Geum.ru

Рассел Хоуп Роббинс Энциклопедия колдовства и демонологии абердинские ведьмы

Вид материалаДокументы

Содержание


Боне, Ришар (1641)
Боге, Анри (около 1550-1619)
Боден, Жан (1529-1596)
Борделон, Лоран (1653-1730)
Бэтман, Мери
Бюирман, Франц
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   59

Боне, Ришар (1641)


Ведущий английский демонолог, родился в 1641г., умер в начале XVIIIe., получил образование в Оксфорде, автор «Pandaemonium». Современным читателям Б. был представлен Монтегю Соммерсом в книге, вышедшей ограниченным тиражом. Эта работа состоит из двух частей. Первая содержит банальные комментарии по поводу колдовства, откровенно антикатолические. Некоторые из них заимствованы из Гланвиля, а остальные из мистической теологии не являвшегося авторитетом Даниэла Бревинта, декана собора в Линкольне. Здесь нет ничего, представляющего интерес для широкого читателя, за исключением допущения, что признания ведьм могут быть «следствием глубокой меланхолии или испытываемого сильного страха». Во второй части, напротив, помещено 15 совершенно поразительных историй о духах (включая Полтергейст), одна из которых, «Демон из Шпрейтона», была пересказана Эндрю Лангом («Cock Lane and Common Sense», 1894). Мнение Б. высказано недвусмысленно: «Чем более необъяснимыми кажутся эти вещи сами по себе (реальность этих фактов доказана), тем больше усилий необходимо, чтобы заставить поверить в эти сверхъестественные силы». Собирая подобные истории у своих знакомых, Б. тем самым отражает свойственый его эпохе интерес к экспериментальной философии, общий с д-ром Мором (которому освящена его книга) и Гланвилем, «чей поиск доказательств реальности духов сродни преследованию духов» (Дуглас Буш, «Oxford History of Literature», vol. IV, 1915).

Заколдованный замок. Фронтиспис «Pandaemonium» (1684) Ришара Бове, находящегося в Бодлеанской библиотеке Оксфорда.


Боге, Анри (около 1550-1619)


Верховный судья графства Бургундии, из вестный адвокат и автор судебного руководства ставшего нормативным повсеместно. Книга Б «Discours des «orders», выдержавшая 12 изда ний за 20 лет, быстро стала авторитетной работой по демонологии. Представленные в не тщательно подобранные разнообразные исто рии интересны и во многом проливают свет н психологию веры в колдовство в начале XVНЕ «Данный трактат основан на опыте нескольки процессов, на которых я председательствовал течение последних двух лет, состоявшихся п делу нескольких членов этой секты, которых видел и слышал и допрашивал так тщательнс как только мог, чтобы выявить всю правду».

В то время, когда Б. был главным судьей Сен-Клоде, 8-летняя девочка Луиза Майла подверглась изгнанию дьяволов. Она сказал» что дьяволы были ниспосланы Франсуазо Секретен, женщиной, чья репутация до сих пор была безупречной. Б. непрерывно подвергал ее пыткам, пока она не назвала множество сообщников, что стало основанием для массовой охоты на ведьм. В «Discours» Б. описывает 40 ведьм, которых он допросил; вероятно, все они были впоследствии сожжены. Он не щадил даже детей, не достигших половой зрелости, потому что их вина была столь ужасна, и потому, что попав однажды в объятия Сатаны, они редко исправлялись. Многие из его жертв не были удушены перед сожжением. Так Клод Жанполлем трижды срывался со столба, и трижды палач бросал его обратно в пламя.

По своей известности «Discours» соперничал с «Malleus Maleficarum» и превосходил подобные работы известных современников, таких как Беден, Реми или де Ланкр благодаря достоинствам приложения «Порядок действий для судьи, расследующего колдовство», в 70 статьях систематизирующего существующие законы и судебные методы. Успех «Discours» обуславливался обильными похвалами многих профессоров и церковных прелатов, которые были единодушны с Б. в его желании «объединить всех ведьм в одно единое тело, с тем чтобы они могли быть все сожжены на одном костре». Некоторые из названий глав определяют содержание всей книги:

О силах, используемых ведьмами. Как ведьмы поражают скот.

Ведьмы не способны проливать слезы в присутствии судьи.

Отметки на телах ведьм.

Может ли обвиняемый в колдовстве, умерший в тюрьме, быть похороненным в освященной земле?

О могуществе и достоинстве освященной воды в борьбе против дьяволов.

Семья Б. пыталась не допустить его книгу к публикации; возможно, его родственники тайно сочувствовали жертвам колдовства.


Боден, Жан (1529-1596)


Работа Б. «De la Daemonomania» [«Демономания»] (Париж, 1580) — примечательное явление в истории колдовства, но мнения по поводу ее достоинств различны. Так, например, архиепископ Харснетт в 1605г. высмеивал Б. за его веру в перемещения, лигатуру и ликантропию и, прежде всего, в склонности опорочивать Англию, поскольку Б. рассказал «омерзительную, мрачную и нелепую историю о проданном англичанину яйце, с помощью которого ведьма превратила его в осла».

Визит Дьявола. Немецкий перевод 1698 г. книги Бодена «Demonornania» с добавлением около 500 страниц о колдовстве в XVII в. (включая Салем). Некоторые из примеров проиллюстрированы. На верхней гравюре изображен пьяный юноша, который, проснувшись, обнаруживает маленькие существа, вылезающие отовсюду. Высокий незнакомец (Дьявол) принуждает его к распутству, угрожая, в противном случае, сломать ему шею, а фигура со свечой настаивает на покаянии. Незнакомец приказывает сопровождающим его тварям мучить юношу, который спасается благодаря пению петуха.

Епископ Хатчинсон отвергал его как «законченного пьяницу». Генри Мор, философ из Кембриджа, находил в 1653г. рассуждения Б. «вовсе не достойными разумного и здравомыслящего человека».

Б. получил великолепное образование по классическим языкам, праву, философии и экономике; тем более достойны порицания его теории, вдохновлявшие веру в колдовство. Родился Б. в 1529г. в Ангевене, посещал местный университет, стал карме-литским монахом, но ушел из монастыря, чтобы в течение 12 лет обучаться в университете в Тулузе, где стал позже профессором римского права. В 1561г. отправился в Париж, чтобы служить королю, тогда же начал публиковать свои научные трактаты. Спустя 15 лет Б. опубликовал «Republic», которая, наряду с некоторыми публичными выступлениями, лишила его королевского расположения, поскольку он считал, что право на престол является всеобщим, а король — часть своего народа. «Republic» была наполнена подобными идеями, далеко опережавшими свое время. В том же 1576г. Б. женился на дочери королевского прокурора в Лионе и обосновался там в качестве местного адвоката, позже став общественным обвинителем. В 1581г. он посетил Англию в составе свиты герцога Алансонского, поклонника королевы Елизаветы. Б. умер от чумы в 1596г. в своем родном городе, гордом Ангевене. Из дюжины его работ наиболее примечательна «Dae-monomania», впервые опубликованная по-французски в 1580г. и по-латыни [«De Magorum Daemonomania»] в следующем году; она выдержала 10 изданий до 1604г. В 1698г. (в Гамбурге) немецкий перевод опровергался Беккером. «Daemonomania» была принята протестантами, поскольку Б. пропагандировал религиозную терпимость по отношению к французским кальвинистам. Из-за подозрений в симпатиях к кальвинистскому движению его хотели убить в Варфоломеевскую ночь, но ему удалось бежать. Все его труды были осуждены инквизицией. Однако его труд о колдовстве и католики, и кальвинисты приняли единодушно. «Daemonomania» была написана, чтобы помочь судьям изобличать колдовство и основывалась как на опыте судейской работы Б. на процессах ведьм, так и на его общей эрудиции. Согласно указу 1390г. колдовство было передано для расследования из духовных судов в светские, и Б. был одним из первых, кто попытался дать юридическое определение ведьмы: «Та, которая, зная Закон Божий, [ытается действовать по соглашению с дьяволом». В третьей части рассказывается, как подвергать пыткам, допрашивать, осуждать и преследовать ведьм. И хотя время от

времени в его рассуждениях проскальзывает заученная юридическая истина: «Я признаю, что гораздо лучше оправдать виновного, чем осудить невинного», — большей частью Б. пишет как явный фанатик, разъяренный более чем умеренными взглядами Вейера, чья «De Praestigiis» была переиздана в Базеле в 1578г.

«Рекомендуется, если преступления носят скрытый характер, считать предположения и догадки достаточными доказательствами». — Жан Боден, известный французский адвокат, философ и демонолог.

Б. заранее очерняет тех, кто сомневается в колдовстве, приводя в пример скептиков, позднее оказавшихся главными колдунами. Он утверждает, что, поскольку колдовство должно искореняться без остатка, «нельзя следовать обычным правилам судопроизводства», потому что «доказательства существования этого зла настолько расплывчаты и туманны, что лишь одна ведьма из миллиона будет наказана, если придерживаться установленного порядка судебного разбирательства». Поэтому Б., стараясь «быть святее папы», добавляет собственные доводы и примеры с тем, чтобы поддержать худшие черты охоты на ведьм, зафиксированные в «Malleus Maleficarum». Только по отношению к судам над ведьмами Б. интерпретирует законодательство следующим образом: «Можно пообещать заключенному неприкосновенность или ослабление приговора, если он обвинит своих сообщников. Имена доносчиков должны храниться в секрете. Детей следует принуждать свидетельствовать против своих родителей. Умелые и опытные агенты-провокаторы должны вынуждать обвиняемых признаться. Подозрение является достаточным основанием для пытки, поскольку общественное мнение никогда не бывает ложным.

Нельзя оправдать однажды обвиненного человека, пока ложность показаний обвинителя или доносчика не засияет ярко., как солнце». Кроме того, Б. настаивал на грубом обращении с подозреваемыми, и сам, как процессуальный судья, пытал детей и инвалидов (девушку, ребенка и женщину слабого здоровья и довольно нежную). Никакое наказание не может быть слишком жестоким для ведьмы. Чтобы вселить в них страх Божий, Б. настаивал на использовании прижиганий и раскаленного железа до тех пор, пока разползающаяся плоть не вывалится наружу: «If faut appliquer les cauteres et fers chauds et couper les parties putrefiees» — «Сожжение на медленном огне слишком приятно для ведьмы, поскольку длится всего полчаса или около этого» [см. Казни].

Нельзя быть снисходительным к ведьмам; фактически, тот судья, который не казнит осужденную ведьму, должен быть сам предан смерти. Б. не умалчивает и о тех фактах, которые могли бы повредить репутации охотников за ведьмами. В Вермонуа, около Сен-Квентина, в 1566г. женщину сожгли по ошибке живой: палач забыл удушить ее. Б. не печалится по поводу этой судебной ошибки; напротив, он дает ей разумное обоснование: «Нет, не ошибка, лучше скажем, предопределение Господа, который таким образом напоминает нам, что нет преступления, более заслуживающего сожжения, чем колдовство». Такова была методика ведения судебных процессов, благодаря которым укреплялся престиж и авторитет Б. И таков был человек, которого Монтень назвал «более благоразумным, чем все писаки его времени».


Борделон, Лоран (1653-1730)


Родился в Бурже и умер в Париже, был капелланом в Сен-Осташе и входил в правящие и интеллектуальные круги столицы. Ма-[Ьизвестный писатель, типичный для нарож-щвшегося в то время движения, к которому принадлежал и Сирано де Бержерак (умерший в 1655г.), пришедший в конце ХУНв. к Зезоговорочному принятию рационализма.

В своих 30 работах (включая пьесы и педагогические трактаты), оспаривавших суеверия, Б. постоянно использует иронию: он пародирует «Золотого осла» Апулея, насмехаясь над легковерием читателя, в своей немного педантичной «L'Histoire des imaginations extravagantes de Monsieur Oufle» (Париж, 1710) успешно соединяет юмор с традициями колдовской и демонологической тематики. Он говорит: «С дубоголовыми людьми лучше пользоваться насмешкой, чем разумными аргументами». С месье Уфле (анаграмма французского слова le fou — дурак), этим Дон Кихотом демонологии, происходят поразительные магические приключения: он встречается с ликантропами, привидениями, астрологами, дьяволами и волшебниками. Б. подкрепляет свою остроумную фантазию аргументами, взятыми из работ известных демонологов, сопровождая их подстрочными примечаниями, чтобы подчеркнуть глупость их создателей. Хотя внешне его старания и не кажутся достойными внимания, мы должны помнить, что в то время с официальной точки зрения «отрицание веры в колдовство было равносильно богохульству» (Доги, «Трактат по магии» (1732). И даже спустя пятьдесят лет после публикации его «Истории» в аббатстве Пуасси ежегодно служили мессу, чтобы защитить своих монахинь от фей (fees)».


Буве, ле Сьер


«Manieres admirables» [«Excellent Ways and Means to Investigate All Kinds of Crimes and Witchcraft»], написанный Б., является практическим руководством, как вести протокол. Несмотря на то, что его комментарии относятся к различным преступлениям, Б. уделяет особое внимание предмету «колдовства». Подобно еретикам, колдуны заслуживают сожжения «без сожаления» (sans remission). Книга переполнена яркими описаниями того, что происходит в судебном зале и комнате пыток, сделанными на основе собственного опыта работы Б. в качестве provost general французской армии в Италии.

The History of the Ridiculous Extravagances of Monsieur Ouffle» (1711): «Часто случается так, что даже зрелые люди бывают слабоумны, как дети, и, не задумываясь, верят всему, что читают о вещах необычайных, удивительных и нелепых».

Он предусматривает необычные ситуации и рассказывает, как преодолеть их (например, как пытать заключенного, больного сифилисом); он отмечает, когда заключенный должен закричать от боли, и когда судья должен отбросить всякую жалость. Из-за своей гротескно-доверительной манеры изложения «Manieres admirables» (1659) является, возможно, наиболее бесчеловечным из всех руководств для светских судей.

Две главы заслуживают специального упоминания:

«Как добрый судья должен руководить пыткой и как он должен допрашивать обвиняемого, и чего он должен остерегаться во время процесса» (Глава 18). Судья должен подвергнуть обвиняемого обриванию и добиться, чтобы он был связан, а затем спокойно и сдержанно подвергнуть его пытке, пока заключенный не сможет больше терпеть. Судья должен вести допрос не слишком поверхностно, не слишком сурово, всегда проявляя милосердие и умеренность и принимая во внимание преклонный возраст или молодость обвиняемого, его добрую или плохую репутацию. Судья не должен обращать внимания на крики и вопли: проявляя слишком большую жалость, он теряет возможность выявить правду. Его поведение не должно подчиняться зову сердца, но только гражданскому и церковному закону, однако он не должен быть тираном, но делать лишь то, что диктует правосудие».

«Что следует сделать, если заключенный подозревается в использовании заклинаний, чтобы пытать его» (Глава 20). Заключенный должен быть раздет догола. Каждая часть его тела должна быть внимательно осмотрена, особенно ноздри, глаза, интимные места и даже раны и нарывы, поскольку в них может быть спрятан маленький кусочек бумаги, или пергамента, или старой кожи с несколькими словами, написанными на нем. Если никаких заклинаний не будет обнаружено, тогда волосы, борода и видимые волосы на теле должны быть сожжены, поскольку иногда, почти незаметно, заключенный может просто потереть свои волосы и, с помощью дьявола, прячущегося там, не почувствовать боли. Но, если все это ни к чему не приведет, и заклинаний не будет обнаружено, то заключенный, возможно, проглотил записку с его текстом. Следует дать ему рвотное, чтобы вызвать опорожнение, и заклинание выйдет. Когда обвиняемый видит, что это случилось, он настолько напуган, что не знает, что и сказать. Очень часто он тотчас признается, не ожидая дальнейших пыток».

Замечание об инакомыслии, содержащееся в этой главе, иллюстрирует удручающую иррациональность веры в колдовство . Нелепо, замечает Б., верить в то, что заключенный выдерживает пытку, потому что он стоек и мужествен (beaucoup d'esprits). Все факты доказывают противоположное: он — колдун, поддерживаемый заклинанием, и Б. мог бы переполнить книгу примерами, которые он видел в Италии.


Бэтман, Мери


Дело Мери Бэтман, йоркширской ведьмы, «почти ни с чем не сравнимое по жестокости в британских хроникальных записях», показывает, что термин «колдовство» (подразумевавший ересь) часто применялся к «чародейству».

Известно, что Б. родилась в 1768г. в Топклиффе, Йоркшир, и была замешана в мелких преступлениях, обвинена в убийстве Ребекки Периго в 1808г. и повешена в следующем году. Все ее преступления, включая убийство, были связаны с предсказанием судьбы, изготовлением заговоренного рвотного, чтобы вызывать выкидыш, уловками для приворота мужей — типичная белая магия. Таким образом Б. добывала средства к существованию; однажды она обманом выманила 70 фунтов у буквально умиравшей с голоду семьи. В моралистическом трактате, опубликованном после ее казни, говорится, что «доверчивость и порок были лучшими друзьями Мери». Если бы она жила двумя столетиями раньше, ее обвинили бы в колдовстве. В ХIХв., однако, суд руководствовался явными уликами, а не бездоказательными заявлениями.


Бюирман, Франц


Деяния Франца Бюирмана, судьи-убийцы, возможно, самого большого дегенерата за все время судов над ведьмами в Германии, были описаны гуманистом XVIIe. Лоэром,

евидцем событий. «Я скорее предпочту, чтобы меня судили дикие животные, чтобы я попал в логово львов, волков и медведей, нежели в руки судьи над ведьмами». Во время визитов Б. в 1631 и 1636 гг. в небольшие деревни Рейнбах, Мескенхейм и Флерцхейм (около Бонна) из 300 жителей он сжег живьем 150 человек.

Б. был назначен разъездным судьей кельнского князь-епископа и имел право отменять решения местных судей. Б. действовал не только в Кельнском архиепископстве, но и в Юлиере, Клевсберге и аббатском городе Зигбурге. Как утверждал Луис Гиббоне, Б. был «злобным человеком низкого происхождения, который сделался орудием в руках людей, занимавших более высокое положение, чем он сам». С тех пор, как ему было позволено конфисковывать имущество своих жертв, рвение его не знало границ.

Ниже приведено несколько типичных рассказов о мужчинах и женщинах, умерщвленных в Рейнбатене в 1631г.:

1. Кристина Бюффген, преуспевающая пожилая вдова, бездетная, щедрая и весьма уважаемая. Б. арестовал ее по подозрению в колдовстве на основании «презумпции» или обвинения двух заключенных. На незаконном судебном разбирательстве (пятеро из семи экспертов отказались принимать участие в суде) фрау Бюффген завязали глаза, подвергли экзорсизму, обрили и провели прокалывание [см. Прокалывание], ее поместили на стул пыток и тисками сдавливали ноги, пока она не призналась. Когда пытка прекратилась, она публично отреклась от своих показаний. Подвергнутая новой пытке, она отказалась назвать «сообщников». Кристина Бюффген умерла на четвертый день пыток, и судья Б. конфисковал ее собственность. Только в 1926г. были отслужены мессы за упокой ее души в церкви Святого Георга в Рейнбахе.

2. Фрау Пеллер, жена советника юстиции, обвинялась как и ее сестра, отвергнувшая ухаживания Б. Без уведомления местных органов правосудия фрау Пеллер была арестована утром и к двум часам пополудня подвергнута пытке. Б. велел выбросить ее протестующего мужа из зала суда. Подобно фрау Бюффген, она была подвергнута экзорсизму, обрита, обыскана — помощник палача изнасиловал ее во время этой процедуры — и подвергнута пытке. Чтобы заглушить ее крики, судья Б. воткнул ей в рот грязный платок. После того, как ей предложили назвать сообщников, она назвала столько имен, что допрос поспешно прекратили. Она была немедленно приговорена и сожжена живьем в соломе — обычный способ казни в этой части Рейнланда. Ее запуганный муж умер спустя несколько месяцев.

3. Герр Лиртшен был бургомистром Рей-нбаха и деверем советника юстиции. После применения ножных тисков и «крокодильих челюстей» он не признался. Тогда ему на шею надели железный ошейник с четырьмя железными кольцами, каждое из которых привязали к веревкам, укрепленным в углах комнаты, так что получился крест святого Андрея. Палач так тряс этим «крестом», что железный ошейник разрывал шею. Лиртшен по-прежнему отказывался признаться. Тогда его привязали к металлическому стулу для ведьм, под которым горел огонь. После продолжительной пытки в течение 24 часов, он по-прежнему отказывался давать ложные показания. Спустя два дня Лиртшен был сожжен живьем вместе с фрау Пеллер.

Пытка Кристины Бюффген в 1631 г., проведенная судьей Францом Бюирманом в Рейнбахе; она умерла на четвертый день пыток. Из книги Германа Лоэра «Hochnotige Klage».

Два других типичных процесса, характеризующих В., состоялись в 1636г.:

4. Мэр Рейнбаха, образованный и состоятельный д-р Швагель, был наиболее серьезным оппонентом Б. В 1631г. он выступал против суда над Кристиной Бюффген, и поэтому, вернувшись в Рейнбах в 1636г., Б. арестовал Швагелякак «покровителяведьм». После 7 часов непрерывных пыток Швагель умер. Его труп выволокли из тюрьмы и сожгли. Швагель завещал значительную сумму бедным, но Б. забрал ее.

Пытка Лиртшена, бургомистра Рейнбаха в 1631 г. Его ноги были раздроблены, а шея разорвана железным ошейником. Подобную пытку описал Герман Лоэр, позднее опубликовавший разоблачение, направленное против Бюирмана, с иллюстрациями мучений жертв. Единственный экзпемпляр этой книги находился в 1636 г. в Мюнхене. Эти гравюры взяты из дубликата коллекции гравюр, находящейся в БКУ.

Б. столкнулся с повсеместным, но безре. зультатным противодействием горожан и ду. ховенства. Среди неортодоксальных священников в 1636г. были известны доминиканец Иоганн Фрейлинк, приходской священник Рейнбаха отец Вейнхарт Хартманн, публично возражавший против происков Б., и отец Хюбертус из Мекенхэйма, выступивший с проповедью против преследований, за что сам был обьявлен колдуном. Наконец, во время расследований в Зисбурге в 1636г., Б. обнаружил, что его собственный палач оказался колдуном, и незамедлительно сжег его.


Вампир


«Его кожа была румяной и светлой, ногти длинными и злобно искривленными, рот еще сочился кровью от последнего ночного пиршества. Кол прошел прямо сквозь грудь вампира, пронзительно вскрикнувшего, когда из раны потекла кровь. Затем он был сожжен дотла». Так описано появление в 1732г. в Белграде вампира. Для многих современных читателей образ В. связан прежде всего с Дракулой, героем романа Брэма Стокера, опубликованного в 1897г. и удачно экранизированного в 1927г. Действительно, представления о В. весьма различны: это и мифический персонаж, представленный в фольклоре всех времен и стран; и герой народных рассказов о маньяках с противоестественной жаждой крови или преждевременно похороненных; и участник религиозных сюжетов о неприкаянных душах. Нет ничего удивительного в том, что художественные произведения сформировали распространенное представление о В. как о летучей мыши-демоне, сосущей кровь спящих женщин. Подобный монстр, предшественник Дракулы, изображен в книге Преста «Varney the Vampire» (1847). Действительно, с начала Х1Хв. В. стал достойной темой для многих серьезных писателей, видимо, находившихся под влиянием ученых трудов о вспышках вампиризма по всей Восточной Европе на протяжении XVIIIв.

Примечательные описания В. содержатся в следующих произведениях: «Коринфская невеста» Гете (1797), «Леонора» Бюргера (1773), «Фалаба-разрушитель» Р. Саути (1801), «Вампир» Д. Байрона (1819), «Франкенштейн» М. Шелли (1818). В. изображают также Т. Готье в «Смерти любовника» «La Morte amoreuse», 1836), Бодлер в "Вампире» (1855), Маркиз де Сад в «Жюльетте» («Juliette», 1796), а также Ш. ле Фану «Кармилле» («Carmille», 1872), М. Джеймс в "ГерцогеМагнусе» («Count Magnus», 1905), Ю.Бенсон в «Комнате в башне» («The Room in the Tower», 1912) и Ф. Кроуфорд в романе «Жизнь за кровь» («For the Blood is the Life», 1911).

Откуда же возник тот образ В., который так привлек внимание писателей?

Само слово «вампир» — венгерского происхождения и имеет соответствия в славянских языках; возможно, оно образовано от турецкого liber [ведьма]. В. иногда соотносится с латинским slrix [сова-сипуха]; в Португалии ему соответствует bruxsa — женщина-птица, сосущая кровь детей. В Англии слово «в.» впервые использовано около 1734г. и объяснялось следующим образом: «Тела умерших людей, одушевленные злыми духами, которые выходят из могил в ночное время, сосут кровь живых и губят их». И гораздо позже, уже в 1762г., оно стало применяться к летучим мышам, которые якобы нападали на животных.

В Западной Европе до конца XVIIfl. отмечались только единичные упоминания о В., а теоретические обсуждения вопроса о В. стали появляться в печати лишь с середины XVIII в. Августин Кальме в «Traite sur les apparitions» (1751) говорит, что В. стали известны только в последние 60 лет и были в основном замечены в Венгрии, Моравии, Силезии и Польше. Много рассказов о В. известно также в Греции и Албании.

Очевидно, что В. родственны волкодлакам [см. Ликантропия], отличаясь от них лишь двумя качествами: тем, что они суть ожившие мертвецы и тем, что они должны сосать кровь из живых, чтобы сохранять жизнеспособность.

Существуют две точки зрения на сущность В.: первая — это демон, который входит в мертвое тело; и вторая, возможно, более распространенная, — это дух умершего, вернувшийся в его тело. Монтегю Саммерс пишет: «Он [В.] — часть темной стороны природы, он обладает таинственными и ужасными качествами, ...хотя в строгом смысле и не является демоном («Vampire: Kith and Kin»). Вальтер Man в «De Nugis Curialium» [«Courtiers' Trifles»] в конце ХНв. придерживался первой точки зрения; он рассказывает о демоне, воплотившемся в даму знатного происхождения, перегрызавшую горло маленьким детям.

Уходящее корнями в незапамятные времена представление о В. дополнялось, объединяя различные суеверия и небольшую, как всегда бывает в фольклорных жанрах, примесь реальных фактов.

1. Широко распространенное суеверие о призраке или мертвеце, вернувшемся в свое старое логово, приняло завершенную форму в легендах о Холлоуине. День всех святых или День поминовения всех усопших, отмечаемый 1 ноября, вобрал в себя множество языческих обрядов, включая кельтский праздник в честь бога Самхейна, Повелителя Мертвых. Следующий день, 2 ноября — праздник всех усопших, традиционный день возвращения духов. Возвращение мертвых вызывало страх и, следовательно, их нужно было умилостивить. Большинство погребальных обрядов в первую очередь призваны убеждать в том, что мертвые не вернутся; множество историй о людях, не обретших упокоения из-за того, что погребальные службы были неправильными или неполными, побуждают живых выполнять эти необходимые обряды. Так, Одиссей должен был возвратиться назад, чтобы успокоить душу Эльпенора, а Ахилл — выполнить требования души Патрокла. Наиболее частыми объектами посещения В. были родственники, чаще всего жены (память которых о муже была особенно яркой). В одном из наиболее ранних (1196г.) рассказов о В. (хотя и не о кровососущей разновидности), в «Historia Rerum Anglicarum» Уильяма из Ньюбери, мертвый муж досаждал своей жене; когда же гробница была вскрыта, чтобы укротить оживший труп, тело было найдено почти не сгнившим, таким, каким оно было в день погребения.

2. Существование маньяков, которые жаждут крови. Подобное состояние, конечно, крайне редко и ненормально и отличается от каннибализма, иногда принимавшего крайние формы, как у женщины-самаритянки, описанной в Библии (4 книга Царств, 6, 24-30).

3. Преждевременные похороны или случайное погребение человека в состоянии каталепсии или бесчувственности. Саммерс (без ссылки на источник) говорит, что в начале ХХв. в Соединенных Штатах сообщалось в среднем об одном преждевременном погребении в неделю («Vampire: Kith and Kin»), g книге «Buried Alive» (1895) Франц Хар. тман ссылается на 700 случаев в его собственном врачебном округе в конце Х1Хв,-правда, надо отметить, что доктор был ок.| культистом. В древние времена, когда меди. цинские знания были менее развиты, ошибки могли быть более частыми, отмечал Poop B «De Masticatione Mortuorum» (1679), и вандалы, грабящие труп вскоре после погребения, легко могли быть испуганы его «воскрешением». Усилия при освобождении из гроба могли вызвать и внешние повреждения тела, и кровотечение.

Обсуждая белградских В. в 1732г., д-р Герберт Майо в «On the Truths Contained in the Popular Superstitions» («Об истине, заключенной в народных суевериях», 1851) предполагает, что это были люди, «просто живые или по крайней мере жившие в течение некоторого времени после погребения; короче говоря, те, которых погребли живыми, и чья жизнь, если она еще продолжалась, была оборвана из-за невежества и варварства откапывавших их». Возможность этого проиллюстрирована в истории, цитируемой Саммерсом («Vampire in Europe»). Некий сельский житель Заретто, слишком много выпив и попав под дождь, вымок до нитки и прилег отдохнуть в своих мокрых одеждах. «Его охватили ужасные конвульсии, ближе к одиннадцати часам он впал в состояние комы. Он стал холодным, и его дыхание остановилось. Наконец он умер... В восемь часов на следующее утро его взяли, чтобы похоронить». Дорога пролегала через гористую местность, и подпрыгивание похоронных дрог неожиданно вывело Заретто из пьяного оцепенения.

4. Традиционная мстительность, стремление наказать обидчика, зачастую усиленное религиозными нормами. Иногда люди, отвергнутые обществом при жизни, оставались отверженными и после смерти. Подобным образом становились В. те, кто вел «порочную и распутную жизнь, и зачастую отлученные от церкви своим епископом» (Аллатиус, «De Craecorum Hodie Quorundam Opinationibus», 1645); умершие проклятыми, клятвопреступники, погребенные без надл6' жащего обряда (например, без причастия), вероотступники, самоубийцы, оборотни и мертворожденные незаконные дети от незаконнорожденных родителей (в Венгрии). В славянских странах считали, что трупы, через которые перепрыгнула кошка или перелетелиптицы, могли стать В.; подобное верование отразилось в английском фольклоре в обычае удалять животных с места, где труп ожидал погребения. Существует множество легенд, в которых рассказывается, как тело отлученного от церкви не разлагалось; шотландское народное поверье основывается на мнении, что тело самоубийцы остается нетленным, пока не пройдет срок его жизни. С другой стороны, нетленность тела святых считается чудом. Свойственная монолитным сообществам враждебность ко всему необычному проявилась в убеждении, что старые, бедные и искалеченные могут быть колдунами или даже В.; так, заячья губа, волосы на ладонях, голубые глаза, рыжие волосы считались в разные времена признаками В.

5. Совпадение сообщений о вампиризме с вспышками чумы и эпидемиями, в равной степени вызывавшими ужасное зловоние. Д-р Мор, известный кембриджский платоник, в «An Antidote Against Atheism» («Противоядие от атеизма», 1653) рассказывает, как В. мучил священника в Пентше, в Силезии. Однажды вечером,

«когда этот богослов, как обычно, сидел со своей женой и детьми, собравшимися вокруг него, упражняясь в музыке, по всей комнате вдруг разлилось неожиданное зловоние. Вслед за этим священник и его семья обратились к Господу с молитвой. Тем не менее запах усилился и стал сверх всякой меры несносным, настолько, что они были вынуждены подняться в свою комнату. Он и его жена не находились в кровати и четверти часа, когда они почувствовали такую же вонь в спальне. И в то время, как они жаловались друг другу на это, из стены вышел призрак и крадучись подошел к кровати богослова, дохнул на него пронизывающе холодным духом и испустил такой невыносимый смрад, что ни описать, ни вообразить это невозможно».

С древних времен считалось, что зловоние предвещает и сопровождает появление чумы. Уильям из Ньюбери приводит историю отлученного от церкви развратного мужа, терроризировавшего свой родной город:

«Воздух стал гадким и испорченным, когда это зловонное и гниющее тело бродило вокруг, вследствие чего разразилась Ужасная чума и не стало дома, в котором бы не оплакивали своих близких, и вскоре город, который еще совсем недавно был густо населен, оказался покинутым полностью, потому что и те, кому посчастливилось выжить после этой эпидемии и опасных нападений, поспешно переехали в другие районы, чтобы тоже не погибнуть». Два молодых человека, обнаружив труп этого мужчины, рубили его лопатой, пока не хлынула кровь, а потом сожгли его. Уильям продолжает:

«Чума, так жестоко уничтожившая людей, полностью прекратилась сразу же, как только это проклятое чудовище было уничтожено, как будто оскверненный воздух был очищен тем огнем, который сжег отвратительное животное, заражавшее всю атмосферу» («Historia Rerum Anglicarum»).

Вампиризм и эпидемии, в равной степени терзавшие юго-восточную Европу в конце XVII и начале XVIII вв., продолжались до Х1Хв. Эпидемии свирепствовали на Хиосе в 1708, в Межибоже и Белграде в 1725 и 1732, Сербии в 1825, Венгрии в 1832 и в Данциге в 1825 году. Вампиризм был столь же опасен и в другие времена и стал предметом академических трактатов, издававшихся в немецких университетах, особенно в Лейпциге. В одном из богословских исследований, принадлежащем перу Иоганна Генриха Цопфта (Сопфиуса) и названном «Dissertatio de Vampiris Serviensibus» (1733), дается классическое описание В.:

«Вампиры выходят из своих могил ночью, нападают на людей, спокойно спящих в своих постелях, высасывают всю кровь из их тел и уничтожают их. Они досаждают живым мужчинам, женщинам и детям, не считаясь ни с возрастом, ни с полом. Те, кто волей судьбы попадает под их злобное влияние, жалуются на удушье и полную потерю сил, после чего они вскоре угасают».

Кальме добавляет к этому: «Люди, которые были мертвы достаточно долго, поднимаются из могил и приходят нарушать покой живых, чью кровь они сосут и пьют». Никакая чума, когда «за несколько часов в деревне заболевают пять или шесть человек», не может быть сравнима с вампиризмом. «The Jewish Spy of d'Argens» (1729) продолжает: «Их симптомы — полнейшее истощение и слабость, как будто от исключительной потери крови... Несмотря на все, что может сделать местный аптекарь, больные люди угасают в течение нескольких дней». Позднее неизвестный фактор, вызывающий смерть, будет назван бактерией или вирусом.

6. Существование определенных отклонений от нормы, которые соответствуют действиям В.: некрофагия (поедание мертвых тел), некросадизм (повреждение трупов, чтобы вызывать половое удовлетворение) и некрофилия (совокупление с трупом, как нормальное, так и педерастическое и мастурбационное). Известен случай во Франции в конце Х1Хв., когда в 1886г. к суду был привлечен за вандализм и некрофилию некий Анри Бло. Он был привлекательным молодым человеком двадцати шести лет, немного болезненного телосложения. Его волосы свешивались со лба, как у пуделя. Он носил прекрасные, тщательно ухоженные усы. Глубоко посаженные черные глаза находились в постоянном движении. В его внешности было что-то кошачье, а в лице — нечто от хищной ночной птицы. Ночью 25 марта 1886г. Бло открыл калитку, ведущую на кладбище Сен-Уэн, приблизился к одной из канав, где были похоронены те, кто не имел права на отдельную могилу, и вынул доски, удерживавшие землю на последнем из гробов. Надпись на кресте сообщала, что в гробу было тело восемнадцатилетней Фернанды Мери, сценическое имя Карманио, балетной танцовщицы, похороненной накануне вечером. Бло вынул гроб, открыл его и достал тело молодой девушки, которое и перенес на насыпь в конце канавы. Там, со всевозможными предосторожностями, он преклонил колени на несколько листов белой бумаги, взятых из цветочных подношений, и совокупился с трупом. После этого он заснул и проснулся слишком поздно, чтобы возвратить труп на место, успев лишь незамеченным покинуть кладбище.

12 июня Бло снова осквернил труп, но, не проснувшись вовремя, был обнаружен и арестован. 27 августа он появился на суде и беззаботно ответил, к ужасу судьи: «А что вы хотите? У каждого свой вкус. Мой связан с трупом». Он был приговорен к двум годам тюрьмы. (Альбер Бателль, «Les Causes criminelles et mondaines», 1886).

7. Эрнест Джонс объясняет, что В. — это «ночной дух, обнимающий спящего, чтобы сосать из него кровь; очевидно, что он — следствие кошмара». Сексуальная неудовлетворенность вызывает эротические сновидения; в случае же, если нормальные проявления чувственности подавлены, неудовлетворенность принимает крайние формы, такие как оборотничество и вампиризм, где «ненависть и чувство вины играют гораздо большую роль», и проявляется оральный садизм. Согласно поверью, В. можно извести, если найти его могилу, затем произвести эксгумацию трупа (который будет найден в превосходной сохранности) и уничтожить его одним ударом копья или лопаты прямо в сердце. Кальме, бенедиктинский монах, писал: «Ни одни человек не может освободить себя от ужасного нападения, пока не выроет трупа из могилы, не забьет ему в грудь острый кол, отрубит голову, вырвет сердце, или даже сожжет тело без остатка».

Ты снова должен выйти в мир

И, как чудовищный вампир,

Под кровлю приходить родную,

И будешь пить ты кровь живую

Своих же собственных детей.

Во мгле томительных ночей

Судьбу и небо проклиная,

Под кровом мрачной тишины

Вопьешься в грудь детей, жены,

Мгновенья жизни сокращая...

Когда с кровавыми устами,

Скрежеща острыми зубами,

В могилу с воем ты придешь,

Ты духов ада оттолкнешь

Своею страшною печатью

Неотвратимого проклятья.

Д. Байрон. «Гяур». Перевод С. Ильина.