Административное право / Арбитражный процесс / Земельное право / История государства и права / История политических и правовых учений / Конституции стран / Международное право / Налоги и налогообложение / Право / Прокурорский надзор / Следствие / Судопроизводство / Теория государства и права / Уголовное право / Уголовный процесс Главная
Юриспруденция
Судопроизводство
| В.Л. Будникова. ПРОБЛЕМЫ СОСТЯЗАТЕЛЬНОГО ПРАВОСУДИЯ, 2005 | |
ОРГАНЫ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ И ПРОКУРОР КАК СУБЪЕКТ ДОКАЗЫВАНИЯ |
|
|
Предварительное расследование в российском уголовном процессе осуществляют следователь, орган дознания и дознаватель. В отдельных случаях в производстве расследования вправе участвовать прокурор и начальник следственного отдела. Характеризуя названных участников уголовного судопроизводства со стороны государства как субъектов доказышания, нельзя забышать их причастность к стороне обвинения. Для них обязанность доказывания выражается прежде всего в обязанности уголовного преследования, то есть целенаправленной процессуальной деятельности по изобличению виновных в совер- шении преступления лиц (ч. 2 ст. 21 УПК) . Кстати, п. 55 ст. 5 УПК целью уголовного преследования называет изобличение подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, а п. 45 упомянутой статьи, поставивший знак равенства между уголовным преследованием и обвинением, по существу, обо-значил начальный момент осуществления функции уголовного преследования как момент вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого (п. 22 ст. 5, ст. 171 УПК) . Такие действия, однако, возможны только при наличии достаточных доказательств обвинения. Но тогда непонятно, для чего законодатель использовал термин луголовное преследование в качестве синонима понятия лобвинение. Очевидно все же, что они совпадают не во всем и не всегда. Поскольку это непосредственно связано с доказыванием, есть, думается, необходимость рассмотреть суть данных понятий в контексте доказательственной деятельности указанных публичных субъектов уголовного процесса. В дореволюционном уголовном судопроизводстве возбуждение уголовного преследования, называемого иначе публичным преследованием, означало предъявление обвинения: Кассационные решения Сената указывали, что преследование не может быть возбуждено, а начатое подлежит прекращению, если в протоколе не указан обвиняемый. Акт, составленным полицейским с нарушением всех требований данной статьи и по слухам, не мог служить основанием для возбуждения уголовного преследования1 (ст. 1136 комментария Устава уголовного судопроизводства Российской империи 1864 г.) . В соответ-ствии с УПК РСФСР 1923 года уголовное преследование также бышо возможно лишь в отношении обвиняемого (ст. 4, 9) . В дальнейшем термин луголовное преследование законодателем быш применен лишь в постсоветсткое время. Действующий УПК РФ связывает понятие "уголовное преследование" с изобличением подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления, а понятие "обвинение" - с утверждением о совершении определенным лицом уголовно-наказуемого деяния, выдвинутым в порядке, установленном УПК РФ (п. 22 ч. 1 ст. 5)...>?. Думается, уголовное преследование как процессуальная функция осуществляется публичными участниками стороны обвинения не только в отношении подозреваемых и обвиняемых, а более широкого круга лиц, и не только в стадии предварительного расследования. Официальное, нормативное подтверждение этому выводу содержится в Постановлении Конституционного Суда РФ от 27.06 2000 года, в котором к уго-ловному преследованию отнесены любые меры, реально ограничивающие свободу и личную неприкосновенность конкретного лица, вовлеченного в орбиту уголовного процесса3. Но ведь такие меры могут осуществляться не только в отношении подозреваемого и обвиняемого, а гораздо раньше их появления в уголовном процессе. Например, многие потенциальные обвиняемые нередко сталкиваются с направленной на их изобличение деятельностью следователя или дознавателя еще в стадии возбуждения уголовного дела. Достаточно вспомнить так называемую доследственную проверку, по существу превратившуюся из установления достаточности оснований к возбуждению уголовного дела в проверку "перспективы дела", то есть возможности установления преступления, виновных, достаточности доказательств и т. п. 4. При проверке заявления (сообщения) о преступлении орган дознания, дознаватель, следователь и прокурор истребуют различные предметы и документы, получают объяснения у очевидцев (в том числе потенциальных обвиняемых), требуют производства документальных проверок, ревизий и привлекают к их участию специалистов (ч. 1 ст. 144 УПК) . Без этого обычно невозможно выявить в полном объеме злоупотребления, связанные с документацией5. Но информация о преступлении и лице, в действиях которого имеются признаки преступления, нередко появляется у органов предварительного расследования практически одновременно с появлением повода для возбуждения уголовного дела. По крайней мере при явке с повинной (ст. 142 УПК) и сообщении о преступлении, содержащемся в рапорте об обнаружении признаков преступления, такие сведения представляются заявителями вполне официально. Нельзя, думается, в подобных ситуациях делать вид, что в отношении этих лиц не начинает осуществляться уголовное преследование, выражающееся в активном и наступательном сборе доказательственной информации, способной изобличить в совершении преступления. Преследовать можно только конкретного человека с целью его изобличения, и, как только в отношении него появляется соответствующая доказательственная информация, органы расследования начинают осуществлять функцию уголовного преследования . Уголовное преследование начинается с момента фактического ограничения прав гражданина в ходе досудебного производства в целях изобличения его в совершении преступления и носит всегда предметный характер, то есть обращено против конкретного лица, а также обеспечено мерами государственного принуждения, как и иная уголовно-процессуальная деятельность, направленная на обеспечение процесса доказывания. Другими словами, уголовное преследование выступает движущей силой уголовного судопроизводства, требующей возникновения других его функций: защиты и арбитражной деятельности суда6. Следует, на наш взгляд, признать правильным отказ законодателя от такой конструкции предварительного расследования, при которой осуществлявший его следователь или дознаватель обязывались не только доказывать обвинение, но также собирать и использовать доказательства защиты. Не случайно многие советские ученые обосновывали наличие в деятельности, к примеру, следователя функций обвинения и защиты7. Но нельзя ведь добиваться одного результата, выполняя для этого противоположные по своей сути действия. Органы предварительного расследования и прокурор должны по поручению государства в рамках процессуального закона раскрыть преступление, доказать виновность конкретного лица в его совершении и обеспечить посредством уголовного преследования в форме государственного обвинения справедливое наказание. На это направлена вся процессуальная деятельность этих органов . Данный вывод, кстати, подтверждается результатами произведенных опросов практических работников. Так, на вопрос, осуществляют ли следователь, дознаватель и прокурор какие- либо процессуальные действия по защите подозреваемых или обвиняемых, из 127 опрошенных утвердительно ответили лишь 7,2 % следователей, 1,5 % адвокатов, 11,3 % прокуроров. Обвинительный уклон оказывает существенное воздействие на доказательственную деятельность указанных субъектов доказывания. Как отмечалось, уже с момента получения перво- начального сообщения о преступлении они начинают поиск и закрепление доказательственной информации, направленной прежде всего на установление конкретного заподозренного лица и его изобличение в совершении данного преступления 8. Затем в отношении этого лица может быть возбуждено уголовное дело, сформировано официальное подозрение, предъявлено обвинение, но начало этому уголовному преследованию лежит в первоначальной стадии процесса. Нельзя поэтому согласиться как с мнением о его начале с момента появления подозреваемого или обвиняемого, так и с суждением относительно отождествления этого момента с актом возбуждения уголовного дела: Возбуждая уголовное дело (в том числе и в случаях отмены постановления следователя или дознавателя об отказе в его возбуждении) или давая на это свое согласие в порядке, предусмотренном ст. 14 6 УПК, прокурор тем самым констатирует необходимость начала уголовного преследования по некому содержащему признаки преступления факту или в отношении некого лица, в действиях которого наличествуют признаки преступления9. Возбуждение уголовного дела по факту не означает начала уголовного преследования, поскольку отсутствует соответствующее лицо, которое необходимо изобличить в совершении преступления. Осуществляя процессуальную деятельность по уголовному делу, дознаватель и следователь обязаны применять розытскные меры и производить розытскные действия, направленные на установление лица, подлежащего привлечению в качестве подозреваемого или обвиняемого, а также их розыску и установлению места нахождения, если они скрышись (ч. 2 ст. 209 УПК) 10. Думается, подобные меры орган расследования должен производить не только после приостановления предварительного следствия, но с самого начала уголовно-процессуальных правоотношений. Во всяком случае п. 38 ст. 5 УПК предполагает именно такое толкование. Учитышая также, что установление лица, подозреваемого в совершении преступления, - это не просто поиск его места нахождения, но и обнаружение и фиксация доказательственной информации о нем самом, его личности, связи с совершенным преступлением, следует по-лагать оправданным включение в понятие розыскных мер и процессуальных действий по установлению возможный свиде- телей преступления, потерпевших, орудий совершения преступления, предметов преступного посягательства. Думается, есть все основания утверждать, что розыскная деятельность представляет собой своеобразную предтечу уголовного преследования . К системе розыскных мер можно отнести, на наш взгляд, любые процессуальные действия, имеющие означенные цели. Оперативно-розыскные меры в эту категорию не входят (ч. 4 ст. 157 УПК) . В.А. Семенцов по этому поводу отмечает: Законодатель теперь достаточно четко разграничивает розыскные и оперативно-розыскные действия, и не только по субъектам их производства, но и правовой природе11. Предметом розыскных действий всегда выступает поиск и установление обстоятельств по уголовному делу, в котором еще нет подозреваемого или обвиняемого (либо так называемого заподозренного лица) . Их задача - установление возможных носителей доказательственной информации, ее получение и процессуальное закрепление 12. Функция уголовного преследования составляет в настоящее время сердцевину всей процессуальной деятельности органов предварительного расследования и прокурора. В своей протяженности она простирается не только на досудебное производство по уголовному делу, но и на судебные стадии, в которых она осуществляется в форме государственного обвинения. Окончательное решение о возбуждении государственного обвинения прокурор принимает по результатам изучения материалов уголовного дела, поступившего к нему с обвинительным заключением или обвинительным актом13. Осуществляя уголовное преследование, публичные участники процесса проводят весь комплекс операций по доказыванию предмета обвинения. Учитывая возложенную на них обязанность доказывания, они должны активно и наступательно закреплять любые сведения об обстоятельствах преступления, то есть формировать уголовные доказательства. Они также должны в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона проверять полученные доказательства, формировать их достаточную совокупность, оценивать ее в соответствии с законом, своим внутренним убеждением и совестью и принимать обоснованные и справедливые процессуальные решения.? 2 Отмечая это, Л.М. Дальшина пишет: Между тем следователь, дознаватель и прокурор, работая с доказательствами по делу, устанавливают их наличие или отсутствие (ч. 1 ст. 74 УПК РФ), выясняя обстоятельства, подлежащие доказыванию, добывают не только обвинительные, но и оправдательные доказательства, исключающие преступность и наказуемость деяния, а также обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (ч. 1 ст. 73 УПК РФ) . Наконец, следователь, дознаватель, прокурор могут не только возбудить уголовное дело, но и отказать в его возбуждении, а также прекратить его, в том числе и по реабилитирующим основаниям (ч. 1 ст. 24 УПК РФ) . Все это, - заключает автор, - дает основание считать следователя, дознавателя участниками не только стороны об- винения14. Напротив, С.А. Колосович, в целом негативно относясь к отнесению органов предварительного расследования к стороне обвинения, вынужденно замечает: Новым УПК России однозначно ставит прокурора, следователя, орган дознания, дозна-вателя в позицию стороны обвинения, от которых в соответствии с подобным подходом нелепо добиваться всесторонности и объективности15. Думается, точка зрения Л.И. Даньшиной не может бытть воспринята хотя бы в силу ч. 2 ст. 15 УПК, однозначно отделяющей функции обвинения и защиты от разрешения уголовного дела. Позиция С.А. Колосовича лишь подтверждает то обстоятельство, что отдельно взятая сторона в уголов-ном процессе в принципе не способна самостоятельно установить полную правду о преступлении. В этой связи трудно согласиться и с утверждением, которое, по нашему убеждению, не согласуется с обязанностью доказывания: Поддерживая обвинение, государственный обвинитель вправе представлять доказательства и участвовать в их исследовании, заявлять ходатайства и высказывать мнение по любому вопросу, имеющему значение для дела. В процессе доказывания государственный обвинитель равноправен со всеми другими участниками судебного разбирательства, у него те же права, что у представителей противоположной стороны - подсудимого и его защитника16. Правовой статус государственного обвинителя лотягощен, помимо равных прав со стороной защиты по доказыванию об- стоятельств уголовного дела, еще и соответствующей обязанностью доказывания. Не учитывать этого нельзя, поэтому пассивный публичный представитель стороны обвинения вряд ли способен доказать факт виновного совершения обвиняемым преступления, то есть выполнить возложенную на него законом нормативную задачу уголовного преследования (ч. 2 ст. 6 УПК) . Наступательность и активность органа уголовного преследования, естественно, заключенные в рамки закона, также важны для государства и общества, как и защита от необоснованного уголовного преследования и обвинения. Справедливо заметил по этому поводу В.М. Савицкий, указав, что лзапоздалый осмотр места происшествия, проволочка с обыском, нерешительность при выборе меры пресечения, безынициативность в поисках возможных свидетелей и т. п. способны привести к невосполнимой утрате доказательств и в конечном счете - к провалу всего расследования17. В доказывании обстоятельств совершения преступления и виновности в этом обвиняемого участвуют практически все представители органов уголовного преследования. Основной объем доказательственной деятельности выполняет следователь - должностное лицо, уполномоченное осуществлять предварительное следствие по уголовному делу, а также иные правовые полномочия (п. 41 ст. 5 УПК) . Главное направление деятельности следователя заключается в осуществлении предварительного следствия с целью установления обстоятельств инкриминируемого обвиняемому деяния, предусмотренных ст. 73 УПК. Предварительное следствие представляет собой одну из процессуальных форм раскрытия преступления, то есть принятия всех предусмотренных законом мер к установлению со- быттия преступления... и других обстоятельств, подлежащих доказыванию, иначе говоря - состава преступления, на основе собранных доказательств18. При производстве предварительного следствия следователь самостоятельно направляет ход расследования, принимает решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, за исключением случаев, когда требуется получение судебного решения и (или) санкции прокурора (ч. 3 ст. 127 УПК) . В этом, - по мнению В.Ш. Табалдиевой, - выражается его процессуальная самостоятельность, которая является важ- нейшим элементом уголовно-процессуального статуса следователя19 . Проблема так называемой процессуальной самостоятельности следователя постоянно находится в центре внимания ученых и практиков. Многие считают, что следователь выполняет особую, специфическую процессуальную функцию по своему собственному усмотрению, руководствуясь только законом. Очевидно, именно такое видение организации предварительного следствия позволяет утверждать, что лпредварительное следствие достигает стоящие перед ним цели самостоятельно, в специфических условиях, используя особые средства и методы20. Между тем в юридической литературе высказано мнение о недостаточной гарантированности процессуальной самостоятельности следователя, о необходимости превращения ее в подлинную процессуальную независимость по образцу независимости судей посредством коренной перестройки прокурорского надзора и ведомственного контроля в досудебном производстве 21. О якобы декларативном характере правовых норм ныше действующего УПК о процессуальной самостоятельности следователя пишут и современные исследователи. Так, например, по мнению Ю.А. Супонева, лнаиболее ярким примером, демонстрирующим декларированность норм УПК РФ о процессуальной самостоятельности следователя, является то, что он лишен полномочий принять решение о начале предва-рительного следствия самостоятельно. И именно эта позиция законодателя, - восклицает автор, - .. .является находкой для полного разрушения ранее существовавших норм, обозначавших следователя как самостоятельную фигуру22. Для того чтобы следователь разыскал доказательственную информацию о преступном деянии, сформировал на этой основе доброкачественные доказательства, достаточные для принятия законный и обоснованных решений, думается, неограниченной широты процессуальных полномочий вряд ли достаточно . Крайне важны его высокий профессионализм, которым приходит на основе большого опыта и качественной юридической подготовленности, сознательность, а также оптимальные условия для организации работы по установлению обстоятельств преступления (обеспеченность современными техни- ческими средствами, нормальным рабочим местом) . Следует безусловно согласиться с Н.И. Кулагиным о необходимости вывода следственного аппарата МВД РФ из-под зависимости ми-лицейских служб, чтобы следователь перестал быть придатком органа дознания. Такое положение обрекает следствие на невыразительность, безликость в системе правосудия. Следователь, выполняющий волю других лиц, не входящих в систему предварительного следствия, принимающий решения, не согласующиеся с его правосознанием, плохой проводник законности23 . Говоря о профессионализме современных следователей, поскольку он также характеризует их в качестве субъектов доказывания, нельзя не отметить устойчивую тенденцию снижения его уровня. Отсюда - низкое качество расследования преступлений, слабое ориентирование в вопросах доказывания и т. п. Такое положение обусловливается, по мнению А.Н. Петровой, прежде всего тем, что более половины следователей МВД не имеют высшего юридического образования и около 50 % - имеют стаж работы менее 3 лет24. Не нужно лзабывать также и о том, что преступление - это событие прошлого, следы которого нередко утрачены, что затрудняет его рассле-дование, которое производится в условиях хронического дефицита времени, при сопротивлении заинтересованных лиц, порой фальсифицирующих доказательства, запугивающих либо подкупающих свидетелей и потерпевших25. Особенности предварительного следствия необходимо рассматривать сквозь призму этих факторов в условиях правовой обязанности осуществления вместе с прокурором уголовного преследования и установления в связи с этим события преступления, лица или лиц, виновных в его совершении, а также доказывания этой виновности. Представляется, что в таких условиях процессуальная самостоятельность следователя отнюдь не является искомой панацеей. Осуществляя доказывание в рамках обеспечения функции уголовного преследования, следователь выступает в качестве своеобразного союзника (партнера, помощника) прокурора в формулировании и обосновании государственного обвинения. Думается, необходимо согласиться с О.Я. Баевым, утверждающим, что все процессуальные полномочия прокуро- ра, лв сущности, сводятся к одному: не ущемляя самостоятельности следователя, руководить действиями последнего так, чтобы результаты предварительного расследования обеспечивали ему в дальнейшем возможность законного и обоснованного выдвижения против конкретного лица государственного обвинения в совершении конкретного преступления26. Учитывая, что следователь обладает достаточно широкими полномочиями в случае несогласия с действиями (бездействием) прокурора (ч. 3 ст. 38 УПК) , вряд ли можно утверждать о сколь-нибудь серьезном ограничении его самостоятель-ности в доказышании по уголовному делу. Кстати, следователь вправе по поручению прокурора самостоятельно поддерживать государственное обвинение в суде в случае производства им дознания по данному уголовному делу (ч. 4 ст. 37 УПК) . Это еще раз свидетельствует о процессуальном сближении следователя и прокурора, совместно осуществляющих уголовное преследование под руководством последнего. Они, а также доз-наватель, орган дознания, начальник следственного отдела представляют государство в рамках стороны обвинения и с этой точки зрения являются частью системы предварительно-го расследования. Важную роль в обеспечении надлежащего качества доказывания в досудебном производстве выполняет начальник следственного отдела. Обладая большим, как правило, опытом раскрытия и расследования преступлений по сравнению с подчиненными ему следователями, он способен организовать их процессуальную деятельность на более высоком уровне. Его участие в этом особо ценно при организации расследования сложный, многоэпизодных преступлений, в условиях осуществления доказательственной деятельности в рамках созданной им самим или прокурором следственной группы (ст. 163 УПК) . По мнению многих ученых, лтолько сочетание прокурорского надзора и правомочного ведомственного процессуального контроля обеспечили последовательное снижение случаев нарушения законности в работе следователей МВД, хотя качественный состав исполнителей (следователей) в последние годы несколько ухудшился27. В свою очередь, обеспечение надлежащего прокурорского надзора и полномочного ведомственного контроля самым позитивным образом склады- вается на обеспечении надлежащей активности следователя в доказывании обстоятельств расследуемого им преступления. В этой связи представляется не вполне учитывающим действительную роль и положение начальника следственного отдела в организации доказательственной деятельности подчиненных ему следователей в современных условиях мнение В.С. Шадрина, полагающего, что процессуальная подчиненность следователей не способна обеспечить их независимость в доказывании по уголовным делам28. Осуществляющий уголовное преследование прокурор обязан использовать всю совокупность предоставленных ему в соответствии с действующим законом способов и средств. Учитывая, что эту функцию ему помогают осуществлять орган дознания и дознаватель, их также необходимо отнести к числу субъектов доказывания. Правда, их компетенция в сфере доказывания весьма различна. Основным субъектом производства расследования в форме дознания законодатель назвал дознавателя, которому лпринадлежат процессуальные полномочия по производству всех процессуальных действий, за исключением некоторый, относительно который закон прямо требует участия самого органа дознания, а точнее, его начальника29. Правда, начальник органа дознания или его заместитель вправе возложить на дознавателя все процессуальные полномочия органа дознания (ч. 1 ст. 41 УПК) . Дознаватель самостоятельно производит следственные и иные процессуальные действия по собиранию доказательственной информации по уголовному делу, формированию и проверке доказательств, а также принимает на основании произведенной оценки проверенных доказательств соответствующие процессуальные решения (ч. 2 ст. 41 УПК) . Особый интерес представляет собой обязанность дознавателя по поддержанию в суде в связи с поручением прокурора государственного обвинения по уголовным делам, дознание по которым производил он лично. Такая обязанность делает его еще более публичным субъектом доказывания, чем начальник органа дознания, чьи поручения он выполняет во время расследования преступлений (как и следователя - по сравнению с начальником следственного отдела) . Поддержание государственного обвинения в суде - это участие в доказывании на гораздо более высоком процессуаль- ном уровне, нежели даже непосредственное производство предварительного расследования. Здесь уже нет прокурора и непосредственного процессуального руководителя30 (начальника органа дознания или следственного отдела), которые могут своев-ременно оказать соответствующую процессуальную или организационную помощь. Нельзя не отметить и то обстоятельство, что уровень правовой подготовленности дознавателей вряд ли, на наш взгляд, способен позволить качественное выполнение ими столь ответственной функции. Ведь даже расследование они могут осуществлять по уже раскрытым преступлениям, уголовные дела по которым возбуждаются в отношении конкретных лиц (ч. 2 ст. 223 УПК) . Как отмечается в литературе, лтакая ситуация фактически делает дознавателя простым оформителем, устраняя из его деятельности саму сущность расследовании. . .31. Осуществление государственного обвинения предполагает понимание самой его сути, активное участие в исследовании имеющихся доказательств, поиск новыш, необходимость в который может возникнуть в процессе судебного разбирательства, умение реагировать на доводы защиты либо форс-мажорные обстоятельства и т. п. Государственный обвинитель завершает всю доказательственную деятельность стороны обвинения, и от того, как он это сделает, зависит, образно говоря, чем завершится уголовный процесс: восклицательным знаком, точкой или многоточием. Представителем государства в судебном следствии традиционно являлся прокурор, поэтому его подмена в отдельных случаях органом предварительного расследования представляется нецелесообразной. Об этом, кстати, заявило большинство опрошенных следователей (63,7 %), дознавателей (81,2 %) . Менее лояльно относятся к такому нововведению сами прокуроры (лишь 24,5 % поддержали его) и судьи (19,3 %) . Позиция адвокатов в основном индифферентна: по мнению 74,1 %, им все равно, кто поддерживает в суде государственное обвинение. Необходимо отметить также, что, возложив на следователя и дознавателя столь серьезную обязанность, законодатель не предусмотрел при этом в отношении них никакой ответственности. Впрочем, она, как отмечается, фактически отсутствует и у самого прокурора32. Вместе с тем в практике доказывания в судебном следствии субъектами осуществления обязанности уголовного преследования очень часто выступают не только указанные в ст. 37 УПК должностные лица (прокуроры района, города, их заместители, приравненные к ним и вышестоящие прокуроры, дознаватели и следователи), но и помощники прокуроров разных уровней. При этом суды признают их правомочными субъектами доказывания. По этому поводу в теории высказаны различные точки зрения, диапазон которык достаточно широкий: от признания полной правосубъектности помощников прокуроров в сфере всего уголовного процесса вследствие их отношения к категории так называемых лприравненных прокуроров (ч. 6 ст. 37 УПК) 33 до полного отрицания возможности их участия как в досудебном, так и судебном производстве по уголовным делам34. По мнению Г. Ковалева, прокурор вправе передавать своему помощнику полномочия по поддержанию государственного обвинения в суде, поскольку они не имеют, в отличие от досудебного производства, властного характера35. Ссышаясь на сложившуюся правоприменительную практику, А. Козлов убежден: Определяя процессуальные полномочия собирательной фигуры "прокурора" в уголовном судопроизводстве, нормы УПК РФ оставляют решение вопроса о персоналиях государственных обвинителей на усмотрение соответствующего прокурора-руководителя того или иного уровня органов прокуратуры на данной территории36. При рассмотрении данной проблемы следует, на наш взгляд, исходить из того, что государственный обвинитель, осуществляя функцию уголовного преследования в форме государственного обвинения, должен доказывать виновность подсудимого в совершении инкриминируемого ему преступления в соответствии со всеми требованиями уголовно-процессуального закона, позволяющими определять его деятельность в этом случае как допустимую. Необходимость получения доказательств, их исследования и использования только надлежащими субъектами является общепризнанной в теории доказывания37. Действующий уголовно-процессуальный закон среди субъектов доказывания называет прокурора либо иных должностных лиц, приравненных в уголовном судопроизводстве к нему. В соответствии с п. 31 ст. 5 УПК в содержание понятия лпрокурор включены: Генеральный прокурор РФ и подчиненные ему прокуроры, их заместители и иные должностные лица органов прокуратуры, участвующие в уголовном судопроизводстве и наделенные соответствующими полномочиями федеральным законом о прокуратуре. Содержащиеся в ст. 54 Федерального закона О прокуратуре Российской Федерации38 обозначения позволяют утверждать , что помощник прокурора участвует в рассмотрении уголовных дел судами, пользуясь при этом всеми полномочиями прокурора (ч. 1Ч4 ст. 35) . В то ЖЕ время в его правовой статус не включены полномочия прокурора или следователя в досудебном уголовном производстве (ст. 29Ч31), что свидетельствует о том, что помощник прокурора может быть отнесен к субъектам доказывания только при осуществлении им уголовного преследования в форме государственного обвинения. Несмотря на то, что государственное обвинение связывается законодателем лишь с поддержанием от имени государства обвинения в суде (п. 6 ст. 5 УПК), полагаем, что прокурор как субъект доказышания осуществляет уголовное преследование не только при рассмотрении в суде первой инстанции уголовного дела по существу, но и на протяжении всего досудебного уголовного производства, руководя предварительным расследованием и лично осуществляя в его рамках следственные и иные процессуальные действия. Функция уголовного пресле-дования осуществляется прокурором также на всех последующих этапах развития процессуальных правоотношений, требующих его участия: кассационном, апелляционном и надзорном производстве, при исполнении приговора, а также в осуществлении международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства. |
|
| << Предыдушая | Следующая >> |
| = К содержанию = | |
Похожие документы: "ОРГАНЫ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ И ПРОКУРОР КАК СУБЪЕКТ ДОКАЗЫВАНИЯ" |
|
|