Geum.ru

Земли Термин «язычество»

Вид материалаЗакон

Содержание


4.2. Эволюционные уровни языков и вертикальные связи
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   23

4.2. Эволюционные уровни языков и вертикальные связи


Согласно морфологической классификации по грамматическому строю языки делятся на односложные, агглютинирующие и флектирующие. При этом первые, очевидно, являются более примитивной формой развития языка, поскольку ещё не приобрели способности к изменению непосредственно своих корней. К односложным языкам относят китайский. Можно было бы здесь привести в качестве примера такой. Одноклеточные организмы – это, естественно, организмы. Но многоклеточные организмы, в структуре которых имеется множество примерно одинаковых, но разнофункциональных клеток, с точки зрения науки, являются организмами более высокого эволюционного уровня. Это и понятно, многоклеточные организмы научились научать свои составные отдельно взятые клетки профилироваться в соответствии с занимаемым ими местом в этом многоклеточном организме.

Поэтому мы вправе провести определённую аналогию, когда односложный организм (язык), способный только к построению из самих организмов некоторых языковых цепочек, менее эволюционно развит, нежели агглютинирующий язык, в части своей способный к изменению состава своего тела (слова).

И далее, рассматривая третью группу – флектирующие языки, структура корней слов которых изменяется уже по известным законам, мы эти языки вполне обоснованно определяем как ещё более развитые в эволюционном смысле. Среди флектирующих языков различают синтетические и аналитические языки. В первых грамматические отношения выражаются путем изменения формы слов, а во вторых – прибегают для этой цели к местоименным формам и вспомогательным глаголам. К синтетическим языкам относят немецкий и русский, а к аналитическим – английский и французский.

С помощью законов просвещения (см. гл. V) можно рассмотреть наши рассуждения ещё глубже.

4.2.1. Вектор прочтения (форматирования, толкования)

Первый закон просвещения говорит, что «коммуникативный поток распространяется в пределах протокола». При этом протокол строится на основе шаблона – набора отдельных унифицированных частей протокола, служащих для идентификации. Четвёртый закон просвещения устанавливает связь между коммуникативными потоками с различными протоколами: «при сложении коммуникативных потоков свойства суммарного определяются меньшим протоколом». То есть, рассмотрим пример. Известно, что более новые версии компьютерных программ свободно читают себе предшествующие, но не наоборот: документ, записанный в формате «PageMaker» версии 7.0 мы спокойно прочтём в той же программе более ранней версии – 6.0, 5.0, 4.0. Обратная ситуация невозможна по причине отсутствия в более ранних версиях соответствующего протокола и шаблона. Вектор прочтения здесь направлен из более поздней – 7.0 – версии в сторону более ранних.

Тогда, рассматривая возможные взаимные влияния трёх приведенных выше типов языков, мы можем уверенно сказать, что в данной ситуации вектор прочтения может быть только таким:
  • флектирующие языки способны прочесть также и агглютинирующие, и односложные;
  • агглютинирующие языки способны прочесть также только односложные, но не способны прочесть флектирующие;
  • односложные способны прочесть только сами себя.

Таким образом, признак изменяемости корня является признаком, говорящим о более развитом состоянии конкретного языка: чем более развита и закономерна способность корня слова к изменению, тем более высокого эволюционного уровня достиг рассматриваемый язык.

Отсюда мы можем составить следующее равенство:

односложный язык + закон изменения части корней + закон изменения всех корней = агглютинирующий язык + закон изменения всех корней = флектирующий язык

Отметим, что к односложным языкам относят китайские языки, к агглютинирующим – урало-алтайские и к флектирующим – так называемые индогерманские языки [47].

Коммуникативный поток обладает свойством форматировать собой другой коммуникативный поток. Вступающие во взаимодействие коммуникативные потоки форматируют друг друга в определённой степени. При этом, «процесс форматирования идет с потерей информации форматирующим коммуникативным потоком». Очевидно, что наименьший коммуникативный поток, форматируя любой другой, потеряет некоторое количество информации и приобретёт значение еще более наименьшее. С другой стороны, наибольший коммуникативный поток, форматируя меньший, потеряет некоторое количество информации и приобретёт вполне допустимое значение одного из меньших потоков. То есть вектор форматирования направлен из центра расселения народов с современными флектирующими языками в сторону народов с агглютинирующими языками и далее – в сторону народов с односложными языками.

Учитывая, что процесс эволюции языка занимает некоторое весьма продолжительное время, и часть слов в наименее развитых языках является результатом форматирования их более развитым языком (заимствована из более развитого языка), приходим к заключению, что толковать можно только менее развитый язык с помощью более развитого. Более развитый язык, зная законы состоявшихся изменений, усложнений и сокращений, в состоянии «понять» как общие с менее развитым языком слова, так и те слова, которые менее развитый язык заимствовал из более развитого. То есть, могут быть допустимы только такие ситуации толкования:
  • флектирующими языками толковать и агглютинирующие, и односложные;
  • агглютинирующими – только односложные, но не флектирующие;
  • односложными – только односложные.

То же самое направление толкования однозначно считал правильным президент Российской академии наук, адмирал Шишков:

«Не надлежит слово человеческое почитать произвольным каждого народа изобретением, но общим от начала рода текущим источником, достигшим чрез слух и память от первейших предков до последнейших потомков». И поэтому «иностранным словотолкователям, для отыскания первоначальной мысли в употребляемых ими словах, следует прибегать к нашему языку: в нём ключ к объяснению и разрешению многих сомнений, который тщетно в языках своих искать будут. Мы сами, во многих употребляемых нами словах, почитаемых за иностранные, увидели бы, что они только по окончанию чужеязычные, а по корню наши собственные» [1052].