А. А. Самопознание и Субъективная психология. Содержание введение Раздел I постановка задачи, а точнее, Цель и Мечта исследования Глава Счем сталкивается человек, пришедший в самопознание Глава Задача
| Вид материала | Задача |
- Краснопрошин Виктор Владимирович, доцент Кожич Павел Павлович Минск 2009 г. Оглавление, 347.69kb.
- Автор Горбань Валерий (соsmoglot). Украина Парадигма мироздания. Содержание: Глава, 163.17kb.
- Урок 1 Тема: «Я и Мы», 2085.08kb.
- Гидденс Энтони Ускользающий мир, 1505.14kb.
- Психологическая энциклопедия психология человека, 12602.79kb.
- План. Введение Глава Методы и типы монетарного регулирования Глава Операции на открытом, 411.98kb.
- Орлов Ю. М. Самопознание и самовоспитание характера: Беседы психолога со старшеклассниками:, 3412.85kb.
- Научно-исследовательская работа студентов и пути её совершенствования Оглавление: Введение, 219.43kb.
- Узоры Древа Жизни Глава Десять Сфир в четырех мирах Глава 10. Пути на Древе Глава 11., 5221.91kb.
- Узоры Древа Жизни Глава Десять Сфир в четырех мирах Глава 10. Пути на Древе Глава 11., 3700.54kb.
Тот образ восприятия, что я создал, является не только чрезвычайно обобщенным, но и не содержит в себе ничего нового, ничего такого, что не было бы известно нейрофизиологам уже сотню лет назад.
По сути, он сводится вот к такой схеме нашего общения с миром.
При таком видении работы восприятия, нервная среда должна быть подобием той физической среды, на восприятие которой настроен соответствующий рецептор, то есть орган восприятия. Ну а мозг, соответственно, должен в каком-то смысле соответствовать самому миру, который он отражает через две передающие среды. Конечно, это не прямое, а опосредованное соответствие, причем, опосредованное на 2-х уровнях.
При восприятии идет перекодировка "внешних сигналов", в механическое или химическое движение рецептора. Рецептор при этом оказывается, условно говоря, творением внешней среды, которую отражает. Конечно, на самом деле он есть итог приспособления тела именно к такой среде, но воспринимать он может лишь в том случае, если однороден с передающей средой.
При этом средой для слуха оказывается вроде как бы воздух, из которого барабанная перепонка вылавливает колебания, волны. Воздух как среда должен лишь обеспечивать достаточный уровень давления на перепонку.
Для обоняния средой вроде как бы снова оказывается воздух, но передающий химические соединения запахов. Следовательно, у этой среды должны быть какие-то другие показатели, в отличие от воздуха слуха.
Что является средой зрения? Опять воздух, передающий свет? Или пространство? Или же сам свет заполняющий пространство? Можно ли считать свет средой? Вообще-то, нейропсихологи и физиологи не слишком любят этот вопрос и обсуждают его в редких книгах. Чаще они относятся к свету как к некой данности, проходящей по ведомству физики, которая от них не зависит, но с очевидностью существует и обеспечивает зрительное восприятие.
В тех же редких книгах нейропсихологов, которые берутся рассуждать о природе света, психологическое исследование света как среды восприятия подменяется кусочком эрудиции. Проще говоря, в таких книгах нам подсовывается соответствующий кусочек из физики. Так, к примеру, поступает американский исследователь Р. Грегори, чья книга "Глаз и мозг. Психология зрительного восприятия", была одобрена Лурией и Зинченко.
Он посвящает свету целую главу, где рассказывает об истории понимания света физиками, начиная с Ньютона. Рассказ этот доведен до начала двадцатого века:
"Начало нынешнего столетия ознаменовалось важным доказательством того, что волновая теория света не объясняет всех световых явлений. Теперь считается, что свет - это и частицы и волны.
Свет состоит из единиц энергии - квантов. Они соединяют в себе свойства и частиц и волн" (Грегори, с. 22-23).
Следовательно, свет вполне можно считать средой.
А вот что считать средой для осязания? Нашу кожу? Но тогда средой слуха окажется сама барабанная перепонка. Или же не окажется, потому что слух улавливает то, что происходит в отдалении, а кожа и сразу предназначена для восприятия лишь того, с чем соприкасается.
Как бы там ни было сложно дать понятие той среды, из которой органами восприятия получаются "внешние сигналы", они все имеют очень разную природу, но потом перекодируются в чрезвычайно однородные сигналы нервной системы. Перекодировка эта, кстати, тоже дело не простое. Другой одобренный в России американский нейрофизиолог Д. Хьюбел дает такое перечисление уровней перекодировки зрительного сигнала:
"При изучении сетчатки мы сталкиваемся с двумя главными проблемами. Во-первых, каким образом палочки и колбочки преобразуют поглощаемый ими свет в электрические и химические сигналы? Во-вторых, как последующие клетки двух других слоев - биполяры, горизонтальные, амакриновые и ганглиоз-ные - интерпретируют эту информацию?" (Хьюбел, с. 47).
В любом случае при разговоре о первом или внешнем уровне восприятия будет не лишним отменить понятие "внешний сигнал", потому что ясно, что снаружи нам никто не сигналит. Вместо него нам придется видеть внутренний отклик, выражающийся в движениях воспринимающей поверхности в ответ на движения, происходящие в соприкасающейся с нею среде.
Затем, как вы уже видели, физическое или химическое движение воспринимающей поверхности перекодируется в электрический сигнал, который и передается нервной системой в мозг. У меня есть соблазн предположить, что это электричество, которое используется нервами, отличается от используемого в электрических приборах не только количественно. Но я пока даже не представляю себе, как сделать подобное предположение. Да оно и не важно.
Важно то, что при подобном представлении восприятия мы имеем множественные перекодировки, что на русском языке означает перетолковывание происходящего снаружи.
В силу этого мы очень похожи на людей, сидящих в пещере, описанной Платоном, и судящих о настоящем мире лишь по теням.
Вот только настоящим оказывается даже не мир Богов, а обычный мир, в котором мы живем, и на который пытаемся глядеть то ли из глубины своего мозга, то ли из глубины телесности. Это первый уровень восприятия.
Но на этом перетолковывания не завершаются. На втором уровне опосредованного восприятия должна произойти проверка его верности. И проверяется оно телесным ответом. Представьте себе, что внутри той схемы, что я нарисовал, назову ее схемой равновесия или спокойного восприятия, появляется возбуждение. На самом деле возбуждения могут быть разных видов, например, отталкивающие и "сосущие", требующие.
Отталкивающее возбуждение - это опасность, а сосущее - голод. Опасность - снаружи тела, а голод внутри. Что надо сделать, чтобы устранить опасность? От нее надо оттолкнуться:
Если, к примеру, вас придавили боком к острому углу, то надо выставить вперед руки и отодвинуться от угла ровно настолько, чтобы он больше не чувствовался. И тогда снова наступает равновесие и покой.
Если же мы чувствуем голод, то ощущаем как бы сосущую пустоту, которая образовалась в нашем теле. Ее надо заполнить, и покой возвращается. То же самое с жаждой, дыханием, одеждой, вещами, общением, зрелищами... Я хочу сказать, что хоть приведенными примерами возбуждений все их виды не исчерпываются, тем не менее, они дают представление о том, как работает "рефлекторная дуга", пока на нее глядишь из научной Картины мира, построеной на Ньютоновской механике. А это именно так, как глядели физиологи во времена головокружений от успехов.
В чем выражалось это головокружение? Для нас с вами - в прекрасном в своей простоте представлении о том, что есть образ. Объясню.
Со времени френологии Галля, то есть с самого начала XIX века, физиологи были уверены, что мозг разбит на определенные "центры". Вернее было бы сказать, что разные участки мозга отвечают за определенный вид деятельности или, как назвал Галль, психические способности. С такой привязкой начинали спорить еще в XIX веке, но, тем не менее, она дожила как общее представление чуть ли не до нашего времени. И даже работы А. Лурии, жизнь положившего на борьбу с "локализационизмом", не до конца вытравили такое понимание из голов физиологов и психологов. Почему?
Потому что видеть жесткую связь между миром и его отражением в мозге человека было очень и очень удобно. Судите сами: во-первых, это полностью соответствует механической физике, а значит, ничего не надо менять в мировоззрении. Мы правильно себе представляем как устроен мир. Не надо думать, не надо ничего выдумывать, просто множь количество научных исследований, и однажды оно перерастет в качество и само объяснит то, что пока еще непонятно.
Во-вторых, такая жесткая связь: внешний раздражитель - рефлекторная дуга - мозговой центр - тело, - позволяла напрочь исключить из рассмотрения все лишние сложности, которые привносила с собой психология в строгие построения физиологов. Приглядитесь, где в этой схеме есть потребность в психологии? Бритва Оккама, принцип достаточности рассуждения, требует выкинуть все, без чего можно обойтись.
И единственное, чего физиологи не сказали, а может, и сказали, только я пропустил, - это то, что образом при таком подходе являются сочетания клеток головного мозга в определенной связи. Вот это и было материалистической основой всей нейрофизиологии! Если образ воплощен прямо в клеточную ткань - психологию должен делать физиолог. И это бесспорно.
Это было такое простое и красивое в своей технологичности решение того, что есть человеческая душа, а ведь именно она считалась носительницей образов, что физиология потратила не меньше столетия на перепроверку отрицательного результата. Не менее сотни лет целая наука и много тысяч, пожалуй, сотни тысяч ученых топтались по всему миру на месте, не желая расставаться с мечтой и двигаться дальше...
Задача восприятия - это обеспечение мозгу возможности ответить на изменения, происходящие во внешнем мире. Чтобы он мог ответить, ему нужно получить сигнал - опознать или узнать его. Узнать, значит, и знать, как отвечать. И если восприятие тоже "локализируется в определенном центре мозга", то есть его нейронах, значит, за узнавание отвечают нейроны. Они становятся субстратом, как говорили, то есть носителем памяти, а точнее, воспоминанием, или узнаванием - энграммой. И даже если эти нейроны обучаются помнить, перестраивая себя или свои связи, все равно именно они-то и становятся тем самым образом. Это точка зрения физиологии.
Вот этого никак не могли вынести психологи, потому что отчетливо ощущали, что образы - это что-то иное. Это что-то такое, что и не снилось вашим мудрецам.
Тогда родился наш ответ Чемберлену и Сеченову в виде новой науки - нейропсихологии, созданной Лурией.
Александр Романович Лурия (1902-1977) был очень уважаемой, почти культовой фигурой в Психологическом сообществе. Да он и до сих пор вне критики, как говорится. Лурия, в отличие от Леонтьева, нашел "честный путь" в Науке, и не пошел на сотрудничество с властями. Так считается.
А про его нейропсихологию многие думают, что она была создана, чтобы уйти от политических и общественных вопросов в чистую науку, где к ученому просто не за что придраться.
Думаю, уход в нейропсихологию был больше вызван потребностью двигаться дальше в своих исследованиях. И это было непростое решение.
Во всех своих работах Лурия зачем-то клялся заветам Ильича. То тут, то там заявлял: "В течение долгого времени решение вопроса о локализации функций в коре головного мозга оставалось в кругу мучительных попыток "систему беспространственных понятий современной психологии наложить на материальную конструкцию мозга". Только в последнее время в связи с успехами современной (особенно русской и советской) физиологии и материалистической психологии стал обозначаться перелом в подходе к этому вопросу..." (Лурия, Высшие корковые, с. 7).
Говоря о материализме, ссылаясь на Павлова и Сеченова, Лурия, тем не менее, воевал с Физиологией. С Физиологией не как наукой, а как сообществом. Если гора физиологического сообщества не хотела идти навстречу Психологии, Психология вынуждена была создавать науку, которая владела бы всем инструментарием физиологии, но при этом исходила из потребностей психологического исследования.
Лурия совершил великий переворот - он позволил Психологу больше не зависеть от Физиолога. И это был удар, потому что физиология мгновенно потеряла свою значимость. Теперь все хотят быть психологами, а о физиологах как-то и не слыхать. Физиология заняла полагающееся ей место - где-то среди медицинских наук, изучающих тело человека.
А все, что нужно для дальнейшего поиска психологу, он теперь может добыть сам, освоив нейропсихологию. И как сообщают научные отчеты, добывает и добывает. К сожалению, ни о каком продвижении далее того, что сделал сам Лурия, я не знаю. Возможно, это секретные разработки.
Нет, это не значит, что я не читал современных нейропсихо-логических исследований. Я не говорю, что нейропсихология не действует и не создает товар на гора, я говорю о том, что я не знаю, является ли это действительным движением дальше. Возможно, является. Но это стало так сложно, что почти ничего нельзя понять. Даже когда, к примеру, пишут о таких интереснейших вещах, как Биологическая обратная связь (БОС).
А что такое эта БОС? Да та же самая теория восприятия, только на совсем других уровнях образности и, как кажется, без теории восприятия. Я оставлю эту тему, потому что она требует особого разговора и много слез. А мне пока есть чем заняться. А чем?
Да тем самым вопросом, который заставил начать разговор о восприятии: почему психология не разработала тему наблюдение? Нужны ли какие-нибудь ответы? Просто вглядитесь в то, как исходно нейрофизиология видела восприятие, и вам станет ясно, что в этой схеме нет нужды в Психологии и нет возможности для разговора о наблюдении.
Где может возникнуть наблюдение, когда есть: раздражитель - нервный сигнал - мозговой центр - нервный сигнал - мышечная реакция? Какое наблюдение?
Мне это напоминает школьный анекдот.
Сын прибегает после занятий домой возбужденный:
- Папа, папа, мы сегодня на химии изучали пиротехнические вещества!
- Ладно, ладно, а что у тебя в школе-то?
- В какой школе, папа?!
Какое наблюдение, если Психология не нужна. Как вообще выживала наука, которая постоянно кричала и до сих пор еще кричит, что у нее было великое прошлое, нарисованное Сеченовым, когда физиология вообще лишь недоуменно пожимала плечами по поводу этой кучи невнятного хлама...
Отсутствие понимания многих психологических явлений, путаница, невнятность - все это наследие прошлой политизированной парадигмы, как это теперь принято говорить. Причем, парадигмы, которую сейчас психологи тайком пытаются пересмотреть, замалчивая и наличие последствий и сами эти попытки.
В общем, пора бы открыто заняться перетряхиванием всего чулана. И это я говорю не как теоретик науки, а как прикладник, который крайне нуждается в рабочей теории. Вот хотя бы в теории наблюдения.
Так что мне делать с наблюдением? И что вам с ним делать? Сами видите, чтобы ответить на этот вопрос научно, нужно писать еще одну большую книгу, а то и не одну. Так что наблюдайте, как знаете, как можете.
Наблюдение - это внимательное слежение за тем, что избрали, и никакого восприятия!
Заключение. Мечта, вера и научный метод
Ну, вот, наконец появилась хоть какая-то возможность завершить попытку исследовать Мечту. Попытку далеко не полную, да и не совершенную, но, я надеюсь, дающую возможность для движения дальше - в самопознание.
В самом начале книги я поставил вопрос, точнее три вопроса: что такое мечта, как она овладевает мною и как заставляет действовать?
Описывая это явление, я осознанно ограничил себя только теми видами мечты, которые можно было показать на примере людей науки. И что же оказалось?
Во-первых, Мечта - это образ. Поскольку я осознанно брал лишь те мечты, что было проще заметить, то есть мечты больших ученых, то получилось, что я описал мечты о Науке. И они на поверку оказались Образами мира - всегда желательного, то есть того, который ученый хотел бы воплотить или построить на Земле. Ну и в котором хотел бы жить, занимая достойное или хотя бы теплое место.
Тут выявилась одна хитрость - Миры создают Боги. По крайней мере, так считается, что творение Миров - дело божественное. Соответственно, Мечты о творении Мира, то есть о воплощении Образа мира, оказались то ли Мечтами о достижении собственной божественности, то ли Мечтой о служении какому-то Богу, воплощающемуся на Земле.
Это и есть ответ на второй вопрос: как мечта овладевает мною? Утраченная божественность проявляется в нас в виде потребности в возвращении то ли этой самой божественности, то ли Рая или Небес. И неважно, признает ли современная академическая Психология наличие такой потребности. В любом случае она еще ждет своего исследователя, а пока правит миром через Мечты.
А это означает, что научная, на первый взгляд, деятельность, если она не осознается как поиск истины и только как поиск истины, оказывается жреческим служением. А сама Наука - полнейшим подобием Религии, только с противоположным знаком. А Религии, как мы знаем, поиском истины не заняты, они возникают после того, как она найдена, открыта или провозглашена. Соответственно, появляется возможность предположить, что и Науки, несмотря на все заверения, заняты отнюдь не поиском истины.
Естественно, такое видение Науки ставит вопросы о том, а что же она делает и зачем нужна подобная деятельность людям? А ведь она определенно очень и очень нужна, как показывает жизнь. Значит, людям нужна и та деятельность Науки, которую я бы назвал храмовой составляющей. Но поскольку это постоянно скрывалось, то ответ негде получить готовым и можно только найти.
И тут, если отбросить все рассуждения о пользе научных исследований, в которых сами ученые сомневаются, предпочитая говорить о наслаждении, то психологически достаточным будет, пожалуй, разве что предположение, что задачей Науки в обществе является обеспечение покоя, в котором должны пребывать люди, чтобы не разрушить тот Мир, который устроился.
Это парадоксально: утверждая Образ нового мира на Земле, то есть творя Революции и перевороты, Наука тем самым успокаивает человечество. Вероятно, отвлекая людей кровью и зрелищами от более разрушительных вопросов. А может, даже удерживая их взор направленным и привязанным к чему угодно, лишь бы они не озирались и не смотрели себе за спину, то есть сквозь себя в ту бездну, которая разверзается тьмой и бесконечностью прямо за тонкими пленочками век, стоит только закрыть глаза.
Разверзлась бездна, звезд полна, звездам числам нет, бездне дна... Такое понимание сверхнаучных задач Науки позволяет ответить на третий вопрос: как Мечта заставляет меня действовать?
Покой этот оказывается все тем же равновесием, которое поддерживается в человеческом сознании между восприятием и деятельностью, только в масштабе не человеческих, а божественных тел, который сейчас принято называть планетарным. И поддерживается это равновесие с помощью все тех же образов, которые в самом простейшем виде являются всего лишь квантами или вспышками возбуждения, а доведенные до предела сложности превращаются в великие Мечты, перекраивающие планету и заливающие ее морями крови и счастья.
Тут уместно снова вернуться к вопросу о действенности образа как такового. Показав, что в основе того, что мы зовем образами, лежит возбуждение, я пытался сказать, что образы, понятые так, не могут не быть очень действенными. Они подобны парусам, которыми звездная птица по имени человек улавливает космический ветер, путешествуя по Мирам и Вселенным.
Посмотрите сами, если именно через образ возбуждение, возникшее во внешнем мире в виде разнообразнейших возмущений, улавливается мозгом как электрический сигнал, а потом, пройдя через ряд преобразователей, обретает новый образ, который воплощает эту энергию в телесные движения, значит, мы столкнулись с явлением, которое способно превращать физическое в духовное и наоборот. Причем с силой, которой впору удивляться.
Образ, понятый так, не может не быть действенным, как и не может быть чисто "идеальным" явлением. Либо он обладает некой материальностью, либо же мы неверно понимаем и идеальное, и материальное. Если быть последовательным материалистом, то давно бы уже пора признать, что идеального нет вообще. Есть воображаемое, то есть сотворенное в образах. Но идеальны ли сами образы? Или же они есть некие тонкоматериальные оболочки для того, что мы творим своим воображением из энергии возбуждений?
Думаю, что материалистическая мысль не шла в этом направлении потому, что не хотела. А не хотела исключительно из политических соображений: признать материальность образов - признать материальность той среды, которая их в себе содержит. Тут один шаг до признания души, которую психологи поклялись не допустить в психологию. Пусть души не совсем в религиозном значении, но все равно неприятно. Так обгадиться! Недолго и в служанках у Церкви оказаться.
Да может, и нет ее, души-то этой, чего заранее глаза закрывать?! Давайте, просто исследуем это предположение, как полагается ученым или искателям истины. Ведь не объясняются же теорией высшей нервной деятельности (ВНД) ни восприятие, ни память, ни вообще поведение человека. Казалось бы, такое очевидное предложение: если ты ученый и избрал исследовать действительность, чтобы познать истину, давай начнем с главных вопросов, которыми человечество болеет уже тысячелетия. Но я точно знаю, что в ответ на эти мои слова получу недоуменное пожимание плеч и кривые улыбки.
Кто-то из психологов не поймет, о чем я говорю и из-за чего кричу, потому что психология именно этим и занимается. Кто-то высокомерно объяснит, что Наука уже давно высказала мнение по этим вопросам. Кто-то просто сделает вид, что ничего, кроме программы, не читает... И помашут перед моим носом мощным и толстым бананом, который прижился в их органе восприятия... И я точно знаю, что к их душам не прорваться, потому что она прикрывается толстенной броней Мечты. Какой?
В "Записках психолога" Артура Петровского я нашел потрясающий образ Мечты, какой она жила в душах советских психологов и была унаследована новорусской психологией. Академик Петровский, который в жизни весьма преуспел, в этой книге очень часто выступает этаким наивным простецом. Это древний литературный прием с очень сильным воздействием. В рассказе о советско-психологической Мечте потрясает и сама Мечта, и действительность нашей психологии, то, чем она живет на самом деле в глубине своих нор и кабинетов.