Geum.ru

Департамент по Взаимодействию со сми обзор средств массовой инфомации

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   37

Геннадий Богомяков Моя земля. Портал National Business - 12.07.2011


Две цифры: 1973-1990. 17 лет. Эпоха. Пожалуй, это самые бурные, героические, самые великие годы Тюмени. Сложные, трудные, но именно в это время слово «Тюмень» стало мировым брендом. И именно в эти годы Тюменскую область возглавлял Геннадий Павлович Богомяков.!

Как и положено коммунистическому лидеру, он всегда оставался закрытым. Сегодня тоже мемуаров не пишет и не собирается. О себе говорить не любит. Но все-таки иногда прорывается - понимает: это знает только он-

Рождение «нефтяной иглы»

«Первая моя Тюмень, первая встреча с ней - Тюмень весенняя. В апреле 60-го здесь уже распускались цветы. В холодном Новосибирске, откуда я ехал, весной еще не пахло. Теплая, подумалось, здешняя Сибирь. Приехав, занялся созданием филиала Сибирского НИИ геологии и геофизики минерального сырья. К этому времени кроме березовского газа была открыта, вернее «приоткрыта», только нефть Шаима. Сибирская наука подтягивала в Тюмень все силы для решительного поискового наступления.

В массовом сознании, наверное, сложилась не очень верная картина: ничем другим в области тогда не занимались, кроме как готовили «пушечное мясо» под Великое Освоение. На самом деле если это освоение предполагалось и мыслилось, то именно как комплексное. В 60-е годы народнохозяйственную деятельность организовывали совнархозы. Так вот, в то время Уральский совнархоз, в который входила Тюменская область, очень тщательно прорабатывал и изучал ресурсы лесной промышленности. Ведь железная дорога Ивдель - Обь построена не к месторождениям Красноленинского нефтеносного свода, а к необъятным таежным ресурсам Советского и Октябрьского районов. Кстати, нефтяное наступление и освоение недр как-то незаметно стушевало развитие леспрома, но тогдашняя задумка-то была просто великолепной: Тюменская область должна развиваться комплексно, без перекосов, гармонично. Вот вам ответ на то, когда мы «подсели» на нефтяную иглу, - когда отказались от комплексного освоения ресурсов области.

Конечно, возглавив регион, все семнадцать лет я истово занимался развитием нашего нефтегазового комплекса. Первые пункты повестки дня понятны: нефть, газ. Стройки, трассы, промыслы. А все помыслы только о первоочередном, о ней - о черной кровушке Земли. Я по три месяца не бывал дома, в семье, не вылазил с Северов. Особенно, когда запускали первый газовый гигант - Медвежье.

Главное тюменское богатство

Я по своей первой и главной специальности - гидрогеолог, и скажу вещь, возможно, сегодня не всеми осознаваемую. Главное богатство области - все-таки не нефть и не газ, а то, без чего жизнь вообще не может состояться. Да, да, вода! Вода - наше главное тюменское богатство. Во всех видах: в реках, болотах, подземных потоках, озерах. Уже миллиард человек живет в дикой нехватке воды. Каждый шестой на земном шаре, что называется, недопивает. Лет через двадцать, боюсь, будет уже каждый второй. А в России на душу населения приходится 30 тысяч кубометров воды. Тысяч! В сказочно богатом Кувейте - всего 10 кубометров. В 3000 раз меньше! В нашей Сибири солидный излишек воды.

Я в свое время выступил рьяным сторонником перераспределения сброса (стока) сибирских вод, чем нажил себе еще больше оголтелых критиков. Но вода - не только богатство. Она - капитал! Предмет первой необходимости. Вчера он казался исключительно естественным, но сегодня становится ценным товаром. Может быть, самым ценным. Рано или поздно мы начнем - придется! - разумно торговать сибирской водицей.

И еще одно неосознанное сибирское богатство. Мир. Да, мир. Западная Сибирь по всем критериям - спокойная территория, земля мирного развития. Взгляните - кругом цунами, торнадо, землетрясения, наводнения. Люди на планете гибнут уже не единицами - сотнями тысяч. Во всех отношениях, включая политический аспект, Западная Сибирь - очень спокойная земля. Это тоже богатство. Явный капитал. Не использованный и даже не осмысленный.

У истоков освоения

Огромное значение для судьбы области сыграло знаменитое, сегодня уже забытое Постановление ЦК КПСС № 1208 от 4 декабря 1963 года. Александр Константинович Протозанов, который его готовил, заложил в документ все свои идеи развития Тюменского промышленного комплекса, а мы с Юрием Эрвье проталкивали этот документ в Москве. Сидели там денно и нощно, пожалуй, не одну пару ботинок истоптали о московский асфальт. 4 декабря Протозанов докладывал Хрущеву, а мы с Эрвье переживали, сидели на крылечке ЦК.

В принятом постановлении было заложено и строительство железной дороги на Север, и создание в Тюмени индустриального института. Это, естественно, помимо стратегии развития и создания в Тюмени головных штабов геологии и нефтедобычи. Хрущев отнесся к предложениям сибиряков лояльно. Нас горячо поддерживали Алексей Николаевич Косыгин, Николай Константинович Байбаков, Дмитрий Федорович Устинов. Явной оппозиции нашим намерениям не было. Но, к примеру, замминистра высшего образования Лебедев не удержался: «Какой дурак додумался в столице деревень создавать индустриальный институт!» И Минвуз индустриальный институт в Тюмени из первоначального проекта вычеркнул.

Но мы дошли до Устинова, и он поставил свою визу, Микоян Анастас Иванович тоже подписал. В общем, кто надо - все подписали. Хрущев принял, с сибирскими идеями окончательно согласился. Уже Президиум ЦК состоялся, а у Протозанова был хороший знакомый - завотделом науки Совмина России; они когда-то в московских райкомах партии вместе работали. Мы с Эрвье туда пришли. Он как раз звонит этому самому Лебедеву в министерство. Протозанов здесь же. «Слушай, согласовано решение создавать в Тюмени индустриальный институт». И все мы слышим по ВЧ правительственной связи из телефонной трубки громко: «Какой дурак додумался: в столице деревень - институт индустриальный!» Но Хрущев-то уже согласился с нашими доводами: «Если там такие огромные объемы геологоразведки разворачиваются - как без кадров! Надо готовить!» В заслугу Хрущеву надо бы поставить и специальное постановление лета 1962 года о развитии в Западной Сибири геологоразведочных работ.

Что бы мы сегодня ни думали о Сталине, как бы его ни оценивали, но ведь геологоразведочные работы в Западной Сибири начали разворачиваться в предвоенные годы, особенно вдоль железнодорожной магистрали Транссиба. А сразу после войны сюда, в Сибирь, началась системная перебазировка серьезных геологоразведочных организаций. Так что березовский фонтан (к этой программе и пресловутый Берия руку приложил, хотя главный инициатор - тогдашний министр нефтепрома Михаил Евсеенко) - не такая уж случайность, а явное проявление системного внимания государства к Сибири.

Поднятая целина

Как я могу оценить наши достижения с высоты сегодняшнего дня? Нефтегазовые дела у нас получились хорошо, чего бы там ни пели наши критики и оппоненты, которые никак не могли поверить, что рифма «Тюмень - деревень» давно уже не современна. Большое дело - большие проблемы. Большой лес - большие щепки. Заметные. Я не хочу оправдывать наши промахи, державные оплошности и местные недоработки, к сожалению, в реальной жизни идеально никогда не получается. Но по большому счету - получилось!

Кстати, никто вот чего не заметил: любая индустриализация - она всегда за счет крестьянства. И в Советском Союзе, и в былой Британии, и в той же Америке. Завод всегда обкрадывает деревню. В семидесятые, восьмидесятые годы работоспособное население в области ежегодно увеличивалось на сто тысяч человек, а то и более. За два десятка лет мы дали два миллиона человек Югре и Ямалу! Новую область! Проверьте: по переписи 1969 года в тюменской деревне числилось 729 тысяч человек. И по переписи 1989 года - тоже семьсот с лишним. Ехал, конечно, тюменский мужик осваивать «севера», механизатор, тракторист, десятиклассник с аттестатом зрелости торопился, деревенский студент из «индуса». Но мы не обобрали тюменскую деревню. Мы поднимали здесь свою целину, наращивали новую пашню, укрепляли животноводство, строили мощные свинокомплексы, по существу, создали новую могучую отрасль - сеть современных птицефабрик.

Мы боролись не только за нефтяной ежесуточный миллион и пресловутый газовый миллиард, но и за два миллиона тонн урожая полноценного зерна. Два года подряд выходили на этот рубеж. У нас в селе даже рождаемость получалась самая высокая по России, сравнимая с Узбекистаном и Туркменией. В приснопамятном 1913 году Тобольская губерния (в границах нынешней области) насчитывала 600 тысяч голов крупного рогатого скота. Крестьянская губерния - промышленности по существу не было. Я уходил - в области было около миллиона голов КРС. Сколько сейчас?

Фермер в Тюмени, думаете, когда появился? После ельцинской революции? Как бы не так! Мы и в социалистические времена не запрещали крестьянам обрабатывать земли кто сколько хочет. Ни о каких ограниченных сотках в деревне речи не шло. Помню татарскую семью. У него восемь ртов детей, мал-мала меньше. Сажают гектар картошки. В колхозе он свои 120 рублей честно получает. Но в сентябре сдает на шесть-семь тысяч рублей собственной картошки. К нему прямо на огород из заготконторы приезжают и забирают. Семь тысяч! Это же тогдашние «Жигули». Фермерская картошечка - на Север, к нефтяникам, а ребятишкам - одежонка, в гараж - собственные «Жигули». Мы с деревенскими частнособственническими инстинктами и сельскими единоличниками не боролись, ничего не запрещали, никого не проверяли, с рулеткой не ходили. Работай! Хочешь заработать - получай! Нормы и тогда существовали: одна коровка с приплодом, одна свинюшка с поросеночком. Мы на это свои партийные глаза закрывали, ну а если попадался бдительный «Макар Нагульнов» из московских ревизоров - аргумент у нас был неотразимый: «Недоглядели. У нас, понимаешь, нефть-газ, проблемы. Недоглядели».

Морская держава

Меня часто спрашивают: «С нефтью и газом - все понятно! А как же другие отрасли индустрии?» Если считать, что у нас в области получилось в те годы, когда я ею руководил, то, пожалуй, больше душевной отрады приносили как бы попутные успехи: новые вузы, новые заводы, урожаи, развитие леспрома, стремительнейшее развитие авиационного и речного транспорта.

Охотник с детства, я в шестидесятые годы на болотах, где сегодня стоит Тюменский камвольно-суконный комбинат, стрелял крякву и чирков. Построили методом комсомольско-молодежной стройки этот комбинат, построили завод медоборудования, возвели грандиозный завод моторостроителей. Запустили массу производств строительных материалов, знаменитый завод блочнокомплектных устройств для газовиков Севера, нефтесервисные предприятия, Тобольский нефтехим. Тюменские судостроители создавали нефтетанкерный флот, научились делать уникальные плавучие электростанции для Крайнего Севера. Домостроительные комбинаты появились в Надыме и Сургуте. Строили, возводили везде, где только можно, все, что только можно. Железная дорога дошла до Ямбурга. Над всей Тюменской областью кружилась орда разномастных вертолетов и самолетов, ежедневно в тюменском небе можно было насчитать свыше двухсот летных единиц. Речной флот доставлял на стройки Севера более десятка миллионов тонн разных грузов. Мы становились морским регионом - в Обской губе разгружали трубы для наших мощных газо- и нефтепроводов с кораблей под самыми разными флагами.

Я подчас удивляюсь: «Неужели это мы? Все смогли? Все сделали? Откуда силы брались-» Конечно, вся страна напрягалась, мир помогал. Но самое большое напряжение, конечно, было здесь, у нас, в Тюменской области.

Меня три с половиной месяца не было в обкоме! Мыслимо ли такое? Мыслимо! Весна 1972 года. Мы с Юрием Баталиным, он тогда был заместителем министра Газпрома, запускаем первый трансконтинентальный супергазопровод Медвежье - Центр. Нит-ка до Урала - 700 км. Нам надо свой участок запустить на год раньше. Тогдашние термины вроде совсем не экономические: к ленинским дням, на год раньше- Но все диктовала экономика. Не построим на год раньше, не пойдет раньше газ - значит, будет в союзном бюджете страшная черная дыра, которую ничем не прикроешь. А все решалось днями. До северной распутицы успеешь - живи спокойно, страна. Не успеешь - затягивай пояс, Союз. Живем бедно, будем еще беднее. Кто критикует риторику тех лет, тот лишь пафос видит - по вершкам скользит, глубины не понимает. Тюмень зарабатывала деньги для страны, весь Союз жил на тюменскую получку. А уж какими лозунгами манили и соблазняли - дело второе. Но, признаться, работали, и лозунги срабатывали. Мы ведь ради большой цели работали.

Партийная дисциплина

В Москве штаб великого тюменского проекта возглавляли Алексей Николаевич Косыгин и Николай Константинович Байбаков, министр Газпрома Сабит Атаевич Оруджев, командир Миннефтегазстроя Алексей Кириллович Кортунов, нефтяной министр Валентин Дмитриевич Шашин. Полевых командиров - несть числа, но народ исключительно горячий, своенравный, свободолюбивый, независимый, как и подобает профессионалам.

Один пример. Мы с Баталиными налетывали за весенний денек километров 600-700, а то и всю тысячу. Плети, электроды, мощная техника, сварочные агрегаты. Все должно маневрировать, обязательно сейчас и обязательно здесь. Вопросы надо решать моментально - вот и вся партийная дисциплина. 156-й километр трассы Медвежье - Центр, район Лонг-Югана, несравненная северная тайга. Вчера мы садились в бригаде Голованчука. Но сегодня он уже должен быть на другом пикете. А он на месте. В чем дело? Садимся. Бригадир чуть не ревет. Прилетел из Салехарда горнотехнический инспектор, закрыл склад взрывчатки. В тайге склад не охраняется. Буровзрывные работы остановил. Инспектора - народ тертый, битый, на горло их не возьмешь. Но - коммунист. Я этого перестраховщика от имени обкома партии быстро уполномочил научить бригаду работать по всем горноохранным правилам.

- Пока не научишь, никуда не улетишь.

Он ко мне уже утром пришел.

- Всю ночь учил?

- Всю ночь. Научил.

- Склады как работают?

- По всем правилам.

- Привет Салехарду!

Бригада Голованчука двинулась дальше.

У меня, понятно, репутация руководителя не медовая. Обстоятельства обязывали. Командирскую слабину вся рота сразу чувствует.

Обком партии в те времена был не просто партийным комитетом - вся координация хозяйственной деятельности лежала именно на нас. Штаб - это не просто военный термин, обком тоже был штабом. Нефтегазовый комплекс - и стратегия и тактика - мы. Село - мы. Инфрастуктура - мы. В Тюмени была создана система дееспособных влиятельных главков - нефтяной, газовый, нефтегазостроительный, геологоразведочный. Но все ведомственные швы и неувязки приходилось координировать в обкоме. Окончательная ответственность - за комплекс, за весь тюменский проект - на нас. Времени расслабляться не оставалось. Время и стиль диктовало - щербинский, богомяковский. Ответственный. Жесткий.

Моя земля

Я и сегодня слежу за всеми событиями, которые происходят на моей земле. Очень радует новый мегапроект «Урал промышленный - Урал Полярный». За своими нефтяными заботами мы старались не забывать этот щедрый горный край. В Саранпауле и на Полярном были проведены серьезные геологоразведочные работы, сделаны основные открытия, которые позволяют считать северные отроги Урала перспективнейшей рудной базой отечественной промышленности. Было начато (и не свернуто) строительство железной дороги на полуостров Ямал, до Бованенково. Это хорошие заделы для успешного проекта. Надеюсь, результаты появятся еще при моей жизни. Я собираюсь жить долго.

Мы учились работать совершенно в другом ритме. Если остановился, значит, отстал. Безнадежно. И права на остановку у нас не было. За нами - страна. Наши ошибки - не личные промахи, наши неудачи - не персональная беда. Промахи страны - неудачи государства.

Я принимал область, о которой все знали - «столица деревень». А сдавал уже не деревенскую столицу - другую страну. К тому времени мы в год жилья сдавали - квадратный метр на человеческую душу. Это и сегодня для России труднодостижимый ориентир. Детские сады, школы, больницы, деревенские клубы строили - все, что только можно.

Да, я руководил областью 17 лет. За это время выросло новое поколение, тюменского корня. Это оно сегодня делает все то, чем славится Тюменская область. Мы за эти годы вырастили очень достойную смену, светлые головы, умные мозги, золотые руки. Все умеют, хотят и могут. Мы и в прежние годы не стеснялись говорить: «Люди - наше богатство. Люди - наш основной капитал». Сегодня этот капитал работает. Во благо нашей России. Великой России.

Время рождало своих героев. Матерых хозяйственников, честных пар тийцев. Виктор Муравленко, Юрий Эрвье, Лев Кузнецов, Генадий Шмаль, Владилен Никитин, Юрий Старцев, Юрий Баталин, Владимир Чирсков, Николай Чернухин, Игорь Шаповалов, Григорий Голощапов, Валерий Первушин, Валерий Чурилов, Геннадий Олейник, Виктор Китаев, Александр Филипенко, Юрий Неелов, Николай Аникин, Константин Миронов, Игорь Киртбая, Евгений Алтунин- Время очень четко их проявило, выявило весь масштаб натуры.

Новое время

Когда я в 1990 году принимал нелегкое для себя решение - уйти в отставку, присутствовала и некая обида: все мы - участники эпохи великих свершений, а это все перечеркивается, подвергается сомнению.

Да, не все шло идеально, но ведь шло! Ошибки украшают нашу жизнь, стимулируют поиск новых путей, правильных, безошибочных. Все мы грешны, но ведь никто из нас не меряет жизнь своими замечательными ошибками. Удалось ли сделать? Что удалось? И на эти вопросы я отвечаю себе предельно откровенно и честно: я сделал все, что мог. Получилось, по-моему, серьезно. Масштабно.

И я очень обрадовался, когда мой кабинет в главном доме Тюмени занял молодой нефтяной «генерал» из Лангепаса Юрий Шафраник. Слава Богу! Тюменская область не потратила много времени на властные междоусобицы, столь характерные для времени перестройки. У области вновь появился хозяин, энергичный, думающий, размышляющий. Время было очень сложное, можно было многое потерять и утратить, но команда Шафраника действовала решительно. Сберегла все, что могла, и сумела пойти новым путем, без больших утрат и упущений (хотя трехголовое единство области до сих пор смущает). Я с огромным уважением отношусь к своему преемнику. И, думаю, тот пост, от которого я в свое время отказался - руководителя топливно-энергетического комплекса страны, по достоинству достался нашему земляку из ишимского Карасуля.

Каковы итоги? Что ответить? Если честно: эти 17 рабочих годков - заметный этап в истории тюменской земли. Может быть, самые трудные годы, самые напряженные, результативные, впечатляющие. Знаковое для страны время, когда закладывалось экономическое будущее новой России. Но так это или нет - пусть оценивают другие...

P.S.

Анатолий Омельчук: Вызвал бы Богомякова император Петр Первый и попросил: «Я тут создал Сибирскую губернию - пойдешь губернатором?».

Геннадий Богомяков: Сегодня - нет.

А. О.: Отказал бы Петру Великому?

Г. Б.: Сегодня. Всему свое время. Мне нечего стесняться, я могу только гордиться. Мне выпало счастье: быть здесь! В это время, в эти великие годы на этой великой земле.