Энн Райс Хроники Вампиров Вампир Лестат
| Вид материала | Документы |
- Энн Райс Мемнох-дьявол, 5533.02kb.
- Вампир арман часть I тело и кровь, 5367.29kb.
- Энн райс меррик перевод 2005 Kayenn aka Кошка, 3779.94kb.
- Аннотация: Вампирский роман, первое издание которого только в США разошлось рекордным, 3584.98kb.
- Исторические хроники Островского, 390.64kb.
- В. В. Макух Заявление госсекретаря США кондолизы Райс о возобновлении полных диплом, 97.43kb.
- Фио руководителя, 56.57kb.
- Кевин Дж. Тодесчи. Эдгар Кейс и Хроники Акаши. Перев с англ./С. Гра- бовецкого. М.:, 2386.31kb.
- Петербург Анны Ахматовой Петербург Ахматовой: семейные хроники. Зоя Борисовна Томашевская, 240.88kb.
- Клайва Степлза Льюиса «Хроники Нарнии» Мое знакомство с книгой «Лев, Колдунья и платяной, 49.86kb.
| Глава 3 Было уже пять часов утра. Я стоял один возле стеклянных дверей дома на ранчо в Кармел-вэлли. Габриэль и Луи вместе отправились в горы, чтобы найти там безопасное место для отдыха. Позвонив на север, я узнал, что мои смертные друзья в безопасности - они благополучно добрались до нашего нового убежища в Сономе и теперь вовсю веселятся за надежными стенами и воротами с электронными охранными устройствами. Что же касается полиции и прессы с их неизбежными вопросами, то они могут и подождать. А пока я, как всегда, в одиночестве ждал прихода утра, думая о том, почему Мариус не захотел встретиться с нами. Неужели он спас всех нас только затем, чтобы исчезнуть без единого слова? - А что если это был не Мариус? - с тревогой спрашивала Габриэль сразу после всего случившегося, нервно шагая из угла в угол комнаты. - Говорю тебе, я отчетливо ощущала угрозу. Я чувствовала, что мы находимся в не меньшей опасности, чем нападающие на нас. Я чувствовала это возле концертного зала, перед тем как мы оттуда уехали. И возле горящей машины меня не покидало то же ощущение. Это что-то очень странное. И я уверена, что это не Мариус... - Это было нечто почти варварское, - подтвердил Луи. - Однако не совсем... - Да, что-то дикое, первобытное, - согласилась с Луи Габриэль, обмениваясь с ним понимающим взглядом. - Но даже если предположить, что это все-таки был Мариус, почему ты не хочешь допустить, что он спас тебя только затем, чтобы по-своему отомстить тебе? - Нет-нет, - с улыбкой ответил я. - Мариус не собирается мне мстить. В противном случае он давно совершил бы задуманное. В этом я совершенно уверен. Однако я был слишком возбужден. Мне доставляло неизъяснимое удовольствие просто смотреть на нее, видеть ее прежнюю походку, знакомые жесты. И даже ее измятую одежду для сафари. По прошествии двух сотен лет она осталась все той же неутомимой путешественницей. Габриэль по-ковбойски оседлала стул и опустила подбородок на сложенные поверх высокой спинки ладони. Нам необходимо поговорить о стольких вещах, так много сказать друг другу! К тому же я был слишком счастлив, чтобы кого-то бояться. Кроме того, страх в данном случае мне казался совершенно недопустимым и постыдным чувством. Потому что теперь я знал, что совершил еще одну ужасную ошибку, допустил серьезный просчет. Я впервые понял это, когда взорвался “порше”, а Луи по-прежнему оставался внутри. Дело в том, что война, которую я затеял, ставит под угрозу всех тех, кого я люблю. Как глупо было с моей стороны рассчитывать, что я навлеку беду только на себя! Нам нужно было все обсудить. Нам следовало быть очень хитрыми и осторожными. Однако пока мы в полной безопасности. Я постарался как можно мягче объяснить ей это и успокоить ее. Ни она, ни Луи не чувствовали никакой угрозы. Опасность не последовала за нами в долину. Сам же я не ощущал ее вовсе. А наши молодые и глупые бессмертные противники разбежались кто куда в полной уверенности, что мы обладаем способностью одним усилием воли спалить их всех до единого. - Знаешь, я много-много тысяч раз представляла себе, как мы соединимся вновь, - сказала мне Габриэль. - Но мне и в голову не могло прийти что-либо подобное. - А мне кажется, что все было просто великолепно, - ответил я. - И не думай, пожалуйста, что я не смог бы с ними справиться и защитить всех нас. Я как раз собирался придушить того, с серпом, и забросить его куда-нибудь подальше, на крышу концертного зала. И второго, который подходил, я тоже видел и вполне мог бы переломить его пополам. Пожалуй, больше всего меня в этой истории огорчает тот факт, что я даже не имел возможности... - Нет, месье, вы совершенно невыносимы! - воскликнула она. - Ну просто настоящий чертенок! Ты действительно... как там называл тебя Мариус? Да, вот именно - поистине дьявольское создание. Я полностью с ним согласна. Я засмеялся от удовольствия. Как чудесно вот так сидеть и болтать с нею. И ее французский... он звучал чуть старомодно и так восхитительно! А Луи был просто очарован. Сидя в темном уголке комнаты, он восхищенно наблюдал за Габриэль и был, как всегда, молчалив и задумчив. Он вновь выглядел безупречно, как будто вся его одежда была в полном порядке и мы с ним только что вышли из театра после последнего акта “Травиаты” и завернули в кафе, чтобы полюбоваться смертными, пьющими шампанское за столиками с мраморными столешницами, в то время как мимо окон с грохотом проносятся нарядные экипажи. Меня переполняла радость при мысли о том, что мы создаем нечто вроде маленького общества, что силы наши неизмеримо возросли и втроем мы готовы смело выступить против любых врагов и всего мира в целом. Я был во власти мощной энергии, позволяющей забыть о всех условностях реального мира смертных. Как объяснить им все это - мое глубочайшее ощущение полной безопасности и того, что остановить нас не сможет никто? - Не волнуйтесь, матушка, - наконец обратился я к ней, пытаясь таким образом успокоить ее и передать ей часть своего хладнокровия и невозмутимости. - Это бессмысленно. Существо, настолько могущественное, что способно одним усилием воли воспламенять своих врагов, при желании может найти нас где угодно и сделать с нами все, что ему заблагорассудится. - И ты полагаешь, что это должно меня успокоить? - поинтересовалась она. Я заметил, что Луи качает головой. - Я, конечно, не обладаю твоими возможностями, - спокойно заговорил он, - однако я чувствовал присутствие этого странного существа. И должен тебя уверить, что оно совершенно чуждо нам и абсолютно лишено цивилизованности, если не сказать больше. - Вот-вот, ты попал в самую точку, - вмешалась Габриэль. - Оно было именно чуждым и словно происходило из таких далеких времен... - А твой Мариус слишком цивилизован и образован, - настаивал на своем Луи, - и обладает философским складом ума... Именно поэтому ты так уверен, что он не собирается мстить тебе. - Чуждое? Нецивилизованное? Но почему же тогда я не ощутил никакой угрозы? - спросил их я. - Бог мой, да мало ли тому причин! И все же это мог быть кто угодно, - заключила Габриэль. - Эта твоя музыка заставит подняться даже мертвых! Я вдруг вспомнил полученные прошлой ночью мысленные послания: “Лестат, опасность!” Что могли означать эти слова? Однако до наступления утра оставалось совсем немного, и размышлять было уже некогда. К тому же эти слова ничего не могли объяснить. Они были лишь частью какой-то большой головоломки, причем совсем не обязательно той же, над решением которой бились мы сейчас. И вот Габриэль и Луи ушли, а я в одиночестве стою перед стеклянными дверями и наблюдаю, как над горами Санта-Лючия все ярче и ярче разгорается утренняя заря. "Где же ты сейчас, Мариус? - думал я. - Почему не хочешь встретиться со мной? Все то, что сказала мне Габриэль, не может быть правдой. Неужели ты просто играешь со мной?” А почему сам я никогда не звал его, как положено? Ведь я ни разу не повысил свой безмолвный голос, чтобы докричаться до него. Именно так он предлагал мне сделать тогда, два века тому назад. В своей непрерывной борьбе я не считал нужным следовать его совету, для меня это стало своего рода предметом гордости. Но что значит моя гордость сейчас? Возможно, он ждал лишь моего зова. Наверное, он хотел, чтобы я позвал его. От моего упрямства и горечи давно не осталось и следа. Так почему бы не попытаться позвать его хотя бы сейчас? Тогда я закрыл глаза и сделал то, чего не позволял себе со времен тех давних ночей восемнадцатого века, когда я вслух разговаривал с ним на улицах Каира или Рима. Я мысленно и безмолвно обратился к нему. Я чувствовал, как из груди моей вырывается и устремляется в вечность и забвение громкий крик. Я почти физически ощущал, как он разносится по всему миру и постепенно слабеет, а потом стихает совсем. И вдруг буквально на долю секунды перед моими глазами возникла совершенно незнакомая мне картина - то же самое неизвестное место, которое я уже видел прошлой ночью: снег, бескрайнее море снега и какое-то каменное жилище с замерзшими, покрытыми льдом окнами. А на высоком выступе - совершенно неуместное здесь, вполне современное устройство: огромная серая металлическая тарелка, поворачивающаяся вокруг своей оси, чтобы уловить пересекающиеся в небе и устремляющиеся во все стороны невидимые волны. Телевизионная антенна! Которая связывает эту бескрайнюю снежную пустыню со спутниками! Вот это что! А осколки стекла на полу - это все, что осталось от телеэкрана! Я отчетливо видел обстановку... Каменная скамья... разбитый телевизор... Какие-то звуки... Шум... Видение исчезало. - МАРИУС! - Опасность, Лестат! Мы все в опасности! Она... Я не мог... Лед... Погребен подо льдом... - И вновь я узрел сверкающие на каменном полу осколки, пустую скамью, услышал несущиеся из динамиков звуки нашего хита “Вампир Лестат”... - Она... Лестат, помоги мне!... Все мы... Опасность!... Она... И вдруг - полная тишина. Связь прервалась. - МАРИУС! Я снова что-то услышал. Но звуки были такими тихими... Несмотря на вложенную в них страсть, они были слишком слабы! - МАРИУС! Я всем телом приник к стеклу, так пристально вглядываясь в свет наступающего утра, что из глаз потекли слезы. Стекло уже нагрелось и обжигало мне пальцы. - Это Акаша? Ответь мне! Это Акаша? Ты хочешь сказать мне, что это Акаша? Что именно она... что это была она? Но солнце уже поднималось из-за гор. Его смертоносные лучи устремились вниз, на долину, и поползли по ее дну. Прикрывая руками глаза, я выбежал из дома и помчался через поле в сторону гор. Не прошло и нескольких минут, как я добежал до своего тайного убежища, отодвинул камень и начал спускаться по грубо выбитым узким ступеням в подземный склеп. Один поворот, другой - и вот я уже в полной безопасности, в спасительной темноте. Пахнет землей. Сердце мое бешено колотится, дрожащие ноги отказываются меня держать. Я рухнул на сырой и грязный земляной пол. Акаша! "Твоя музыка заставит подняться даже мертвых!” Да, это был телевизор! Он стоял в их святилище и ловил изображение при помощи спутниковой антенны. И принес его туда Мариус! Они видели наши фильмы. Я был уверен в этом. Я понял все так ясно, как будто он рассказал мне все до мельчайших деталей. Так же как много лет назад он приносил для них кинопленки с фильмами, Мариус принес в их святилище телевизор. И она проснулась! Вернулась к жизни! “Твоя музыка заставит подняться даже мертвых!” Я снова сделал это! Ах, если бы только я еще мог думать, если бы мог не засыпать... Но солнце уже поднялось высоко над землей. Она была там, в Сан-Франциско! Была совсем рядом с нами! И это она спалила в огне наших врагов! Да, все так... совершенно чуждая... незнакомая, пришедшая к нам из другого мира... Однако она не была ни первобытной, ни дикой! Просто она только что возродилась. Моя богиня! Появилась, словно прекрасная бабочка из кокона. И каким же она увидела мир? Каким образом добралась до нас? О чем сейчас думает? Опасность? Опасность, грозящая всем нам? Нет, я так не считаю. Не верю этому! Она уничтожила наших врагов! И вернулась к нам! Однако я больше не в силах был бороться с сонливостью и тяжестью во всем теле. Эти вполне обыденные ощущения уничтожили во мне любопытство и возбуждение. Тело мое беспомощно застыло на полу склепа. И вдруг я почувствовал чью-то руку. Она была холодна как мрамор и так же крепка и сильна. Глаза мои широко раскрылись и уставились в темноту. Пожатие стало сильнее. Огромная масса шелковистых волос скользнула по моему лицу. Ледяная рука гладила мою грудь. "О, пожалуйста, моя дорогая, моя красавица, пожалуйста!...” Я хотел произнести эти слова, но глаза мои вновь закрылись. Я уже не в силах был шевелить губами. Я утрачивал способность мыслить и проваливался в спасительное небытие. Солнце стояло уже высоко в небе... |