< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

4.3. Рассмотрение судом ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу

Закономерное движение России к мировым стандартам в области защиты прав человека потребовало пересмотра процедур применения конституционно оправданных ограничений прав и свобод личности в ходе расследования преступлений, с тем чтобы они исключали ошибки, произвол и злоупотребления со стороны обвинительной власти. Лучшей гарантией права личности на свободу в мировой практике признается такой порядок, при котором любое ограничение свободы производится только на основании решения суда. Конвенция о защите прав человека и основных свобод, провозглашая право на свободу (ст. 5), предусматривает ряд особых условий, при которых человек может быть этого права лишен, а также гарантии прав человека при лишении его свободы. Законным признается арест или задержание лица, произведенные в целях передачи его судебному органу по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что задержание необходимо для предотвращения совершения им правонарушения, или чтобы помешать ему скрыться после его совершения. При этом устанавливается, что каждое арестованное или задержанное в соответствии с указанными основаниями лицо незамедлительно доставляется к судье или другому должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда (ч. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод).

Необходимость особой процедуры, гарантирующей от необоснованных решений следственных органов, обусловлена высокой ценностью свободы личности. Свобода и личная неприкосновенность человека и гражданина является основой всех других прав и свобод, а потому степень защищенности указанного права определяет аналогичный показатель и всех других прав и свобод и, следовательно, характеризует уровень демократичности государства в целом. Признав право человека на свободу и личную неприкосновенность, Конституция предусмотрела судебную процедуру ареста, заключения под стражу и содержания под стражей, чем подтвердила приверженность России идеалам правового государства.

Ранее уже отмечалось, что внедрение международных стандартов в УПК РСФСР началось с закрепления в нем ст. 220.1 и 220.2, т.е. такой формы судебного контроля, когда суд рассматривает законность и обоснованность решения органа расследования после того, как арест произведен, и только по жалобе подозреваемого (обвиняемого). Данная форма судебного контроля оценивалась некоторыми учеными и практиками как достаточно эффективное средство судебной защиты права личности на свободу. В связи с этим в науке высказывались критические суждения по поводу целесообразности передачи суду функции предварительного "санкционирования" арестов и отстаивалось сохранение последующей проверки законности ареста и в дальнейшем.

Оценивая законодательное введение права на обжалование ареста в суд как бесспорное достижение демократии, сыгравшее важную роль в формировании взгляда на судебную власть как механизм защиты прав человека, нельзя не отметить, что такая форма защиты права личности на свободу может быть признана соответствующей нормам международного права при наличии в обществе развитых демократических традиций, сформировавшегося общественного мнения о свободе личности как важнейшей оберегаемой правом ценности.

Об отсутствии такого уважения свидетельствует та поразительная легкость, с которой в России принимаются решения о лишении человека свободы даже при отсутствии к тому оснований. Красноречивый пример - уголовное дело по обвинению М., арестованного за кражу чужого имущества - кошелька стоимостью 56 руб. и денег - 60 руб., находившихся в нем, т.е. стоимость похищенного не превышала одного минимального размера оплаты труда. За указанные действия М. был осужден к трем с половиной годам лишения свободы. Судебная ошибка исправлена только при рассмотрении дела в порядке надзора. Аналогичное нарушение права на свободу имело место по делу X. - сумма похищенного им имущества и вовсе составила 20,9 руб.

В российских условиях, где приоритет прав личности все еще существует только на бумаге, где не только не уважаются права человека, но и отсутствует уважение к человеческому достоинству и самой человеческой жизни вообще, требуется иная процедура, дающая самому обвиняемому возможность участвовать в принятии решения и заставляющая суд учитывать приводимые им доводы.

Существовавший до 1 июля 2002 г. порядок судебной проверки законности и обоснованности ареста не являлся достаточной гарантией права на свободу по ряду причин. Рассмотрение судом дела о законности ареста после того, как он произведен, ставило человека в неравные с органом расследования условия. Эта процедура заставляла человека доказывать отсутствие оснований для лишения его свободы, а следовательно, в какой-то мере доказывать свою невиновность, что противоречило правилам о справедливом распределении бремени доказывания.

Ставя человека в положение "оправдывающегося", эта процедура не являлась эффективным средством восстановления права даже в случае признания ареста незаконным: проведенные в изоляции дни, униженное этим достоинство личности - потеря невосполнимая. Судебный порядок последующего рассмотрения жалоб на законность и обоснованность арестов не соответствовал требованию должной, т.е. справедливой процедуры. Даже разбор жалоб на аресты производился не в помещениях суда, а в следственных изоляторах, с разделением судьи и обвиняемого решеткой.

В период обсуждения УПК многие искренне полагали, что предварительное получение органами расследования судебного разрешения на лишение человека свободы будет служить гарантией от необоснованного лишения свободы, от злоупотребления органами уголовного преследования властными полномочиями. Преимущества предварительного (упреждающего нарушение прав человека) судебного контроля над законностью и обоснованностью ограничения свободы виделись в том, что необходимость обращения в суд заставит следователя внимательнее отнестись к принятию решения об избрании меры пресечения, к оценке серьезности и достаточности для этого оснований, к соблюдению требований закона. Судебная процедура принятия решения - более сложный, с психологической точки зрения, акт поведения, чем последующая проверка его правильности, поскольку связан с большей ответственностью за него. Гарантией объективности решения должно было служить отсутствие у суда в отличие от органа расследования заинтересованности в его результатах. Поэтому, хотя существовавшие в теории представления о должной судебной процедуре рассмотрения вопроса о заключении под стражу различались, большинство авторов сходилось на том, что переход к судебному порядку ограничения свободы необходим.

Процедура, предусмотренная ч. 6 ст. 108 УПК, проста только на первый взгляд: "в начале судебного заседания судья объявляет, какое ходатайство подлежит рассмотрению, разъясняет явившимся в судебное заседание лицам их права и обязанности. Затем прокурор либо по его поручению лицо, возбудившее ходатайство, обосновывает его, после чего заслушиваются другие явившиеся в судебное заседание лица", после чего суд выносит постановление. В действительности эта процедура является значительно более сложной. В ней, как и в рассмотренной выше форме судебного контроля по жалобам заинтересованных лиц, есть место для заявления и обсуждения ходатайств и отводов, представления и исследования доказательств, выступления с речами и даже репликами. Структура судебного заседания по рассмотрению ходатайства о применении меры пресечения обусловлена его состязательной формой, необходимостью обеспечения прав участников судебного заседания, всестороннего исследования относящихся к предмету разбирательства обстоятельств дела.

Процедура рассмотрения российским судом ходатайства о заключения лица под стражу (ст. 108 УПК), в общем и целом, выстроена с учетом требований ЕСПЧ. Участие в рассмотрении ходатайства о заключении под стражу подозреваемого (обвиняемого) по общему правилу является обязательным, что обеспечивает ему право лично предстать перед судом и изложить ему свое мнение по касающемуся его вопросу. Закон допускает рассмотрение ходатайства о применении этой меры пресечения в отсутствие обвиняемого только в том случае, если обвиняемый объявлен в международный розыск (ч. 5 ст. 108 УПК). Обязательным элементом справедливой процедуры является участие в судебном заседании и защитника подозреваемого (обвиняемого).

Согласно положениям ч. 4 ст. 108 УПК неявка без уважительных причин сторон, своевременно извещенных о времени судебного заседания, не является препятствием для рассмотрения судом ходатайства, но учитывая ограниченность (восемь часов) отрезка времени, в течение которого после получения ходатайства органа расследования суд должен рассмотреть вопрос о применении меры пресечения, следует с большой осторожностью оценивать уважительность причины неявки избранного подозреваемым защитника.

Опубликованные определения Верховного Суда РФ свидетельствуют о том, что нарушения права на защиту, как правило, не остаются без последствий, но одна из официальных рекомендаций все же вызывает сомнения. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22 если участие защитника в судебном заседании в соответствии с требованиями ст. 51 УПК является обязательным, а приглашенный подозреваемым или обвиняемым защитник, будучи надлежащим образом извещенным о месте и времени судебного заседания о рассмотрении ходатайства в порядке ст. 108 УПК, в суд не явился, дознаватель, следователь или прокурор в силу ч. 4 ст. 50 УПК принимает меры к назначению защитника. В этом случае судье рекомендовано выносить постановление о продлении срока задержания в соответствии с п. 3 ч. 7 ст. 108 УПК. Часть 7 ст. 108 УПК действительно предусмотрела возможность продления срока задержания подозреваемого, однако, только по ходатайству одной из сторон для представления ею дополнительных доказательств обоснованности или необоснованности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. Продление срока задержания по причине неявки в судебное заседание защитника законом не предусмотрено, и прямая ссылка на ч. 7 ст. 108 УПК в данном случае не уместна.

Обеспечить участие защитника в судебном заседании, которое проводится по ходатайству органа расследования о применении в качестве меры пресечения заключения под стражу - обязанность не только дознавателя, следователя, но и суда. Исполняя требования ч. 3 ст. 51 УПК, суд при неявке избранного подозреваемым (обвиняемым) защитника должен принять эффективные меры по его замене. И только если подозреваемый заявляет ходатайство об отложении судебного заседания для обеспечения ему возможности представить доказательства, которые подтвердили бы отсутствие оснований для заключения под стражу или наличие обстоятельств, свидетельствующих о возможности ограничиться применением иной, более мягкой меры пресечения, которую он не может реализовать в отсутствие защитника, суд может продлить срок задержания подозреваемого.

Лица, участвующие в судебном заседании, вправе знакомиться с материалами, представленными суду другими участниками производства по ходатайству, а также представлять в суд дополнительные материалы, имеющие отношение к его рассмотрению, несмотря на то что прямого указания на это в ст. 108 УПК не содержится. Этот недостаток восполняется разъяснениями Конституционного и Верховного судов РФ. В частности, Конституционный Суд РФ указывает, что отказ защитнику в ознакомлении с документами, которые подтверждают законность и обоснованность применения к подозреваемому (обвиняемому) меры пресечения в виде заключения под стражу, не может быть оправдан интересами следствия и иными конституционно значимыми целями, допускающими соразмерные ограничения прав и свобод (ч. 3 ст. 55 Конституции). Данные нормы содержатся в Определениях Конституционного Суда РФ от 12.05.2003 № 173-0 "По жалобе гражданина Коваля Сергея Владимировича на нарушение его конституционных прав положениями статей 47 и 53 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" и от 21.12.2000 № 285-0 "По жалобе гражданина Панфилова Руслана Петровича на нарушение его конституционных прав статьей 92 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР". Поэтому согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22, "если при решении вопроса о применении к подозреваемому (обвиняемому) или подсудимому меры пресечения виде заключения под стражу или о продлении срока содержания под стражей будет заявлено ходатайство об ознакомлении с материалами, на основании которых принимается решение, судья, исходя из конституционных норм, не вправе отказать подозреваемому (обвиняемому), а также их защитникам, законным представителям и потерпевшим в удовлетворении такого ходатайства".

Статья 108 УПК не предусматривает возможности участия потерпевшего в судебном заседании при решении вопроса о мере пресечения, а также иных лиц, чьи интересы непосредственно затрагиваются этим решением. Однако потерпевший вправе знать о применении к обвиняемому по его делу меры пресечения и о других затрагивающих его права решениях. Закон предоставляет потерпевшему право обжалования решений, принимаемых дознавателем, следователем, прокурором и судом в ходе досудебного производства, признавая, таким образом, наличие у него законного интереса в результатах рассмотрения судом вопросов, возникающих в ходе досудебного производства, что само по себе является аргументом в пользу допуска его к участию в решении вопроса о выборе меры пресечения.

Правовые основания для формирования новой практики дает контекстный анализ п. 14 ч. 2 ст. 42 и ст. 50-52 УПК, которые в своей взаимосвязи позволяют говорить о праве потерпевшего участвовать в судебном разбирательстве вопросов, отнесенных к компетенции суда первой инстанции в досудебном производстве. Поэтому лишение потерпевшего права участвовать в рассмотрении вопроса о применении меры пресечения согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22, "ничем не оправдано, не является справедливым и выходит за пределы конституционно допустимых ограничений прав, свобод, оно необоснованно ущемляет закрепленные Конституцией права потерпевшего на доступ к правосудию и судебную защиту, умаляет достоинство личности и нарушает конституционный принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон".

Эти аргументы были учтены в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22: "...когда решением вопроса о мере пресечения затрагиваются права и законные интересы потерпевшего, в том числе связанные с необходимостью защиты его личной безопасности от угроз со стороны подозреваемого (обвиняемого) или обеспечения возмещения причиненного преступлением материального ущерба, он, его представитель, законный представитель вправе довести до сведения органов предварительного расследования, прокуpopa и суда свою позицию относительно избрания, продления, изменения, отмены той или иной меры пресечения в отношении подозреваемого (обвиняемого), а также обжаловать принятое решение", вне зависимости от того, принимал ли он участие в судебном заседании при рассмотрении этого вопроса".

Судебный контроль соблюдения конституционных прав и свобод личности в досудебной части уголовного судопроизводства задуман как эффективная гарантия от незаконного и необоснованного их ограничения. Орган уголовного преследования по действующему УПК не имеет непосредственной власти над привлекаемым к уголовной ответственности лицом, не вправе ограничить его права и свободу без судебного разрешения. Вынужденный обратиться с ходатайством о применении меры пресечения и производстве следственного действия к независимому и незаинтересованному в конкретном исходе дела суду, обвинитель должен убедить суд в необходимости ограничения прав и свободы личности, в невозможности решить стоящие перед ним задачи иным путем.

Казалось бы, УПК прямо не указывает на то, что правила процессуального доказывания распространяются на процесс рассмотрения судом ходатайства о применении меры пресечения. Однако было бы ошибкой считать, что для получения судебного решения следователю достаточно составить формальное требование (ходатайство) и направить его в суд. Точно также было бы ошибкой считать, что получивший ходатайство суд примет решение, проверив только формальную законность обращения органа предварительного расследования (т.е. наличие постановления о возбуждении уголовного дела и принятии его к производству, согласие прокурора или руководителя следственного органа), и что проверка доказанности оснований применения меры пресечения в компетенцию суда на данном этапе уголовного процесса не входит. Закон предписывает должностному лицу органа уголовного преследования представить суду мотивированное ходатайство, приложить к нему подтверждающие его материалы дела и обосновать свое ходатайство в судебном заседании, а суд, в свою очередь, обязан указать в своем постановлении конкретные фактические обстоятельства, на основании которых он принял именно такое решение (ч. 1 ст. 108 УПК), значит, суд обязан проверить достоверность представленных в обоснование ходатайства сведений в судебном заседании. В ином случае судебный контроль законности ограничения свободы личности бессмыслен, да и властное решение, не имеющее убедительного обоснования и мотивировки, заведомо незаконно (ч. 4ст. 7УПК).

Необходимость обосновывать судебные решения о заключении под стражу обусловливается не только формальным требованием закона. Закон не обязывает следователя избирать в отношении обвиняемого меру пресечения по каждому уголовному делу, тем более, не заставляет избирать конкретную меру пресечения, как не вынуждает суд удовлетворить ходатайство. Он оставляет решение на усмотрение должностного лица, но это решение должно иметь четкие основания в виде конкретных обстоятельств, установленных на основании материалов дела, проверенных в судебном заседании. Таковы нормы УПК (ч. 1 ст. 108) и постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22.

Требование обоснованности судебного решения и, соответственно, доказанности оснований использования рассматриваемой меры пресечения, обусловлено и тем, что эта мера - содержание под стражей - означает ограничение прав и лишение свободы лица, находящегося в статусе подозреваемого (обвиняемого), но не признанного еще виновным в совершении преступления. Невиновность личности, сточки зрения закона, является социальным и правовым основанием ее неприкосновенности. Поэтому применение к такому лицу мер процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу обусловлено требованием наличия достаточных оснований, подтверждающих действительную в них необходимость.

Таким образом, требование обоснованности судебного решения об ограничении свободы личности ведет к необходимости доказывания оснований такого решения с использованием всех свойственных доказыванию форм и правил. Очевидно, что эти формы и правила обусловливаются особенностями процедуры, в рамках которой осуществляется принятие решения о применении меры пресечения в виде заключения под стражу. Осуществляемое по правилам состязательного судопроизводства доказывание оснований ограничения свободы личности обеспечивает установление судом всех обстоятельств, необходимых для правильного решения этого вопроса. Это правила об обязанности доказывания, предмете и пределах доказывания, способах собирания и проверки доказательств, критериях их оценки. Рассмотрим по порядку:

1. В соответствии с логикой состязательного судопроизводства деятельность лиц, ходатайствующих о применении меры пресечения, не исчерпывается направлением в суд соответствующего ходатайства, на них лежит безусловная обязанность доказать наличие оснований для применения меры пресечения - заключения под стражу и невозможность ограничиться иной, более мягкой мерой.

Подозреваемый (обвиняемый) не обязан доказывать не только свою непричастность к совершению преступления, но и отсутствие намерений скрыться от следствия или суда продолжить преступную деятельность, помешать ходу расследования. Но мера пресечения может быть к нему применена лишь при условии доказанности ее оснований.

Несмотря на тривиальность приведенных суждений, специально акцентируем на этом вопросе внимание, поскольку при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу судьи нередко ссылаются в постановлениях не на доказанность оснований заключения под стражу, а на недоказанность возражений обвиняемого, его утверждения о непричастности к преступлению. Очевидно, что для судьи критически анализировать позицию обвиняемого о возможности избрания ему альтернативной меры пресечения (залог, подписка о невыезде или др.) несравненно легче, чем обосновывать недостаточность альтернативных мер. Для таких постановлений характерны выражения: "обвиняемый не представил в суд документов, свидетельствующих о наличии у него заболевания", "доводы обвиняемого (защитника) о невозможности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу ничем не аргументированы" или "в материалах дела нет подтверждения тому, что обвиняемый имеет постоянное место регистрации и жительства" и т.д.

Пример. Отклоняя кассационную жалобу Н. на постановление о продлении ему срока содержания под стражей на 30 суток с учетом времени, необходимого для назначения судебного заседания. Судебная коллегия Верховного Суда РФ в кассационном определении от 19.0].2007 (дело № 89-о06-55) указала на то, что "в жалобах не приведено обстоятельств, в силу которых отпали основания для содержания Н. под стражей до принятия окончательного решения".

Возлагая на обвиняемого бремя доказывания своих возражений, судьи фактически исходят из презумпции его виновности. Подобная практика российских судов неоднократно становилось предметом критики ЕСПЧ, который считает, что возложение бремени доказывания в таких вопросах на обвиняемого разнозначно отмене действия ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, т.е. нормы, которая делает заключение под стражу исключительным отклонением от принципа личной свободы, которое позволительно лишь в исчерпывающе перечисленных и строго определенных случаях.

Нарушение требований п. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод длительностью содержания под стражей до суда установлено, например, постановлением ЕСПЧ от 7 апреля 2005 по делу "Рохлина против России" (Case of Rokhlina v. Russia), жалоба № 54071/00).

Итак, бремя доказывания необходимости ограничения свободы обвиняемого лежит на обвинителе, однако, роли участников уголовного процесса со стороны обвинения определены в ст. 108 УПК не лучшим образом. Согласно ч. 6 ст. 108 УПК "прокурор или по его поручению лицо, возбудившее ходатайство, обосновывает его". Законодатель не учел тех изменений в их статусе, которые произвел Федеральный закон от 05.06.2007 № 87-ФЗ. В частности, следователь обращается в суд с ходатайством о применении меры пресечения с согласия руководителя следственного органа, ни согласовывать свою позицию с прокурором, ни учитывать его мнение он более не обязан. В таких условиях прокурор может не обосновывать в суде ходатайство следователя и не может поручать тому обоснование ходатайства. Его роль в судебном заседании изменилась. Надзор за законностью и обоснованностью ходатайства следователя о применении к подозреваемому (обвиняемому) меры пресечения в виде заключения под стражу переносится в судебное заседание, в котором прокурор и вырабатывает собственную позицию по этому вопросу. Сохранившаяся в ч. 6 ст. 108 УПК прежняя формулировка пригодна только к делам, расследуемым в форме дознания, поскольку законность и обоснованность ходатайства дознавателя обеспечена предварительно полученным согласием прокурора.

С учетом изложенного, ходатайство о применении меры пресечения в судебном заседании обосновывает следователь, участие которого должно быть обязательным, или руководитель следственного органа, а по делам, расследуемым в форме дознания, -дознаватель или прокурор.

2. Основная трудность и главный практический интерес при рассмотрении судом поступившего к нему ходатайства о применении мер процессуального принуждения состоит в определении совокупности доказательств, необходимой и достаточной для его правильного разрешения, т.е. вопрос о пределах доказывания. Закон не устанавливает какого-нибудь универсального критерия, за гранями которого совокупность будет излишней или, наоборот, неполной для принятия процессуального решения. Необходимость и достаточность совокупности доказательств определяется самими субъектами оценки применительно к конкретному процессуальному решению и в каждом конкретном случае. Здесь полностью действует принцип свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению оценивающего лица. Тем не менее некоторые рекомендации можно сделать исходя из общих представлений о достаточности доказательств и доказанности.

Достаточность доказательств, по мнению П. А. Лупинской, оценивается в зависимости от того, какие требования к установлению тех или иных обстоятельств выдвигает закон. Применительно к одним решениям совокупность доказательств оценивается с точки зрения достаточности, когда они приводят к убеждению в доказанности фактических обстоятельств вне разумных сомнений (обвинительный приговор - ч. 4 ст. 302 УПК) или вердикт - п. 5 ч. 3 ст. 340 УПК). Другие решения могут быть приняты, когда собранные доказательства достаточны для предположительного вывода о наличии или возможности наступления обстоятельств, указанных в законе. Особенность решения об избрании меры пресечения заключается в том, что для его принятия достаточно наличия данных, свидетельствующих о вероятности наступления какого-либо последствия, указанного в уголовно-процессуальном законе. Неопределенность в доказанности этих обстоятельств носит объективный характер: суд принимает решение на основе прогноза возможности противоправного поведения обвиняемого (подозреваемого). Однако если исследованные судом доказательства свидетельствуют о высокой степени вероятности такого поведения, он приходит убеждению в доказанности оснований для применения меры пресечения.

Очевидно, что чем больше у суда будет сведений о лице, о преступлении, в котором оно подозревается, тем точнее он сможет спрогнозировать поведение подозреваемого (обвиняемого) и принять правильное решение. В этой связи важно правильно определить круг подлежащих доказыванию обстоятельств. Исходя из оснований применения этой меры пресечения доказыванию подлежит:

а) наличие подозрения о совершении лицом преступления, наказание за которое превышает установленный законом минимум; а в зависимости от конкретной ситуации также:

- наличие "исключительного случая", требующего применения меры пресечения до предъявления лицу обвинения (ст. 100 УПК);

- наличие исключительных обстоятельств, позволяющих применить заключение под стражу к лицу, подозреваемому в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание ниже установленного законом минимума (ч. 1, 2 ст. 108 УПК);

б) наличие обстоятельств, служащих основанием применения меры пресечения, предусмотренных ст. 97 УПК;

в) наличие обстоятельств, исключающих возможность ограничиться иной, более мягкой мерой, в том числе обстоятельств, перечисленных в ст. 99 УПК.

Перечисленные обстоятельства образуют специфический предмет доказывания обязательный в силу прямого указания закона для данной судебной процедуры. Постановление суда о заключении под стражу может считаться обоснованным (а значит, и законным) лишь при доказанности всей совокупности перечисленных обстоятельств. В частности, одной лишь обоснованности предположения о причастности подозреваемого к совершению преступления недостаточно для принятия решения. Поэтому объем доказательств, которые должно представить суду лицо, заявившее ходатайство о применении меры пресечения, должен быть достаточным не только для обоснования предположения о причастности лица к преступлению, но и для обоснования предположения о реальной возможности наступления тех последствий, на предотвращение которых направлена применяемая мера.

3. Доказательства, подтверждающие законность и обоснованность подозрения, наличие оснований применения меры пресечения и невозможность применения более мягкой, чем заключение под стражу, мерой, не могут быть приняты судом на веру, они должны быть проверены. Этого требует не только независимое положение суда по отношению к стороне, представляющей доказательства (стороне обвинения), но и буквальное содержание ч. 1 ст. 108 УПК: "в постановлении судьи должны быть указаны конкретные фактические обстоятельства, на основании которых судья принял такое решение. Такими обстоятельствами не могут являться данные, не проверенные в судебном заседании".

Продолжение этой формулировки - "в частности, результаты оперативно-розыскной деятельности, представленные в нарушение требований ст. 89 УПК", указывает на обязанность судьи проверять и оценивать доказательства с точки зрения допустимости, так как трудно предположить, что запрет на использование представленных с нарушением требований УПК сведений может относиться только к тем, которые получены оперативно-розыскным путем. Незаконно полученные доказательства не могут использоваться при осуществлении правосудия (ч. 2 ст. 50 Конституции), а согласно п. 50 ст. 5 УПК судебное заседание в досудебном производстве - одна из форм осуществления правосудия. Обращать внимание на законность действий следователя и дознавателя требует и постановление Пленума Верховного Суда, в п. 19 которого сказано, что суды должны проверять и оценивать не только основания, но и соблюдение порядка задержания подозреваемого (ст. 91 и 92 УПК), порядка привлечения лица в качестве обвиняемого и предъявления ему обвинения. Очевидно, что подобные нарушения влияют и на оценку допустимости показаний подозреваемого и обвиняемого.

На проверку доказательств с точки зрения достоверности прямо указывает п. 3 постановления Пленума Верховного Суда ("Указанные обстоятельства должны быть реальными, обоснованными, т.е. подтверждаться достоверными сведениями"). В п. 21 постановления содержится еще более четкая формулировка: "в решении о применении заключения под стражу в качестве меры пресечения либо о продлении срока содержания под стражей должны быть отражены исследованные в судебном заседании конкретные обстоятельства вне зависимости от того, на какой стадии судопроизводства и в какой форме... оно принимается". Таким образом, вопрос о том, должен ли суд, рассматривающий ходатайство о применении меры пресечения, исследовать и проверять доказательства, обосновывающие ходатайство органа расследования, следует считать решенным.

4. Отсюда с неизбежностью возникает вопрос о допустимых в судебном заседании способах проверки (исследования) доказательств. Изложенное выше о применимости к рассматриваемому судебному заседанию принципов уголовного процесса и общих условий судебного разбирательства, на наш взгляд, позволяет говорить не только о возможности, но и необходимости распространения правила о непосредственности исследования судом доказательств на данную форму осуществления правосудия. Не отрицая того, что основной вид представляемых суду в целях решения вопроса о мере пресечения - это процессуальные решения и иные документы, а способ их исследования - оглашение, нельзя отрицать возможности возникновения потребности в допросе свидетелей и потерпевших непосредственно в судебном заседании, если иным способом нельзя доказать наличие оснований для применения меры пресечения в виде заключения под стражу. Например, если в обоснование меры пресечения берется возможность воспрепятствовать производству по делу, подтверждаемой фактом высказанной подозреваемым в адрес свидетеля или потерпевшего угрозы, а подозреваемый этот факт отрицает, он может быть установлен путем допроса свидетеля или потерпевшего в судебном заседании. Оглашение следственных протоколов допроса в этой судебной процедуре нормами УПК не предусмотрено, да и при рассмотрении дела по существу возможность такого оглашения законом ограничена. Элементарный пример - использование протокола допроса подозреваемого, допрошенного в отсутствие защитника, в судебном заседании при рассмотрении уголовного дела не допустимо. Поэтому заявление о недопустимости этого же доказательства при рассмотрении вопроса о применении меры пресечения судом должно быть принято во внимание.

Верховный Суд неизменно указывает, что решение вопроса о допустимости доказательств при рассмотрении ходатайства о применении меры пресечения является преждевременным, в том числе и потому, что для него необходимо более полно, чем это возможно в данной процедуре, исследовать обстоятельства, связанные с проведением следственного действия. Однако требование законности и обоснованности решения о заключении под стражу со всей очевидностью означает, что в обоснование решения не могут быть положены недопустимые или недостоверные доказательства. Поэтому, если обвиняемый заявляет о нарушении закона при получении доказательств, представленных в обоснование ходатайства о применении меры пресечения, или о недостоверности таких доказательств, обязанность заявившего ходатайство лица - доказательно опровергнуть это заявление, в том числе предоставив суду возможность выслушать показания лиц, от которых исходит это доказательство или которые принимали участие в следственном действии, законность которого поставлена под сомнение. Если проверка оспоренных стороной защиты доказательств требует существенных усилий и времени, правильнее было бы отказаться на данном этапе от их использования, и принимать решение, руководствуясь только теми доказательствами, достоверность и допустимость которых сомнений не вызывают.

Вопрос о возможности непосредственного исследования судом доказательств в процедуре рассмотрения ходатайства о применении меры пресечения поднимается пока только в научной литературе. Ни в одном из изученных материалов следов непосредственного исследования доказательств не было обнаружено. Однако, если этот вопрос еще можно считать дискуссионным, то обязанность судьи обосновать свое решение достоверными и достаточными доказательствами несомненна.

Тем не менее изучение постановлений об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу показывает, что большинство из них не мотивированны либо мотивированы неубедительно. Предусмотренная законом и неоднократно разъясненная Пленумом Верховного Суда РФ обязанность привести конкретные обстоятельства, подтверждающие наличие общих оснований для применения меры пресечения вообще и именно этой, в частности исключительной, меры пресечения в подавляющем большинстве проанализированных постановлений не выполнена. В качестве оснований применения меры пресечения приводятся аргументы, такими основаниями не являющиеся.

Проиллюстрируем это утверждение. Наиболее часто, по нашим наблюдениям, судьи ссылаются на опасность сокрытия обвиняемого от следствия и суда (72,5%), мотивируя это тяжестью преступления, в совершении которого подозревается или обвиняется лицо (62%); отсутствием постоянного места жительства или регистрации, не проживанием не по месту постоянной регистрации (28,7%); особой опасностью для общества определенного вида преступлений (это обоснование приводится практически в каждом втором постановлении о заключении под стражу лица, обвиняемого в незаконном обороте наркотических средств); а в 49,4% постановлений - отрицательной характеристикой личности обвиняемого.

Как видим, опасность того, что обвиняемый скроется от следствия и суда в абсолютном большинстве случаев обосновывается обстоятельствами, которые по закону учитываются при выборе конкретной меры пресечения из предусмотренных законом альтернатив (ст. 99 УПК). Однако сами по себе эти обстоятельства не достаточны для вывода о наличии опасности сокрытия обвиняемого от следствия и суда. Только в трех случаях применение рассматриваемой меры по этому основанию можно было признать действительно обоснованным. В одном случае, это было активное сопротивление задержанию и попытка скрыться; во втором - нарушение обвиняемым ранее избранной ему меры пресечения в виде подписки о невыезде; в третьем случае обвиняемый долгое время скрывался от следствия и был обнаружен в ходе розыскных мероприятий.

Второе по распространенности основание применения рассматриваемой меры пресечения - опасность продолжения обвиняемым преступной деятельности (44% постановлений) обосновывают, как правило, тяжестью инкриминируемого обвиняемому преступления (59% этих постановлений); прежними судимостями обвиняемого, в том числе погашенными на момент рассмотрения ходатайства (20,2%); вменением нескольких преступлений или нескольких эпизодов преступления; отсутствием постоянного места работы или постоянного законного источника доходов; совершением преступления в период испытательного срока, т.е. опять-таки обстоятельствами, которые закон рекомендует учитывать лишь при выборе меры пресечения, но которые сами по себе не достаточны для утверждения о наличии угрозы (вероятности) продолжения преступной деятельности. Получается, что, не обосновав оснований применения самой меры пресечения, судьи сразу обосновывают необходимость применения именно заключения под стражу.

Стандартная формула, которая, по мнению большинства судей, судя по постановлениям, достаточна для обоснования решения о заключении лица под стражу, выглядит приблизительно так: "Н. подозревается органами расследования в совершении преступления, наказание за которое превышает два года лишения свободы. Суд считает, что при избрании Н. иной, более мягкой меры пресечения, он продолжит заниматься преступной деятельностью, станет оказывать давление на свидетелей, может помешать установлению истины по делу, скроется от следствия и суда".

Фактически в качестве достаточного основания для применения заключения под стражу суды рассматривают наличие подозрения или обвинения (протокол задержания и постановление о привлечении в качестве обвиняемого), в лучшем случае - требуют представления доказательств обоснованности задержания или привлечения в качестве обвиняемого (как правило, это копии протоколов допросов подозреваемых (обвиняемых) и потерпевших). Однако достоверные сведения о том, что подозреваемый (обвиняемый) может скрыться от следствия и суда, воспрепятствовать расследованию и т.п. сведения суду, как правило, не представляются, в судебном заседании не исследуются и в постановлении судьи не анализируются. Вывод о наличии оснований применения заключения под стражу в большинстве случаев по-прежнему мотивируется одной лишь тяжестью преступления, инкриминируемого подозреваемому (обвиняемому) - презумпцией вины. При этом обоснованность квалификации деяния как тяжкого ("завышенность" квалификации, т.е. тяжести обвинения на этом этапе уголовного процесса явление достаточно распространенное) тоже не анализируется. Можно привести немало примеров, когда при рассмотрении уголовного дела выясняется, что преступление является не таким тяжким, как считалось при заключении лица под стражу, и суд вынужден назначением наказания в пределах отбытого срока прикрывать ошибки своих коллег.

Необоснованность судебных постановлений является прямым следствием нетребовательности судей к выполнению органами уголовного преследования обязанности доказывания обстоятельств, служащих основанием применения меры пресечения, предусмотренных ст. 97 УПК, а также обстоятельств, исключающих возможность ограничиться иной, более мягкой мерой, в том числе перечисленных в ст. 99 УПК. Но освобождая обвинителя от обязанности доказывания, судьи не принимают этой обязанности и на себя. В Определении Конституционного Суда РФ от 12.07.2005 № 330-0 "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мошнина Игоря Александровича на нарушение его конституционных прав статьей 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" говорится: "То обстоятельство, что статья 108 УПК Российской Федерации не определяет, какими именно материалами подтверждается обоснованность ходатайства следователя, дознавателя и прокурора об избрании в отношении подозреваемого в качестве меры пресечения заключения под стражу, само по себе... не означает допустимость произвольного применения этой нормы судом. Она действует в системе норм уголовно-процессуального закона, регулирующих избрание меры пресечения в отношении подозреваемого, и не содержит положений, препятствующих подозреваемому и его защитнику высказывать в судебном заседании свою позицию относительно обоснованности подозрения в совершении преступления, законности и обоснованности избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу, а равно обжаловать решение суда в вышестоящие судебные инстанции, ходатайствовать об отмене или изменении данной меры пресечения". Потому основания применения мер пресечения должны быть подтверждены доказательствами, а сами доказательства должны быть проанализированы в судебном решении. Только при этом условии можно проконтролировать законность и обоснованность избрания мер пресечения. Только при этом условии обвиняемый имеет возможность выдвигать и аргументировать свои возражения.

Судья вправе истребовать и другие материалы кроме представленных ему следователем или органом дознания, поскольку достаточность этих материалов для принятия решения - исключительная прерогатива суда. Но если в заседание не были представлены материалы, подтверждающие наличие оснований применения заключения под стражу в качестве меры пресечения или продления срока содержания под стражей, судья должен отказать в удовлетворении ходатайства, как необоснованного.

Подведем итоги. Несмотря на то что нормативно-правовая регламентация порядка применения меры пресечения в виде заключения под стражу в общем и целом соответствует европейским стандартам, практика пока не готова воспринимать соответствующие им научно обоснованные рекомендации. Широкое распространение заключения под стражу, легкость ограничения свободы не только обвиняемого, но и подозреваемого лица, нетребовательность к обоснованности ходатайств и решений о применении этой меры пресечения говорят о сложности перестройки сознания массового правоприменителя, для которого по-прежнему предпочтительны интересы государства, а не человека.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >