В книге «Экспериментальный гипноз», McMillan Press,, 1952, рр. 70-114.
Общие положения
Индукция различных состояний транса – первейшая задача гипнотерапевта. Однако при ее решении, особенно при наведении глубокого гипноза, возникает множество проблем. Погружение пациента в состояние легкого транса и удержание его в этом состоянии в течение продолжительного времени также связано с немалыми трудностями. Большие сложности возникают и при индукции транса той или иной стадии у разнородных групп пациентов или когда приходится раз за разом в течение лечебного курса погружать одного и того же пациента в одно и то же гипнотическое состояние.
Это объясняется тем, что стадии и течение транса зависят от самооценки пациента и его межличностных отношений. Эти отношения и самооценка непостоянны и меняются вместе с субъективными реакциями в ходе каждого гипнотического сеанса. Кроме того, каждая отдельная личность уникальна, и ее поведение, как непроизвольное, так и сознательное, меняется в зависимости от времени, ситуации, поставленных целей и от тех людей, с которыми она вступает в контакт.
Можно, конечно, в общем описать поведение человека в состоянии транса, но пользоваться такой обобщенной характеристикой в каждом отдельном случае не рекомендуется. Она не способна дать представление об индивидуальном поведении человека или о характере гипнотического явления. Оценивая состояние транса и поведение под гипнозом, следует обращать внимание не только на ожидаемые проявления, но и на индивидуальные отклонения от этих общих ожидаемых проявлений. Каталепсия, к примеру, является обычной формой гипнотического поведения, которое проявляется, как правило, в состоянии легкого транса и сохраняется в состоянии глубокого транса. Однако практика показывает, что у некоторых людей каталепсия никогда не проявляется самостоятельно ни в легком, ни в глубоком трансе. У кого-то она может проявиться в самых легких состояниях гипноза, у других – в самых глубоких, а у третьих – при переходе легких состояний транса в глубокий гипноз. Еще сложнее обстоит дело с лицами, у которых каталепсия проявляется лишь вместе с другими типами гипнотического поведения, такими, как амнезия.
В общем, каталепсия достаточно точно указывает на состояние транса, однако ее наличие или отсутствие у каждого отдельного пациента нужно оценивать, ориентируясь на общее поведение его под гипнозом.
При попытках разрешить некоторые из этих трудностей путем создания особых методов индукции транса не всегда учитывалась природа гипнотического поведения. Одна из самых нелепых таких попыток – магнитофонные записи. Обращение к ним ярче всего иллюстрирует непонимание гипноза как явления и стремление оперировать жесткими приемами индукции транса без учета особенностей личности и поведения гипнотика.
Этот метод основан на предположении, что одинаковое внушение одновременно вызовет одно и то же гипнотическое состояние у различных людей. Однако такой подход не учитывает личностные особенности гипнотиков, их различные способности к обучению и ответным реакциям, их различное отношение к гипнотерапевту, степень доверия к нему и те причины, которые заставили их обратиться к гипнозу. Не учтена здесь важность межличностных отношений и того факта, что они обусловлены психикой пациента и зависят от нее.
Даже в такой признанной области, как фармакология, стандартная доза лекарства не учитывает индивидуальные физиологические реакции на нее. Если же представить себе трудности, возникающие при попытке «стандартизировать» такие неопределенные проявления поведения, как межличностные отношения и самооценка, то бесполезность директивных методов гипноза, якобы обеспечивающих желаемые результаты, станет очевидной. В основе всех методов гипноза должно лежать представление о том, что человеческое поведение изменчиво и нуждается в понимании.
При создании общих методик индукции транса и наблюдения за гипнотическим поведением многие ученые некритично используют традиционные и часто неверные приемы гипноза. Наука давно отказалась от «орлиного взгляда», кристаллического шарика (для этой цели используют стеклянные, хрустальные, кварцевые и др. прозрачные шары – прим. ред.), поглаживания, пассов и прочих вещей, якобы обладающих таинственной силой. Тем не менее литература полна сообщений о методах гипноза, в которых используются приборы, предназначенные для того, чтобы подавить пациента, вызвать у него усталость и т. п. Кристаллические шарики, установленные на определенном расстоянии от глаз, вращающиеся зеркала, метрономы и вспыхивающие лампы очень часто являются главным элементом в приемах наведения транса. В результате слишком большое значение придается внешним факторам и реакциям на них пациента. В действительности же значение, прежде всего, должно придаваться интрапсихическому поведению гипнотика, а не его отношению к внешним факторам. В лучшем случае прибор – только вспомогательное средство, от которого следует отказаться в первый же удобный момент, сконцентрировав внимание на поведении гипнотика. С помощью прибора можно индуцировать транс, но не развить его. Если долго и сосредоточенно смотреть на кристаллический шарик, это может вызвать усталость и сон, но ни то ни другое, по существу, не нужно, чтобы войти в гипнотическое состояние. В подтверждение приведем следующий пример. Один опытный гипнотерапевт погружал в состояние транса группу испытуемых, систематически заставляя их сосредоточенно смотреть на кристаллический шарик, установленный на расстоянии в шесть дюймов чуть выше уровня глаз. В результате попытки загипнотизировать их без помощи кристаллического шарика давались с большим трудом, а в некоторых случаях оказывались тщетными. Когда при индивидуальной работе с каждым из испытуемых им было предложено вообразить, будто они смотрят на кристаллический шарик, они впадали в транс гораздо быстрее, и состояние его было более глубоким. Коллеги и студенты этого гипнотерапевта повторили его опыт и получили те же результаты. Когда в эксперимент снова ввели реальный шарик, испытуемые погружались в состояние транса гораздо медленнее, оно было менее глубоким, и при этом обнаруживалась большая зависимость его от внешних факторов.
Автор настоящей книги и его коллеги провели множество экспериментов, в которых испытуемые, обладающие большим опытом, наблюдали за движением бесшумных маятников, слушали приятную музыку или стук метронома. В этих экспериментах выявилось, что воображаемые приборы оказывают более эффективное действие, чем реальные. Эксперименты с людьми, которые подверглись испытанию впервые, дали те же результаты. Студенты-медики были разбиты на две группы: одна смотрела на кристаллический шарик, другая пыталась лишь представить его. Результаты у второй группы оказались более быстрыми и успешными. Опыт повторили, несколько изменив условия. Второй группе предложили слушать метроном, а первой – вообразить его звук. И снова воображение оказалось сильнее реальности. Различные варианты этого же эксперимента дали те же результаты. В воображении испытуемому легче реализовать свои способности, поскольку ему не нужно приспосабливаться к внешним предметам, не имеющим для него существенного значения. Это подтвердилось как у опытных, так и у неопытных испытуемых во всех зонах воображения – от визуальной до кинестетической.
При индукции различных состояний транса воображение всегда облегчает погружение в эти состояния и помогает вызвать желаемое и довольно сложное гипнотическое поведение. Например, испытуемый, который обычно не мог вызвать у себя галлюцинации, делал это, когда погружался в состояние транса при помощи воображения. Субъективная интерпретация этих явлений нашими испытуемыми вкратце может быть изложена так: «Воображаемый метроном стучит то быстрее, то медленнее, то громче, то тише, и когда я начинаю погружаться в транс, я просто подчиняюсь этому ритму. Настоящий же метроном ужасно однотонен, он постоянно возвращает меня в реальность, вместо того чтобы погружать в транс. Ритм воображаемого метронома все время меняется и всегда приспосабливается к ритму, в котором я думаю и чувствую, а к ритму настоящего метронома должен приспосабливаться я сам».
Здесь следует упомянуть о результатах экспериментальных и клинических исследований, связанных с индукцией зрительных галлюцинаций. Одной пациентке, сильно сомневающейся в подлинности своей личности, предложили вообразить ряд стеклянных шариков и в каждом из них зрительно вызвать какое-нибудь очень важное событие из своей жизни, провести объективное и субъективное сравнение этих событий и, связав эти воображаемые события одно с другим, восстановить непрерывность своего жизненного пути. В эксперименте с настоящими стеклянными шариками «картинки» оказались более ограниченными, а смена и взаимосвязь «сцен» была менее выражена.
Другое важное соображение, связанное с наведением транса, касается времени как самодовлеющего фактора. Традиционно считается, что одного пристального взгляда достаточно, чтобы погрузить человека в транс. Это ложное представление до сих пор не опровергнуто, поскольку и в наше время некоторые авторы утверждают, что двух-пяти минут достаточно для того, чтобы вызвать у человека глубокие нейро– и психофизические гипнотические изменения. Однако эти же авторы, прописывая какое-нибудь сильное лекарство, безусловно, долго станут ждать его действия. Ожидание практически немедленного эффекта от произнесенных слов указывает на некритический подход к делу и способно лишь поставить под сомнение достоверность научных результатов. К сожалению, во многих публикациях можно обнаружить необоснованную веру в немедленное чудесное действие гипнотических внушений и неспособность понять, что изменение поведения человека под воздействием гипноза, зависит от фактора времени. Очень часто от гипнотика ждут, что он за несколько секунд психологически и физиологически перестроится и выполнит те сложные задачи, с которыми обычно не может справиться в нормальном состоянии.
Люди меняются в зависимости от требований времени. Меняются и сами требования, обусловливая тот или иной тип поведения. Тип поведения зависит от шкалы ценностей, которой в данное время придерживается человек. Некоторым испытуемым, умеющим мгновенно вызывать у себя зрительные галлюцинации, часто требуется много времени, что вызвать у себя галлюцинации слуховые. То или иное минутное настроение может способствовать или, наоборот, препятствовать гипнотическим реакциям. Какая-нибудь случайность также может помешать погрузить в гипнотическое состояние человека, который обычно легко «засыпает». То обстоятельство, что автор этой книги – психиатр, не раз мешало испытуемому вызывать у себя слуховые галлюцинации. Некоторые испытуемые могут за очень короткое время войти в глубокий транс и продемонстрировать сверхсложное гипнотическое поведение. Однако при критическом изучении испытуемого часто обнаруживается, что его поведение во многом строится по принципу «как будто бы». Если у гипнотика попытаться вызвать негативные галлюцинации по отношению к присутствующим экспериментаторам, то он начнет вести себя так, будто бы этих людей нет. Проявится это в том, что он будет обходить их и зажимать рот, чтобы его не услышали. В том случае, когда такое его поведение принимается как валидное и другого от него не ждут, испытуемый постарается придерживаться этого типа поведения. Если дать ему достаточно времени на перестройку нейро– и психофизиологических процессов, то у испытуемого можно вызвать негативные галлюцинации по отношению к экспериментаторам.
Легкость, с какой можно индуцировать глубокий гипноз, часто воспринимается экспериментаторами некритически и расценивается ими как валидный критерий ожидаемого гипнотического поведения. Когда в эксперименте испытуемым в состоянии глубокого транса дается сложное задание, у них проявляется тенденция к переходу в более легкое состояние транса. Вероятно, для решения поставленной перед ними сложной задачи испытуемые (по разным причинам) стремятся подключить себе на помощь сознательные мыслительные процессы, поэтому в экспериментах мы очень часто получаем недостоверные и противоречивые результаты.
Легкость, с какой индуцируется состояние транса, также не может свидетельствовать о том, что испытуемого удастся долго удерживать в этом состоянии. Она может указывать лишь на то, что испытуемому в состоянии транса на перестройку всего своего поведения требуется определенное время, что позволит ему давать точные и устойчивые ответы. Наивно полагать, что испытуемый, который легко погружается в глубокий гипноз, останется в этом состоянии неопределенно долгое время.
Встречаются испытуемые, которые легко погружаются в гипнотическое состояние, демонстрируют разнообразное и сложное гипнотическое поведение и, тем не менее, не способны осуществить некоторые простейшие гипнотические действия. Для иллюстрации приведем такой случай. Один очень способный испытуемый, демонстрировавший сложное гипнотическое поведение, с трудом ориентировался в пространстве. Все эксперименты с ним приходилось проводить в лабораторных условиях, в противном случае он действовал по принципу «как будто бы». Однако в воображаемой лаборатории он действовал так же успешно, как и в реальной.
У другой испытуемой, легко погружавшейся в гипноз, удавалось вызвать состояние диссоциации и деперсонализации лишь в том случае, если ей сначала внушали, будто она находится в другом месте, предпочтительно дома, и читает там книгу. Как только это удавалось сделать, все затруднения при индукции этих состояний исчезали. В обоих случаях, если испытуемым не внушалась домашняя или лабораторная обстановка, то, несмотря на их высокую гипнабильность, гипнотическое поведение было недостоверным.
Таким образом, общая обстановка, равно как и фактор времени, очень важна для наведения транса и удержания в нем испытуемого в течение длительного времени.
Недооценка временного фактора и индивидуальных особенностей испытуемых приводят к противоречивым результатам при изучении гипноза. Опубликованные в печати данные о не поддающихся гипнозу людях колеблются от пяти до семидесяти процентов и даже больше. Низшую оценку можно объяснить тем, что временному фактору при наведении транса не придавали должного значения.
Тридцать пять лет практики, в течение которых автор лечил гипнозом более трех с половиной тысяч пациентов, убедили его в важности индивидуальных особенностей пациентов и фактора времени. Одному из наиболее ярких пациентов потребовалось менее тридцати секунд, чтобы с первого раза погрузиться в глубокий гипноз и тут же продемонстрировать надежное гипнотическое поведение. Другой пациент был замечателен тем, что на него пришлось потратить триста часов систематического труда, прежде чем удалось индуцировать у него состояние транса; еще двадцать-тридцать минут уходило затем на то, чтобы добиться необходимой глубины гипнотического состояния.
Как правило, для первоначальной тренировки с наведением транса вполне достаточно четырех-восьми часов. Индукция транса и оперирование им – это два разных процесса, поэтому пациенту, полностью учитывая его способность к обучению и управлению, нужно дать время на то, чтобы он перестроил свои поведенческие процессы соответственно намеченной гипнотерапевтической работе. Каталепсия, например, обычно достигается за несколько минут, но на то, чтобы добиться эффекта обезболивания, могут уйти часы систематических тренировок.
В научных исследованиях, связанных с гипнозом, большое значение имеет опыт и стаж участия испытуемого в экспериментах. Очень часто испытанию подвергаются случайные люди, принимающие участие в одном или двух экспериментах. Собственный опыт автора и опыт его коллег убеждают в том, что более опытные испытуемые легче справляются с самыми сложными ситуациями. Автор предпочитает проводить исследования с людьми, которые неоднократно и в течение долгого времени подвергались гипнозу и способны демонстрировать разнообразие гипнотического поведения. Если испытуемые не обладают подобным опытом, они проходят систематическую предварительную подготовку, с тем чтобы у них выработались различные навыки поведения в состояние транса. При подготовке женщины к безболезненным родам у нее можно выработать навык к автоматическому письму или умение вызывать у себя негативные зрительные галлюцинации. На основании первого внушения впоследствии можно вызвать диссоциацию отдельной части тела, а на основании второго развить нечувствительность к раздражителям. Как показал опыт, благодаря такой подготовке становится возможным активизировать скрытые способности пациента. Цель, к которой мы стремимся, куца важней, чем точное соблюдение логики метода. Нельзя рассчитывать, что применение определенной гипнотической техники приведет к выявлению ожидаемого гипнотического явления.
Все сказанное выше носит общий характер. Теперь перейдем к более конкретному обсуждению природы глубокого гипноза и методов индукции. При этом мы не станем вдаваться в объяснения специфических технических приемов. Разнообразие испытуемых, различие их общих и сиюминутных целей, различие их требований, обусловленное временем и обстоятельствами, уникальность их личности и дарования, а также условия предстоящей работы исключают возможность использования раз и навсегда заданных приемов. При использовании такого шаблонного приема в лучшем случае можно проверить его эффективность, то есть то, постоянно ли он приводит к одним и тем же результатам. Следовательно, он может служить мерой собственной надежности, но по нему нельзя оценивать смысл полученных результатов. Это становится особенно понятным, если вспомнить, что в экспериментах наведение транса всегда предшествует манипулированию трансом, которое относится уже к другому типу поведения. Это манипулирование зависит не от приема, которым пользовались для индукции, а от характера поведения, проявившегося сразу за погружением в транс, и от самой глубины транса. Можно научиться «надежным» приемам погружения в транс, но нет надежных и раз навсегда заданных приемов, с помощью которых можно было бы справиться со всеми гипнотическими явлениями и психологическими реакциями на эти явления. Здесь уместна, наверное, такая аналогия: как бы ни важна была анестезия при хирургической операции, сама операция и ее результаты относятся к другой категории событий, свершению которых анестезия только способствует.