Geum.ru

Учебное пособие для вузов

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


Структура научно-технического прогресса
Когнитивная социология науки -поиски идентичности
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   35

1 Структура научно-технического прогресса

В основу исследований научно-технической дея­тельности была положена принятая на конференции ЮНЕСКО типология видов этой деятельности, связы­вающая научные идеи с конечным продуктом прогрес­са в виде технологий, ноу-хау, образцов продуктов и т. п. Она включала следующие типы научно-техничес­кой деятельности: фундаментальные исследования (в ряде классификаций подразделяющиеся на поисковые и целевые), прикладные исследования, опытно-конст­рукторские разработки, рыночное освоение продукта. В советской литературе вся совокупность этих типов объединялась аббревиатурой НИОКР (научные иссле­дования и опытно-конструкторские разработки).

Непосредственно к науке в этой типологии отно­сятся фундаментальные и прикладные исследования. Эти типы исследований различаются по своим соци­ально-культурным ориентациям, по форме организа­ции и трансляции знания, а соответственно, по харак­терным для каждого типа формам взаимодействия исследователей и их объединений. Все различия, одна­ко, относятся к окружению, в котором работает иссле­дователь, в то время как собственно исследовательс­кий процесс — получение нового знания как основа научной профессии — в обоих типах исследований протекает абсолютно одинаково.

Социальные функции фундаментальных и при­кладных исследований в современном науковедении определяются следующим образом.

Фундаментальные исследования направлены на усиление интеллектуального потенциала общества (страны, региона...) путем получения нового знания и его использования в общем образовании и подготовке специалистов практически всех современных профес­сий. Ни одна форма организации человеческого опыта не может заменить в этой функции науку, выступаю­щую как существенная составляющая культуры.

Прикладные исследования направлены на интел­лектуальное обеспечение инновационного процесса как основы социально-экономического развития совре­менной цивилизации. Знания, получаемые в приклад­ных исследованиях, ориентированы на непосредствен­ное использование в других областях деятельности (технологии, экономике, социальном управлении и т. д.).

Формирование прикладных исследований как ор­ганизационно специфичной сферы ведения научной деятельности, целенаправленное систематическое раз­витие которой приходит на смену утилизации случай­ных единичных изобретений, относится к концу XIX века и обычно связывается с созданием и деятельнос­тью лаборатории Ю. Либиха в Германии. Уже перед первой мировой войной прикладные исследования как основа для разработки новых видов техники (поначалу военной) становятся неотъемлемой частью общего научно-технического развития, и к середине XX века постепенно превращаются в ключевой элемент науч­но-технического обеспечения всех отраслей народно­го хозяйства и управления.

Механизмы, регулирующие деятельность и отноше­ния в прикладных исследованиях, определяются их организационным окружением. Хотя в конечном счете социальная функция прикладных исследований направ­лена на снабжение инновациями научно-технического и социально-экономического прогресса в целом, непос­редственная задача любой исследовательской группы и организации состоит в обеспечении конкурентного преимущества той организационной структуры (фирмы, корпорации, отрасли, отдельного государства), в рамках которой осуществляются исследования.

Эта задача определяет приоритеты в деятельности исследователей и в работе по организации знания: выбор проблематики, состав исследовательских групп (какправило, междисциплинарных), ограничение вне­шних коммуникаций, засекречивание промежуточных результатов и юридическая защита конечных интеллек­туальных продуктов исследовательской и инженерной деятельности (патенты, лицензии и т. п.).

Ориентация прикладных исследований на внешние приоритеты и ограничение коммуникаций внутри ис­следовательского сообщества резко снижают эффек­тивность внутренних информационных процессов — научной критики как основного двигателя научного познания. Для компенсации этого ограничения при­кладные исследования как отрасль научно-техничес­кого прогресса поддерживаются мощными и весьма дорогостоящими информационными технологиями.

Знание, полученное в прикладных исследованиях (за исключением временно засекреченных сведений о промежуточных результатах), организуется в универ­сальной для науки форме научных дисциплин (техни­ческие, медицинские, сельскохозяйственные... науки) и в этом стандартном виде используется для подготов­ки специалистов и поиска базовых закономерностей.

Дальнейшее изучение практики привлечения науки к решению важных общественных проблем показало, однако, ограниченность типологии НИОКР. Дело в том, что строгое разделение типов исследований достаточно успешно прослеживалось лишь в традиционных отраслях хозяйства (промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и т. п.), где все усилия научно-технического комплекса были строго ориентированы на получение вполне определенных видов конечного продукта.

В то время как рос спрос на научное сопровожде­ние для новых, далеко не всегда структурированных областей, само типологическое различение потеряло смысл. В этой связи все чаще стали говорить о меж­дисциплинарных (или комплексных, термин еще не устоялся) исследованиях.


Междисциплинарные исследования

Междисциплинарные исследования —тип органи­зации исследовательской деятельности, предусматри­вающий взаимодействие в изучении одного и того же объекта представителей различных дисциплин.

Необходимость научного обоснования решений в таких областях, как, например, вопросы развития горо­дов, содержание обучения и воспитания, социальное планирование, воспроизводство природных ресурсов и многих других, не подвергается сегодня сомнению. Нужно, однако, отметить, что связь этой общественно важной проблематики с наукой далеко не всегда опира­ется на структуру исследовательской и инженерно-кон­структорской деятельности, сопоставимую со структур­ным оформлением связи между наукой и технологией.

Речь, таким образом, идет об укреплении обосно­ванности решений, принимаемых на основе прошлого опыта и здравого смысла. Этот способ, допускающий методические усовершенствования и усиление инфор­мационной поддержки, останется в ближайшем буду­щем практически единственным средством решения срочных однократных проблем, не поддающихся про­гнозированию.

Как правило, попытки практического решения такого рода проблем начинаются с формирования эк-спертно-аналитических групп. В качестве участников этих групп приглашаются и наиболее крупные авто­ритеты в области различных наук. Однако эти -ученые выступают в данном случае не в качестве исследова­телей проблемы, а в качестве экспертов, которые дол­жны ознакомиться с ней и дать ей оценку, основыва­ясь на имеющейся (практической) информации и на собственной интуиции.

Альтернативой является исследование связанных с данными проблемами явлений, хотя подобный путь обработки проблем требует крупных расходов и обе­щает практические результаты лишь через неопреде­ленный промежуток времени.

Внимание к междисциплинарным исследованиям и даже выделение их в специальный тип исследова­тельской деятельности относится ко второй половине XX века, хотя обсуждение различных аспектов меж­дисциплинарного взаимодействия традиционно при­влекало исследователей науки, историков и философов науки. При этом рассматривались, прежде всего, два типа междисциплинарного взаимодействия; 1) взаи­модействие между системами дисциплинарного зна­ния в процессе функционирования наук, их интегра­ции и дифференциации; 2) взаимодействие исследо­вателей в совместном изучении различных аспектов одного и того же объекта. В дальнейшем проблемати­ка, связанная с первым типам междисциплинарности, практически полностью стала изучаться в рамках ис­следований по классификации науки и ее развития.

Таким образом, в настоящее время междисципли­нарные исследования рассматриваются прежде всего как проблема исследовательской практики и перевода ее результатов в систему знания. При этом главная задача состоит в том, чтобы преодолеть в процессе исследований отмеченное в свое время И. Кантом про­тиворечие между организацией реальности, законо­мерности организации которой нам не всегда извест­ны, и наукой, знание которой организовано по науч­ным дисциплинам с характерными для каждой из них базовыми допущениями, гипотезами и расширительны­ми интерпретациями сведений о реальности и ее орга­низации. Эта задача, пусть и не всегда в явной форме, стоит перед участниками междисциплинарных иссле­дований любого масштаба.

Практический характер задачи определяет и поста­новку проблематики как в общем виде, так и в каждом конкретном случае. Успешное осуществление междис­циплинарных исследований предполагает одновремен­ное решение трех видов проблем: методологической (формирование предмета исследований, в котором объект был бы отражен таким образом, чтобы его мож­но было изучать средствами всех участвующих дисцип­лин, а полученные в ходе исследований результаты могли уточнять и совершенствовать исходное изображение); организационной (создание сети коммуникаций и вза­имодействия исследователей, с тем чтобы они могли профессионально участвовать в получении и обсужде­нии, а также привлекать к нему своих коллег из соот­ветствующих дисциплин); информационной (обеспече­ние передачи прикладных результатов междисципли­нарного исследования в практику принятия решений и их технологического воплощения и одновременно пе­редачу собственно научных результатов, полученных участниками, для экспертизы в системы дисциплинар­ного знания).

Практика реализации крупных междисциплинар­ных проектов, где вся эта проблематика вынужденно формулируется в явной форме, позволила накопить уже довольно большой опыт.

Ключевую роль играет методологическое обеспе­чение междисциплинарных исследований, которое предполагает создание предметной конструкции, функ­ционально аналогичной предметной конструкции дис­циплины. В эту конструкцию входят следующие глав­ные компоненты:
  • систематически организованное отображение эмпирических данных об объекте, организован­ное обычно в виде его классификации и одно-или многомерных изображений в виде карт и баз данных;
  • исследовательские средства (методы наблюде­ния и эксперимента, математические и физи­ческие модели и т. д.);
  • набор теорий разной степени общности, разра­ботанных в различных дисциплинах;
  • языковые средства, с помощью которых стро­ятся и модифицируются теоретические опи­сания;

— содержательные предпосылки (как правило, полностью не эксплицируемые), в духе кото­рых происходит интерпретация новых данных, а также выбор направления их поиска.

Поскольку предмет исследования невозможно «сложить» из его дисциплинарных изображений, ак­цент делается на развитии описаний совокупностей и массивов эмпирических данных, их структуризации и превращению баз данных в базы знаний.

Свои особенности в организации междисципли­нарных исследований приобретает и формирование системы коммуникаций. Сети дисциплинарной комму­никации дополняются средствами, позволяющими опе­ративное обращение к внешним экспертам или прове­дение экспертной оценки частного вопроса, относитель­но которого пока нет научного решения. Эффективной инновацией является и целенаправленное создание коммуникационных объединений, действующих в ре­жиме «невидимого колледжа», обеспечивающих опе­ративное обсуждение полученных промежуточных результатов и гипотез.

В условиях все большей глобализации науки осо­бое значение приобретает комплекс проблем, связан­ных с передачей результатов крупных междисципли­нарных исследовательских проектов.

С одной стороны, речь идет о передаче собственно научных результатов для экспертизы и включения в системы знания соответствующих дисциплин.

С другой стороны, необходимо организовать кана­лы и правовое обеспечение прикладных результатов (их патентную защиту, в некоторых случаях рекламу и т. п.), а также практических рекомендаций для при­нятия политических и управленческих решений.

Иными словами, центр интересов социологов «ес­тественным» путем (в связи со спецификой актуаль­ной проблематики) все больше начинает смещаться от исследования поведения ученых к изучению соци­альных проблем научного знания. Эти исследования, однако, проходят уже на новом уровне и с новыми постановками задач.



Социология научных сообществ блестяще подтвер­дила свою жизнеспособность и превратилась в при­кладную дисциплину, широко связанную с другими областями социологии, информатики, организации науки и т. п.

С другой стороны, современные социальные про­блемы науки и научного знания становятся полем широкого изучения самых различных аспектов разви­тия общества (исследования научной политики, соци­альных аспектов технологического развития и приме­нения технологий, роли научной экспертизы и т. д.). В этой связи на первый план выходит проблема сохра­нения специфики социологии научного знания, ее места и права на статус самостоятельной области со­циологического исследования.

Общим исходным пунктом самых различных под­ходов в современной версии социологии знания явля­ется агрессивный социологизм. Вспомним, классичес­кая социология знания начала XX века развивалась как довольно осторожная оппозиция позитивистскому иде­алу науки как совокупности объективного проверяемо­го знания о реальности. Теперь ситуация резко обо­стряется.

Позитивистский идеал научного знания как сово­купности логически непротиворечивых высказываний о реальности (природе и обществе) уже не просто критикуется (его принципиальная ограниченность была выявлена еще в середине прошлого века), но all

Глава 4


КОГНИТИВНАЯ СОЦИОЛОГИЯ НАУКИ -ПОИСКИ ИДЕНТИЧНОСТИ

объявляется вообще лишь одним из возможных вари­антов конструирования знания на основе вполне оп­ределенной системы культурных представлений. Не­случайно многочисленные течения социологии знания, исповедующие идеи «конструируемое™» реальности, часто объединяются под общим названием «конструк­тивизма».

Наиболее жесткая оппозиция классической соци­ологии науки и знания — этнометодологическое1 на­правление в социологии — радикальным образом про­водит идею социальной конструируемости всех социо­культурных феноменов и их рефлексивности. В рамках этого направления реальность, с которой имеет дело наука, трактуется как мир значений, обладающий лишь видимостью объективной фактичности, лишь кажущий­ся существующим сам по себе, независимо от исследо­вателя.

Можно сказать, что идея конструируемой реаль­ности становится альфой и омегой всех социальных наук, строящихся на базе критики натурализма и объек­тивизма, в том числе и социологии науки второй поло­вины XX в. Реальность оказывается здесь не равно­правным участником диалога, осуществляемого с нею ученым и в эксперименте, и в теоретических принци­пах, а лишь выразителем тех смыслов, которые ей при­писываются и проецируются на нее в ходе межлично-


: В основе этнометодологии лежит стремление понять процесс коммуникации как процесс обмена значениями, то есть сделать универсальным методом исследования процедуры антропологи­ческого изучения иных культур.

Этнометодология полагает, что разрыв между субъектом и объектом характерен для позитивистской модели исследования, а действительное исследование необходимо строить на взаимосоп­ряженности исследователя и исследуемого.

Это направление социологии обращает внимание на то, что коммуникация между людьми содержит более существенную ин­формацию, чем та, которая выражена вербально, что существует неявное, фоновое знание, некие подразумеваемые смыслы, которые молчаливо принимаются участниками взаимодействия и которые объединяют их. Поэтому этнометодолог не может занимать пози­цию отстраненного наблюдателя и всегда должен быть включен в контекст повседневного общения и разговора.

стного взаимодействия. Все и вся в реальности имеет своим источником активность людей, их целеполагание, их желания, ожидания, стремления, мотивы.

Такая жесткая методологическая позиция конст­руктивизма опирается на результаты этнографических (этнологических) исследований различных культур. В результате этих исследований выяснилось, в частно­сти, что целостность культуры может опираться на вполне различные базовые представления о доказатель­ности и даже о рациональности.

Социальная реальность, утверждают сторонники конструктивизма в социологии знания, не обладает объективными характеристиками, она приобретает их лишь в ходе речевой коммуникации собеседников, выражающих их в объективных категориях, в терми­нах общих свойств, которые и приписываются затем социальной реальности самой по себе.

Знания — это также элемент культуры, определя­емый обществом, в котором оно произросло, и они применяются также в соответствии с интересами, су­ществующими в этом обществе. Все знания добывают­ся людьми на основе существующих культурных ре­сурсов. Старые знания — это часть того сырья, кото­рое применяется для добычи нового. Поэтому, невзирая на то, какие интересы управляют генерацией знаний, в процесс всегда замешаны социально поддерживае­мое согласие и модификация существующего понятий­ного содержания.

Это означает, что понимание того, что такое зна­ние и наука, социально определено, и потому вовсе не обязательно построено на рациональном основании.

Это означает также, что наука может быть приме­нена какой-либо социальной группой как, например, обоснование доминирования или контроля за другими социальными группами, и что содержание знаний оценивается по социально институционализованным меркам, что также свидетельствует о контроле.

Конкретные примеры социально контролируемой науки приводятся в сборнике исследований, посвящен­ных отдельным таким случаям, под названием «Есте­ственный порядок», где, в частности, френология (ана­лиз формы черепа) начала XIX века и ее притязания на знание (и споры вокруг этого) ставятся в связь с тем познавательным интересом, который нарождающа­яся буржуазия проявляла к соединению духовных ка­честв с социальной средой и к поиску научных осно­ваний для иерархии, отличавшейся бы от прежней, но все же отражавшей бы мир так, как его видел новый средний класс. Другой пример —- это объяснение раз­вития статистики и содержания знаний интересами, выразившимися, в частности, в использовании их как оснований для аргументации в пользу или против ев­геники (расовой чистоты).

Важной новацией в развитии социологии знания является ориентация конструктивизма на широкие эмпирические исследования. В этой связи социологи этнографической школы противопоставляют два уров­ня социологии знания: макросоциологический и мик­росоциологический. Заслугой этнографического на­правления в социологии науки считается переход от спекулятивных макросоциологических схем к микро­анализу социальных групп внутри науки.

Сознательное ограничение западноевропейской социологии науки полевыми наблюдениями «лабора­торной жизни», активности ученых и их коммуника­ций в определенном месте и времени свидетельствует о растущей неудовлетворенности теми глобальными схемами, которые предлагает структурно-функцио­нальный анализ. Конечно, это ограничение затрудняет изучение социальных и культурных систем в целом, замыкаясь на частных и весьма специфических науч­ных сообществах, и соответственно, абсолютизируя описательные, а не объяснительные модели и методы исследования.

В противовес объективно научным методам пози­тивистской социологии в качестве ведущего метода социологии знания теперь выдвигается интерпретация действий ученого в ситуациях межличностного обще­ния (в лаборатории, на семинарах и т. п.).

Сторонники микросоциологии видят ее преимуще­ство в том, что она изучает непосредственное взаимо­действие людей в «естественной», привычной для них среде и формы репрезентации этого взаимодействия, которые конструируются в повседневной жизни.

Понятие «повседневной жизни» оказывается здесь одним из фундаментальных: микросоциология основана на убеждении, что «надежная или безуслов­ная научная достоверность социально значимых фе­номенов возникает лишь благодаря систематическо­му наблюдению и анализу повседневной жизни». Общая же задача социологии состоит в том, чтобы построить макросоциологическую теорию, анализ социальных систем и социального порядка, исходя из онтологического и методологического примата микро­социологии.

Этнографические исследования науки сосредоточи­вают внимание на изучении генезиса и трансформации объектов познания по мере развития деятельности уче­ных, на выявлении соответствующих процедур и спосо­бов обоснования рациональности, конституирующих и объекты, и структуру знания.

При таком подходе акцент делается на объясне­нии механизмов преодоления разногласий и формиро­вания консенсуса в исследовательской группе. Соци­альная обусловленность научного знания при этом подходе выступает в специфической форме — форме достижения консенсуса, который рассматривается как механизм признания утверждений в качестве истин­ных (вспомним об «удостоверенном научном знании» в концепции Р. Мертона). Именно благодаря консен­сусу вырабатывается базис достоверных и очевидных утверждений, которым затем приписывается объектив­но истинное значение. Этнографическое изучение науки является реализацией концепции науки, подчер­кивающей роль процедур конструирования и для объектов знания, его формы, содержания, и для его операций, а потому и предполагающей микросоциоло­гический качественный анализ локальных групп и межличностного общения.

Важнейшая посылка такой интерпретации научно­го знания — понимание научной реальности как арте­факта, как конструкта, формирующегося в ходе иссле­довательской работы. Изучение конкретных форм ком­муникации ученых позволяет, по мнению сторонников этнографического направления, понять, как объекты «производятся в лаборатории» и как утверждения уче­ных получают статус «природных фактов».

Деятельность ученого трактуется здесь, с одной стороны, как «фабрикация вещей», а с другой — как «инструментальная фабрикация знания». Таким обра­зом, природа науки оказывается инструментальной и в связи с артефактическим характером научной реаль­ности, и в связи с инструментальной природой науч­ных операций. Результаты научного труда не только со­здают базу»для технологических и организационных ре­шений, но и сами отягощены зависимостью от этих решений.

Совершенно иным путем идет та социология на­уки, которая пытается выработать системно-теорети­ческое направление, уточняющее и конструктивно применяющее связи с общей теорией социологии. Наука здесь понимается как крайне специфически функционирующая подсистема, которая конструирует свою деятельность и свою действительность непроиз­вольно.

Корни этого —• в социальном окружении, с кото­рым она гибко соотносится и взаимодействует, и в то же время наука сама себя организует и набирает при этом собственную динамику, которую нельзя свести к отдельным факторам окружающей среды, «функци­ям» или «помехам». Конечно, это конструктивистский взгляд на науку, но он в решающих моментах отлича­ется от экстремального конструктивизма, которому отдают предпочтение многие теоретики этнометодо-логической направленности.

Представляется, что это одна из самых многообе­щающих попыток продолжить исследования в русле социологии науки и непосредственно приблизиться к решению проблем более общего социологического характера.