Geum.ru

Stephen King "Stand"

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   74

- Я во многом доверился тебе, хоть мы и знакомы совсем недавно, -

сказал Бейкер серьезно. - Но я надеюсь, что ты этого заслуживаешь.

Ник кивнул.


Жена шерифа Джейн Бейкер пришла около шести часов с накрытой тарелкой

в руках и пакетом молока.

"Большое спасибо, - написал Ник. - Как чувствует себя ваш муж?"

Маленькая женщина с каштановыми волосами рассмеялась.

- Он хотел прийти сам, но я отговорила его. После полудня лихорадка

так усилилась, что я испугалась, но к вечеру температура снизилась. Думаю,

что это из-за патрульной полиции штата.

Ник посмотрел на нее вопросительно.

- Они сказали ему, что не могут никого прислать за арестованными до

девяти часов завтрашнего утра. У них был тяжелый день, двадцать или больше

полицейских больны. А те, кто был на службе, транспортировали людей в

госпиталь в Кэмдене и даже в Пайн Блафф. Все вокруг болеют. У меня такое

чувство, что Эм Сомс обеспокоен куда сильнее, чем он хочет это показать.

Она и сама выглядела обеспокоенной.

- Я хочу извиниться перед тобой за моего брата, - сказала она.

Ник смущенно пожал плечами.

- Я надеюсь, что ты останешься в Шойо. Ты нравишься моему мужу и мне

тоже. Будь осторожен с этими людьми.

"Буду, - написал Ник. - Скажите шерифу, что я желаю ему поскорее

поправиться".

- Обязательно скажу.

Потом она ушла, и Ник провел ночь, время от времени просыпаясь, чтобы

проверить своих трех подопечных. Двое местных парней зашли посмотреть, все

ли у него в порядке, и Нику показалось, что оба больны простудой.

Ему снился странный сон. Когда он проснулся, он вспомнил только, как

он шел во сне вдоль нескончаемых рядов зеленой кукурузы, что-то ища и

чего-то опасаясь - чего-то ужасного, что следовало за ним по пятам.


Утром он поднялся рано и начал тщательно подметать дальний конец

тюрьмы, не обращая внимания на Билли Уорнера и Майка Чайлдреса. Когда он

проходил мимо, Билли крикнул ему:

- Рэй вернется, помни об этом. А когда он схватит тебя, то тебе

захочется быть не только глухим и немым, но и _с_л_е_п_ы_м_!

Ник стоял к нему спиной и пропустил большую часть фразы.

В кабинете он взял в руки старый номер журнала "Тайм" и принялся

читать. Он подумал о том, не положить ли ему ноги на письменный стол, но

решил, что это лучший способ нажить неприятности в том случае, если шериф

застанет его в этой позе.

В восемь часов утра он с тревогой стал думать о том, не случился ли у

шерифа повторный приступ лихорадки прошедшей ночью. К четверти девятого он

почувствовал себя очень неспокойно. Он подошел к двери, за которой были

камеры, и заглянул внутрь.

Билли и Майк стояли у дверей своих камер и колотили по прутьям своими

туфлями. Винс Хоган лежал на койке. Он лишь повернул голову и посмотрел в

сторону двери, когда Ник заглянул. Лицо Хогана было смертельно бледным,

лишь на щеках проступал чахоточный румянец. Под глазами образовались

темные мешки. Крупные бисерины пота выступили у него на лбу. Ник

встретился с его безразличным, блуждающим взглядом и понял, что он сильно

болен. Его беспокойство усилилось.

- Эй, чушка, как насчет жратвы? - позвал его Майк. - Старине Винсу,

похоже, нужен доктор.

Ник кивнул и вышел, пытаясь сообразить, что же ему теперь делать. Он

склонился над письменным столом и написал записку: "Шериф Бейкер! Я ушел

за завтраком для заключенных и за доктором Сомсом для Винсента Хогана.

Похоже, он действительно сильно болен, а не притворяется. Ник Андрос".

Он оставил записку в центре письменного стола. Потом, засунув блокнот

в карман, вышел на улицу.

Главная улица Шойо выглядела странно безлюдной, словно это было

воскресное утро. На стоянках перед магазинами почти не было машин.

Скобяная лавка вроде бы работала, но окна банка по-прежнему были закрыты

жалюзи, хотя пошел уже десятый час.

Ник повернул направо и отправился к стоянке грузовиков, которая

находилась в пяти кварталах от тюрьмы. На углу третьего квартала он

заметил, что навстречу ему едет, медленно виляя из стороны в сторону,

машина доктора Сомса. Ник энергично замахал, не будучи уверенным, что Сомс

остановится, но машина прижалась к обочине. Вид доктора, который даже не

вышел из машины, потряс Ника. С того времени, как Ник видел его в

последний раз добродушно подшучивающим над шерифом, доктор постарел лет на

двадцать. Одной из причин этого была крайняя усталость, но усталость не

могла быть единственной причиной - даже Нику это было ясно. Как бы в

подтверждение его мысли, доктор извлек из кармана носовой платок и

несколько раз чихнул. Кожа его так блестела и была такой желтой, что он

был похож на труп.

Потом Сомс сказал:

- Шериф Бейкер мертв. Если ты за этим останавливал меня, то забудь о

нем. Он умер в начале третьего утра. А теперь заболела Джени.

Глаза Ника расширились. Шериф Бейкер мертв? Но ведь вечером приходила

его жена и сказала, что ему лучше. И она... она прекрасно выглядела. Нет,

это просто невозможно.

- Мертв, как бревно, - сказал Сомс, словно услышав мысли Ника. - И не

он один. За последние двенадцать часов я подписал двенадцать свидетельств

о смерти. И у меня есть список из двадцати человек, которые умрут к

полудню, если Бог не проявит свою милость.

Ник вынул блокнот из кармана и написал: "Что с ними со всеми?"

- Я не знаю, - сказал Сомс, медленно комкая листок. - Но, похоже, все

в городе заболевают этой штукой, и никогда в жизни я не был так испуган. Я

и сам заразился, но сейчас я больше всего страдаю от усталости. Я уже не

молод. Я не могу безнаказанно работать много часов подряд. - Нотка

усталого, тревожного раздражения появилась в его голосе, но Ник, к

счастью, не мог ее слышать.

Сомс вышел из машины, опираясь на руку Ника.

- Пошли вон на ту скамейку, Ник. С тобой хорошо разговаривать. Я

думаю, ты и сам знаешь об этом.

Ник указал в сторону тюрьмы.

- Никуда они не денутся, - сказал Сомс. - А если они больны, то их

можно смело занести в мой список.

Они сели на ярко-зеленую скамейку.

- Простуда и жар, - сказал Сомс. - С десяти часов прошлого вечера.

Раньше была только простуда. Слава Богу, что хоть поноса нет.

"Вам надо идти домой и прилечь", - написал Ник.

- Так я и сделаю. Я просто хотел сначала отдохнуть несколько минут...

- Его глаза сомкнулись, и Ник подумал, что он заснул. Ник поразмыслил о

том, стоит ли ему теперь идти на стоянку грузовиков за завтраком для Билли

и Майка.

Затем доктор Сомс вновь заговорил, но на этот раз с закрытыми

глазами. Ник внимательно наблюдал за его губами.

- Симптомы у всех очень похожи. Все они совпадают с симптомами

обычной простуды, гриппа или пневмонии. Все это мы умеем лечить. Если

только пациент не слишком молод, или не слишком стар, или не ослаблен

предшествовавшей болезнью, антибиотики действуют безотказно. Но не на эту

штуку. Течение болезни может быть быстрым или медленным. Похоже, это не

имеет значения. Ничего не помогает. Кто-то крупно ошибся. А теперь они

пытаются это скрыть.

Ник с сомнением посмотрел на доктора, не уверенный в том, что

правильно угадал его слова, и подумал о том, не бредит ли Сомс.

- Звучит немного как бред параноика, правда? - спросил Сомс, глядя на

него с усталой улыбкой. - Я всегда боялся случаев паранойи у молодых. Все

эти мысли о том, что кто-то подслушивает их телефонные разговоры... идет

за ними по улицам... устраивает компьютерную слежку... а теперь я понимаю,

что они были правы, а я не прав. Жизнь - прекрасная штука, Ник, но я

нахожу, что возраст взимает слишком большую дань с лелеемых нами

предрассудков.

"Что вы хотите этим сказать?" - написал Ник.

- Ни один телефон в Шойо не работает, - сказал Сомс. Ник не мог

понять, то ли это был ответ на его вопрос, то ли доктор переключился на

какую-то новую мысль.

Доктор посмотрел на озадаченное лицо Ника, и, похоже, решил, что

глухонемой ему просто не поверил.

- Истинная правда, - сказал он. - Если набрать номер абонента за

пределами этого городка, услышишь записанное на пленку сообщение. Кроме

того, оба выезда из Шойо по главному шоссе перегорожены барьерами, на

которых написано РЕМОНТ ДОРОГИ. Но там не идет никакого ремонта. Одни

барьеры. Я был там. Наверное, можно отодвинуть эти барьеры, но что-то этим

утром через заставу проезжает слишком мало машин. И большинство из них -

это армейские грузовики и джипы.

"А другие дороги?" - написал Ник.

- Шоссе N_63 было взорвано для того, чтобы заменить водопроводную

трубу, - сказал Сомс. - В восточной части города, похоже, произошла

серьезная катастрофа. Две машины посреди дороги, и объехать их невозможно.

Выставлены предупредительные знаки, но ни следа полицейских или работников

ремонтной службы.

Он сделал паузу, достал платок и высморкался.

- По словам Джо Рекмена, который живет неподалеку, работа у

водопроводчиков продвигается очень медленно. Я был у Рекмена около двух

часов назад и осматривал его маленького сына, который находится в очень

тяжелом состоянии. Джо считает, что люди, занятые заменой трубы, на самом

деле солдаты, хотя они и одеты в форму дорожных рабочих.

"Почему он так думает?" - написал Ник.

Вставая, Сомс сказал:

- Рабочие редко отдают друг другу честь.

Ник поднялся вслед за ним.

- Обходные пути? - нацарапал он.

- Возможно, - кивнул Сомс. - Но я доктор, а не герой. Джо говорит, он

видел винтовки в кабине грузовика дорожной службы. Карабины армейского

образца. И если кто-то попытается уйти из Шойо обходными путями и его

заметят, то кто знает... да и потом, что нас ждет за пределами Шойо?

Повторяю: кто-то совершил ошибку. И теперь они пытаются это скрыть.

Безумие. Разумеется, известия обо всем этом скоро распространятся, и много

времени на это не потребуется. Сколько людей умрет за это время?

Ник испуганно посмотрел на доктора Сомса, направившегося к своей

машине.

- А ты, Ник? - спросил Сомс, медленно залезая внутрь. - Как ты себя

чувствуешь? Простуда? Чихаешь? Кашляешь?

Ник покачал головой.

- Попытаешься уйти из города?

Ник снова покачал головой и написал: "Эти люди заперты в камерах. Я

не могу их так оставить. Винсент Хоган болен, но двое других, похоже, в

норме. Я отнесу им завтрак и пойду проведаю миссис Бейкер".

- Ты умный мальчик, - сказал Сомс. - Это редко встречается. А

человек, который обладает в наш век упадка чувством ответственности,

встречается еще реже. Мистер Брейсмен; методистский священник, тоже

говорил, что зайдет к миссис Бейкер. Боюсь, ему сегодня придется посетить

не один дом. Ты позаботишься об этих троих, хорошо?

Ник серьезно кивнул.

- Отлично. Я постараюсь заехать к тебе после полудня.

Он завел машину и уехал. Ник посмотрел ему вслед и вновь пошел по

направлению к стоянке грузовиков. Столовая была открыта, но одного из двух

поваров не было на месте, и трое из четырех подавальщиц не пришли на

утреннюю смену. Нику пришлось долго ждать, чтобы получить свой заказ.

Когда он вернулся в тюрьму, Билли и Майк выглядели чертовски испуганными.

Винс Хоган бредил. К шести часам вечера он скончался.


18


В то утро его мать не пошла на работу. Последние два дня она боролась

с простудой, а этим утром поднялась с жаром. Из своей комнаты он слышал,

как она расхаживала по кухне, чихала и звенела посудой, готовя завтрак.

Раздался звук включаемого телевизора, в программе "Сегодня" передавали

новости. Попытка переворота в Индии. Взрыв электростанции в Вайоминге.

Ожидается, что Верховный Суд примет историческое решение о правах

гомосексуалистов.

- Глазунью или болтунью? - спросила Элис Андервуд. На ней был надет

халат для ванной.

- Болтунью, - сказал Ларри, прекрасно понимая, что нет смысла

протестовать против яиц. С точки зрения Элис, завтрак без яиц не имел

права на существование. В них был белок и питательные вещества. Ее

представления о питательных веществах были довольно смутными, но

всеобъемлющими.

Элис вытащила из кармана платок и чихнула в него.

- Не пошла сегодня на работу?

- Позвонила, что заболела. Проклятая простуда. А теперь еще и жар, да

и гланды распухли.

- Ты позвонила доктору?

- Когда я была хорошенькой молодой девушкой, доктора имели

обыкновение приходить на дом, - сказала она. - Теперь если ты заболеешь,

придется тащиться в кабинет скорой помощи при больнице или целый день

дожидаться, чтобы тебя посмотрел какой-нибудь шарлатан. Останусь дома и

приму аспирин, а к завтрашнему дню я уже начну выздоравливать.

Почти все утро он пробыл дома, пытаясь помочь. Он перетащил в спальню

телевизор, принес ей сока и сбегал в магазин за парой романов в бумажной

обложке. После этого им ничего не оставалось, кроме как начать играть на

нервах друг друга. Она удивилась, насколько хуже показывает телевизор в

спальне, а ему пришлось ответить едким комментарием на тему о том, что

плохое изображение все-таки лучше, чем никакого изображения вообще.

Наконец он сказал, что пойдет и побродит немного по городу.

- Хорошая мысль, - сказала она с явным облегчением. - А я вздремну.

Ты хороший мальчик, Ларри.

Он спустился по узкой лестнице (лифт все еще был сломан) и вышел на

улицу, чувствуя виноватое облегчение. День принадлежал ему, и у него все

еще оставалось в кармане немного денег.

Но на Таймс Сквер он уже не чувствовал себя таким радостным. Когда он

проходил мимо магазина грампластинок, его остановил звук собственного

голоса, доносившийся из выставленных на улицу динамиков.


Я пришел не за тем,

чтобы вместе встретить рассвет,

И не узнать у тебя, видела ли ты свет,

И не для того, чтобы лезть на стенку

и грызть паркет,

Я просто пришел спросить, можешь ли ты или нет

Понять своего парня?

Пойми его, крошка...

Крошка, поймешь ли ты своего парня?


Это я, - подумал он, тупо разглядывая обложки альбомов, но сегодня

звук собственного голоса расстроил его. Даже хуже - его стало тошнить от

родного города. Ему не хотелось больше оставаться под этим серым, цвета

грязного белья небом, вдыхать нью-йоркский смог и одной рукой все время

дотрагиваться до бумажника, проверяя, на месте ли он. О, Нью-Йорк, имя

тебе - паранойя. Неожиданно ему захотелось оказаться в студии на Восточном

Побережье, записывать новый альбом.

Он подошел к киоску и разменял десять долларов на четвертаки.

Неподалеку был телефон, и он по памяти набрал номер покерного клуба, в

котором часто бывал Уэйн Стаки. В трех тысячах милях от него раздался

телефонный звонок.

Женский голос произнес:

- Это клуб. Мы уже работаем.

- Работаете над чем? - спросил он низким и сексуальным голосом.

- Послушай-ка, умник, это тебе не... эй, это не Ларри случайно?

- Да, это я. Привет Арлен.

- Где ты? Мы тебя так давно не видели.

- Ну, я на Восточном Побережье, - ответил он неопределенно. - Кое-кто

сказал мне, что ко мне присосались пиявки и надо выбраться из лужи, чтобы

они отстали.

- Это насчет большого праздника?

- Да.

- Я _с_л_ы_ш_а_л_а _о_б _э_т_о_м_, - сказала она. - Кучу денег

потратил.

- Уэйн там, Арлен?

- Ты имеешь ввиду Уэйна Стаки?

- Ну ведь не Джона Уэйна - он же умер.

- Ты хочешь сказать, что ты ни о чем не знаешь?

- Что я должен знать? Я на другом конце Америки. Эй, с ним все в

порядке?

- Он в больнице с этим гриппозным вирусом. У нас его тут называют

капитаном Шустриком. И нечего тут смеяться. Говорят, многие от него

умерли. Люди боятся выходить на улицы. У нас сейчас шесть свободных

столиков, а ты ведь знаешь, что у нас _н_и_к_о_г_д_а_ не было свободных

столиков.

- Как он себя чувствует?

- Кто же знает? Там целые палаты забиты людьми, и к ним не пускают

посетителей. Дело плохо, Ларри. А вокруг полным-полно солдат.

- В увольнении?

- Солдаты в увольнении не носят с собой оружие и не разъезжают в

конвойных грузовиках. Многие люди очень напуганы. Тебе повезло, что ты

далеко отсюда.

- В новостях ничего об этом не было.

- У нас в газетах тут несколько раз писали о каком-то новом вирусе

гриппа, и все. Но кое-кто говорит, что военные не уследили за одной из

своих чумных пробирок. Не _ж_у_т_ь_?

- Просто слухи.

- А там, где ты сейчас, нет ничего похожего?

- Нет, - сказал он, а потом подумал о простуде своей матери. И не

слишком ли многие чихали и кашляли в метро?

- Три минуты подошли к концу, - вмешалась телефонистка.

Ларри сказал:

- Ладно, я вернусь примерно через неделю, Арлен. Увидимся.

- Я счастлива. Всегда мечтала пройтись рядом со звездой.

- Отлично. Ну, счастливо.

- Ой, - вдруг вскрикнула она неожиданно. - Постой, Ларри, не вешай

трубку!

- Что такое?

- Как хорошо, что я вспомнила! Я ведь видела Уэйна, как раз дня за

два до того, как он попал в больницу.

- И о чем вы говорили?

- Он оставил тебе конверт и сказал, чтобы я недельку подержала его в

ящике для выручки или отдала тебе, если встречу.

- Что в конверте? - Он переложил трубку из одной руки в другую.

- Подожди минутку. Я посмотрю. - После секундной тишины раздался звук

разрываемой бумаги. - Это чековая книжка. Первый Коммерческий

Калифорнийский банк. На счету... ой! Больше тринадцати тысяч долларов.

Если при встрече заплатишь только за себя, я размозжу тебе голову.

- В этом нет нужды, - сказал он, улыбаясь. - Сохрани это до моего

приезда.

- Нет, я выброшу это в унитаз. Или нет, лучше я положу чековую книжку

в конверт с нашими именами на нем. Тогда тебе не удастся одурачить меня и

забрать все в одиночку.

- Я не собираюсь делать этого, радость моя.

Он повесил трубку и посмотрел на мелочь, рассыпанную на полочке под

телефоном. Потом он взял четвертак и опустил его в прорезь. Спустя

мгновение зазвонил телефон в квартире его матери. Наш первый импульс -

поделиться хорошими новостями, второй - досадить ими другому человеку. Он

думал - нет, не так: он верил - что подчиняется исключительно первому. Ему

хотелось успокоить ее, сообщив, что он снова разбогател.

Улыбка постепенно сошла с его губ. К телефону никто не подходил.

Может быть, в конце концов она решила пойти на работу. Он вспомнил о ее

покрасневшем от жара лице, о том, как она чихала и кашляла. Нет, вряд ли

она пошла бы, - подумал он. А в глубине души он подумал, что вряд ли у ней

хватило бы сил пойти.

Он повесил трубку и машинально вынул четвертак из окошечка для

возврата монет. Мелочь позванивала у него в руке, пока он шел. Потом он

заметил такси и остановил его. Когда такси тронулось, закапал мелкий

дождь.


Дверь была заперта, и постучав два или три раза, он убедил себя в

том, что квартира пуста. У него не было ключа, и он уже собирался

спуститься вниз к мистеру Фримену, но в этот момент он услышал за дверью

тихий стон.

На двери квартиры его матери было три замка, но она никогда не

запирала их все, и это несмотря на ее маниакальный страх перед

пуэрториканцами. Ларри сильно толкнул дверь плечом, и она затрещала. Он

толкнул снова, и замок подался. Дверь распахнулась и стукнулась о стену.

- Ма?

Опять этот стон.

В квартире стоял полумрак. На улице внезапно потемнело, и теперь

раздавались мощные удары грома, звук дождя усилился. Окно в гостиной было