< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

11.2. Культура и общество

Культура и общество - системы до такой степени близкие, что их содержание нередко или вообще не различается, или представляется таким образом, что одна понимается как часть, раздел, аспект другой. Между тем эти системы различны, в известной мере автономны и развиваются каждая по своим законам.

Прежде всего нужно учесть существенные расхождения в философии и в самой социологии трактовок понятия "общество": в свое время К. Маркс полемизировал с теми социологами, которые видели в обществе "сумму индивидов", и противопоставлял этой точке зрения понимание общества как "суммы тех связей и отношений, в которых... индивиды находятся друг к другу", или как единство "базиса" и "надстройки". В наше время одни ученые - как в России, так и на Западе - разделяют этот подход, а другие оспаривают (с кругом научных мнений можно ознакомиться в монографии Е.П. Черняка "Цивилиография: наука о цивилизации" (М., 1996), где охарактеризованы и представлены в виде таблицы "основные концепции социальной реальности", начиная со взглядов О. Конта и К. Маркса и заканчивая теориями современных западных социологов и философов).

П. Монсон, характеризуя современное состояние западной социологической мысли, выделил четыре основных теоретических направления: структурализм, феноменологию, теорию действия и марксизм, принципиальные различия между которыми, по его мнению, состоят в самом понимании общества. "Дебаты между структуралистами и феноменологами, - пишет ученый, - часто ведутся о том, следует ли понимать общество как надиндивидуальную объективную социальную структуру или как человеческий мир жизни, заполненный собственно человеческой культурой и собственно человеческим содержанием".

Мы будем исходить из того понимания общества и его соотношения с культурой, которое вытекает из системного анализа бытия: человеческое общество есть реальная и всегда конкретная среда функционирования и развития культуры. Культура и общество живут по внеприродным, внебиологическим, внегенетическим законам: общество - по закону смены одного состояния другим, культура - по закону накопления ценностей, делающему возможным функционирование в одну и ту же эпоху созданий прошлого и современности. Однако они всегда активно взаимодействуют друг с другом: общество предъявляет к культуре определенные требования - одни ее деятели им отвечают, другие противостоят, а третьи вообще уклоняются от какого-либо участия в решении социальных проблем, - а культура, независимо от того, в какой мере это осознается ее деятелями, влияет на жизнь общества и на направление его развития. Такие понятия, как "тенденциозность" и "аполитичность", "гражданственность" и "безыдейность", "социальная ответственность" и "эскейпизм", "критический реализм" и "искусство для искусства", достаточно отчетливо говорят об интенсивности взаимоотношений между этими двумя сферами бытия.

В истории человечества различаются три способа организации жизни общества, характеризующиеся разными формами отношений индивидов и социума, к которому они принадлежат, а тем самым и разными типами культуры. В первобытном, архаическом обществе индивид был "растворен" в своей родоплеменной группе в такой степени, что, как говорят социальные психологи, у него еще не существовало сознания себя как "Я" - он осознавал себя как "Мы" (все члены общины имели одно имя - тотемное имя этого "Мы"). Следующий исторический способ организации жизни общества, соответственно, породивший второй тип культуры, был основан на сословном, или клановом, расслоении социума, потребовавшем образования государства как института, который своей властью скрепил бы разнородное социальное целое и узаконил не только от имени светского Властителя, но и от имени богов иерархические отношения между членами общества. Рождение государств и осуществление ими возлагавшихся на них задач произошло в монархически-императорских странах Востока, позднее в Древнем Риме, затем в средневековой Европе и в России: все члены общества независимо от их места в социальной иерархии - от первого министра до последнего слуги - стали подданными олицетворенного Верховным правителем государства; размеры последнего значения не имели - это могла быть и грандиозная Римская империя, и миниатюрное Мекленбургское княжество. Такой тип общества с необходимой ему политической и религиозной культурой господствовал на протяжении нескольких тысяч лет и затем утратил свое влияние. В XX в. в России, Германии, Италии, под давлением СССР в Восточной Европе и на Востоке (в Китае, странах Индокитая, Корее) предпринимались попытки его восстановления по сути уже в ином виде - без монархической формы и традиционного религиозного освящения абсолютной власти некоронованных монархов, однако эти опыты оказались недолговременными. В наши дни он сохраняется в небольшом числе стран в рудиментарных и декоративных формах. На авансцену истории вышел третий, демократический, способ организации жизни общества с соответствующим его нуждам типом культуры. Возникнув в древнегреческом полисе, просуществовав недолгое время в Древнем Риме, возродившись из феодального пепла, в Новое время он окончательно укрепился в европейских городах-коммунах на почве буржуазного производства в демократически самоорганизовывавшихся государствах Европы как общество граждан, иными словами, гражданское общество.

Гражданское общество - это такой строй общественных отношений, который возникает в ходе самоорганизации членов общества, осознающих себя не "подданными", а свободными гражданами, соглашающихся при этом с определенными формами организации своей совместной жизни и деятельности, чтобы, говоря языком синергетики, хаос не разрушил ту упорядоченность общественного бытия, которую вносит в него культура. Эпитет "гражданское" означает высшее в истории проявление экономической, политической и правовой культуры. Таким образом, гражданское общество по самому его определению есть плод совместного творчества общества и культуры.

Роль культуры в этом синтетическом образовании сказалась на всех уровнях его существования и осознания им особенностей своего исторического бытия - экономическом, политическом, правовом, а затем и философском, научном, коммуникативном, педагогическом, художественном. Только при поверхностном понимании гражданского общества можно сводить его сущность к первой триаде, полное и адекватное представление о нем может быть получено только при условии обязательного выявления роли форм духовного и практически-духовного (художественного) самоосознания реальной практики гражданских отношений, ею порожденных и ее обслуживающих.

До тех пор пока иерархическая организация общественного бытия была основана на силовом обеспечении господства и подчинения, сохранялся этот, биологический по своему происхождению, способ жизнеобеспечения, и сами достижения культуры выступали орудиями насилия - это наиболее ярко проявлялось в войне как постоянном способе разрешения социальных противоречий. Между тем гражданское общество, вытеснявшее сословно-иерархический принцип организации социальной жизни с имманентным этому принципу - а не общественному бытию как таковому! - насилием человека над человеком, сословия над сословием и народа над народом, строило отношения людей как граждан, имеющих равные права в их совместном бытии, не на основе силы, а на основе сотрудничества, общения, торгового обмена, диалога, т.е. собственно культурных практик, неизвестных биологической форме бытия живых существ.

В России до Февральской революции 1917 г. сохранялась феодально-иерархическая организация общественного бытия; государство не успело создать прочной экономической почвы для демократического переустройства жизни, и его гражданское общество находилось только в зародыше, но было задушено в годы "военного коммунизма", едва возродилось в условиях нэпа и вновь попало под пресс "военного коммунизма". Только в наши дни напряженные поиски пути в демократическое бытие сделали возможной и необходимой закладку фундамента гражданского общества.

В XX в. драматично складывалась судьба не только российского гражданского общества. Проблема становления и развития этого социально-исторического образования приобрела особую актуальность во всем мире. Это было вызвано, с одной стороны, трагическими последствиями тоталитарных режимов, стремившихся подчинить себе культуру, не останавливаясь перед грубым насилием и физическим уничтожением инакомыслящих в ходе сталинского террора, гитлеровского геноцида, маоцзедуновской "культурной революции", полпотовского истребления национальной интеллигенции и т.д., а с другой - драматическим конфликтом культуры и природы, получившим название "экологический кризис".

В наше время произошла своего рода инверсия во взаимоотношениях общества и культуры: если на протяжении всей предшествующей истории человечества характер культуры непосредственно зависел от общественного строя, который управлял ею (в тоталитарных обществах - императивно и репрессивно, в демократических - либерально, но не менее решительно), то в XX в. соотношение сил двух сторон социокультурной сферы бытия изменилось: общественные отношения стали зависеть от состояния материальной и духовной культуры. Примечательный факт: прошлые состояния общества определялись по отношениям собственности - рабовладельческое, крепостническое (феодальное), капиталистическое, социалистическое; поиски же определения его нынешнего состояния ведутся социологами с точки зрения характеристик культуры: "индустриальная цивилизация", "научно-техническая цивилизация", "информационное общество", "информациональное общество". У ученых, разрабатывающих так называемый "цивилизационный подход" к истории, само понятие "цивилизация" стало поглощать понятие "общество".

Эта объясняется тем, что во второй половине XX в. развитие науки и ее основные технико-технологические достижения в атомной энергетике, химической промышленности и генной инженерии вывели культуру из-под власти социальных отношений, поскольку управление этими практиками зависит уже не от характера того или иного общественного строя: если современными знаниями, техниками и технологиями владеют сегодня еще не все государства на земном шаре, то завтра они станут всеобщим достоянием, и различия конкретных социальных режимов станут второстепенными. Создание Организации Объединенных Наций с Советом Безопасности, Шенгенское соглашение в Объединенной Европе, проблема глобализма, охватившая планету сеть массовых коммуникаций - таковы признаки неумолимо развивающихся интеграционных процессов, осуществляемых не на политическом и не на экономическом, а на научном, технологическом, информационном уровнях, т.е. в общекультурной, или цивилизационной, сфере. Если прежде все научные открытия и технические изобретения имели геополитическую локализацию и могли использоваться в вооруженных столкновениях государств, сословий, классов, политических движений, конфессий, обеспечивая одному из противников победу над другим (даже последствия газовых атак в Первой мировой войне были локальными), то использование термоядерного оружия и, мало того, мирная атомная энергетика, широчайшее внедрение химикатов во все отрасли современного производства и начавшееся в наши дни манипулирование со структурой гена никакой географической локализации не имеют. При небывалой опасности для самой жизни на планете, которую несет в себе отравление земли, воды и воздуха, и необратимости последствий геноинженерных экспериментов, в частности клонирования животных, а в недалекой перспективе и человека, техника может стать относительно безопасной лишь в том случае, если люди преодолеют извечный групповой эгоизм, который социальные психологи определяют местоименной формулой "мы - они" (так обозначают асимметрию во взаимоотношениях племен, наций, рас, государств, экономических систем, сословий, классов, политических партий, профессиональных групп, конфессий, полов и поколений), и если осознают себя единым Человечеством.

Необходимость преодоления конфронтационной разобщенности землян осознавалась уже в XIX в., но предлагавшиеся тогда способы решения этой задачи были утопичны. Например, создание нового религиозного учения "Бахай", основоположник которого перс Баха-Уллы провозгласил необходимость не только духовного, но и политического объединения человечества и обратился с посланием ко всем правителям и царям: "Объединяйтесь, о цари небесные, ибо тогда утихнет буря разногласий меж вами и народы ваши обретут покой..." (идеи Баха-Уллы оказали большое влияние на мировоззрение М. Ганди, а Л.Н. Толстой видел в них "высшую и чистейшую форму религиозного учения"; на Западе они имеют хождение по сей день), а также европейские, американские и российские учения "утопического социализма", возлагавшие надежды на нравственные и эстетические способы преодоления исторически сложившегося раскола человечества; марксистский "научный коммунизм", который рассчитывал на достижение той же цели силой "мировой пролетарской революции". Однако в обществе, в котором сознание и поведение людей определяются эгоистическими материальными интересами, духовные факторы способны определять поведение отдельных личностей, но не действия крупных социальных сил: сословий, классов, партий, управляющих государствами или борющихся с господствующими социальными порядками. Неудивительно, что ни бахаизм, ни гандизм, ни толстовство, ни марксизм и ленинизм, сколь бы популярными они ни становились в определенных обстоятельствах и национальных культурах, не могли реально, практически объединить человечество - оно продолжало расширять сферу политического противоборства и идеологических конфликтов, результатом чего стали две мировые войны XX в.

История показала, что все расчеты на объединение человечества были иллюзорными до тех пор, пока научно-технический потенциал культуры не сделал его не только возможным, но и необходимым для сохранения жизни на Земле. Определяющим фактором в судьбе человечества выступает сегодня не структура общества, а степень развития культуры: достигнув определенного уровня, она повлекла за собой радикальную реорганизацию общества, всей системы социального управления. Это сказалось прежде всего в расширении отказа от применения традиционных, унаследованных от наших предков, способов физически-смертоносного насилия государства над государством и нации над нацией, одних промышленных корпораций над другими и одних политиков, банкиров, бизнесменов над другими и в применении порожденного культурой способа разрешения всех противоречий и конфликтов, неизвестного животному миру, альтернативного насилию, имя которого - диалог.

На философском языке диалог - это духовная форма межсубъектных отношений, т.е. такой способ общения людей, при котором они относятся друг к другу не как к пассивному объекту своих притязаний, желая подчинить его себе, управлять им или хотя бы изучить его "со стороны", исследовать, познать, а как к равному себе субъекту, свободно избирающему свои ценности и не навязывающему их Другому; целью диалога является, следовательно, не "обмен информацией", а достижение единства с Другим, общего миропонимания и ценностных ориентации, что необходимо для успешных совместных действий. Если неравноправные, асимметричные отношения индивидов принято обозначать формулами "я - он" или "я - оно", а социальных групп - "мы - они", то формулой диалога как симметричной формы межличностного общения является "я - ты", если же речь идет о диалоге совокупных субъектов - наций, классов, государств, партий, поколений, культур, - то его формула: "мы - вы".

В высшей степени показательна судьба самого понятия "диалог": из частного термина лингвистики и теории драматургии, еще в начале XX в. обозначавшего собеседование людей в жизни и на сцене, в отличие от монолога - речи, не рассчитанной на восприятие и ответную реакцию Другого, - это понятие превратилось в одну из фундаментальных категорий философской антропологии и культурологии. Функционирование ООН является свидетельством осознания государственными деятелями всех стран мира необходимости смены насилия диалогом в отношениях между государствами как альтернативы новой мировой войне, угрожающей существованию человечества. ООН еще не способна предотвращать или останавливать локальные войны, но она выступает преградой для применения атомного, химического и бактериологического оружия, смертоносных не только для одной из сторон военного конфликта, но и для жизни на нашей планете в целом.

В более скромных масштабах двусторонних и религиозных межгосударственных отношений "диалог" также стал методом общения дипломатов, политиков, юристов, понимающих, что торгово-экономические, геополитические, военно-стратегические противоречия, вновь и вновь с неизбежностью возникающие в отношениях между отдельными странами и между блоками государств, могут разрешаться либо силовыми средствами, чреватыми большой войной, либо путем достижения компромиссов в ходе диалогических контактов лидеров этих стран и блоков. Главная трудность при этом состоит в сохранении каждым участником диалога его субъектной самостоятельности, специфичности, уникальности при достижении общности всех участвующих в общении субъектов, которая превращает их в единого совокупного субъекта (при множестве участников диалог превращается в полилог, что безмерно усложняет решение задачи). Серьезным препятствием для осуществления диалога является то, что, как мы повседневно убеждаемся, до сих пор не изжит древний социально-психологический комплекс "мы - они", который определяет националистически-шовинистическое поведение "толпы" и ее популистских лидеров. И все же на рубеже XX-XXI столетий совершенно очевидно, что путь диалога является единственно перспективным в развитии человечества.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >