Александр романович воронцов

Вид материала

Содержание

1 Поддерживаемому не всеми исследователями. 2
71 По другим сведениям швейцарец. 72

Подобный материал:

1 2 3

АЛЕКСАНДР РОМАНОВИЧ ВОРОНЦОВ

М.А.Приходько, В.А.Удовик

Известный государственный деятель России Александр Романович Воронцов происходил из древнего боярского рода Воронцовых.

По семейному преданию¹ этот род брал свое начало от варяжского князя (ярла) Шимона (Симона) Африкановича (Афрек-Шимона) (? – после 1073), выехавшего из Германии и перешедшего вместе с дружиной (около 300 воинов) на службу к великому князю Киевскому Ярославу Мудрому в 1027 г.² Приняв православие, он стал именоваться Симоном Африкановичем (т.е. как сын Афрека (Афрена) африканца). Симон Африканович вместе со своим сыном Георгием Симоновичем (? – после 1157) пользовался особенными милостями великих князей Киевских Ярослава Владимировича и Всеволода Ярославовича³.

Один из потомков Симона Африкановича Федор Васильевич по прозвищу Воронец⁴ (? – до 1371), стал в XIV в. родоначальником русской фамилии Воронцовых. Тем самым, род Воронцовых принадлежал к числу одних из древнейших русских родов, состоя в тесном родстве по общему родоначальнику Симону Африкановичу с другими известными родами: Аксаковых, Башмаковых, Вельяминовых, Воронцовых-Вельяминовых, Исленевых, Исленьевых, Шадриных.

А.Р.Воронцов родился 4 сентября 1741 г.⁵ в Санкт-Петербурге в семье Романа Илларионовича (Ларионовича) Воронцова (1717-1783) и Марфы Ивановны Сурминой (в первом браке Долгорукой) (1718-1745). Александр стал третьим ребенком в семье, после сестер Марии (1738 – ? 1779) и Елизаветы (1739-1792) и долгожданным первенцем мужского пола. В 1743 г. в семье родилась третья дочь Екатерина (1743-1810) и в 1744 г. второй сын Семен (1741-1832).

Рождение Александра Воронцова пришлось на год дворцового переворота возведшего на престол императрицу Елизавету I Петровну и обеспечившего взлет служебной карьеры его дяди М.И.Воронцова (1714-1767) и отца. Роман Илларионович Воронцов будучи в 1741 г. только подпоручиком лейб-гвардии Измайловского полка, в 1742 г. получает придворный чин камер-юнкера и уже через четыре года становится действительным камергером императорского двора. В дальнейшем, успешное развитие карьеры Романа Илларионовича будет отмечено множеством чинов и наград, в том числе производством в генерал-аншефы (полные генералы) в 1761 г., итогом ее стала должность наместника, генерал-губернатора Владимирской, Тамбовской, Пензенской и (с 1782 г.) Костромской губерний, которую Р.И.Воронцов занимал в 1778-1783 гг.

Семейное счастье родителей А.Р.Воронцова продлилось недолго – 19 апреля 1745 г. его мать Марфа Ивановна скончалась. В 28 лет Роман Илларионович остался вдовцом с пятью детьми на руках. В связи с душевным потрясением Р.И.Воронцова до сентября 1745 г. все дети были взяты в дом его знаменитого старшего брата, Михаила Илларионовича Воронцова – активного участника дворцового переворота 1741 г., лица особо приближенного к императрице Елизавете I и вице-канцлера. Далее, при содействии М.И.Воронцова, дочери Р.И.Воронцова, Мария и Елизавета были определены ко двору. Мария стала фрейлиной императрицы Елизаветы I, а Елизавета – фрейлиной великой княгини Екатерины Алексеевны, супруги великого князя Петра Федоровича. Младшая дочь Екатерина стала жить в семье бабушки по материнской линии Федосьи Ивановны Сурминой (? – после 1747) и по достижении 4-х лет была взята М.И.Воронцовым на воспитание в свою семью. Младший сын Семен первые годы жизни прожил у деда Иллариона (Лариона) Гавриловича Воронцова (1674-1750) и только потом вернулся в отчий дом. С отцом остался старший сын Александр.

Несмотря на молодость, ставшего вдовцом Романа Илларионовича, его рассеянную жизнь при дворе и в высшем столичном обществе, он позаботился о хорошем воспитании своих сыновей. Первым учителями-гувернерами Александра Романовича стали – присланная из Берлина дядей француженка Рюина (Ruinau), потом госпожа Берже (Berger) и далее несколько гувернеров-французов⁶. Быстро освоив французский язык Александр Воронцов уже к 5-6 годам обнаружил наклонность к учению, и особенно к чтению книг, чему во многом способствовала выписанная его отцом из Голландии хорошо составленная библиотека из книг лучших французских писателей и поэтов, а также книг исторического содержания. Наряду с этим, Александр имел доступ к домашней библиотеке дяди М.И.Воронцова и к библиотеке фаворита императрицы Елизаветы I И.И.Шувалова, выписывавшего из Франции основные книжные новинки. К 12-летнему возрасту Александр уже был хорошо знаком с произведениями Ф.Вольтера, драматургов Ж.Расина и П.Корнеля, поэта Н.Буало и других представителей французской литературы. Кроме того, особенно внимательно А.Р.Воронцов занимался изучением 100-томной коллекции номеров журнала «Clef des Cabinets des Princes de l’Europe» («Ключ к знакомству с кабинетами европейских государей»), издававшегося с 1700 г. «Это издание, – писал позднее А.Р.Воронцов в своих воспоминаниях, – имело великое влияние на мою наклонность к истории и политике; оно возбудило во мне желание знать все, что касается этих предметов и в особенности по отношению их к России.»⁷. Домашнее образование включало в себя изучение русского языка и всех элементарных познаний, обучение правилам этикета, а также участие в специальных «детских» балах при дворе Елизаветы I и в лучших домах петербургской знати, просмотр спектаклей французской комедии, дававшихся два раза в неделю в придворном театре. Вследствие чего, уже с юных лет у А.Р.Воронцова выработалась привычка находиться в придворном обществе и быть в постоянном общении со своими сверстниками, детьми наиболее знатных русских семейств.

Как и его сестра, Екатерина, Александр Воронцов с ранних лет начал заниматься литературной деятельностью. Благодаря хорошему знанию французского языка, он оказался первым в России переводчиком нескольких произведений Ф.Вольтера (повесть «Микромегас», рассказ «Мемнон, желающий быть совершенно разумным»), которые позднее были опубликованы в журнале «Ежемесячные сочинения, к пользе и уважению служащие»⁸.

Нужно отметить, что в детские годы Александр был особенно близок со своей младшей сестрой Екатериной, будущей княгиней Дашковой. С раннего возраста между ними возникла привязанность, которая с годами превратилась в неослабное взаимное доверие и верную дружбу⁹ на всю оставшуюся жизнь. Тесное общение брата и сестры объяснялось еще и тем, что Александр практически каждый день бывал в доме своего дяди М.И.Воронцова, в котором воспитывалась Екатерина. Посещение этого дома также способствовало воспитанию А.В.Воронцова и его близкому знакомству со всем цветом столичной знати – политиками, военными, дипломатами, учеными, художниками. Бывали в этом доме и императрица Елизавета I и великая княгиня Екатерина Алексеевна, будущая императрица Екатерина II, с которыми юный Александр Воронцов имел счастливую возможность пообщаться в частном порядке. В этом доме и в других великосветских домах, как вспоминал А.Р.Воронцов: «Я не только свыкся с обычаями и правилами общества, но также привык слушать разговоры о государственных делах и, признаюсь, что уже тогда я чувствовал пылкое влечение к деловым занятиям»¹⁰.

По обычаю того времени, Александр Воронцов с малых лет (с 1745 г.) был записан на военную службу капралом в лейб-гвардии Измайловский полк и вскоре был произведен в сержанты¹¹.

В 1754 г. Александр и его брат Семен были отданы отцом на обучение в состоявший под ведением графа П.И.Шувалова пансион профессора юриспруденции Г.Штрубе в Санкт-Петербурге.

Обучение Александра в этом учебном заведении не было продолжительным. В 1755 г. он производится в прапорщики лейб-гвардии Измайловского полка и с 1756 г. приступает к отправлению своих служебных обязанностей¹². Юный гвардейский офицер Александр Воронцов вновь окунулся в самую гущу высшего света Санкт-Петербурга, но уже не как ребенок, а как взрослый человек. Как и прежде, родственный дом дяди М.И.Воронцова, а также гостеприимные для него семейства князей Трубецких, графов Бутурлиных, Нарышкиных, Разумовских, Чернышевых, Шереметьевых, Шуваловых и многих других дали возможность А.Р.Воронцову упрочить свое положение в придворном обществе и укрепить связи с представителями этих знатнейших семейств, которые в большинстве своем любезно относились к взрослеющему племяннику М.И.Воронцова. Следующий 1757 г. ознаменовался событием, во многом изменившим судьбу А.Р.Воронцова. В июле этого года в Санкт-Петербург прибыло французское посольство во главе с маркизом Лопиталем (L’Hopital). Благожелательно принятый императрицей Елизаветой I, Лопиталь дружески сошелся с вице-канцлером М.И.Воронцовым. Свое дружелюбие он перенес и на его племянника, с которым он часто виделся. Молодой гвардеец, хорошо говоривший на французском языке, импонировал французскому послу. Лопиталь сообщил Александру о недавнем открытии в Версале военного учебного заведения, состоявшего под особым покровительством короля Людовика XV, Школы легких кавалеристов – «Ecole des Chevaux-Légers»¹³. В которой воспитывались дети самых знатных французских вельмож и высшего дворянства. Посол взялся исходатайствовать разрешение короля на вступление в нее А.Р.Воронцова. Лопиталь выполнил обещание, спустя несколько месяцев было получено уведомление французского министра иностранных дел, аббата де Берни (de Bernis) о данном королем Людовиком XV повелении принять в школу «Ecole des Chevaux-Legers» племянника русского вице-канцлера. С согласия отца Р.И.Воронцова и при содействии дяди М.И.Воронцова в том же году состоялось повеление императрицы Елизаветы I об отправлении во Францию для продолжения обучения прапорщика лейб-гвардии Измайловского полка А.Р.Воронцова.

Однако отъезд Александра пришлось отложить из-за назначенных на середину февраля 1758 г. свадеб его сестры Марии, старшей дочери Р.И.Воронцова и единственной дочери М.И.Воронцова Анны. Кроме того, 14 февраля 1758, впав в опалу, получил отставку государственный канцлер А.П.Бестужев-Рюмин, его заменил в управлении иностранными делами М.И.Воронцов, но и на него легла тень подозрения императрицы¹⁴.

Наконец, Александр Воронцов дождался аудиенции у Елизаветы I, чтобы проститься с нею. При этом, императрица распорядилась выдать А.Р.Воронцову особый рескрипт к русскому послу в Париже графу М.П.Бестужеву-Рюмину (брату государственного канцлера А.П.Бестужева-Рюмина), которому поручалось обеспечить устройство А.Р.Воронцова в школу «Ecole des Chevaux-Legers» и попечение над ним во время учебы. 28 февраля 1758 г. Александр Воронцов выехал из Санкт-Петербурга, снабженный дядей множеством рекомендательных писем ко всем русским дипломатическим представителям на путь его следования в Париж.

Александру шел 17-й год, его переполняли мечты о предстоящем длительном путешествии, чувство ответственности в связи с возложенным на него выбором, желание оправдать этот выбор и в том числе гордость за то, что отец отпускает его в далекий путь без гувернера, хотя и в сопровождении двух слуг – крепостного Тимофея Орлова и вольного человека Ягана Рейха¹⁵. По всей видимости, в этом Роман Илларионович руководствовался не только экономическими, но и педагогическими соображениями, надеясь, что без гувернера Александр быстро станет самостоятельным и ответственным человеком.

Дорога от Санкт-Петербурга до Парижа заняла около 5 месяцев. Проехав Пруссию, Польшу (Речь Посполитую), Австрию, Баварское курфюршество, Вюртембергское герцогство и Мангеймское курфюршество, Александр Воронцов везде представлялся царственным особам (королям, герцогам, курфюстам и т.д.) и посещал дома местной знати. На 3-м месяце путешествия Александр оказался в Мангейме, небольшом немецком курфюршестве. На обеде у мангеймского курфюрста он случайно столкнулся с обожаемым им Вольтером. «Я, – писал Александр отцу, – с крайним удовольствием увидел … за столом знатного господина Вольтера, который весьма ко мне ласкался. После обеда … я имел удовольствие один с ним долго сидеть. Говорил мне, что он весьма жалеет, что я не могу с ним долго быть и что он надеется, что я сие время не потерял»¹⁶. Александр на несколько дней задержался в Мангейме, проводя по несколько часов в день в беседах с Вольтером и смотря в местном театре его трагедии¹⁷.

Помимо официальных и светских мероприятий, А.Р.Воронцов не упускал случая посещать музеи, библиотеки и книжные магазины. Уже во Франции на пути от Страсбурга до Парижа Александр останавливался во всех сколько-нибудь интересных городах.

Прибыв в июле 1758 г. в Париж, он поселился в доме русского посла М.П.Бестужева-Рюмина. Спустя две недели Александр был официально представлен французскому королю Людовику XV. До зачисления в школу он активно посещал театры, где прежде всего посмотрел трагедию Вольтера «Заира». В прогулках по городу он не пропускал ни одной из многочисленных книжных лавок, с упоением удовлетворяя свою ученую страсть, покупая и читая философские, политические, исторические и иные сочинения. Его удивил Париж: «Меня натурально очень поразили и громадность Парижа, и многочисленность его населения, и предприимчивая деятельность жителей. В нем есть очень красивые кварталы или, по меньшей мере, целые улицы, где нет других зданий кроме больших отелей»¹⁸.

Наконец, в посольстве было получено от аббата Берни уведомление о том, что «г-жа Помпадур (Pompadour) писала по приказанию короля директору школы … герцогу Шольнесу [de Chaulnes], что все готово для моего поступления туда и что я смогу поступить когда захочу»¹⁹.

Отец Роман Илларионович предоставил сыну возможность учиться во Франции там, где он пожелает: «Я, писал он ему, – даю тебе волю: в Версалии будешь учиться или в другом месте, только б не в Париже, а то тут одно гулянье и мотовство; а я ожидаю и дядя твой от твоей езды в чужие края пользы и надеюсь, что ты слово свое сдержишь»²⁰. Роман Илларионович опасался, что легкомысленный Париж испортит сына.

Александр ответил отцу, что он хочет осведомиться о школе «Ecole des Chevaux-Legers» – «учат ли там по-латыни и читают ли философию и натуральное право. Естли ети все науки учат, то не только в едакую строгость, но хотя бы еще строже было, с охотою отдамся, зная, что мне из этого польза будет»²¹. В конечном итоге он остановил выбор на этой школе. Через 8-9 дней сам М.П.Бестужев-Рюмин отвез Александра в Версаль.

За год обучения необходимо было заплатить 4000 ливров. За эту плату Александр имел две комнаты, небольшую прихожую и антресоли для прислуги, освещение, новый мундир, сюртук и стирку белья. Питание, по его словам, было приличным, по пятницам и субботам ели постное. Общительный россиянин быстро освоился в школе. «Нетрудно себе представить, – пишет он, – как мне было неловко, когда я очутился в среде почти 120 молодых людей и многих офицеров генерального штаба и инспекторов, совершенно мне незнакомых. Но я должен отдать справедливость любезности всей этой французской знатной молодежи, которая была так предупредительна ко мне, что через два дня, я уже был там как дома, точно будто я прожил там несколько месяцев». И продолжает: «По прошествии одной недели моего пребывания в этой школе, я уже понял, что она хороша и может быть полезна для меня, а потому стал заниматься очень усердно. Я сошелся с некоторыми из моих товарищей, общество которых мне всего более нравилось, и нисколько не тяготился моим пребыванием в школе»²². Во время жизни в Версале он сблизился со многими придворными, стал известен королевской семье. Король Людовик XV не раз и подолгу беседовал с ним.

В ноябре 1758 г. он получил радостную весть о назначении дяди государственным канцлером²³.

Александр не ограничился теми дисциплинами, какие изучались в школе (математика, фортификация, инженерное искусство, рисование и др.). У него была своя программа обучения. Он, например, договорился о дополнительных занятиях с господином Арну (Arnould), преподававшим в школе словесность. К радости Александра беседы о словесности и литературе нередко прерывались рассказами Арну о Вольтере, секретарем которого он был в недавнем прошлом. Занимались с ним дополнительно и другие преподаватели – истории, каллиграфии, фехтования и танцев. Военные и физические упражнения Александр посчитал лишними для себя. «Я, – замечает он, – никогда не имел большой склонности к экзерцициям тела, а больше старался к экзерцициям ума, рассуждая, что разум всегда должен повелевать телом»²⁴. Лишним он посчитал и обучение верховой езде. «Хотя, – пишет он отцу, – и польза, что верхом научусь ездить, но опять вредительно, что время может пропасть»²⁵. Он хотел тратить время только на приобретение научных знаний. Впрочем, обучаясь в кавалерийской школе, вряд ли можно было избежать верховой езды и военных упражнений.

С началом нового 1759 г. А.Воронцов был произведен в подпоручики. Учеба в военной школе не изменила планов юноши – он не хотел быть военным. «Вы знаете, – делится он своими мыслями с отцом, – к чему я имею склонность, и думаю, что могу быть и свободен, то есть к министерству. Я перед поездом²⁶ имел честь с вами в том открыться, и мне показалось, что вам мое желание не противно было»²⁷. «Отчего, – спрашивает он, – в Англии и в других местах столько находится людей полезных. Все делает вольность, то есть – употреблену быть в том, к чему склонность²⁸. Он также хотел быть вольным в выборе будущей профессии.

Роман Илларионович продолжал опасаться, что жизнь во Франции повлияет на нравственный облик сына. «Теперь, – пишет он ему, – осталось мне видеть, что ты доказал о своем поведении. Живешь в Версали с молодыми людьми, по своей воле, деньги имеешь; употреблять можешь порядочно и непорядочно, только та разница, что невоздержаньем понудишь меня вскоре отозвать тебя, да в отечестве своим фигуры не сделаешь, для того, что все будут знать, что за мотовство возвратился. Берегися, мой сын, дурных людей и не имей с мотами знакомства, а паче всего советую: никому не будь должен и чтоб и тебе должны не были господа, с которыми ты в товариществе. На те оригиналы, с которых копии сюда к нам выезжают, надежды мало. Что можно получить с ними в обращении, как не одно о театрах знание и героинях театральных»²⁹. Михаил Илларионович также просил племянника «содержать себя разумно и честно», чтобы он и его брат, слыша о нем, могли только радоваться. «Надобно вам, – пишет он, – сохранять честь российского дворянства и фамилии вашей, которая того от вас требовать право имеет»³⁰. Александр, отвечая на советы отца и дяди, пишет: «Шлюсь на всех бескорыстных людей, кои меня знали в этом городе, что знание девок, балов и прочих публичных мест, что столь других веселило, мне ни мало удовольствия не делало, и без пристрастия скажу, хотя ето покажется и странно, что мало находится людей в мои лета, кто б толь мало в дебошах наслаждался, как я»³¹. С завершением учебы³² в школе легкой кавалерии Александр хотел задержаться в Париже. «Вот план, – пишет он отцу, – который я себе сделал о моей жизни в чужих краях, ежели его опробуете… Я надеюсь, оконча прежде писанные науки, поехать жить в Париж, где буду прележаться к физике экспериментальной, механике; утро, понеже при сем всегда в 6 часов вставать, – чтобы ездить смотреть, что есть куриозного в Париже, также во всех мануфактурах, и делать знакомства с знатными артистами, что впредь мне будет к пользе служить, а вечер – чтобы видеть как те дома, которые уже знаю, и новые знакомства делать»³³. Он отмечает, что для выполнения плана ему потребуется 24285 ливров. Сумма, говорит он, немалая, «только, ей-ей, лишнего нету». Однако Роман Илларионович не одобрил намерение сына задержаться в Париже. Он по-прежнему опасался соблазнов парижской жизни. Он посчитал, что лучшим продолжением образования Александра станет путешествие по европейским странам (Испании, Португалии, Италии и Швейцарии). Александр вынужден был подчиниться воле отца. Роман Илларионович пишет сыну накануне его путешествия: «Старайся, чтоб твое пребывание в чужих краях принесло пользу и, чтоб ты годен был для услуги своего отечества. Знать должно силы и правление тех государств, в которых был, в чем они изобильны и чего не достает, откуда недостаточное получают, а излишнее куда отпускают, нравы и склонности народов. А прежде всего себя исправить наукою и сделаться способным понимать и рассуждать правильно». «Все, что случится достопамятного, записывай, чтобы вояж твой служил тебе в пользу»³⁴. Михаил Илларионович также постарался быть полезным племяннику в его вояже. Он снабжает Александра рекомендательным письмом к испанскому королю, чтобы пребывание в Испании было для него «не токмо приятным, но и полезным». Дядя верил, что племянник оправдает его рекомендацию «похвальными поступками при таком дворе, где уже чрез толь долгое время ни одного нашего земляка не видали»³⁵.

В новую поездку Александр Воронцов отправился уже в сопровождении целой свиты – француза Фавье и троих слуг: Тимофея Орлова, французов повара³⁶ и парикмахера. Ехал Александр в собственной карете, купленной в Париже³⁷. Во время путешествия по Испании Александр убедился, что и на земле есть места, подобные раю. Таким земным раем, посчитал он, была испанская провинция Валенсия. «О здешней земле, то есть государстве Валенсии, – пишет он, – не могу оной идеи дать вам: естли рай где-нибудь назначен быть, то уповательно, что тут, ибо более нежели 200 верст земли ничего иного не видишь, как аллеи апельсинных и ситронных (лимонных) деревьев, гранады (гранаты) и деревья, из коих листьев червей для делания шелку кормят»³⁸. Знакомство с Испанией и Португалией Александр завершил подробным описанием дворов этих государств. Он послал свое сочинение Михаилу Илларионовичу. Дядя преподнес труд племянника Елизавете Петровне, и императрица удостоила его «апробации», то есть одобрения. Далее, путь лежал в Италию. Александр был в восхищении от Рима. «Чем более мое бытие в Риме продолжается, – пишет он, – тем менее насытиться могу виденным оново, особливо церковью святого Петра, которую, видев всякий день с тех пор как в Риме, все новое что-нибудь нахожу»

Blog

Александр романович воронцов

Содержание

АЛЕКСАНДР РОМАНОВИЧ ВОРОНЦОВ