Geum.ru

Ссамой гиблой каторги можно бежать. Из тюремного каменного мешка можно выползти наружу на свет Божий

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   32   33   34   35   36   37   38   39   40
«Одна лишь надежда, да вера...»

Романы «Звездная Месть» и «Бойня» писались почти одновременно, и были они для меня дву­мя вехами, двумя лучами, расходящимися из настоящего в будущее. Тогда казалось мне, что оба направления имеют равное право на суще­ствование: и сверкающее грядущее «Звездной Мести» с ее вершиной человеческой цивилизации и кошмарный тупик «Бойни». Прошло время. И видится ныне мне, что мы идем по пути, опи­санному в «Бойне». «Цивилизованный мир» без спешки, спокойно и методично убивает Россию — подобно хищнику, сбившему с ног зазевавшуюся жертву, придавившему ее, бьющуюся в агонии, трепещущую, к земле, и медленно сдавливающе­му ее в смертных лапах своих. Россия обречена. Уже сейчас, ныне. И нужно какое-то непостижи­мое, немыслимое чудо, чтобы она стала воскре­сать... России уже нет. Осталась только вывеска и великая память о великом прошлом, да еще новые нерусские «русские», пускающие слезу под сентиментальные стоны «живи, страна...» Дотяги­вают свой век последние поколения старых рус­ских. Бегут с тонущего корабля подобно крысам наиболее приспособленные, дуреют по миллионам подвалов десятки миллионов отупевших вненаци­ональных существ, от коих родятся в нескором «светлом далеко» персонажи «Бойни» — гурыни, паки, близнецы-Сидоровы, бубы, хреноредьевы и прочие выродки-мутанты, не лишенные многих добрых качеств и свойств характера, но все ж таки, нелюди. Это наше будущее, предсказанное мною то ли в озарении божественном, то ли в дьявольском прельщении — но одно, единствен­ное будущее, что ждет нас за близким порогом. И не будет никаких Гиргей, никаких созвездий Отверженных и туманностей Андромед, не будет десантных и боевых капсул, прогулочных косми­ческих лайнеров, и крейсерского корабля «Ратник» не будет.

Без России человечество, тупеющее и америка-нообразное, никуда дальше Луны не выберется. Оно выродится задолго до XXV века и любых

507

вторжений извне, оно уже на пороге вырожде­ния... Не будет Дальнего Поиска, и космодесан-тников-смертников не будет. Зачем рисковать на окраинах Вселенной, геизировать загадочные и страшные миры, когда все под боком — и раз­влечения, и пойло, и телеящик — поспевай лишь менять одеяния да стрижки — вот ты и супер­мен. А десантникам да прочим спецназовцам и на Земле работы впору — ломать хребты недо­вольным, калечить старых, недобитых русских да охранять новых нерусских «русских». Великая Мечта! Великая Иллюзия! Все в прошлом. Впе­реди — Подкуполье и Забарьерье. Впереди кол­басный рай демократов и утопия (в полном смыс­ле слова) самого гениального демократора из всех демократоров, того самого, о чей чугунный лоб разбились в «Бойне» на своих «тарахтелках» Пак Хитрец и «герой демократии» Айвэн Миткофф, как говорится, за что боролись... Теперь, по проше­ствии времени, кажется мне, что написал «Бой­ню» вовсе и не я, не мог смертный, погрязший в быте и суете, как и все мы, написать такое — недостижимая вершина! Не знаю, поймут ли ког­да этот роман современники мои, потомки, не знаю... на смену нам идут гурыни и баги скор­пионы. А как хотелось бы войти в Д-статор И перенестись на Сельму, в мир чарующих призра­ков, туда, где хохочет белозубо и бесстрашно неунывающий Дил Бронкс! Как бы хотелось по­бывать в утробах таинственной Гадры, побродить по ее пурпурно-алым лишайникам в сиреневых сумерках вместе с благородным потомком русов-викингов Гугом-Игунфельдом Хлодриком Буй­ным... Нет, не будет Гадры, не будет Сельмы, не будет Дила и Гуга. А будут трубы, трубы, тру­бы... будут краники, будет пойло, будут отстой­ники, переполненные неразлагающимися трупами. И будут миллиарды, триллионы жиреющих, алч­ных крыс. И еще будут существа более страш­ные чем крысы и монстры подземелий, будут «туристы» — да, те самые туристы, что приедут в Подкуполье-Россию на сафари, на охоту, чтобы вволю потешить себя загоняя и расстреливая в упор беззащитных и жалких мутантов-выродков,

508

наших с вами правнуков. Так будет. Потому что начало положено. Россия вырождается. И она выродится вместе с теми, кто сейчас в подвалах, кого все больше, для кого уже нет обязательной работы, обязательного образования, обязательно­го лечения, а есть только идиотизирующее теле­видение, наркотики, пойло, заливаемое в россий­ские глотки миллионами тонн, заливаемое невесть кем, кавказской шатией-братией, шустрым народ­цем, есть бессмысленные, тупые войны — войны на истребление русских. Все как в «Бойне»: рез­вые и расторопные сбегут за Барьер, отупевшие и расстерянные останутся, чтобы дичать и выми­рать. Геноцид. Тихий, планомерный геноцид осу­ществляемый мировым сообществом в России при полной поддержке его президентами, правитель­ством и прочей колониально-управленческой гоп­компанией. Геноцид, творимый с немого и без­ропотного согласия самого подвергаемого гено­циду народа — вернее, как сказал покойный В. А. Солоухин, «не народа, а населения, народа у нас не осталось, повывелся весь». Горе-горькое... Но когда в одну дуду дуют все: и «цивилизо­ванный мир», и властьимущие наши, и население безропотное, горемычное, то так тому и быть — свершится желаемое, сообща Россию и добьют. «Бойня»! Роман пророческий, гениальный, не ав­тором будет сказано. Да и что есть автор, когда вещь уже написана, многажды переиздана, живет сама по себе без его воли — ничто, стоит он в сторонке, сам не понимает, откуда что взялось, как сложилось, в какое ухо Господом Богом на­шептано. «Бойня»! Последний, видно, крест на мо­гиле Великой Литературы Российской и, пожалуй, мировой. Ничего выше и горче не будет уже. Роман-трагедия! Сама жизнь! Но кроме нее есть еще и надежда. Надежда на слова Иисусовы «Мне возмездие, и Аз воздам!» Надежда на «Звездную Месть», на воздаяние всем по делам их. И Вера, и Любовь. И еще — «Меч Вседержителя», свя­щенный карающий меч в благой длани самого Спасителя.

Юрий Петухов

509