Искусство-не зеркало, а молоток

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32

— Что это значит?

— Это значит, что мы были в мозгу моего отца. Или мы были в аду. Или мы видели глюки. Откуда мне, черт побери, знать! Ты сам там был. Ты все видел.

Повисла тишина. Тревор пожалел было, что говорил так резко. Но ему не хотелось копаться в том, что произошло в доме, — еще слишком рано. Тревор сомневался, что ему вообще когда-нибудь захочется это делать.

Наконец Зах спросил:

— Куда теперь поедем? — Голос его стал слабеть. Зах прижался лицом к груди Тревора и закрыл глаза.

— Усни и увидь сон, — сказал ему Тревор, — и пусть в твоем сне будет пляж. Пусть там будут чистый белый песок и прозрачная лазурная вода, и солнце все равно что теплый мед у тебя на коже. Останови кого-нибудь на этом пляже и спроси, где ты, а потом запомни их слова. Вот туда мы и поедем.

— О... да... — он почувствовал, как тело Заха совершенно расслабилось, — ...люблю тебя, Трев...

— Я тоже тебя люблю, — прошептал он в прохладную тишину комнаты.

И это была правда, все это было правдой, и они могут быть живы и верить в это. Эта мысль не переставала поражать его.

Ты можешь убить кого-то потому, что слишком его любишь, сознавал он теперь, по к искусству это не имеет никакого отношения. Искусство в том, чтобы научиться, как провести с кем-то свою жизнь, набраться смелости творить с кем-то рядом, расплавить души обоих до температуры лавы и слить их в сплав, который устоит против всего мира. Они с Захом воспользовались каждый своим пристрастием, своим врубом, чтобы катапультироваться в Птичью страну. Но пристрастия способны подпитывать таланты, а таланты, конечно, подпитывают любовь. А что еще, если не любовь, привело их назад?

Дыхание Заха было медленным и мерным: здоровый мирный звук. Интересно, удастся ли ему тоже заснуть? Тревор пристроил свое тело возле Заха, подстроил дыхание и сердцебиение под За-ховы.

Несколько минут спустя он уже как никогда глубоко спал, и никакие сны его не посещали.

Древний микроавтобус Дугала притормозил у дома Кинси. Когда Эдди увидела на подъездной дорожке черный “мустанг”, сердце у нее екнуло.

— Это тачка Заха!

Терри и Дугал едва поспевали за ней по тропинке к входной двери. Терри постучал, подождал, постучал громче. Эдди не могла заставить себя стоять спокойно. Через несколько минут мучительного ожидания дверь слегка приоткрылась, и на них уставился

ярко-голубой глаз. Потом дверь распахнулась совершенно, и из дверного проема им близоруко улыбнулся очень высокий, очень худой человек в мятой пижаме.

— Доброе утро, Терри, — пробормотал он. Кивнув Эдди и Дугалу, он так и остался стоять с видом вежливого замешательства, потирая длинный худой подбородок.

— Утро, — без тени иронии отозвался Терри, хотя времени было больше трех пополудни. — Кинси, похоже, у нас неприятности. Это — друзья Заха из Нового Орлеана, и его враги не сильно от них отстали.

— Ну ладно, входите, садитесь. Зах спит. Тревор тоже. — Кинси

замахал — мол, проходите.

Познакомив Кинси с новоприбывшими, Терри рассказал о своем разговоре с агентами. Эдди оглядывала уютную гостиную. Мысли ее неслись вскачь: Зах в доме, я его увижу, я его спасу...

— Что вы вообще делали после вчерашнего концерта? — сонно спросил Кинси.

— Закинулись грибами и сели смотреть кино. Тревор и Зах поехали домой, но Кальвин дал грибов и им. — Терри нахмурился. — А в чем дело?

— Ну, с ними произошел какой-то несчастный случай.

— С машиной с виду все в порядке.

— Что-то произошло в доме.

— Так я и знал! —. Терри хлопнул себя по лбу. — В этом чертовом доме — привидения! Я там был однажды, мы все там были — и я, и Стиви, и Эр Джи. Ты даже не поверишь, что мы

там видели...

— Что? — тихо спросил новый голос. — Что вы там видели?

Все разом повернулись. У двери в коридор стоял молодой человек со светло-рыжим хайером, распущенным по плечам. Правая рука у него была в гипсе и замотана бинтами. Рубашки на нем

не было. А трикотажные штаны сидели так низко на бедрах, как будто он только что натянул их одной рукой. Напряженный взгляд светлых глаз ненадолго остановился на Эдди и Дугале, потом снова

сместился к Терри.

— Привет, Тревор. — Терри выглядел смущенным. — Я, а... если ты не против, мне бы не хотелось говорить тебе, что я там видел. Мне вообще не следовало об этом говорить.

— Все в порядке, — отозвался Тревор. Он снова поглядел на новоприбывших. — Кто это?

- Ну...

— Мы из Нового Орлеана, — вмешалась Эдди. — Мы друзья Заха. Если он и твой друг, нам нужна твоя помощь.

Глаза Тревора сузились. Он поглядел на Кинси, который только пожал плечами.

— Что вам надо?

По тому, как он это сказал, Эдди заключила, что он переспал с Захом. Подумать только, какой сюрприз.

— Что тебе известно? — спросила она его.

— Все.

— Докажи.

— Теперь я вспоминаю. Ты — Эдди. Он оставил тебе десять тысяч долларов в качестве прощального подарка. — Он перевел взгляд на Дугала. — А ты парень с Французского рынка. Извини, я не помню, как тебя зовут.

Ну, он хотя бы упомянул обо мне, безрадостно подумала Эдди. Но что-то здесь не так: Тревор не походил на одноразовых партнеров Заха. Он казался умным и говорил так, словно у него есть мозги. И Зах, судя по всему, ему доверяет.

— С ним все в порядке? — спросила она.

— Будет. — Тревор не сводил с нее светлых глаз. — Скажи мне, что тебе нужно.

— Трев? Что тут происходит?

Две худые руки обняли Тревора сзади. Мгновение спустя Зах выглянул из-за его плеча. Лицо у него было заспанным и без очков каким-то голым. Судя по тому, что видно было Эдди, на нем не было ничего, кроме черных трусов. Он прищурился на людей в комнате. Когда он разглядел Эдди и Дугала, глаза его почти комически расширились.

— Ну надо же! У меня снова глюки!

— Никаких глюков. Они действительно здесь. — Тревор подвел Заха к кушетке, и усадив рядом с Кинси, сел по другую его сторону и, словно защищая, обнял за плечи. — Они, правда, не сказали, зачем они здесь.

— Мы хотим, чтобы ты поехал с нами, — сказала Эдди, глядя на одного только Заха, хотя она и не могла сказать, видит ли он ее на самом деле. Зах как будто не мог сосредоточиться, как будто был слегка не в себе. — Копы обыскали твою квартиру. Кроме того, они арестовали твоего друга Стефана, который поспешил выболтать им все, что о тебе знал. Теперь они в Потерянной Миле. Мы можем помочь тебе бежать.

— Привет, Эд. Привет, Дугал. Рад вас снова видеть. М-м-м...куда вы собираетесь нас везти?

— Нас?

Зах поглядел в пол, потом снова на Эдди. Туман в зеленых глазах словно развеялся, и она увидела в них прежнюю насмешливую искорку. Значит, он все же в порядке.

— Да, Эд. Нас, Нас с Тревором. Если у вас с этим проблема, думаю, нам придется выбираться отсюда на свой страх и риск.

Он положил руку на ногу Тревора, на внутреннюю сторону бедра, и преспокойно уставился на нее. На его лице не было и следа вины. Вина, решила Эдди, просто не запрограммирована в его генах.

— Только скажи, как ты мог? — выдавила она.

— Как я мог что?

— Влюбиться за пару дней после того, как отказывался делать это все девятнадцать лет, ты, сволочь!

Зах только покачал головой. Эдди видела, что этот вопрос действительно поставил его в тупик, и это было больнее всего, поскольку она точно знала, что он чувствует.

— Не знаю, — ответил Зах. — Я просто нашел нужного человека.

Она посмотрела на Тревора, который твердо встретил его взгляд. Глаза у него были такими прозрачными, что Эдди подумалось, что через них можно увидеть все до самого мозга. Это

заставило Заха его полюбить? Она вообразила себе, как эти губы целуют Заха, эти изящные длинные пальцы касаются его, как Захова голова лежит на этой гладкой костлявой груди. Их что-то связывает, и это что-то не просто страсть — достаточно поглядеть, как они сидят рядом.

— О'кей, — сказала она. — Прекрасно. Надеюсь, ты счастлив. Я на пару минут выйду во двор. Если вы, ребята, решите, что собираетесь делать дальше, дайте мне знать.

Эдди встала и, поскольку слезы застилали ей глаза, ощупью выбралась из гостиной — сперва в коридор, потом в ванную. Теперь она уже рыдала, не видя ничего вокруг, не в силах дышать. Оа выбралась назад в коридор, едва не споткнулась о собственную ногу, потом почувствовала, как на плечо ей легла большая мягкая рука, а за спиной замаячила высоченная фигура. Кинси.

— Задняя дверь вон там. — Он проводил ее в кухню.

— С-спасибо... Извини, что я так сорвалась у тебя в доме...

— Не надо извиняться. Я понимаю. — Он открыл перед ней дверь. — Во двор никто даже не заглядывает. Оставайся сколько хочешь.

— Не думаю, что у нас есть столько времени.

— Я попытаюсь сдвинуть их с места, — пообещал он.

Несколько минут Эдди сидела на ступеньках, уставившись в джунгли двора и позволяя слезам свободно катиться по щекам. Она верила, что Зах действительно влюблен, — вот что было самое ужасное. Она видела это в его лице и в лице Тревора и в том, как соприкасались их тела. И едва ли Зах стал бы ей врать в таком деле. Понять это было достаточно просто. Она — не та, кого хочет Зах. Тревор — тот.

И все равно ей не хотелось, чтобы он попал в тюрьму. И все равно она хотела помочь ему.

Наконец ее слезы иссякли, и она просто сидела, опершись подбородком на кулачок, глядя, как пчела кружит по заросшему и перегруженному цуккини садику Кинси, и наслаждаясь тишиной. Она любила Французский квартал, но зачастую там слишком трудно думать — слишком много там всего: все эти уличные музыканты и кричащие заводилы, и рев машин на улицах. А если сейчас Эдди и нужно было что-то, так это время подумать.

Предоставленная самим себе, компания раздолбаев в доме так и будет сидеть и разговаривать, пока не появится со своими подручными агент Ковер. К тому времени, когда Эдди встала и вернулась внутрь, у нее уже был план.

— Так куда мы поедем? — спросил Зах Дугала. Дугал одарил его кривой белозубой ухмылкой.

— Я вас полечу с собой домой, друга. Ты ж вс'да говорил, что хочешь затеряться на Ямайке.

— Ямайка? — Зах повернулся к Тревору. — Я же видел это во сне. Как ты мне и сказал. Я шел по чистому белому пляжу с ярко-зелеными пальмами, и парень сказал “ганджа, мудрая ганджа”, так что я остановился...

— Это Ямайка и есть, — заверил его Дугал. — Всегда есть мудрая ганджа. У меня и с'час есть, если хошь.

Зах и Тревор разом кивнули. Дугал свернул новый бомбовоз, который тут же пошел по кругу. Вскоре комната наполнилась сладким пряным дымом.

— Черт побери, вы так и собираетесь сидеть и ПОДКУРИВАТЬСЯ?

В дверном проеме, уперев кулаки в бока, с лицом, залитым слезами, раздраженным до чертиков и прекрасным, стояла Эдди. Зах вдруг понял, что скучал по ней с самого отъезда, что ему всегда будет не хватать ее, куда бы он ни поехал. Она такая клевая.

— Спецслужбы ПО ВСЕМУ ГОРОДУ! Агент, ведущий твое дело, приходил в магазин Терри! — В два шага перейдя комнату и схватив Заха за плечи, она резко тряхнула его. — Ты не думаешь, что тебе пора ДВИГАТЬСЯ?!

Тревор оттолкнул ее руки.

— У него сотрясение мозга! Оставь его в покое!

— Ну а если вы не оторвете от кресел свои задницы, у него будет достаточно времени, чтобы оклематься, — в тюремной камере! Ты этого хочешь?

— Ребята. Заткнитесь, а? Пожалуйста? — Зах нахмурился, потер виски, пытаясь прочистить мозги. — Знаешь, Трев, она права...Если они уже здесь, нам надо уходить.

Зах с несчастным видом поглядел на Эдди.

— Мне очень жаль, что так вышло, Эд. Я бы хотел сделать что-то, чтобы все исправить.

— Отдай мне свою тачку.

— А?

— Ты слышал, что я сказала. Отдай мне свою тачку. Мне она всегда нравилась. А тебе она все равно больше не понадобится. Дугал сам отвезет вас в Луизиану. Как по-твоему, сможешь еще раз залезть в компьютер УДТа и зарегистрировать машину на мое имя?

— Ну... конечно. А что ты собираешься делать?

— Проеду через центр города и попытаюсь выманить их за собой. Я поеду на восток по 42-й трассе. А вы, ребята, тем временем потихоньку улизнете из города в противоположном направлении. Машину Дугала они искать не будут.

Все пятеро мужчин уставились на нее широко открытыми и полными благоговения глазами. Наконец Терри робко сказал:

— А если они догонят тебя и арестуют?

— Я заведу их как можно дальше. Может, меня и арестуют. Но если они не смогут доказать, что Зах был здесь, у них не найдется ни черта, чтобы мне пришить. Я скажу, что “мустанг” всегда был у меня, а компьютер это подтвердит. Так?

— Так, — подтвердил Зах.

— А потом? Кто знает. Может, я поеду в Калифорнию. Может, удастся познакомиться в Канзасе с Уильямом С. Берроузом. Может, застряну в Айдахо. Если уж на то пошло, мне плевать. Я просто хочу побыть одна.

Вытащив из кармана связку ключей, она швырнула ее Дугалу.

— Ты знаешь, где моя квартира. Ты и остальная ватага с Французского рынка можете забирать оттуда что захотите. Зах, хочешь забрать что-нибудь из машины?

— М-м-м... нет. Моя сумка при мне.

— Тогда, может, кто-нибудь мне поможет ее разгрузить? Не хотелось бы, чтобы меня забрали с жареным компьютером и кучей мужской одежды.

— Я все отнесу на “Кладбище забытых вещей”, — предложил Кинси.

— Оставь себе комп, — посоветовал Зах. — Там на винте полно всяких полезных штук. Тебе никогда больше не придется платить по счетам.

— Спасибо, я пас.

— Я заберу, — сказал Терри.

Пока остальные в пять приемов разгружали “мустанг”, Зах связался по модему с компьютером УДТа Луизианы и произвел необходимые изменения плюс кое-что приукрасил. Эдди выбрала несколько вещей из груды Захова барахла: объемистую армейскую куртку, солнечные очки, широкополую черную шляпу, которую Дугал продал Заху на Французском рынке всего неделю назад. Когда она надела все это, стало очевидно, что на расстоянии она вполне может сойти за Заха.

Эдди подошла к дивану.

— Извини, — сказала она Тревору, а потом наклонилась и крепко поцеловала Заха в губы. Затем повернулась, и вот уже почти ушла.

Только обернулась, чтобы улыбнуться им, уже у самой входной двери. Улыбка вышла довольно унылая, но вовсе не горькая.

— Приятно было познакомиться, — сказала она. — Правда приятно. Удачи. Думаю, вам всем она понадобится. Дайте мне десять минут форы.

На том дверь за ней бесшумно закрылась. Несколько минут спустя они услышали ровное гудение отъезжающего от дома “мустанга”.

Все неуверенно поглядели друг на друга. Потом Тревор спросил Заха:

— Ты действительно видел сон о Ямайке?

Зах, который собрался было кивнуть, поморщился и сказал:

-Да.

— Тогда поехали.

Оба подняли глаза и увидели, как Кинси, Терри и даже Дугал улыбаются словно гордые родители на свадьбе.

— Может, у нас есть время на еще один маленький перекур? — сказал Дугал. — По-моему, у нас есть что отпраздновать.

Выведя “мустанг” с дороги Кинси, Эдди довольно долго стояла на перекрестке, потом повернула у “Скобяной лавки фермера” на Пожарную улицу. Она не знала, ни где сейчас агенты, ни как

могут выглядеть их машины, но сочла, что надо помозолить им глаза подольше.

Надвинув черную шляпу пониже на глаза, она спустила очки на кончик носа и постаралась взять себя в руки. Ей придется поупражняться в довольно рискованном вождении. Но “мустанг” это выдержит. Зах возил ее однажды по трассе №10 на скорости сто двадцать миль в час. И она тоже такое выдержит.Ее тошнит от жаркой, влажной погоды, которая выматывает душу, но раздразнивает либидо. Если уж на то пошло, ее тошнит от самого либидо. Ее тошнит от красивых мальчиков, и от придурков, и от мутантов всех сортов, какие попадаются между этими крайностями. Ей предстоят приключения, которые ей всегда хотелось встретить, те, что не будут вертеться вокруг какого-то мужчины. Так или иначе это будет первым.

Впереди и слева она увидела “Вертящийся диск”. Значит, пол-города уже позади. У Них было полно времени заметить машину, полно времени разобрать номера — если Стефан успел выболтать Им и это.

Вдавив в пол педаль газа, Эдди со свистом понеслась по Потерянной Миле. Стрелка, качаясь, скользнула к шестидесяти, к семидесяти пяти, к восьмидесяти. Глянув в зеркальце заднего вида, она увидела, как от обочины позади нее трогаются три белых фургона-“шеви” и издала победный вопль.

На трассу они выскочили на скорости в девяносто. Эдди все гнала “мустанг”, глядя, как фургоны понемногу отстают. Она постаралась удерживать стрелку на “сто”. Не дело — потерять их слишком быстро, надо дать достаточно времени скрипучей колымаге Дугала ускользнуть в противоположную сторону.

Эдди включила магнитофон, прибавила звук. “ТВОЕ ЛЖИВОЕ СЕЕЕРРРДЦЕ”, — взвыл Хэнк Уильяме. Эдди ударила по кнопке, заставив магнитофон выплюнуть кассету, рискнула поглядеть на другие кассеты на бардачке, потом швырнула Хэнка на заднее сиденье и вставила Пэтси Клайн.

С ума схожу по тебе, с ума...

Хватит. Твое время прошло, дружок.

Может, ее поймают. Но посадить ее не могут: ни деньги, ни машина уже никак не могут привести Их к Заху. В этом она на него полагалась. А дальше она поедет куда глаза глядят.

Эдди видела перед собой широкую и яркую, уводящую на запад трассу: под колесами “мустанга” разворачиваются восхитительно чистые равнины, за ними — прерии, плоскогорье, пустыня, сухая и голая, как кость, что тянется до самого Тихого океана.

Все — ее, только протяни руку, и она того хочет.

Ночь четверга и утро пятницы слились в единое расплывчатое пятно. Зах помнил, как оделся, как Кинси и Терри обняли его, как потом он забрался на заднее сиденье микроавтобуса Дугала и тут же заснул на коленях у Тревора.

Где-то под Атлантой, кажется, Дугал остановил колымагу в уютном пригороде и завел их в дом, полный выходцев с Ямайки. Посреди гостиной на полу лежал открытый целлофановый пакет для мусора, полный ароматной марихуаны, и массивные косяки здесь приколачивали непрерывно. Им дали по миске пряной похлебки из козлятины и по стакану свежего лимонада. Из кассетника-“мыльницы” на полу Боб Марли пел о том, что каждая малая малость будет теперь в порядке. И Зах начинал ему верить.

Пару часов все они поспали, Потом Дугал двинул прямо в южную Луизиану.

— Сиди тихо, Зах, — помнится, прошептал ему однажды Дугал. — Мы теперь уже недалеко от Нового Орлеана.Но вскоре мы будем у Колина.

А потом — ничего, кроме зеленого болотного света, тянущегося миля за милей... и Тревор обнимает его всю дорогу. До Колика они добрались на закате. Колин ждал их возле хижины в самом сердце болот. Его островок был окружен стоячей водой, ярко-зелеными лианами и прочей растительностью, затянувшей просветы меж огромных замшелых кипарисов и дубов. За хижиной протянулась расчищенная дорожка взлетной полосы. Она, наверное, настлана поверх грязи и ила, думал Зах, по тому же принципу, какой позволяет крекеру балансировать на зубочистке в блюде густого пудинга. Тщедушный самолетик К-лина на взлетной полосе казался детской игрушкой. Они вылетят завтра. Они посмотрели на хлипкую штуковину, потом друг на друга.

— Приключение, — пробормотал Зах, и Тревор кивнул. Колин оказался жилистым угольно-черным растаманом с дредами почти до пояса. Внутренность его хижины представляла собой одну большую комнату со спальными мешками на полу. Тревор и Зах забрались вдвоем в один мешок и тут же заснули. Дугал и Колин просидели всю ночь за травой и разговором.

На рассвете они поднялись по трапу в грузовой отсек. Желудок у Заха екнул, когда он почувствовал, как колеса отрываются от земли. Но как только они оказались в воздухе, покачивание стало успокаивающим, оно снова убаюкало его, и груз Америки начал спадать с его плеч.

Посреди полета он проснулся лишь однажды. Разбудил его звук не то гогота, не то рыгания, и тут он сообразил, что этот звук издает он сам. Тревор неловко поддерживал ему голову, а Дугал подставлял аккуратный проложенный полиэтиленом пакет для блевотины.

— Это прост' от Бермудского треугольника людей немного тошнит, — объяснил Дугал. — Скор' про'дет.

Зах чувствовал себя паскудно. Его изголодавшееся по пище тело, должно быть, уже всосало похлебку из козлятины, так что получались одни только сухие позывы. Но вскоре тошнота несколько отступила. Дугал протянул ему тлеющий косяк, к которому Зах с благодарностью приложился.

— Так мы над Бермудским треугольником?

— Только краешек задели.

Зах отдал косяк Дугалу, который пополз в кабину, чтобы передать его Колину.

Закрыв глаза, Зах снова прикорнул на плече у Тревора.

— Что скажешь, Трев? — прошептал он. — Тот я еще фрукт, а?

Он, в общем, был уверен, что знает ответ, но заснул еще прежде, чем успел его услышать.

Некоторое время спустя Тревор растолкал его. Самолетик был залит светом. Дугал поманил их к кабине пилота. Выглянув поверх массы дредок, Зах увидел спокойную и ясную водную гладь цвета бирюзы, полосу пляжа, широкой белой лентой протянувшегося до горизонта, буйно-зеленую землю вдалеке.

То место, что он видел во сне. Место, где он и его любовник смогут затеряться навсегда.

— Добро пожаловать домой, — сказал человек Расты.

МЕСЯЦ СПУСТЯ

К тому времени, когда Кинси открыл дверь “Священного тиса”, асфальт на Пожарной улице уже начал плавиться от июльского зноя. Лето становилось все жарче и влажнее, пока дни и ночи не слились в неясно отсыревшее пятно. Так и будет тянуться почти до конца сентября. Кинси не мог заставить себя придумывать фирменные обеды: в такую погоду не то что готовить, есть не хотелось.

Blog

Искусство-не зеркало, а молоток

Содержание