< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

3.3. Правовое государство и гражданское общество

Античные мыслители не различали понятий государства и общества. Оба этих понятия выражались одним словом - "полис". Такое понимание сохранялось вплоть до Нового времени, однако с все более усиливающимся акцентом на государственной природе общества . Общество растворяется в государстве. С приходом абсолютизма, с усилением стороны единоличной власти в обществе начинает обособляться и сторона подвластных. Т. Гоббсу уже составляет значительного усилия загнать все многообразие общественных отношений в единое "тело" государства. Действительное противопоставление общества и государства начинается со времени Великой французской революции, с начала кризиса монархического государства, когда обнаружилось, что воля общества ("общественная воля" Руссо) может противоречить государственной воле. Начиная с конца XIX в. эта проблема начинает стойко осмысляться в терминах противостояния государства и общества. Именно в рамках такого подхода возникают понятия гражданского общества, как общества, функционирующего автономно и независимо от государственной власти, и правового государства, как государства, охраняющего независимость гражданского общества. Достоинством такого подхода служит то, что источник возникновения правового государства справедливо видится в давлении и даже подчинении государственной власти обществу. Недостатком же является то, что он принижает значение и роль государства для общества в целом. В действительности государство, становясь правовым, ничуть не теряет в своей власти и широте компетенции. Государство не становится более слабым, оно просто становится другим. Кроме того, предпосылкой становления самого гражданского общества является правовой характер государства. Государство бессмысленно отрывать от общества. Другими словами, взаимоотношение общества и государства будет понято более адекватно, если исходить не из их противостояния, а из их сотрудничества. Как справедливо отмечается в литературе, правовое государство и гражданское общество - две стороны одного и того же явления В настоящей главе будут рассмотрены главные стороны их отношения - социальные, экономические и политические предпосылки становления правового государства с точки зрения развития институтов гражданского общества России.

Социальная структура российского общества

В первой главе настоящей работы отмечалось, что для развития правового государства необходимо наличие некоторых социальных условий - зрелости гражданских отношений, достаточно высокого уровня богатства общества, его правовой и политической культуры и т.д. Правовое государство является, собственно говоря, определенной функцией состояния общества на определенной стадии его развития. Неразвитость системы гражданских отношений на горизонтальном уровне влечет за собой усиление государственной, "вертикальной" власти, а их развитое состояние, напротив, делает сильную властную вертикаль излишней. Общество должно иметь соответствующую социальную структуру, чтобы основываемая им государственность могла быть правовой. К этому сводится одна из основных проблем становления правового государства в России.

Основной элемент такой структуры - развитый "средний класс". Значение среднего класса в обществе подчеркивал еще Аристотель: это тот класс, которому свойственна мера, "золотая середина", который состоит из достойных, трудолюбивых, достаточно воспитанных и образованных людей и который обладает некоторой собственностью -основой независимости и социального влияния. Политическое господство одного из крайних классов деструктивно: если правят богатые, общество все более олигархизируется, раскалывается, если к власти приходят бедные, воцаряется анархия, произвол и грабеж Только средний класс гарантирует проведение конструктивной политики, удовлетворяющей все классы и слои общества. Он поддерживает существующий строй и вместе с тем активно содействует его совершенствованию.

Размышления Аристотеля, творившего на закате античной демократии, не потеряли своего значения по сей день. Страны, где велик разрою между классами и отсутствует среднее звено, отличаются крайне неустойчивой политической системой. Государства постоянно сотрясаются восстаниями, революциями и военными переворотами. О правовом государстве там не идет и речи. Господство одних кланов сменяется диктатурой других. Примером того, как неэффективна такая система, консервирующая несправедливость и насилие в обществе, могут служить страны третьего мира. Обратный пример, где сила среднего класса гарантирует политическую устойчивость и экономическое процветание, получил название стран "цивилизованного мира".

В России крайне сложно определить настоящее и будущее среднего класса. Мобилизационная модель политического развития обусловила постоянное воспроизведение "раскола" - огромного разрыва между классами в российском обществе, когда в ХУШ в. некоторые представители дворянского общества не знали русского языка. В любом случае знать и народ на протяжении столетий говорили на совершенно разных культурных языках. Результатом этого, несмотря на начавшийся во второй половине ХГХ в. процесс стремительного реформирования общества, стала революция бедных, повернувших стрелки политических весов в свою сторону. Экспроприация, уничтожение имущих классов и духовенства - акты своего рода "мести" прежней системе, мести, в которой вдохновители революции видели идеал социальной справедливости. Раскол на классы был воспроизведен и в новой системе, но уже в качестве противостояния номенклатуры и бесправного народа.

Тем не менее, советская политика привела к парадоксальному следствию: уничтожив автономные классы, как таковые, она создала предпосылки для возникновения единого "среднего" класса. Хотя по реальному положению и мировым стандартам этот класс был гораздо ближе к малоимущему, низшему классу, однако по осознанию себя, что является определяющим для правового государства, он являлся аналогом среднего класса. Каждому советскому человеку был в определенной степени гарантирован жизненный минимум, образование, достойный статус в обществе, чувство избранности и гражданства в "сверхдержаве", уверенность в будущем и в справедливости общественного устройства. Это являлось до определенного момента достаточной гарантией стабильности общества. Однако в 80-х годах уже невозможно было скрывать огромное отставание россиянина в уровне среднедушевых доходов, огромную пропасть между номенклатурой и населением, а также полную дискредитацию реально сложившейся в сознании модели. Общество встало перед альтернативой: оставаться на старых позициях, реформировать командно-административную систему в целях "ускорения социально-экономического" развития или полностью отказаться от этой системы, переведя ее на частной собственности и ориентируясь на "реального собственника". Пройдя в 80-е годы через весь спектр этих альтернатив, общество остановилось на последнем варианте.

С момента крушения Советского Союза, однако, средний класс начинает в подлинном смысле таять. От "сверхдержавы" остались обломки, усыпанные тлеющими кострами военных конфликтов. Падение экономики лишило населения и того скромного потребления, которое было возможным при советской власти. Приватизация собственности и либерализация цен быстро возвратило к соотношению: очень богатые - очень бедные. От былой веры осталась только горечь обманутых иллюзий. Темпы, с которыми происходило это падение, привели к обостренному восприятию глубокого унижения общества.

Даже те, кто занял нишу, соответствующую понятию "среднего класса", - работники коммерческих, юридических и подобных фирм, по европейскому масштабу могут быть отнесены только к низшему классу. Что же касается, тех, кто традиционно составляет базу среднего класса - работники образования, медицины, квалифицированные рабочие и т.д. - то все эти группы оказались на самом низу социальной лестницы. Положение противостояния высшего и низшего классов снова было воспроизведено, только теперь бывшая номенклатура, воспользовавшаяся результатами социально-экономического переустройства, закрепила свой статус прочностью института частной собственности.

Последствия дальнейшей маргинализации общества можно предвидеть: разрушаются структуры, воспроизводящие статус и культуру среднего класса, - наука и образование, медицина и культурная сфера. То, что сегодня воспринимается как глубокая несправедливость по отношению к людям, завтра установится как социальная норма. Россияне осваивают самосознание бедной и униженной нации. В росте преступности, загрязненности городов, апатии населения, деградации политической элиты уже обнажается лицо далеко не первой страны третьего мира.

Однако остаются некоторые основания и для оптимизма. Слишком велик позитивный потенциал наследия прошлого, чтобы его можно было потерять в течении одного поколения. Достаточно установиться политической и экономической стабильности, заработать возведенным механизмам нового общества, чтобы сохранить и усилить позиции среднего класса. В этом случае становящийся средний класс станет основой дальнейшего продвижения вперед и формирования гражданского общества в России. Первые признаки такого поворота событий можно видеть в некотором снижении политической напряженности в последние годы по сравнению с периодом начала 90-х гг., быстром росте некоторых общественных сфер, способствующих развитию гражданского общества. Одним из главных факторов, которые будут определять движение в этом направлении, являются тенденции развития другой предпосылки гражданского общества - становления структуры социальных институтов.

Государство является правовым тогда, когда оно становится объектом правоотношений наряду с другими объектами; общество становится гражданским тогда, когда кроме государства субъектами правоотношений являются и другие общественные институты. Гражданское общество представляет собой поле взаимодействия и борьбы интересов всей совокупности равноправных институтов социума. В повышении статуса естественных социальных учреждений, таких, как церковь, партии, профсоюзы, А.Токвиль видел путь к формированию гражданского общества. Напротив, в ослаблении таких институтов и их независимости можно обнаружить истоки возникновения тоталитарного государства.

Совокупность социальных институтов, составляющих сегодня структуру гражданского общества, гораздо шире, чем это было во времена Токвиля. Это, кроме названных, социальные группы и организации (такие, как, общество потребителей или общество собаководов), социально-политические объединения и движения (экологическое, феминистское движение и пр.), хозяйственные субъекты и средства массовой информации и т.д. Всех их объединяет то, что они образуются из сообществ граждан, собирающихся вместе во имя реализации различных интересов. Если государство построено на принципе реализации интересов всех граждан, то есть общих интересов, общей воли, то гражданское общество преследует иную цель - дать возможность реализоваться различным, даже противоречащим интересам. То, какие интересы возобладают, какие социально-политические субъекты выдвинутся вперед, а какие - на задний план, решается не координирующей волей государства, а в конкурентной борьбе. Компромиссы, которые здесь возникают, являются не результатом их рационального согласования, а естественным результатом борьбы, равнодействующей разнонаправленных сил. Государство должно лишь обеспечить общие для всех правила игры, равные условия. Поскольку за каждым институтом стоит какая-то сила, постольку в какой-то мере обеспечивается реализация всех интересов, - в мере, не ущемляющей интересы других. Притягательность такой модели состоит в ее естественности, в реализации максимальной свободы, доступной для субъектов общества. В советском обществе было достаточно общественных организаций, которые лишь в малой степени соответствовали критериям гражданского общества, по причине несамостоятельности их от государства. Эта специфика, заключающаяся в тесной связи общественных институтов и организаций с государством, характеризует российское общество и сегодня.

Правовое государство не руководит институтами, а дает им пространство саморегулирования, свободу самовыражения. Это, конечно, совершенно иной принцип, чем тот, по которому живет тоталитарное общество. Наиболее глубоко суть функционирования гражданского общества выражает сформированный в католическом социальном учении принцип субсидиаритета, классическую формулировку которого дает папская энциклика "Quadragesimo anno" (1931): "Подобно тому, как не может быть отнято и передано обществу то, что отдельный человек способен сделать сам, так же противоречит справедливости, чтобы то, что могут сделать и довести до конца небольшие общественные организации, было взято на себя вышестоящими общественными организациями... Любая общественная деятельность есть по своей сущности и понятию субсидиарная; она должна поддерживать члены социального организма, никогда их не всасывая в себя и не разрушая". Этот принцип называется нередко "помощью для самопомощи". Согласно принципу субсидиаритета, общество может вмешаться в деятельность самостоятельного института только тогда и в той мере, когда и в какой мере это необходимо самому институту. Очевидно, такой подход стимулирует развитие собственной инициативы и создает преграды неправовому вмешательству государства.

Этот принцип, истоки которого прослеживаются на протяжении всей истории европейских обществ, с трудом можно найти в российском обществе. Скорее, для его политической культуры свойственна другая тенденция: уповать на государство и прибегать к его помощи при первом же представившемся случае. Поведение социальных институтов в современной России полностью соответствует такому сценарию. Его же можно обнаружить и в российской истории. В то время как в Западной Европе происходило бурное образование социальных обществ и движений, в России сохранялась полная тишина. Лишь отзвуки бомб подпольных террористических организаций свидетельствовали, что противостояние общества и государства нарастают. Только в результате революции 1905-1907 г. в России были разрешены политические организации. Начиная со второй половины ХГХ в. активную динамику стал приобретать институт частной собственности. Однако те несколько десятилетий, которые были отпущены на развитие российского гражданского общества до того, когда оно пройдет испытание на прочность, - ничтожно малый срок. Общество не научилось саморегулироваться. В обществе из идеи противостояния не выросла идея сотрудничества. В результате, в момент, когда государство ослабло, оно было снесено обществом.

При социализме сохранился ряд прежних и даже были созданы некоторые новые институты. Однако все они, включая профсоюзы или молодежные организации, стали, прежде всего, инструментами поддержки режима. Поистине трагическим можно считать только ситуацию с православной церковью - единственным институтом "старого режима", сохранившим мировоззренческую независимость. Долгая борьба мощной государственной машины, уничтожившей массу людей, не уничтожила самого института. Однако и в этом случае государству удалось полностью подчинить себе и в дальнейшем свободно манипулировать церковью в собственных целях.

Институты трудно подавить, однако подавив, легко контролировать. Победа общества над государством на рубеже 1980-90-х гг. была заслугой общественного мнения, а не общественных институтов. Только после распада прокоммунистических организаций, с введением правовой базы возникли условия для возникновения этих институтов. Их лавинообразное возникновение на первом этапе и столь же лавинообразное угасание на втором - следствие полного отсутствия почвы гражданского общества, на которой было бы возможно их возведение. Однако множество новых явлений пустили корни. Крайне тяжело было организациям, вышедшим из-под советского режима - профсоюзам, культурным организациям, церкви. В своей деятельности они сохранили сильную зависимость от государства. Смерть гражданского общества - не в уничтожении социальных институтов, а в ликвидации их автономности и независимости. Развитие политической системы России последних лет, как и в других областях, привело к тому, что только институтам, сумевшим наладить общение с государством, удалось пережить времена, когда главным препятствием становится не столько диктат со стороны государства, сколько отсутствие всяких шансов на экономическое выживание. По тем же причинам государство само радо предоставить социальным институтам максимальную автономию, чтобы не решать их финансовые проблемы.

Рост количества и силы социальных субъектов в России, можно надеяться, будет постепенно создавать социальную структуру, соответствующую гражданскому обществу. Особенность этого процесса в том, что сегодня эти институты могут возникать и создаваться преимущественно благодаря государственной политики их поддержки. Это позволяет государству сохранять множество рычагов воздействия на независимые социальные институты. "Странно сказать, - писал Ф. Тютчев в XIX в., - Россия как государство - гигант, как общество - младенец". Сегодня можно только согласиться с верностью этих слов. Вторая особенность в том, что взаимодействие этих социальных институтов и организаций во многом носит корпоративный, а не публичный характер. Российское общество не стало таким, чтобы правовое государство являлось лишь функцией его структуры. Вариант, по которому государство продолжает если не диктовать, то дирижировать социальными институтами, остается возможным. Наиболее важным структурным звеном, опосредующим гражданское общество и государство является институт политической партии. Задача становления правового государства для них насущнее, чем для кого либо еще.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >