, другие преуменьшаются, и таким образом формируются представления о справедливости, чести, долге, которые если и не ошибочны в значительной степени, то во всяком случае весьма неполны. Это последовательное отождествление понятия справедливости с данной религиозной или политической доктриной, даже высокоморальной, ведет иногда неправедные, но жестокие души к крайнему фанатизму и политическим преступлениям и может даже привести к упадку всех благотворных чувств в людях благородных. Согласно истории из жизни Мухаммеда, возле Онейна произошла битва между последователями пророка и его оппонентами. В рядах последних был некий Дорейд-Бен Сана, рыцарь без страха и упрека своего времени и народа. Хотя ему было 90 лет, его принесли к месту битвы на соломенной подстилке. Молодому мусульманину по имени Ребиа-бен-Рафии удалось добраться до того места, где находился Дорейд и нанести ему умелый удар мечом, но оружие разлетелось на куски. “Какой плохой меч дал тебе твой отец, парень, - сказал старый герой. - У моего ятагана хорошая закалка. Возьми его, затем иди к своей матери и скажи ей, что ты сразил Дорейда тем самым оружием, которым он многократно защищал свободу, исконные права арабов и честь их женщин”. Ребиа взял ятаган, убил старого воина и в боевом пылу дошел до такой степени цинизма, что действительно послал весть своей матери. Не столь фанатичная в отношении к новой религии по сравнению со своим сыном, возможно, потому, что была представительницей старой школы, она, видимо, приняла его с тем презрением, которое он заслужил.

И в то же время, как мы уже видели, уравновешенные личности, четко осознающие и правильно оценивающие свои обязанности, вряд ли посвятят всю жизнь и энергию достижению лишь одной, определенной цели. Массовые преувеличения, или, если кому-то так больше нравится, массовые иллюзии - это явления, которые вызывают великие исторические перемены и движут миром. Если бы христианин допускал, что некрещеный может быть праведником, а неверующий может спасти свою душу, христианские миссионеры и святые утратили бы энтузиазм, и христианство не могло бы играть большой роли в истории человечества. Не будь поборники революции убеждены, что состояние общества изменится явно к лучшему на следующее же утро после их победы, если бы они допускали, что существует хоть малейшая опасность ухудшить положение дел, было бы нелегко двинуть их на баррикады. Нации, в которых силен дух скептицизма, которые в должной мере скептически относятся к тем практическим результатам, которые может принести новая доктрина, не становятся инициаторами значительных социальных движений и будут лишь следовать за теми нациями, которые воспламеняются с большей легкостью. То же самое можно сказать и об отдельных представителях нации. Более благоразумные часто увлекаются более импульсивными. Здравые люди не всегда главенствуют над [c.110] сумасшедшими. Нередко сумасшедшие заставляют здравомыслящих держаться их общества. [c.111]

9.

Но когда пройден героический период в развитии движения и завершилась стадия первоначальной пропаганды, вновь вступают в свои права рефлексия и своекорыстие. Энтузиазма, духа жертвенности и одностороннего взгляда достаточно для создания религиозной и политической партии, но недостаточно для их распространения и обеспечения им постоянного существования. Тогда метод формирования руководящего ядра изменяется или, лучше сказать, сходит на нет. Членство в руководящем ядре можно завоевать на сугубо идеалистических основаниях, однако время, когда идеализм значил для большинства все, быстро проходит. Теперь нужно найти нечто для удовлетворения амбиций, тщеславия и жажды материальных удовольствий. Иными словами, наряду с центром идеи должен быть и центр интересов.

Здесь мы вновь обращаемся к теории сплава чистого металла с низкопробным, сформулированной выше. Руководящее ядро, которое действительно хорошо организовано, должно найти внутри себя место для всех характеров: для человека, который жаждет пожертвовать собой ради других, и для человека, желающего эксплуатировать соседа в собственных интересах; для человека, желающего выглядеть могущественным, и для человека, желающего быть могущественным независимо от того, каким он выглядит; для человека, который наслаждается страданиями и лишениями, и человека, желающего наслаждаться жизненными благами. Когда все эти элементы соединены и упорядочены в жесткую систему, каждый член которой знает, что если он будет лоялен по отношению к целям и политике организации, его склонности удовлетворятся, а если восстанет против нее, то может быть морально, а то и физически уничтожен, - тогда мы получаем один из тех социальных организмов, которые не подвержены никаким превратностям судьбы и существуют тысячелетиями.

Кто-то сразу подумал о католической церкви, которая и была, и остается наиболее ярким и типичным примером организмов такого рода. Мы можем лишь замирать от восхищения перед сложностью и практичностью ее организации. Семинарист, послушник, сестра милосердия, миссионер, проповедник, монах нищенствующего ордена, состоятельный аббат, приор-аристократ, сельский священник, богатый архиепископ, иногда и суверенный князь церкви, кардинал, имеющий преимущества перед премьер-министрами, Папа, который еще несколько столетий назад был одним из наиболее могущественных светских правителей, - все они занимают свои места, все обладают raison d’кtre²⁴ в церкви. Маколей указывает на большое преимущество католицизма перед протестантизмом. Когда среди протестантской паствы возникает исполненный энтузиазма смятенный дух, это всегда заканчивается разработкой новой интерпретации Библии и созданием еще одной из многочисленных сект, порожденных Реформацией. Точно такой же индивид будет блестяще использован католицизмом, но, скорее, для его укрепления, чем для дисперсии. Он надел бы рясу монаха нищенствующего ордена, стал бы известным проповедником, а обладай он оригинальным характером, действительно добрым сердцем, при благоприятных исторических условиях он мог бы стать св. Франциском Ассизским или св. Игнатием Лойолой. Хотя этот пример и убедителен, но показывает всего лишь один из бесчисленных путей, с помощью которых католическая церковная иерархия стремится использовать все человеческие склонности.

Говорят, что требование обязательного целибата священников противоречит природе, и для некоторых невозможность иметь законную семью действительно является величайшим самопожертвованием. Однако необходимо помнить, что только такой ценой можно создать ополчение, свободное от всех личных привязанностей и стоящее в стороне от остального общества; между тем, для характеров, имеющих склонность к целибату, сам этот институт не мешает некоторому материальному удовлетворению. В то же время многие убеждены, что церковь переродилась, утратила силу и влияние, поскольку отошла от исходных принципов и перестала быть служанкой для бедных. Но это также поверхностное и потому ошибочное утверждение. [c.111]

Возможно, сейчас, когда каждый говорит о неимущих классах и интересуется или делает вид, что интересуется ими, может случиться так, что Первосвященник станет чаще вспоминать о том, что он - слуга слуг Господа. Но за исключением некоторых непродолжительных периодов в истории католическая церковь не была бы такой, не сохранила бы славу и процветание, если бы постоянно считала себя институтом, существующим исключительно во благо бедных, и была бы популярна только среди нищих. Вместо этого она проницательно нашла средства вызывать восхищение и бедных, и богатых. Беднякам она предлагает милостыню и утешение. Богачей она побеждает своим великолепием и предлагаемым ею удовлетворением их тщеславия и гордости. Сколь хороша избранная политика, видно в том, что если враги церкви и упрекают ее в роскоши и суетности, они всегда, будучи сами проницательны, стремились получить максимум возможного влияния и богатства. С недавних пор в ряде европейских стран другая организация отдает всю свою энергию борьбе с католической церковью. Но, со своей стороны, она преуспела в обеспечении своих приверженцев максимально возможными личными удовольствиями и материальными преимуществами. [c.112]

10.

Коль скоро руководящее ядро сформировано, методы завоевания масс и сохранения их лояльности к доктрине могут быть весьма разнообразными. Если нет серьезных внешних препятствий, а также препятствий, обусловленных сущностью самой политической или религиозной системы, и методы пропаганды, основанные на постепенном убеждении и образовании масс, и методы, предполагающие использование насилия, дают хорошие результаты. Сила действительно является, возможно, самым эффективным средством убеждения, хотя, естественно, ее может использовать тот, кто сильнее.

В XIX в. была широко распространена вера в то, что насилие и гонения бессильны против доктрин, основанных на истине, поскольку таким доктринам принадлежит будущее. Их также считали бессильными против ошибочных убеждений, суть которых выявится на основе здравого смысла. Теперь, если быть вполне откровенным, трудно найти понятие, которое вызывало бы большую поверхностность наблюдения и большую неопытность в осмыслении исторического факта. Это явно будет одна из тех современных идей, которая вызовет самые чистосердечные усмешки на наш счет. То, что такая теория будет проповедоваться партиями и сектами, еще не обладающими властью, легко объяснить, так как к исповедованию этих взглядов их ведет инстинкт своекорыстия и самосохранения. Глупость начинается тогда, когда она воспринимается другими. “Quid est veritas”²⁵ - спрашивал Пилат, и нам следует задаться вопросом, что представляет собой истинная доктрина, а что - ложная. Научно выражаясь, все религиозные доктрины ложны, независимо от числа верующих, которое они могли иметь или имели. Никто, очевидно, не станет утверждать, что ислам, который завоевал значительную часть мира, опирается на научную истину. Точнее будет сказать, что есть доктрины, удовлетворяющие широко распространенным и коренящимся глубоко в человеческом сердце чувствам и, соответственно, обладающие значительными средствами самовоспроизводства, и есть доктрины, в меньшей степени обладающие указанными качествами и потому не столь привлекательные, хотя они и могут быть более приемлемыми с интеллектуальной точки зрения. Если кто-то желает, то можно провести различие между доктринами, которые следовало бы использовать шире в интересах цивилизации и справедливости, ибо они ведут к большему миру, нравственности и благополучию людей, и доктринами, вызывающими противоположный эффект, причем последние, к сожалению, обладают порой не меньшей способностью самовоспроизводства. Мы полагаем, что социал-демократия угрожает будущему современной цивилизации, но, вместе с тем, вынуждены признать, что она основывается на чувстве справедливости, зависти и жажде наслаждений, а эти чувства столь широко распространены среди людей, особенно сейчас, что было бы серьезной ошибкой отрицать тот факт, что социалистические учения обладают большими способностями самовоспроизводства. [c.112]

В пример всегда приводят христианство, одержавшее победу несмотря на гонения, и современный либерализм, который победил тиранов, пытавшихся задушить его. Но эти случаи свидетельствуют лишь о том, что если преследование организовано плохо, оно не может ничего сделать, и возможны ситуации, когда применяется недостаточная сила против распространения идей. Исключение не может, однако, служить основанием для общего вывода. Если преследование плохо организовано, предпринято с опозданием, осуществлялось вяло и нерешительно, оно почти всегда способствует будущему триумфу доктрины; в то же время безжалостное и энергичное преследование, которое обрушивается на противостоящую доктрину сразу же, лишь только она себя проявит, - это лучшее средство одержать над ней победу.

Христианство не всегда энергично преследовалось в Римской империи. Были продолжительные периоды терпимости, и нередко гонения применялись только в отдельных провинциях. Но оно не одержало, однако, полной победы до тех пор, пока император, обладавший законной властью, не начал благоволить ему. Также и либеральная пропаганда была не только затруднена, но встречала содействие со стороны властей, начиная с середины XVIII в. вплоть до Французской революции. Позднее она шаг за шагом одерживала победу, но этого не было повсеместно в Европе. Пропаганда победила, когда к ней обратились сами правительства или же они были сброшены внутренней либо внешней силой.

Но с этими двумя сомнительными примерами можно сравнить множество других прямо противоположного свойства! Само раннее христианство вряд ли было распространено за пределами Римской империи. Оно не было принято в Персии не только потому, что встретило препятствие в лице национальной религии страны, но и потому, что подверглось серьезным гонениям. Карл Великий²⁶ насаждал христианство среди саксов огнем и мечом на протяжении жизни одного поколения. Обращение граждан Римской империи в христианскую веру длилось столетиями. Всего несколько лет понадобилось для распространения христианства во многих варварских странах, так как христианами стали король и его приближенные, и началось массовое крещение народа. Христианство довольно быстро распространилось во многих землях англосаксов, в Польше, России, в скандинавских странах и в Литве. В XVII в. христианская религия безжалостными и потому эффективными средствами была почти полностью уничтожена в Японии. С помощью гонений было покончено с буддизмом на его родине, в Индии, с маздакизмом в Персии периода Сассанидов, с бабизмом²⁷ в современной Персии и с новой религией тайпинов²⁸ в Китае. Из-за притеснений исчезли с юга Франции альбигойцы²⁹, ислам и иудаизм в Испании и на Сицилии. Реформация в конце концов одержала победу только в тех странах, где получила поддержку правительств, а в отдельных случаях была поддержана победоносными революциями. Быстрое распространение самого христианства, приписываемое им чуду, не идет в сравнение с еще более быстрым распространением ислама. Христианство распространялось на территории Римской империи в течение трех столетий. Ислам в течение только 80 лет - от Самарканда до Пиринеев. Правда, христианство действовало лишь проповедью и убеждением. Другие проявляли явную склонность к ятагану.

Тот факт, что все политические партии и религиозные течения стремятся оказать влияние на властей предержащих и, где только можно, стараются монополизировать власть, служит лучшим доказательством того, что если они открыто и не сознаются, то убеждены в том, что лучший способ распространения и утверждения доктрины - контроль над всеми наиболее важными силами социального организма и особенно бюрократического государства. [c.113]

11.

Что касается других средств, кроме физической силы, которые используются различными религиозными и политическими партиями для привлечения масс, доминирования над ними и использования их доверчивости, то можно говорить об обязанности создателей доктрин и самих доктрин исходить из весьма низкого уровня нравственности. Сторонники каждой политической или религиозной системы имеют обыкновение четко фиксировать проступки своих противников в отношении [c.113] нравственности и в то же время провозглашают себя свободными от всякого обвинения. Фактически все они, только в разной степени, вычищены той же самой щеткой. Это наше преимущество - быть высоконравственными до тех пор, пока мы не вступаем в контакт с другими людьми и особенно до той поры, пока не пытаемся руководить ими. Но как только мы начинаем руководить их поведением, то должны играть на всех доступных нам чувствительных струнах человеческой души. Надо суметь извлечь пользу из всех человеческих слабостей, и всякий, кто взывал бы только к благородным чувствам, был бы побежден менее щепетильным. Государства управляются не молитвенниками, говорил Козимо Медичи, правитель своей страны. И действительно, трудно вести массы в определенном направлении, если нет готовности, в случае необходимости, подстраиваться под чувства, удовлетворять прихоти и страсти и вызывать страх. Конечно, если человек, каким бы нечестивым он ни был, старается управлять государством с помощью богохульства, то есть опираясь исключительно на материальные интересы и низменные чувства, в таком случае он как раз был бы столь же неразумен, как и тот человек, который старался управлять лишь при помощи молитвенника. Если бы был жив старый Козимо, он бы не преминул назвать такого человека глупцом. С помощью умелой демонстрации энергии, самопожертвования, постоянной активности, терпения и, если нужно, превосходной техники человек, стоящий у кормила власти, может в меньшей степени использовать низменные чувства и больше опираться на благородные и возвышенные устремления его подданных. Но глава государства всего лишь человек и не всегда в нужной степени обладает упомянутыми выше качествами.

Некто утверждает, что при ближайшем рассмотрении средства, используемые для обольщения масс, более или менее одинаковы во все времена и повсеместно, поскольку проблема заключается в том, чтобы извлечь выгоду из одних и тех же человеческих слабостей. Все религии, даже те, что отрицают веру в сверхъестественное, обладают собственным напыщенным стилем, который характерен для их молитв, лекций или речей. Все они разработали собственные ритуалы и демонстрируют пышность, захватывающую воображение. Своего рода парад с зажженными свечами и церковным пением литаний. Другие маршируют с красными флагами под “Марсельезу” или “Интернационал”.

Религии и политические партии также используют тщеславных людей и создают для них ранги, должности и отличия. Точно также они используют простых, бесхитростных, всегда готовых к самопожертвованию и популярности людей с целью создания мученика. Как только он найден, они стремятся поддерживать его культ, поскольку это эффективно служит укреплению веры. Когда-то в монастырях существовала практика - выбрать из числа монахов самого глупого и представить его как святого, даже приписать ему чудеса с целью придать популярность братству, а значит, увеличить его богатство и влияние, что немедленно использовалось теми, кто направлял организацию такого фарса. В наши дни секты и политические партии весьма искусно создают супермена, легендарного героя, “человека бесспорной честности”, кто, в свою очередь, служит поддержанию блеска банды и приносит пронырам богатство и власть. Когда “мой дядя граф” напоминал провинциальному приору капуцинов о проделках отца Кристофера в юности, то приор тут же отвечал, что это служило во славу духовенства, и тот, кто вызвал скандал в миру, надев церковное одеяние, становился другим человеком. Без сомнения, типичный ответ для монаха! Но еще хуже монахов политические партии и секты, которые скрывали самые большие подлости своих приверженцев до тех пор, пока те были лояльны по отношению к ним. Для политических партий и сект всякий, кто рядится в их одежду, становится совершенно другим человеком.

Смесь притворства, изворотливости и уловок, которую связывают обычно с понятием “иезуитство”, характерна не только для последователей Лойолы. Иезуитам, возможно, принадлежит честь дать ей название, поскольку они систематизировали, усовершенствовали и превратили это в своего рода искусство; но в конце концов дух

Blog

Гаэтано Моска "Правящий класс"