Подобный материал:
- Alan Lakein "How to get control of your time and your life", 2184.1kb.
- Этап Чемпионат Республики Казахстан по автослалому «Time Attack Астра» проводится, 245.77kb.
- Mass media exists in educational area for a long time, 578.92kb.
- Атмосферный Time Attack «Corolla Club Krasnoyarsk» г. Красноярск частный регламент, 93.64kb.
- Коллекционер времени, 49.85kb.
- Инструкция по установке Цифровой спутниковый приемник с поддержкой сигнала высокой, 1904.16kb.
- Arry out the activity in territory of Russia, the legislator at the same time has provided, 301.49kb.
- Официально годом прорыва панка стал 1991-й, 1490.84kb.
- Lly important that in the Civil code of the Russian Federation the conflict norms defining, 16.6kb.
- Решение транспортных задач с использованием комбинированного генетического алгоритма*, 100.79kb.
и вернуться уже после того, как Молдавия станет независимой. Неожиданно для всех. Неожиданно для себя самой. Красотка ходит в школу, и занимается гимнастикой, слушает пластинки певицы Сандра, и три дня носит черное, когда в газетах пишут, что француженка погибла в автокатастрофе. Оказалось, слухи. Ходит на концерты. Марафон «50 на 50», когда те приезжают в Кишинев, «Ласковый май», рок-группы. Меньше всего ей хочется думать о политике, но политика у нее дома: отец Красотки, Папа Первый, свихнулся на этом, и только о партиях, выборах, газетах и говорит. Он националист. Ходит на митинги, произносит там речи, вступил в «Народный фронт», о нем даже написала газета «Цара», и все с удивлением узнали, что вроде бы русский мальчишка Никита Бояшов, присланный в Молдавию по распределению, на самом деле сын кулаков из Бессарабии. Уцелевший в страшных жерновах и т. д. Все плачут. Мама Первая так рьяно в политику не подалась, но мужа одобряет, ты понятия не имеешь, дочка, ЧТО мы вынесли при русских, - мягко говорит она раздраженный дочери. Не имею и не хочу. У Красотки рыжие волосы, Красотка худощава, подтянута, она фотографируется в зоопарке с мамой и старшей сестрой, -которую никто, кроме нее, не видит, - и несмотря на то, что на карточке еще ребенок, это уже девушка, глаза ее спрашивают — ну, кто же, кто возьмет меня и полюбит, полюбите же меня, ну хоть кто-то. Взамен отдаст все. Родителям не до любви. Отец возглавляет националистическое шествие через мост, по районам Ботаника и Центр, несет в руках румынский флаг, совсем с ума сошел. Коллеги морщатся. Русские журналисты думают, что Бояшов рвет задницу, чтобы подмазаться к националистам, националисты думают- Бояшов хочет подмазаться к националистам. Бояшов неистовствует. На самом деле он сошел с ума сорок лет назад, вылетев из теплушки в снежный сугроб, - думает он, почесывая шрам на щеке, - и с тех пор все никак не придет в себя. Сорок лет страха. Бояшов напоминает сам себе кусок угля, слежавшийся на глубине нескольких километров, и под огромным давлением превратившийся в алмаз. Твердый и холодный. Он все время вздрагивает по ночам, беспокоится Мама Вторая поначалу, а потом привыкнет, ко всему ведь привыкаешь. Особенно в семье. Бояшов боится сотрудников спецслужб, ему кажется, что его все время ищут, чтобы отомстить за письмо Сталину, и убить каким-нибудь экзотическим — как они умеют — способом. Уколоть зонтом. При Хрущеве не очень страшно, а вот при Брежневе, который, как известно, симпатизировал Усатому, страх стал невыносим, и Бояшову пришлось выпивать на ночь рюмку коньяка, чтобы уснуть. Я никто и меня зовут никак, говорит он себе. Никто и никак, убеждает он себя. Родовое село объезжает за километр. Страх изуродовал. Постепенно Никита Бояшов забывает свои настоящие имя и фамилию. Как раз к 1989 году. Когда самое время ее вспомнить. И Никита Бояшов, журналист газеты «Независимая Молдова», просыпается среди ночи, и, плача, говорит жене: я вспомнил, как меня зовут, я вспомнил свое имя, я не никто, у меня есть имя, у меня есть ИМЯ. Успокойся, просит жена. Дочка в ночнушке стоит на пороге комнаты, и Бояшов с жалостью глядит на ее детское, заспанное лицо. Меня зовут Аурел Грозаву, говорит он. Молдавия хохочет. На следующий день Никита Бояшов идет в паспортный стол, чтобы сменить имя и фамилию, и об этом случае пишет газета «Цара». На третьей полосе. На первой полосе «Цара» печатает «Десять заповедей румына», первая из которых гласит «Нельзя вступать в смешанные браки, потому что скрещивать породы пристало лишь животным, но не людям». Подсолнечное поле вновь засверкало. Солдаты бегут. Пятнадцать лет спустя автор «Десяти заповедей» Сергей Мокану станет советником президента Воронина, фыразит сожаление о максималистских высказываниях юности, все мы в молодости так категоричны, и я был грешен. Осуждал пьяниц. К «заповедям» у Мокану претензий нет. У Папы Первого тоже. Он теперь настоящий. Он теперь Аурел Грозаву. Публикует воспоминания о своей семье, ходит на митинги, носит шарфы и шляпу, - как принято среди молдавских писателей, - трясет кулаком с трибуны. Гранитного Ленина снесли. Ночью, как и Сталина, подняли кранами, бросили на грузовую машину, увезли на ВДНХ, поставили за деревьями. Памятник авторитаризму. Снесут его по решению члена авторитарной КП МССР Мирчи Снегура. Папа Второй ликует. Красотка с ужасом смотрит на невероятно изменившегося отца — в нем словно две пластинки, одна об отвратительных русских, другая о счастливом будущем в составе Румынии, - и начинает потихонечку протестовать.
