< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

11.3. Функционирование культуры

Системный подход к научному рассмотрению культуры предполагает взаимосвязь трех плоскостей ее анализа: элементно-структурной, функциональной и исторической. Характеристику культуры в элементно-структурной аналитической плоскости мы только что рассмотрели. Следующая ступень - анализ культуры в функциональном аспекте. Он включает в себя решение двух вопросов: какие объективные цели сделали необходимым рождение и историческое развитие культуры как функциональной системы и каковы механизмы ее функционирования, обеспечивающие достижение этих целей?

Поскольку культура живет и действует в реальном бытии человечества, функционируют пространственное и временное измерения бытия.

В пространственной плоскости роль культуры состоит в том, чтобы удовлетворять те потребности людей, которые она сама порождает, и одновременно формировать новые потребности, посредством этого окультуривая, облагораживая, одухотворяя, "возвышая" биологические нужды - в пище, отдыхе, сексуальных ощущениях и т.д. - и привнося в жизнь новые, чисто культурные: в чтении, слушании музыки, изучении наук, философском умозрении, путешествиях, интеллектуальном общении с себе подобными. В целом эту роль культуры можно определить как последовательное и всестороннее очеловечивание жизни человека.

Значение указанных действий культуры неоднозначно. Диалектика человеческого бытия приводит к выработке человечеством не только таких форм поведения и опосредующего их сознания, гуманистическая ценность которых, безусловно, превосходит агрессивность, жестокость, кровожадность диких зверей и отсутствие у них разума, совести, идеалов, духовности, эстетических чувств, но и таких, в которых людьми проявляются качества более звериные, чем у самих животных, - ограбление и убийство ближнего, военные способы разрешения социальных противоречий, пытки, обман, предательство, измена. Более того, одни и те же действия получают в человеческом обществе прямо противоположные оценки: одни люди рассматривают их как культурные, а другие - как антикультурные, дикие, варварские. Это относится к верованиям и безверию, к использованию ненормативной лексики в речи, к явлениям моды в одежде и прическе, к украшениям, макияжу, татуировке, к различным художественным стилям: импрессионизму, экспрессионизму, кубизму, фовизму, абстракционизму... Культура оценивает самое себя, и ее оценки зачастую оказываются различными, даже диаметрально противоположными, потому что они даются с позиций социальных групп, являющихся разными, подчас антагонистическими в своем бытии, а значит, и в своем сознании. Таковы, в частности, оценки Великой французской революции и Октябрьской революции в России, фашизма, нынешние религиозные конфликты, оборачивающиеся кровавым противоборством сторонников террора как "высшего проявления мусульманской культуры", с теми, кто считает всякий террор явлением антикультуры... В силу этого одного только онтологического подхода к культуре недостаточно - к ней необходимо подходить также с аксиологических позиций.

Несмотря на эти противоречия, культура достигает своей высокой цели очеловечивания, одухотворения, облагораживания бытия. Достаточно сопоставить три этапа в ее истории, которые в XVII-XIX вв. назывались "дикостью, варварством, цивилизацией", чтобы при всех издержках признать наличие прогресса. В меньшем историческом масштабе прогрессивным является движение России от Средневековья через петровские реформы, Просвещение XVIII в., расцвет художественной культуры в XIX в., дикий разгул гражданской войны, большевистскую реставрацию крепостного права, рабского труда в концлагерях и массового террора, уничтожавшего культурных носителей, к современному состоянию культуры и надежде на ее дальнейшее развитие в самых высоких проявлениях.

В функционировании культуры есть еще один важный аспект, который касается возможности и способа ее саморегуляции, самоуправления. Для достижения означенной цели каждая рефлексивная система должна обладать двумя "механизмами": академик Д. Поспелов метафорически назвал их "сознанием" и "самосознанием" системы, поскольку один из них поставляет системе информацию о том, что совершается в ее изменяющейся среде, а другой - о том, что происходит внутри самой системы. В культуре эти роли призваны исполнять философия как сознание культуры и искусство как ее самосознание. Философию не случайно часто называют мировоззрением; она действительно предоставляет культуре целостную информацию о мире, который является "средой" культуры. Искусство же, напротив, направлено вовнутрь культуры, выступает своего рода "культуро-осознанием"; именно по искусству каждого народа и каждой эпохи мы с наибольшей полнотой и точностью можем судить о целостном состоянии культуры данной нации и данного времени. Все другие культурные компоненты - наука, идеология, техника, формы труда и игры, да и сама философия, - дают частичное представление о культуре. Искусство же, взятое в многообразии его видовых и жанровых форм, оказывается, образно говоря, "автопортретом" культуры, или "зеркалом", в котором она отражается во всей целостности своего бытия: таким "зеркалом" для англичан конца эпохи Ренессанса было творчество У. Шекспира, для немцев эпохи кризиса культуры Просвещения и прихода романтизма - творчество Ф. Шиллера и И.-В. Гете, для русского народа поры завершения феодального строя - произведения Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова.

С этой точки зрения становится объяснимым констатированный еще в Древней Греции факт, что искусство имеет образную структуру, а философия - теоретическую. Если, как показал создатель "теории функциональной структуры" П.К. Анохин, в жизни систем действует закон "функция определяет структуру", то различие между структурами искусства и философии объясняется различием их упомянутых функций: поскольку культура в ее целостной жизни объединяет духовное начало с материальным, рациональную активность интеллекта - с его эмоциональной энергией, сознательную деятельность человека - с бессознательной активностью психики, субъектно-объектное отношение - с межсубъектным, представить такую "амальгаму" во всей полноте и живой пульсации, в единстве социально-исторического содержания и индивидуальной конкретности его психологического преломления способна только художественно-образная структура. Точно так же адекватное представление о внешнем мире, природном и социальном, безличном и внеэмоциональном, лишенном духовного содержания и субъективного смысла, может дать только философия на языке теоретических абстракций. Философия, как и наука, опирается на работу левого полушария головного мозга, но широко пользуется метафорами, которые ей предоставляет правополушарная образная структура, а искусство, напротив, силой интеллекта перерабатывает и обобщает плоды деятельности правого полушария, превращая образное отражение реальности в ее преображение силой воображения и его наиболее активной формы - фантазии.

В особых исторических ситуациях, при определенных состояниях культуры оказываются возможными и необходимыми синтетические художественно-философские структуры - это прежде всего мифы, в которых сознание и самосознание культуры были еще неразделимы, далее - после обретения самостоятельности сознания и самосознания - периодические поиски их взаимосвязи в творчестве древнегреческих драматургов, ренессансных поэтов и живописцев (от Данте и Джотто до Петрарки и Рафаэля), художников-мыслителей эпохи Просвещения Дидро и Вольтера, Лессинга и Свифта, представителей экзистенциалистской культуры XX в. Сартра и Камю, Карне и Антониони. Вместе с тем уже в XIX в. в так называемой "философии жизни" стала развиваться тенденция "самоотречения" философии от врожденной ей дискурсивности и стремления преобразиться, как в сочинениях С. Кьеркегора и Ф. Ницше, в род художественной публицистики, противопоставленный "устаревшему" классическому дискурсу философов-просветителей и их великих наследников - Г. Гегеля, О. Конта, Л. Фейербаха, К. Маркса. В XX в. торжество индивидуалистической свободы мышления и творчества привело к хаотическому соседству в модернистской и постмодернистской культуре всех возможных модификаций взаимоотношений искусства и философии - от их обоюдно-равнодушного, если не презрительного, противостояния до "охудожествления" философии, с одной стороны, и "философизации" искусства - с другой. В конце прошлого столетия эти процессы затронули нашу культуру, породив скептическое отношение к самой возможности определить сущность философии и искусства, а тем самым и существо их взаимоотношений.

Однако исторический анализ показывает, что изменение этих взаимоотношений в той же мере определяется исторической динамикой культуры, что и их самоопределение в ходе распада мифологического сознания. А это значит, что нынешняя ситуация не является конечной и вечной, дальнейшее развитие культуры предъявит искусству и философии свои требования, и задача культурологии состоит в том, чтобы понять, каким будет этот призыв. Представляется, что будущее культуры связано с преодолением нынешнего хаоса и восстановлением на основе усвоения всех достижений культуры XX столетия того тысячелетиями апробированного "разделения труда" между философией и искусством, которое необходимо для полноценного выполнения ими их исконных функций. Видимо, при всем многообразии возможных форм их взаимодействия и взаимопроникновения философия должна оставаться философией, а искусство - искусством.

Роль культуры во временной плоскости состоит в том, чтобы заменить утративший силу механизм генетического кодирования и передачи из поколения в поколение программ поведения и деятельности своими созданиями - предметными носителями, хранителями и трансляторами накапливаемого человечеством культурного опыта. Этот опыт охватывает все основные аспекты человеческой деятельности: в него входят знания о мире, о человеке и о самом знании; ценности, приписываемые всему сущему, и вне культуры, и в ее собственном пространстве; проекты, предназначенные для претворения в жизнь как идеальные предвосхищения плодов деятельности, но остающиеся мечтами, фантазиями, невыполнимыми "моделями потребного будущего"; формы общения, способные объединить людей общими ценностями, проектами, знаниями; художественные образы, в процессе создания которых сливаются воедино все четыре вида деятельности и которые становятся одновременно и нераздельно знаниями-ценностями-идеалами-способами общения.

Что касается механизма реализации культурой внегенетического наследования, то он может быть описан двумя структурами. Первая представляет процесс передачи информации из поколения в поколение с помощью деятельности "опредмечивания" и "распредмечивания", по терминологии Г. Гегеля - К. Маркса. Они связаны с существованием самих культурных предметов, которые играют роль "генов культуры", поскольку в их материальных "телах" закодированы имматериальные данные - информация не только о том, зачем и как нужно оперировать предметом (ложкой, вилкой, ножом, топором, серпом, ружьем, автомобилем, компьютером...), но и о том, почему те или иные предметы необходимы людям, как они будут соотноситься с другими предметами в культурной нише, в которой живут отдельный человек, группа людей, народ, человечество в целом. Следовательно, в жизни культуры каждый предмет двунаправлен: в пространстве культуры его направление определяется удовлетворением потребностей современников, во времени культуры - порождением потребностей потомков и общим развитием их интеллекта, тезауруса, духовного мира (рис. 3.7).

Эта схема иллюстрирует не только наличие трех модусов существования культуры, но и взаимопревращения одного модуса в другой. В самом деле, человеческая модальность, в которой культура выступает как целостное единство не наследуемых и не врожденных духовных качеств, а таких, которые обретаются человечеством в ходе его исторического развития и каждым индивидом - в ходе усвоения, освоения и присвоения более или

Рис. 3.7. Внегенетическое наследование с помощью деятельностей "опредмечивания" и "распредмечивания"

менее широкого круга накопленных предками знаний, ценностей, идеалов и умений, - участвует в практической деятельности и в процессе ее превращается в деятельностную модальность, где культура предстает в виде выработанных человечеством, каждым его подразделением и каждым индивидом способов предметной деятельности. Ее плодом становится предметность культуры, в которой она обретает независимое от своих создателей, самостоятельное существование, делая возможным распредмечивание опредмеченного в ней интеллектуального и духовного содержания: знаний, ценностей, идеалов, умений, потребностей, интересов. Тем самым содержание предметов культуры превращается в ее человеческую модальность, обогащая ее воздействием новых и новых предметов.

Так культурные предметы становятся способными не только удовлетворять потребности людей, для которых они создаются, но и становятся "ненаследуемой памятью человечества", "генами культуры", в которых кодируется и транслируется из поколения в поколение вырабатываемый людьми опыт. Функционирование культуры превращается в ее развитие, треугольник предстает, как мы видим, классической диалектической спиралью.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >