Обычно мы считаем, что люди часто заслуживают наказания, но открытия современной науки заставляют усомниться в этом убеждении «здравого смысла». По-видимому, что бы мы ни сделали, нас нельзя винить за это. Тем не менее тюрьмы и иные виды наказания сохраняются. Однако постепенно мы приходим к мысли о том, что наше отношение к наказаниям должно радикально измениться. Или же мы должны найти ошибку в рассуждениях Дивни.
217
Что читать дальше?
Позиции «здравого смысла» в этой главе были противопоставлены философские аргументы. В противоположность внешней очевидности эти аргументы показывают, что мы не свободны. Другие примеры того, каким образом философские рассуждения приводят к необычным, противоречащим интуиции следствиям, см. в гл. 3 « Изолированный мозг», в гл. 8 «Удивительные рассуждения рационального дантиста», в гл. 14 «Почему мы ожидаем, что Солнце завтра взойдет?» и в гл. 25 «Семь парадоксов».
218
16. ТАЙНА ЗНАЧЕНИЯ
Язык является чрезвычайно мощным инструментом — наиболее важным из всех инструментов, имеющихся в нашем распоряжении. Каким образом наши звуки, написанные крючки и другие знаки приобретают способность что-то означать? Что такое значение? В этой главе мы познакомимся с основными идеями двух философов — Джона Локка (1632— 1704) и Людвига Витгенштейна (1889—1951).
Откуда берется значение?
Взглянем на следующий ряд прямых и кривых линий:
Я СЧАСТЛИВ.
В русском языке этот ряд линий означает «Я счастлив"*. Однако могут существовать другие языки, в которых та же самая комбинация линий выражает совершенно иную мысль. Может быть, в какой-то культуре она означает: «Мои брюки порваны» (я не утверждаю, конечно, что это имеет место, но такое возможно). Сами по себе эти линии лишены какого-либо конкретного значения.
То же самое верно в отношении других форм репрезентации, включая диаграммы, иллюстрации и рисунки. Они не обладают внутренне присущей им способностью отображения или значением.
* В оригинале речь идет, естественно, об английском языке. — Примеч. пер.
219
Вам это может показаться удивительным. Но вот пример, приведенный философом Витгенштейном.
Вы можете подумать, что эта простая комбинация линий изображает человека, идущего вверх. Однако, указал Витгенштейн, тот же самый рисунок может представлять человека, спускающегося вниз.
Можно вообразить некое одноглазое существо, для которого эта комбинация линий будет представлять изображение анфас,
или картографа, для которого этот рисунок представляет место, где зарыто сокровище («О» отмечает это место).
В самих этих линиях нет ничего такого, что заставило бы нас использовать их только для изображения чего-то одного.
Что означает пятно красного цвета? Несомненно, оно означает только одно — красное.
Это не так. Красное пятно может иметь разные значения. Если пятно имеет квадратную форму, то оно может означать «красный квадрат». Оно может означать и просто «квадрат» (который случайно оказался красным). Если пятно алого цвета, то оно может представлять данный оттенок красного. Оно
220
может представлять также и гораздо более широкую часть спектра, включающую в себя красный, пурпурный и кирпичный цвета. Красное пятно можно использовать как символ крови или предупреждения об опасности. Красное пятнышко я могу использовать для отметки в своем дневнике тех дней, когда я ел шоколадный бисквит. По сути дела, красное пятно можно использовать для обозначения самых разных вещей. Вывод заключается в том, что ничто не обладает каким-то внутренне присущим значением. В надлежащих обстоятельствах все можно использовать для обозначения чего угодно.
Значение как «внутренний» процесс
Но если ничто не обладает неким внутренним значением, то как наши слова и другие символы приобретают свое значение? Что или кто придает им значение? Несомненно, это делаем мы. Но как?
На этот вопрос имеется один распространенный ответ
Допустим, попугай начинает повторять выражение «Я счастлив». Конечно, попугай ничего не подразумевает под этими словами. По-видимому, он даже не осознает, что эти слова имеют какое-то значение. С другой стороны, когда я произношу выражение «Я счастлив», я не просто что-то произношу — я что-то подразумеваю.
Таким образом, хотя мы оба произносим одни и те же слова, только один из нас что-то под ними подразумевает. Почему? Почему я что-то подразумеваю, а попугай — нет? В конце концов, и я, и попугай осуществляем один и тот же внешний, наблюдаемый процесс. Оба мы произносим слова «Я счастлив».
Тогда существенное различие между нами должно быть скрытым. Когда я чему-то придаю значение, я должен быть включен в дополнительный процесс, сопровождающий процесс произнесения слов, — процесс, в который не включен попугай. Когда я произношу слова «Я счастлив», внешний физический процесс произнесения слов сопровождается внут-
221
ренним ментальным процессом придания значения. Именно внутренний ментальный процесс придает жизнь нашим словам и преобразует их из простых звуков в значимую речь.
Теория значения Локка
Примером той точки зрения, что значение является, по существу, «внутренним», может служить концепция философа XVII столетия Джона Локка.
По мнению Локка, сознание похоже на некий склад. При рождении наш склад пуст. Постепенно наши чувства начинают наполнять это внутреннее пространство объектами. Эти ментальные объекты Локк называл «идеями». У нас есть простые идеи, например, идея красного цвета. По-видимому, идею красного Локк считал определенным ментальным образом. У нас имеются также сложные идеи, состоящие из простых идей. Например, моя идея снежного кома состоит из простых идей белого, холодного, твердого и круглого.
С точки зрения Локка, идеи образуют строительные блоки мышления. Наши мысли представляют собой последовательности идей. А слова получают значение, будучи представителями этих идей: «В своем первичном или непосредственном значении слова представляют не что иное, как идеи в мышлении человека, употребляющего их...» (John Locke, An Essay Concerning Human Understanding (Oxford, Clarendon Press, 1975), Book III, Part II, Section 1. — Русский перевод: Опыт о человеческом разумении. — Локк Дж. Сочинения: в 3 т. М., 1985, т. 1). Таким образом, по мнению Локка, разница между мной и попугаем заключается в том, что в отличие от попугая ясвязываю ряд слов «Я счастлив» с некоторой последовательностью ментальных объектов. Внешний процесс произнесения слов сопровождается внутренним рядом идей. В уме попугая нет этого ментального ряда.
Такая концепция называется теорией идеальных значений.
217
ожно вообразить некое одноглазое существо, для которого эта комбинация линий будет представлять изображение анфас,