Переводчик Гитлера
| Вид материала | Документы |
- Гитлера Сайт «Военная литература», 1992.46kb.
- Кто вырастил Гитлера?, 278.06kb.
- Модули по выбору для специальности, 219.29kb.
- Итак, специальный посланец А. Гитлера, 4982.19kb.
- Проект Гитлера «Ганс Ульрих фон Кранц «Аненэрбе. „Наследие предков\. Секретный проект, 1624kb.
- Брайан Марк Ригг опубликовал свой итоговый труд Еврейские солдаты Гитлера: нерассказ, 122.55kb.
- Юкио Мисима. Мой друг Гитлер, 731.96kb.
- Нейромоделирование для заикающихся, 122.64kb.
- Переводчик Владимир Соколов Японские квайданы рассказ, 1261.83kb.
- Факультет востоковедения, 3-й курс, 314.32kb.
***
В начале марта, перед отъездом в Рим, имела место странная интерлюдия в виде визита в Германию Самнера Уэллеса, эмиссара Рузвельта. Его европейское турне, которое, кроме Берлина, включало в себя Лондон, Париж и Рим, вызвало множество сенсационных слухов во всей Европе. В Германии люди почувствовали проблеск надежды, хотя пресса лишь вскользь упомянула о присутствии Самнера Уэллеса в Берлине. Гитлер прекрасно сознавал, как жаждет мира немецкий народ, и с большой неохотой согласился принять посланца Рузвельта. Ни Гитлер, ни Риббентроп, ни министерство иностранных дел не знали причину этого неожиданного визита.
Гитлер, Геринг и Риббентроп в продолжительных беседах с Самнером Уэллесом занимали оборонительную позицию. Они старались, с различной степенью умения, продемонстрировать силу Германии, мощь и решимость вступить в бой. Они тщательно избегали проявлений какой-либо готовности к компромиссам, так как Гитлер с его комплексом неполноценности всегда опасался, что их могут принять за признак слабости.
Я счел Самнера Уэллеса исключительно интеллигентным человеком, хоть как дипломат он не обладал слишком большим воображением. В своих беседах с немцами он не проявлял никакой сердечности. Каждую встречу начинал с определения целей своей миссии, заявляя, что Америка заинтересована в достижении продолжительного мира в Европе, а не во временном перемирии, правительство Соединенных Штатов послало его убедиться, какие возможности существуют для такого мира. Однако он не мог выдвигать какие-либо предложения, не мог принимать на себя обязательства от имени Соединенных Штатов. Он напомнил мне Рене Масильи, посла Франции в Лондоне, который выполнял подобную миссию во время франко-германских переговоров в двадцатых годах и начинал обсуждение со слов: «Я всего лишь карандаш с двумя ушами».
Даже если бы Гитлер захотел начать переговоры о мире, холодное, сдержанное отношение американского посланца едва ли ободрило бы его в этом намерении. Так как позиция немецкой стороны была прямо противоположной и не содержала мирных намерений, единственным содержанием этих разговоров, которые привлекли так много внимания, оказалось проигрывание одних и тех же «граммофонных пластинок». Такое сравнение особенно применимо ко всем немецким участникам переговоров: Гитлер, Риббентроп, Геринг и Гесс произносили почти одинаковые речи. Как переводчик я не мог не заметить это, и моя работа была значительно облегчена. Были, разумеется, различия в тоне и незначительных деталях.
Среди вождей национал-социализма был «дипломат», который вел себя самым недипломатичным образом. «Самое удивительное впечатление от всей моей миссии,? сказал Самнер Уэллес,? оставила встреча с Риббентропом, который принял меня даже без тени улыбки и без слова приветствия и снова моментально потерял способность понимать хоть слово по-английски». По-моему, Геринг, как и в других случаях, был наиболее умелым дипломатом и отличался самым естественным поведением.
Бесполезно приводить подробности этих бесед между «карандашом с ушами» и «граммофонными пластинками». Можно лишь сказать, что они не имели никакого отношения к надеждам на мир, которые всколыхнулись в Германии, а то, что надежды возникли, я сознавал, слыша беспрестанные взволнованные вопросы моих друзей и знакомых.
Самнер Уэллес оказался гораздо более дружелюбным человеком в частной беседе. Во время довольно долгой поездки на автомобиле в Каринхалле к Герингу он рассказал мне много интересного о своей работе в Южной Америке. «Там мне часто приходилось пользоваться услугами переводчиков на конференциях,? сказал он,? поэтому я способен оценить, каким хорошим переводчиком Вы являетесь». Самнер Уэллес покинул Германию 3 марта 1940 года.
Корделл Хэлл, который был тогда государственным секретарем Соединенных Штатов, сделал интересное замечание в своих «Мемуарах»: «Президент специально сообщил мне, что Уэллес втайне несколько раз приходил к нему и просил послать его за границу со специальной миссией». Корделл Хэлл был против, так как это могло бы внушить ложные надежды, но, вопреки его мнению, поездка была все же предпринята.
***
Как я уже упоминал, через несколько дней после этого американского визита я отправился с Риббентропом и большой делегацией в Рим, чтобы доставить Муссолини ответ Гитлера на его письмо с критическими замечаниями, полученное в январе. И содержание письма, и то, что Риббентроп лично сказал Муссолини, свидетельствовало о том, что Германия полна решимости решить свои проблемы военным путем. Это отражало и точку зрения фюрера на место Италии рядом с Германией. Риббентроп намекнул также на предстоящие военные операции против западных держав. «Через несколько месяцев,? сказал он,? французская армия будет уничтожена, а те немногие англичане, которые останутся на континенте, станут военнопленными». Вначале Муссолини отнесся сдержанно к красноречивым излияниям Риббентропа, цветисто описывавшего мощь Германии и ее убежденность в необходимости вступления в войну. Однако затем, к моему удивлению, высказал свое замечание, что фашизм должен сражаться бок о бок с национал-социализмом.
Во время второй беседы на следующий день Муссолини весьма неожиданно полностью встал на позицию войны. Он был готов выступить на стороне Германии, и я слышал, как он сказал, что ему нужно лишь решить, когда наступит наиболее подходящее время. Риббентроп явно успокоился, так как приехал в Рим с большими сомнениями относительно «вероломного партнера по „Оси“. Он счел момент подходящим, чтобы внести по поручению Гитлера предложение о встрече Гитлера и Муссолини в Бреннере. Муссолини с энтузиазмом согласился.
Большим событием во время этой поездки в Рим, как считал я и большинство членов нашей делегации, стала аудиенция у Папы, состоявшаяся на следующий день. Муссолини был особенно рад этому? в своих разговорах с Гитлером и Риббентропом он часто советовал Германии установить хорошие отношения с католической церковью, нередко приводя в пример свои успехи в этих делах.
Три ватиканских автомобиля доставили нас, включая Риббентропа, в Ватикан. Швейцарская гвардия в старинных шлемах и с алебардами образовала кортеж во дворце Папы, а вся аудиенция проходила в рамках торжественной церемонии, предусмотренной в Ватикане по большим случаям. Папа Пий XII, более известный нам как нунций Пачелли, был дипломатическим представителем Папского престола в Берлине в 20-х годах. Он долго беседовал с Риббентропом по-немецки, а затем обратился с несколькими дружескими словами к делегации, очень тепло вспоминая о своем пребывании в Берлине. Затем он отпустил нас, правда, без апостольского благословения, но с убедительными добрыми пожеланиями нам и нашей стране. Никто из государственных деятелей, с которыми я познакомился за годы работы, не произвел на меня за столь короткое время такого глубокого впечатления своим внешним видом и манерой держаться, как Папа Пий XII. Этот высокий худой человек с узким одухотворенным лицом, стоявший передо мной в своих папских одеждах, показался мне существом, уже частично не принадлежащим этому миру.
Не знаю, что обсуждал Риббентроп наедине с Папой. Во всяком случае, министр иностранных дел, казалось, находился под большим впечатлением от встречи и не выглядел недовольным. С другой стороны, его очень расстроил кардинал Мальоне, с которым он виделся после аудиенции у Папы. «Если бы он продолжал разговаривать так, как он это делал,? рассказывал нам Риббентроп,? мне следовало бы встать и уйти. Я уже потянулся за шляпой».
Мы вернулись в Берлин 13 марта, но несколько дней спустя снова двинулись в южном направлении на встречу в Бреннере, состоявшуюся 18 марта 1940 года. Это было первое из целого ряда таких рандеву, периодически имевших место во время войны. В четвертый раз Гитлер и Муссолини встретились для личного разговора.