Роман в четырех частях
| Вид материала | Документы |
- Тест по роману «Обломов» И. А. Гончарова., 55.06kb.
- Обломов Роман в четырех частях Часть первая, 5871.24kb.
- Идиот Роман в четырех частях Часть первая, 7878.62kb.
- Волк и семеро козлят, 53.28kb.
- Тарас дрозд роман с розой, 1524.74kb.
- Л. соболев его военное детство в четырех частях, 7805.99kb.
- Роман Москва «Детская литература», 3628.68kb.
- Библиотека Альдебаран, 4748.57kb.
- Конспект открытого урока по географии Класс: 6 Тема: Реки в природе и на географической, 68kb.
- Англ the Gothic novel, «черный роман», роман «ужасов» в прозе предромантизма и романтизма, 180.16kb.
VIIIНа другой день Захар, убирая, комнату, нашел на письменном столе маленькую перчатку, долго разглядывал ее, усмехнулся, потом подал Обломову. - Должно быть, Ильинская барышня забыла, - сказал он. - Дьявол! - грянул Илья Ильич, вырывая у него перчатку из рук. - Врешь! Какая Ильинская барышня! Это портниха приезжала из магазина рубашки примерять. Как ты смеешь выдумывать! - Что за дьявол? Что я выдумываю? Вон, уж на хозяйской половине говорят. - Что говорят? - спросил Обломов. - Да что, слышь, Ильинская барышня с девушкой была... - Боже мой! - с ужасом произнес Обломов. - А почем они знают Ильинскую барышню? Ты же или Анисья разболтали... Вдруг Анисья высунулась до половины из дверей передней. - Как тебе не грех, Захар Трофимыч, пустяки молоть? Не слушайте его, батюшка, - сказала она, - никто и не говорил и не знает, Христом богом... - Ну, ну, ну! - захрипел на нее Захар, замахиваясь локтем в грудь. - Туда же суешься, где тебя не спрашивают. Анисья скрылась. Обломов погрозил обоими кулаками Захару, потом быстро отворил дверь на хозяйскую половину, Агафья Матвеевна сидела на полу и перебирала рухлядь в старом сундуке; около нее лежали груды тряпок, ваты, старых платьев, пуговиц и отрезков мехов. - Послушайте, - ласково, но с волнением заговорил Обломов, - мои люди болтают разный вздор; вы, ради бога, не верьте им. - Я ничего не слыхала, - сказала хозяйка. - Что они болтают? - Насчет вчерашнего визита, - продолжал Обломов, - они говорят, будто приезжала какая-то барышня... - Что нам за дело, кто к жильцам ездит? - сказала хозяйка. - Да нет, вы, пожалуйста, не верьте: это совершенная клевета! Никакой барышни не было: приезжала просто портниха, которая рубашки шьет. Примерять приезжала... - А вы где заказали рубашки? Кто вам шьет? - живо спросила хозяйка. - Во французском магазине... - Покажите, как принесут: у меня есть две девушки: так шьют, такую строчку делают, что никакой француженке не сделать. Я видела, они приносили показать, графу Метлинскому шьют: никто так не сошьет. Куда ваши, вот эти, что на вас... - Очень хорошо, я припомню. Вы только, ради бога, не подумайте, что это была барышня... - Что за дело, кто к жильцу ходит? Хоть и барышня... - Нет, нет! - опровергал Обломов. - Помилуйте, та барышня, про которую болтает Захар, огромного роста, говорит басом, а эта, портниха-то, чай, слышали, каким тоненьким голосом говорит, у ней чудесный голос. Пожалуйста, не думайте... - Что нам за дело? - говорила хозяйка, когда он уходил. - Так не забудьте, когда понадобится рубашки шить, сказать мне: мои знакомые такую строчку делают... их зовут Лизавета Николавна и Марья Николавна. - Хорошо, хорошо, не забуду; только вы не подумайте, пожалуйста. И он ушел, потом оделся и уехал к Ольге. Воротясь вечером домой, он нашел у себя на столе письмо из деревни, от соседа, его поверенного. Он бросился к лампе, прочел - и у него опустились руки. "Прошу покорно передать доверенность другому лицу (писал сосед), а у меня накопилось столько дела, что, по совести сказать, не могу как следует присматривать за вашим имением. Всего лучше вам самим приехать сюда, и еще лучше поселиться в имении. Имение хорошее, но сильно запущено. Прежде всего надо, аккуратнее распределить барщину и оброк; без хозяина этого сделать нельзя: мужики избалованы, старосты нового не слушают, а старый плутоват, за ним надо смотреть. Количество дохода определить нельзя. При нынешнем беспорядке едва ли вы получите больше трех тысяч, и то при себе. Я считаю доход с хлеба, а на оброчных надежда плоха: надо их взять в руки и разобрать недоимки - на это на все понадобится месяца три. Хлеб был хорош и в цене, и в марте или апреле вы получите деньги, если сами присмотрите за продажей. Теперь же денег наличных нет ни гроша. Что касается дороги через Верхлево и моста, то, не получая от вас долгое время ответа, я уж решился с Одонцовым и Беловодовым проводить дорогу от себя на Нельки, так что Обломовка остается далеко в стороне. В заключение повторю просьбу пожаловать как можно скорее: месяца в три можно привести в известность, чего надеяться на будущий год. Кстати, теперь выборы: не пожелали ли бы вы баллотироваться в уездные судьи? Поспешайте. Дом ваш очень плох (прибавлено было в конце). Я велел скотнице, старому кучеру и двум старым девкам выбраться оттуда в избу: долее опасно бы было оставаться". При письме приложена была записка, сколько четвертей хлеба снято, умолочено, сколько ссыпано в магазины, сколько назначено в продажу и тому подобные хозяйственные подробности. "Денег ни гроша, три месяца, приехать самому, разобрать дела крестьян, привести доход в известность, служить по выборам", - все это в виде призраков обступило Обломова. Он очутился будто в лесу, ночью, когда в каждом кусте и дереве чудится разбойник, мертвец, зверь. - Однакож это позор: я не поддамся! - твердил он, стараясь ознакомиться с этими призраками, как и трус силится, сквозь зажмуренные веки, взглянуть на призраки и чувствует только холод у сердца и слабость в руках и ногах. Чего ж надеялся Обломов? Он думал, что в письме сказано будет определительно, сколько он получит дохода и, разумеется, как можно больше - тысяч, например, шесть, семь; что дом еще хорош, так что по нужде в нем можно жить, пока будет строиться новый; что, наконец, поверенный пришлет тысячи три, четыре, - словом, что в письме он прочтет тот же смех, игру жизни и любовь, что читал в записках Ольги. Он уже не ходил на четверть от полу по комнате, не шутил с Анисьей, не волновался надеждами на счастье: их надо было отодвинуть на три месяца; да нет! В три месяца он только разберет дела, узнает свое имение, а свадьба... - О свадьбе ближе года и думать нельзя, - боязливо сказал он: - да, да, через год, не прежде! Ему еще надо дописать свой план, надо порешить с архитектором, потом... потом... - Он вздохнул. "Занять!" - блеснуло у него в голове, но он оттолкнул эту мысль. "Как можно! А как не отдашь в срок? Если дела пойдут плохо, тогда подадут ко взысканию, и имя Обломова, до сих пор чистое, неприкосновенное..." Боже сохрани! Тогда прощай его спокойствие, гордость... нет, нет! Другие займут да потом и мечутся, работают, не спят, точно демона впустят в себя. Да, долг - это демон, бес, которого ничем не изгонишь, кроме денег! Есть такие молодцы, что весь век живут на чужой счет, наберут, нахватают справа, слева, да и в ус не дуют! Как они могут покойно уснуть, как обедают - непонятно! Долг! последствия его - или неисходный труд, как каторжного, или бесчестие. Заложить деревню? Разве это не тот же долг, только неумолимый, неотсрочимый? Плати каждый год - пожалуй, на прожиток не останется. Еще на год отодвинулось счастье! Обломов застонал болезненно и повалился было на постель, но вдруг опомнился и встал. А что говорила Ольга? Как взывала к нему, как к мужчине, доверилась его силам? Она ждет, как он пойдет вперед и дойдет до той высоты, где протянет ей руку и поведет за собой, покажет ее путь! Да, да! Но с чего начать? Он подумал, подумал, потом вдруг ударил себя по лбу и пошел на хозяйскую половину. - Ваш братец дома? - спросил он хозяйку. - Дома, да спать легли. - Так завтра попросите его ко мне, - сказал Обломов, - мне нужно видеться с ним. |