Роман Чака Паланика «Бойцовский клуб» 1 во всей полноте демонстрирует великолепную эклектичность современной попкультуры. Эта книга
| Вид материала | Книга |
- Олег Волошкевич. «Мифы и рифы современной медицины. В плену иллюзий и страхов» пролог, 597.33kb.
- Книга, которую держит в руках читатель, требует нескольких предварительных пояснений, 3707.03kb.
- Блаженнейший Митрополит Владимир, понятая во всей полноте и объеме, является одним, 137.42kb.
- Руководство по древнемуискусству исцеления «софия», 3676.94kb.
- СоЗнание. Книга Освобождение сознания. Эфирное тело (рабочее название), 2429.05kb.
- Творческая работа по теме: «Литература Древнего Рима», 34.99kb.
- Руководство по древнему искусству исцеления «софия», 19006.95kb.
- Future Human Evolution, перевод Ф. Б. Сарнова Эта книга, 1980.94kb.
- Статья опубликована: Верхоглазенко В. Н. Система мотивации персонала, 293.72kb.
- А. М. Блокадная книга : роман / А. М. Адамович, Д. А. Гранин. М. Советский писатель,, 272.68kb.
ГЕНЕАЛОГИЯ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ЭТИКИ
«Человек должен становиться все лучше и злее» - так учу я.
Самое злое нужно для блага сверхчеловека».
Фридрих Ницше
вступление
На всякий случай расшифрую название этой работы. Революционная этика – это комплекс учений, обосновывающих ценность резкого социального переустройства. В значительной степени это этика революционера, в таком значении она обосновывает, почему этот человек посвящает все, или почти все, время своей жизни на создание условий для революции или на локальную реализацию этой революции. При создании этого определения я руководствовался определением, заимствованным из словаря философских терминов под редакцией В. Г. Кузнецова: «Этика – раздел философии, изучающий человеческое поведение и совместную жизнь людей в аспекте их обусловленности законами свободы». Подобное исследование очень интересно с самых разных точек зрения, например, с исторической. Ведь именно те люди, которые смогли для себя обосновать ценность социальных перемен, создали историю человечества.
Как и любую другую генеалогию, генеалогию революционной этики можно восстанавливать, начиная с общего потомка, достаточно позднего времени, так как общий предок затерялся где-то в глубине веков. Социальная мысль в целом подобна инцестуозному роду египетских фараонов. Она развивается, все время скрещиваясь сама с собой, так как логически допустимых вариантов социальной организации очень немного. Я полагаю, что революционная этика является частью социальной мысли. Естественно, пока я не претендую на сколько-нибудь высокую степень завершенности исследования.
Роман Чака Паланика «Бойцовский клуб»1 во всей полноте демонстрирует великолепную эклектичность современной попкультуры. Эта книга стала культовой для значительной части недалекой молодой интеллигенции нашего времени. Трудно сказать, осознавал ли Чак Паланик, что он берет за основу. Брал ли он это осознанно, или придумывал сам? А может, нахватался из вторичных источников, что, собственно говоря, наиболее вероятно. Ясно лишь, что его работа является сложным гибридом многих течений.
определение границ
Думаю, что совершенно необходимо начать с отказа от анализа некоторых феноменов, по причине их непричастности к революционной этике. Основной изюминкой сюжета «БК» является раздвоение личности главного героя. Либо мне не хватило терпения перечитать книгу от начала до конца и найти имя главного героя, либо Чак Паланик ни разу не упомянул его, оставив своего персонажа анонимом. Тайлер Дерден – это альтерэго главного героя. Я буду называть саму личность героя «Клерк».
Из уст Клерка мы узнаем следующее: «Тайлер – это моя галлюцинация». Галлюцинациями занимается либо психология, либо психиатрия, либо религия, которую я осмелюсь отнести к физике. К этике факт наличия галлюцинаций может иметь отношение лишь постольку, поскольку он влияет на мораль и поведение человека. Без сомнения, Тайлер меняет этическую схему поведения Клерка. Однако изменение поведения Клерка происходит не как суммарная результирующая этических схем поведения Тайлера и Клерка, а просто путем замещения личности Клерка личность Тайлера, вплоть до того, что Клерк становится способен активно сопротивляться Тайлеру тайлеровскими же методами и, в конце концов, убивает Тайлера. Поэтому, я считаю возможным отказаться от анализа процесса превращения и анализировать по отдельности этические схемы поведения Тайлера и Клерка. Но, поведение Клерка, до начала превращения его в Тайлера, не несет в себе ничего революционного, а посему я ограничусь анализом этики Тайлера.
этика трудофобии
В первую очередь возникает ассоциация с панком. Из панка Паланик заимствует идею DIY1, стремление к сквотированию2, потребность в хулиганстве, как основной форме самовыражения персонажей. Но панк не разделяет никаких видов насилия, может быть кроме частичного уничтожения чужого имущества и пикетирования, а Тайлер наоборот пропагандирует насилие и саморазрушение.
Таким образом, мы получили первого, но явно не единственного идеологического прародителя «БК», из чего следует, что дальше необходимо с одной стороны найти предков панка, а с другой стороны других прародителей «БК».
Кроме вышеперечисленных характерных для панка методов самореализации в книге встречается идея борьбы рабочего с работодателем. Но это не борьба пролетариата и буржуазии, это борьба квалифицированного клерка, который не знает, куда девать свою гигантскую зарплату со своим непосредственным начальником, который почти не отличается от него своим экономическим положением и никак не отличается от него своим политическим положением. Это борьба профессионального официанта шикарного ресторана со своим клиентом, притом, что он сам иногда является клиентом ресторана. Однако Чак Паланик безотчетно придает этой борьбе устаревшую уже социальную окраску:
«На двери лифта пряма передо мной имеется маленькое окошечко- иллюминатор, через которое я могу видеть, что творится в коридоре банкетного блока. Но сейчас, когда лифт остановлен между этажами, все что я вижу – это узкая щель высотой в тараканий рост, просторы зеленого линолеума, и вдалеке – полуоткрытая дверь, за которой магнаты и их необъятные супружницы ведрами хлещут шампанское, сыто рыгают и демонстрируют друг другу бриллианты больше чем моя жизнь.
На прошлой неделе, говорю я Тайлеру, когда все юристы штата Нью-Йорк собрались здесь на рождественскую вечеринку, я поднапрягся и наложил в приготовленный для них апельсиновый мусс»3.
Мне кажется разумным возводить стремление к вредительству в сфере услуг, свойственное Тайлеру, к творчеству Боба Блэка и некоторых других мыслителей его круга. Как мы скоро увидим, туда же ведет и другой след. Я сравню две фразы:
Боб Блэк:
«Никто и никогда не должен работать.
Труд – источник чуть ли не всех человеческих несчастий. Назовите почти любое зло – оно происходит из-за труда или из-за того, что наш мир построен вокруг труда. Чтобы перестать страдать, надо перестать работать»1.
Тайлер:
– Это самое лучшее, что только может в жизни случиться, когда тебя увольняют, ты перестаешь толочь воду в ступе и начинаешь что-то менять в своей жизни.
Эти два утверждения суть одно. Они различаются не более, чем А и ¬¬А.
Действительно, бытовая логика Тайлера Дердена совершенно не похожа на бытовую логику пролетария. Клещ в пьесе Горького «На дне» говорит: «Какая – правда? Где – правда? (Треплет руками лохмотья на себе) Вот – правда! Работы нет… силы нет! Вот – правда! Пристанища… пристанища нету! Издыхать надо… вот она, правда! Дьявол! На… на что мне она – правда? Дай вздохнуть… вздохнуть дай! Чем я виноват?.. За что мне – правду? Жить – дьявол – жить нельзя… вот она – правда!..» Ценностная система Клеща, люмпен-пролетария времен пригодности марксизма, полностью противоречит и Бобу Блэку и Тайлеру. Здесь, пожалуй, возникает отношение типа А и ¬А.
Итак, с одной стороны, можно сделать первый интересный вывод: этика революционера наших дней не происходит от этики марксизма, затем большевизма и, наконец, тех ценностных приоритетов, которые медленно умирали, реализуясь в пятилетках СССР, с другой стороны, не разработано еще множество наследственных признаков, просочившихся в роман от других предков.
творческая этика
Я уже упоминал, хулиганство, в качестве основного способа самовыражения, как у панков, так и у Тайлера с компанией. Однако, ведь хулиганство это не простое. Собственно хулиганство можно, упуская некоторые аспекты, разделить на три вида: вандализм, художественный вандализм, немотивированное (простое) хулиганство. Из всех видов хулиганства Чак Паланик выбирает для своих героев самый почетный: художественный вандализм. Хаким Бей называет это явление поэтическим терроризмом, сокращенно ПТ:
«Искусство граффити слегка приукрасило уродливые вагоны метро и унылые официальные памятники; искусство ПТ тоже можно приспособить для общественных мест: стихи, нацарапанные в сортирах полицейского участка, мелкие фетиши, оброненные в парках и ресторанах, ксерокопии картин, заткнутые за дворники припаркованных автомобилей, крупнобуквенные лозунги, приклеенные к заборам детских площадок, анонимные письма, посылаемые наугад (почтовое хулиганство), пиратские радиопередачи, мокрый цемент…
Реакция публики или эстетический шок, произведенный ПТ, должен быть по меньшей мере такой же сильной, как чувство ужаса, - мощное отвращение, сексуальное возбуждение, суеверная боязнь, внезапный интуитивный прорыв, дадаистский страх; неважно, направлен ли ПТ на одного или на многих, неважно, анонимен он или имеет «подпись», - но если он не изменил ничьей жизни (кроме самого художника) – это провал.
ПТ – это акт театра жестокости, где нет ни сцены, ни зрительного зала, ни билетов, ни стен. Чтобы быть действенным, ПТ должен быть категорически отделен от всех традиционных структур, связанных с потреблением искусства (галереи, публикации, средства массовой информации). Даже партизанская ситуационистская тактика уличного театра сейчас, наверное, слишком хорошо известна и предсказуема»1.
Такова методология Хаким Бея, впрочем, философия его намного обширнее, хотя и менее основательна, чем методология. Отсылка к Хаким Бею закрывает сразу два вопроса: откуда взялась в «БК» немотивированная и малопонятная на превалирующем фоне панка жестокая агрессия и откуда появился творческий метод Тайлера.
Через Хаким Бея и Боба Блэка мы приходим к большой генеологической ветви, из которой произрастает «БК». Оба мыслителя относились к американской маргинальной мысль 70-90 годов, оба так или иначе были связаны с церковью Субгения, и, кажется, оба даже были лично знакомы. А теперь стоит вернуться к факту инцестуозного характера гибридизации социальных учений. И американская маргинальная мысль и панк являются детищами СИ2. Причем панк буквально происходит от него, а американскую маргинальную мысль уже принято считать разновидностью ситуационизма.
Самым фундаментальным этическим трудом ситуационизма можно признать книгу Рауля Ванейгема «Революция повседневной жизни. Трактат об умении жить для молодых поколений». И вот что пишет Ванейгем: «До сих пор творчеству не хватало ясного сознания своей поэзии. Житейский взгляд всегда описывал ее как первичное состояние, стадию, за которой должны последовать теоретические поправки, переход в абстрактное. Это и изолирует спонтанность, превращая ее в вещь-в-себе, и, таким образом, признает ее лишь в фальсифицированных категориях зрелища, в экшн пэйнтинге, например. На деле, спонтанное творчество несет условия для своего адекватного продления. В нем заключается его собственная поэзия»3.
Внешне эта фраза может напомнить точку зрения Хаким Бея, который, кстати, ссылается на ситуационистов даже в приведенной мной цитате. И, тем не менее, здесь зарыто тайное несоответствие. Ванейгем понимает творчество, как нечто обладающее собственной ценностью. Для него любое творчество удалось, тем более удалось творчество, изменившее жизнь хотя бы своего творца. Но для Хаким Бея все наоборот: творчество публично, оно направлено на людей, и оно существует для людей, более того, оно не существует без людей. По Хаким Бею следует, что творчество бессмысленно, когда оно создано не для зрителя. Это можно свести к двум лозунгам: «Творить, чтобы меняться!», и «Творить, чтобы менять!».
Чак Паланик использовал обе концепции, однако, соединившись, они необычайно видоизменились. Я назову этику творчества по Хаким Бею экстравертивной творческой этикой, а этику творчества по Ванейгему интровертивной творческой этикой. ЭТЭ и ИТЭ, соответственно. Причем обе концепции, естественно, подразумевают, что творчество – наиважнейшая часть жизни человека. А теперь можно кратко и ясно высказать мысль, которая еще пол страницы назад была бы совершенно непонятной: Тайлер использует ИТЭ для реализации ЭТЭ. Быть может, в этом и заключено главное открытие Чака Паланика. Правда, данные этические концепции так и не смогли стать равноправны: ЭТЭ явно подавило ИТЭ, используя ее.
этика саморазрушения
Но творческие порывы Тайлера отличаются как от ЭТЭ, так и от ИТЭ стремлением к самоуничтожению художника. Точнее, их стоило бы разделить на три группы: творчество с нечеловеческим объектом, творчество с человеческой жертвой, творчество с самопожертвованием художника, – а также все возможные сочетания вышеперечисленного. Правда, в этом отличии не скрыто противоречие. Точно так же, как можно совместить ИТЭ с ЭТЭ, можно совместить конструкцию из них обоих с примитивной агрессией направленной на себя и на окружающих. Именно такой, на удивление не противоречивый при всей своей эклектичности гибрид создает Чак Паланик.
И здесь, наконец, мне кажется необходимым обратиться к Ницше. Вот что говорит он о творце и его детище:
«Вы, создающие, вы, высшие люди! Бывает беременность только своим ребенком.
Не позволяйте вводить себя в заблуждение! Кто же ближний ваш? И если действуете вы «для ближнего», – вы создаете все-таки не для него!
Разучитесь же этому «для» вы, созидающие: ибо ваша добродетель требует, чтобы вы не имели никакого дела с этим «для», «ради» и «потому что». Заткните уши свои от этих поддельных, маленьких слов.
«Для ближнего» – это добродетель только маленьких людей: у них говорят: «один стоит другого» и «рука руку моет»; у них нет ни права, ни силы для вашего эгоизма!
В эгоизме вашем, вы, созидающие, есть осторожность и предусмотрительность беременной женщины! Чего никто еще не видел глазами, плод, – он охраняет, бережет и питает всю вашу любовь.
В ребенке вашем вся ваша любовь, в нем же и вся ваша добродетель! Ваше дело, ваша воля – «ближний» ваш; не позволяйте навязывать себе ложных ценностей!1»
Ницше пропагандирует яркий пример ИТЭ. Поэтому в генеалогическом древе Ницше можно считать дедушкой раннего ситуационизма. Ницше предлагает творцу иметь предусмотрительность беременной женщины. Но как можно дать жизнь своему ребенку, уничтожая себя еще в процессе его создания?
«На тыльной стороне твоей ладони вздуваются две красные, блестящие губы, точно повторяющие очертания поцелуя Тайлера. Вокруг них – маленькие, круглые следы слез, похожие на сигаретные ожоги.
– Открой глаза, говорит Тайлер, и я вижу, что его лицо тоже мокрое от слез.
– Поздравляю, – говорит Тайлер, – ты стал еще на один шаг ближе к концу.
– Теперь ты знаешь, – говорит Тайлер, – что первое мыло в мире делали из героев.
Подумай о животных, на которых испытывают новые вещества.
– Без их боли, их смерти, их жертвы, – говорит Тайлер, – мы2 были бы никем»3.
Безусловно, сам Ницше предполагал в основном опасность идейного или эмоционального воздействия, которые могут быть разрушительны для мысли высшего человека. И, тем ни менее, его слова подходят к случаю Тайлера даже буквально, ведь, если сильно ударить человека по голове, он не сможет думать, и уже это можно считать стимулом беречь свое тело для адепта ИТЭ. Поэтому, ИТЭ следует считать не деструктивной этической концепцией, по крайней мере, не деструктивной по отношению к творцу, хотя часто опасной для окружающих.
Теперь, если применить дедукцию, становится, очевидно, что деструктивное творчество, направленное на себя, возможно только в рамках ЭТЭ. Остается ответить на вопрос, существовали ли до «БК» разновидности деструктивной по отношению к творцу экстравертивной творческой этики. Ответ, пожалуй, будет положительный.
«Революционер - человек обреченный. Беспощадный для государства и вообще для всего сословно-образованного общества, он и от них не должен ждать для себя никакой пощады. Между ними и им существует или тайная, или явная, но непрерывная и непримиримая война не на жизнь, а на смерть. Он каждый день должен быть готов к смерти. Он должен приучить себя выдерживать пытки».
Это «катехизис революционера» – произведение Н. Г. Нечаева, созданное под влиянием идей Бакунина и Ткачева. Трудно установить степень известности этого творения в среде американских анархистов разного толка, однако, исходя из того, что Кропоткин, например, даже пользуется популярностью, можно предположить, что и Нечаев известен, по крайней мере, из вторичных источников, которые несут отголоски его мысли.
По сути дела Нечаев декларирует любовь к смерти ради изменения общества. Соответственно, если, истязая себя, художник-революционер изменяет кого-то, он добивается своей цели. Этическая концепция Нечаева, если ее транслировать на ЭТЭ, почти довершает разбор генетики тайлеровской этики.
аристократизм
Однако, остается еще одно важное наблюдение и еще один не решенный вопрос.
В «БК» многое указывает на то, что Тайлер воспринимает революционера- творца, как аристократа. В первую очередь это акт инициации при вступлении неофита в «проект разгром». Молодой человек должен простоять у входа в сквот три дня, причем Тайлер лично выходит ругать его последними словами и уговаривает уйти.
Во-вторых, можно провести параллель между БК и берсерком. Их объединяет одно и то же стремление к дикой мужественности, с той разницей, что берсеркер олицетворяет себя с медведем, а боец клуба олицетворяет себя с берсеркером. Здесь срабатывает какой-то стереотип представления о жестокости, который требуется реализовать для мужского самоутверждения. С другой стороны, очевидна параллель с рыцарскими турнирами. Простолюдин никогда не вел достаточно роскошный образ жизни, чтобы подвергать себя увечьям без особой необходимости – дворянин, наоборот. Тайлер говорит примерно следующую фразу: «Шрамы красят мужчину».
Смерть Тайлера сильно напоминает обычай самоубийства японских самураев, когда им не удавалось переубедить своего господина. Точно так же Тайлер поступает по отношению к обществу. Он убивает себя, совершая тем самым акт ПТ, демонстрирующий неправоту окружающих.
Уже описанное выше стремление отказаться от работы тоже является признаком аристократических замашек.
Но самым главным доказательством аристократизма революционера тайлеровского типа является ницшеанское представление об аристократизме творца, транслированное на творчество Чака Паланика через труды Хаким Бея. В «генеалогии морали» Ницше делит людей на рыцарско-жреческую аристократию, рыцарскую аристократию, жреческую аристократию и плебс. Я не смог выделить цитату, которая отчетливо отвечала бы моему запросу, но вот косвенный источник: «Восстание рабов в морали начинается с того, что ressentiment сам становится творческим1 и порождает ценности…2». Я осмелюсь выступить здесь в роли экзегета. Эта фраза имеет в виду только плебс. Стал – значит не был; стал сам – значит был кто-то другой. Антагонистом плебса является аристократия. Следовательно, первыми творцами были аристократы. К сожалению, я не владею немецким языком, чтобы проверить свою правоту на оригинале.
Первым видом аристократии была рыцарско-жреческая аристократия; затем рыцари глупеют, а жрецы слабеют – так аристократия распадается. И жрецы, увлекшиеся местью рыцарям, научают плебс творчеству, так появляется человек ressentiment – это плебей озлобленный подобно слабому жрецу.
Тайлер – рыцарь и жрец. Он творит зло и добро направо и налево. Он устраивает турниры и самобичевание. Он, наконец, создает знаки, отмечающие его, вспомните приведенный выше отрывок с вытравливанием губ на руке. Он создает сквот-обитель-монастырь, и делает это как настоящий отшельник. В монастырь приходят иные аскеты и все это похоже на историю появления средневекового рыцарского ордена. А потом начинается джихад3.
Остается пояснить, почему аристократизм творца исходящий из мысли Ницше отражается в творчество Чака Паланика именно через рассуждения Хаким Бея. К сожалению я не нашел русский перевод. Вот как Хаким Бей описывает жизнь ассасинов:
«Each of those who enter the realm of the Imam of one's own being becomes a sultan of inverted revelation, a monarch of abrogation & apostasy. In a central chamber scalloped with light and hung with tapestried arabesques they lean on bolsters & smoke long chibouks of haschisch scented with opium & amber.
For them the hierarchy of being has compacted to a dimensionless punctum of the real – for them the chains of Law have been broken – they end their fasting with wine. For them the outside of everything is its inside, its true face shines through direct. But the garden gates are camouflaged with terrorism, mirrors, rumors of assassination, trompe l'oeil, legends».
Ассасины Хаким Бея – те самые рыцари-священники. И именно им он приписывает способность к ПТ, именно в их руки вкладывает черный флаг, символ за которым идет анархистское движение: «The attar of his propaganda seeps into the criminal dreams of ontological anarchism, the heraldry of our obsessions displays the luminous black outlaw banners of the Assassins...all of them pretenders to the throne of an Imaginal Egypt, an occult space/light continuum consumed by still-unimagined liberties».
Итак, я считаю аристократизм тайлеровского типа революционера доказанным. Теперь остался лишь еще один нерешенный вопрос.
индивидуализм
Кроме всего, что уже описано выше, для завершения анализа этического мировосприятия Тайлера необходимо понять, социалистическим или индивидуалистическим является его поведение. Действительно, проблема ценностного выбора между индивидуалистическим и коммунистическим началами имеет прямое отношение к этике, как к науке, «изучающей человеческое поведение и совместную жизнь людей в аспекте их обусловленности законами свободы».
Следует отделить ЭТЭ от социоцентрической модели поведения и ИТЭ от эгоцентрической модели поведения. В обеих творческих этических концепциях на первом месте стоит творчество, а не общество или я художника. Поэтому построение социализма может стать частью ИТЭ, а доведение общество до полной энтропии и воинствующего индивидуализма, наоборот, может оказаться частью ЭТЭ. Например, можно шокировать людей индивидуализмом, или радоваться, глядя на воплощение псевдосоциалистической утопии и не замечая при этом, что для маленького человека ничего не изменилось.
Тайлер выполняет в проекте разгром очень странную роль. Он является командиром этого проекта, до той иррациональной степени, что отдает своим подчиненным приказания о том, как наказать его за отступничество. С одной стороны это высшая степень тоталитаризма системы, с другой – анархо-демократия. Тайлер говорит о том, что выслушиваются мнения каждого, но выбирает лучшие из них – он, но при этом его выбрасывают из бойцовского клуба. Получается, что он по отношению к социальной системе, созданной им, оказывается в положении инженера, создавшего терминатора, или биолога, клонировавшего сверхчеловека. Он контролирует свой проект лишь до какой-то степени, до порога, после которого все уже идет своим чередом.
«Самонаслаждение теряет свою прелесть, когда я считаю нужным служить другому, когда воображаю, что я обязан ему чем-то, что я призван к «самопожертвованию», «воодушевлению» и т. д. Хорошо, так я не буду служить никакой идее, никакому «высшему существу», и тогда само собой выйдет, что я больше не служу никакому человеку, а всегда и всюду – себе. Но тогда я не только фактически и в бытии, но и для моего сознания – единственный»1.
Макс Штирнер усугубил заповедь «не сотвори себе кумира». Человечки-астронавты ее не выполнили. Они имеют кумира – Тайлера, и они руководствуются идеалом полноценного торжества ЭТЭ. А вот Марла Зингер – является олицетворением идеала Штирнера, она не подчинилась никому и не как, и действовала она совершенно самостоятельно. Тайлер тоже выполнил эту заповедь. Он действовал совершенно свободно, даже иррационально, вплоть до неподчинения самому себе.
Для объяснения несоответствия в поведении человечков-астронавтов и главных героев следует вспомнить аристократизм творца. Плебс не может быть подобен своему герою, кумиру, жрецу, рыцарю. Но плебс обязан ему боязливо подражать, тянуться к нему. Именно эту картину мы наблюдаем в «БК». Так получается тоталитарный анархо-индивидуализм. Анархия для избранных, для аристократов, и новое моральное рабство для всех остальных.
Тоталитаризм никак не противоречит индивидуализму, если индивидуалист один и именно он является тоталитаристом, в противном случае начинается битва за трон. Так мы получаем концепцию мимолетной идеологической тоталитарности, ведь для Тайлера идеальное творение может существовать всего мгновение, вслед за которой для всех следует социалистическое рабство, а для немногих индивидуалистическая сверхсвобода.
генеалогическое древо
Примечания к схеме:
- Тайлер не включен в число адептов ИТЭ из-за подчиненного, инструментального положения этой теории в его учении.
- Штирнера можно было бы попытаться внести в универсум «этики аристократизма», но это потребует отдельного исследования.
- Штирнер отнесен к ИТЭ достаточно условно. Я об этом не писал, но мне показалось, что творчество – род самонаслаждения, но экстравертивное творчество приводит к зависимости от реакции окружающих, а значит Штирнера можно относить к ИТЭ. Пока отбивать нападки на этот пункт схемы не готов.
- Панк – это субкультура, а не человек. Я ничего не смогу возразить конкретному панку-человеку, который заявит, что он адепт ИТЭ. Я всего лишь попытался вывести общую результирующую.
постскриптум
Построение древа генеалогии революционной этики не завершено. Всего лишь исчерпаны все очевидные для меня ниточки-гены, за которые можно вытянуть старую мысль из «Бойцовского клуба». Это великое и нужное дело можно закончить, изучая генетику тех учений, которые стали предками этической модели Тайлера.
Однако теперь в нашем распоряжении удивительная вещь – портрет революционера нашего времени.
1 Сразу введу два сокращения: «БК» - роман «Бойцовский клуб», и БК – собственно бойцовский клуб, как явление.
1 DIY – англоязычная аббревиатура, расшифровывающаяся как «Do it yourself!», что можно перевести, как «Делай сам!». Лозунг возник в процессе конфронтации нищих молодых рок-групп со звукозаписывающими компаниями. По мере развития домашней звукозаписывающей аппаратуры он утратил свое изначальное значение, но был распространен на все виды творчества и на сам образ жизни панка. Его можно считать основным этическим принципом (если не самым значительным, то, по крайней мере, самым распространенным) рядового революционера конца ХХ века.
2 Сквот – место, где живут, общаются и творят анархически или социолистически настроенные маргиналы, как правило, нелегально занятые брошенные здания. Явление имеет неравномерное распространение: в России известно не более десяти настоящих сквотов, а в Амстердаме даже есть закон, разрешающий любому занять здание, которое никем не было куплено, в течение полугода после смерти владельца (скорее всего моя формулировка очень неточна, но что подобный закон есть, я уверен).
3 Чак Паланик «Бойцовский клуб», М 2004, С 94
1 Боб Блэк «Анархизм и другие препятствия для анархии»//«Упразднение работы», М 2004, С 27.
1 Хаким Бей «Хаос и анархия»//«Поэтический терроризм». М 2002
2 СИ – аббревиатура от «Ситуационистский Интернационал» (L’internationale sitationist). Организация, существовавшая в Париже в середине 60-ых годов и состоявшая в период расцвета всего из 40 человек. Именно благодаря ее пагубному влиянию студенческая революция 68-го года и приобрела такой крутой для правительства оборот. Отголоски творчества СИ еще сотню-другую лет будут встречаться в анархистской мысли.
3 Рауль Ванейгем «Революция повседневной жизни. Трактат об умении жить для молодых поколений», М. 2005, С. 195
1 Ф. Ницше «Сочинения в двух томах»//«Так говорил Заратустра», Том 2, С 210, М 1990
2 Курсив мой.
3 Чак Паланик «Бойцовский клуб», М 2004, С 93
1 Курсив мой
2 Ф. Ницше Сочинения в двух томах//«Генеалогия морали», Том 2, С 424, М 1990
3 Джихад – мусульманский термин, означающий священную войну против неверных. Д. на самом деле носил почти исключительно оборонительный характер. Слово это я использую не случайно, так как оно встречается в творчестве Хаким Бея, который вырабатывает особый сленг – смесь бытовой, анархистской и арабо-мусульманской терминологии. У Хаким Бея джихад носит скорее агрессивный характер, поэтому этот термин и применим к случаю Тайлера.
1 М. Штирнер «Единственный и его собственность»