Шодерло де Лакло
| Вид материала | Документы |
- Шодерло де Лакло, 5942.61kb.
- Приключения Ходжи Насреддина». Среднеазиатский фольклор ), «Опасный, опасный, очень, 173.23kb.
Письмо 156
От Сесили Воланж к кавалеру Дансени
(приложено к предыдущему)
Как это получилось, милый друг мой, что я перестала видеть вас, когда
желать этого не перестаю? Или вам уже хочется этого не так, как мне? Ах, вот
теперь-то мне и становится грустно. Гораздо грустнее, чем когда мы были
совсем разлучены. Горе, которое мне раньше причиняли другие, теперь
причиняете вы, и от этого мне еще больнее.
Вот уже несколько дней, как мама совсем не бывает дома, - вы это
отлично знаете, - и я надеялась, что вы попытаетесь воспользоваться выпавшей
нам случайно свободой. Но вы обо мне даже и не думаете. Я очень несчастна! А
вы еще уверяли меня, что из нас двоих я люблю меньше! Я-то знала, что дело
обстоит как раз наоборот, и вот тому доказательство. Если бы вы пришли
повидаться со мной, то и повидались бы, ибо я ведь не такая, как вы, - я
думаю лишь о том, как бы нам быть вместе. Вы заслуживаете, чтобы я не
сказала вам ни слова обо всем, что я для этого сделала и каких трудов мне
это стоило. Но я вас слишком люблю, и мне до того хочется видеть вас, что я
не могу не сказать вам этого. Потом-то я уж смогу убедиться, любите ли вы
меня по-настоящему.
Я постаралась переманить на нашу сторону швейцара, - он обещал мне, что
каждый раз, как вы будете приходить, он станет впускать вас так, словно и не
видит, и мы можем вполне довериться ему, - он человек очень честный. Значит,
теперь надо только стараться, чтобы никто не увидел вас в доме, а это вовсе
не трудно, если приходить только вечером и когда можно не опасаться, что с
кем-нибудь встретишься. Вот, например, мама: с тех пор как она ежедневно
уходит из дому, она ложится спать каждый день в одиннадцать часов; времени у
нас будет достаточно.
Швейцар сказал мне, что, когда вы захотите прийти таким образом, вам
надо будет, вместо того чтобы стукнуть в дверь, постучаться в окошко, и он
вам тотчас же ответит. Дальше вы уж сами найдете боковую лестницу, а так как
вам нельзя будет иметь при себе свечи, я оставлю дверь своей комнаты
приоткрытой - это немного осветит вам дорогу. Будьте осторожны, не шумите,
особенно проходя мимо маленькой двери в мамину комнату. У комнаты моей
горничной это не так важно; она обещала мне не просыпаться; она тоже славная
девушка! Уходить будете точно так же. Теперь посмотрим, придете ли вы ко
мне.
Боже мой, почему у меня так бьется сердце, когда я вам пишу! Неужели со
мной приключится какая-нибудь беда; или меня взволновала надежда увидеть
вас? Но одно я чувствую: никогда еще я вас так сильно не любила и никогда
еще так сильно не хотела сказать вам это. Приходите же, мой друг, мой милый
друг, чтобы я сто раз повторила вам, что люблю вас, обожаю, что никогда
никого, кроме вас, не полюблю.
Мне удалось дать знать господину де Вальмону, что мне надо ему кое-что
сказать, и он такой хороший друг, что, наверно, завтра придет, и я попрошу
его тотчас же передать вам мое письмо. Итак, я буду ждать вас завтра
вечером, а вы непременно придете, если не хотите, чтобы ваша Сесиль очень
страдала.
Прощайте, милый друг, целую вас от всего сердца.
Париж, 4 декабря 17... вечером.
Письмо 157
От кавалера Дансени к виконту де Вальмону
Не сомневайтесь, любезный виконт, ни в моем чувстве, ни в моих
поступках: как мог бы я устоять перед желанием моей Сесили? Ах, ее и только
ее люблю я по-настоящему. Простодушие и нежность ее полны для меня
очарования, от которого по слабости я мог отвлечься, но которого ничто
никогда не затмит. Сам того не заметив, если можно так выразиться, я увлекся
другим приключением, но воспоминание о Сесили часто смущало меня в минуты
сладчайших утех. И, может быть, сердце мое никогда не было полно более
подлинного чувства к ней, чем в тот самый миг, когда я изменил ей. Однако,
друг мой, пощадим чувствительность моей Сесили и скроем от нее мои
прегрешения, не для того, чтобы ввести ее в обман, а для того, чтобы не
огорчить. Счастье Сесили - самое пламенное мое желание, никогда не простил
бы я себе ни одной провинности, которая стоила бы ей хоть одной слезинки.
Понимаю, что вполне заслужил ваши шутки по поводу того, что вы
называете моими новыми правилами, но можете мне поверить: не ими
руководствуюсь я в данный момент и решил с завтрашнего же дня доказывать
это. Я приду к той, кто явилась причиной моего заблуждения и сама разделила
его, покаюсь перед нею, скажу ей: "Читайте в моем сердце: оно полно к вам
нежнейшей дружбы, а дружба в сочетании с желанием так похожа на любовь!..
Оба мы ошиблись; но если я могу впасть в заблуждение, то не способен на
вероломство". Я знаю своего друга: она так же прямодушна, как и
снисходительна, она не только согласится со мною, она меня простит. Она сама
часто упрекала себя за то, что изменила дружбе, часто щепетильность ее
отпугивала любовь; более умудренная, чем я, она укрепит в моем сердце
спасительный страх, который я дерзновенно стремился заглушить в нем. Я буду
обязан ей тем, что стану лучше, как вам обязан буду тем, что стану
счастливее. О друг мой! Разделите мою благодарность. Мысль, что за свое
счастье я в долгу перед вами, увеличивает для меня его ценность.
Прощайте, дорогой виконт. Избыток радости не мешает мне думать о ваших
страданиях и сочувствовать вам. Почему не дано мне помочь вам? Неужели
госпожа де Турвель остается неумолимой? Говорят также, что она тяжело
больна. Боже мой, как мне вас жаль! Да обретет она разум, и здоровье, и
снисхождение, да сделает она вас навеки счастливым! Это пожелания дружбы.
Смею надеяться, что осуществит их любовь.
Я хотел бы подольше побеседовать с вами, но время не терпит: может
быть, Сесиль уже меня ждет.
Париж, 5 декабря 17...