Темы диссертаций по экономике » Экономика и управление народным хозяйством: теория управления экономическими системами; макроэкономика; экономика, организация и управление предприятиями, отраслями, комплексами; управление инновациями; региональная экономика; логистика; экономика труда

Социально-демографический профиль, факторы и формы проявления бедности российского населения тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат

Ученая степень	доктор экономических наук
Автор	Овчарова, Лилия Николаевна
Место защиты	Москва
Год	2011
Шифр ВАК РФ	08.00.05

Диссертация

Автореферат диссертации по теме "Социально-демографический профиль, факторы и формы проявления бедности российского населения"

На правах рукописи

Овчарова Лилия Николаевна

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ПРОФИЛЬ, ФАКТОРЫ И ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ БЕДНОСТИ РОССИЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ

Специальность: 08.00.05 - Экономика и управление народным хозяйством (Специализация: Экономика народонаселения и демография)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

2 С Си? 2СП

Москва-2011

4857352

Работа выпонена в Учреждении Российской академии наук Институте социально-экономических проблем народонаселения РАН

Научный консультант:

член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, профессор Наталья Михайловна Римашевская

Официальные оппоненты: доктор экономических наук, профессор

Всеволод Михайлович Жеребин

доктор экономических наук, профессор Александр Александрович Разумов

доктор экономических наук, профессор Вячеслав Николаевич Бобков

Ведущая организация:

Национальный исследовательский университет - Высшая школа экономики

Защита состоится л 15 ноября 2011 г. в 13-00 часов на заседании диссертацис ного совета Д 002.091.01 в Учреждении Российской академии наук Институте социалы экономических проблем народонаселения РАН по адресу: 117218, г.Москва, Нахимовск проспект, дом 32, ИСЭПН РАН, Зал заседаний (907).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института социально-экономическ проблем народонаселения РАН.

Автореферат разослан л > октября 2011 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета, кандидат экономических наук

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Сокращение бедности выступает ключевой задачей социально-экономического прогресса, во многом определяя не только политическую стабильность страны, но и перспективы в глобальном мире. Поэтому в Концепции догосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года, разработанной Министерством экономического развития РФ, снижение бедности и неравенства отнесено к приоритетным народно-хозяйственным задачам, а показатели уровня и профиля бедности - к числу основных индикаторов эффективности инвестиций в человеческий капитал. Соответственно актуализировались исследования причин бедности, которые коренятся в обострившихся противоречиях моделей соединения труда и капитала и распределения пономочий между рынками, государством и семьями по обеспечению уровня и качества жизни. Становится все более ясным, что без снижения уровня бедности и ликвидации крайннх форм ее проявления невозможно достичь повышения качества человеческого капитала и экономического роста, а также создать предпосыки для расширения социальной базы модернизации и роста производительности труда.

Несмотря на то, что взгляд на экономический рост как главный индикатор развития и фактор сокращения бедности остается доминирующим, в последние 20 лет этот подход подвергся серьезной критике. Необходимость его пересмотра резко возросла в условиях современного кризиса, и значительный вклад в этот процесс внесли нобелевские лауреаты Дж. Стиглиц и А. Сен. Обсуждая причины кризиса, они отметили растущий разрыв между информацией, содержащейся в агрегированных данных по ВВП, и тем, что действительно значимо для благосостояния. Поэтому пришло время переместить акцент с измерения производства на измерение уровня и качества жизни населения. Это требует создания новой концепции анализа развития, в которой важное место заняли бы показатели благосостояния и устойчивости достигнутых результатов, и монетарные и немонетарные критерии бедности дожны стать их неотъемлемой частью.

Насущность такого подхода для России связана с тем, что результаты экономического роста перестали оказывать позитивное влияние на неравенство, уровень, и особенно, на структуру бедности. При высоких социальных расходах и общей положительной динамике экономического прогресса наметися тренд ухудшения социального самочувствия и роста социальной напряженности. Это говорит о необходимости корректировки социально-экономической политики в области благосостояния на основе углубления теоретиче-

ского анализа бедности, ее критериев и развития статистического инструментария. Этим определяется выбор темы диссертационного исследования.

Степень разработанности проблемы. Изучению проблем бедности посвящена обширная отечественная и зарубежная литература теоретической и практической направленности. Несмотря на то, что в советский период бедность, как экономическая категория, не анализировалась, в публикациях В.М. Жеребина, Н.П. Кузнецовой, Г.В. Мильнера, М.А. Можиной, Н.Е. Рабкиной, Н.М. Римашевской, Г.С. Саркисяна при анализе благосостояния сформировася дифференцированный подход к анализу доходов и разрабатывались минимальные потребительские бюджеты как абсолютная категория минимального потребления, обеспечивающего расширенное воспроизводство населения.

Основы количественного анализа бедности и неравенства в России в постсоветский период были созданы В.Н. Бобковым, Т.Ю. Богомоловой, И.И. Елисеевой, А.Я. Кирутой, В.А Литвиновым, М.М. Локшиным, Л.А. Миграновой, A.A. Разумовым, Н.М. Римашевской, С.Н. Смирновым, A.B. Суворовым, А.Е. Суриновым, А.Ю. Шевяковым. В работах М.Д. Красильниковой, И.И. Корчагиной, Л.И. Ниворожкиной, Д.О. Поповой, Л.М. Прокофьевой, Н.Е. Тихоновой разрабатывались альтернативные, по отношению к абсолютному монетарному подходу, критерии бедности.

Российские ученые внесли значительный вклад в разработку понятия бедности в рамках концепции человеческого развития. В их числе Е.М. Авраамова, С.А. Айвазян, М.Е. Баскакова, С.Н. Бобылев, В.А. Ионцев, В.П. Колесов, Л.С. Ржаницына. Исследованию проблем рынка труда и их влиянию на доходы российских домохозяйств посвящены работы Р.П. Колосовой, Т.М. Малевой, И.В. Соболевой, М.С. Токсанбаевой, Т.Я. Четвер-ниной.

Различные аспекты влияния социальной и семейной политики на уровень жизни населения рассмотрены в трудах А.Г. Вишневского, P.C. Гринберга, В.В. Елизарова, E.H. Жильцова, В.И. Жукова, А.Л. Жукова, C.B. Захарова, C.B. Калашникова, Г.Б. Клейнера, В.В. Сопцова, Л.И. Якобсона, Е.Р. Ярской-Смирновой.

Среди зарубежных исследований следует отметить труды Б. Роунтри, ставшего основоположником абсолютной концепции бедности, которая в конце 20-го века уже рассматривалась преимущественно в историческом контексте, но А. Сен, определив ее через возможности, актуализировал абсолютное понимание бедности для современных условий. П. Таунсенд, Дж. Мак, С. Лансли создали концепцию относительной бедности, а Л. Рейн-вотер и Б. Ван Прааг ввели понятие относительной бедности. М. Ревельон внес существенный вклад в разработку линий бедности для международных сравнений и впервые поставил вопрос о комбинированных линиях бедности. А. Аткинсон, Дж. Бредшоу,

Дж. Грир, Дж. Фостер и Э. Торбек создали теоретическую основу для анализа уровня, профиля и структуры бедности. Дж. Вайт-Уисон, П. Кларк, А. Макколи, Г. Эспин-Андерсен заложили основы исследований основных факторов бедности и оценки влияния социальной политики на бедность.

Комплексные исследования бедности регулярно проводятся под эгидой международных организаций: Всемирного Банка, Международной организации труда, Программы развития ООН и Детского фонда ООН ЮНИСЕФ. В них особое внимание уделяется меж-страновым сопоставлениям, критериям бедности в рамках концепции человеческого развития и детерминантам благосостояния для отдельных социально-демографических групп населения.

Цель работы состоит в разработке концептуальной основы для мониторинга и исследования бедности в России с учетом особенностей экономического, институционального и социо-культурного развития и мер социальной политики, направленных на снижение бедности.

Для достижения поставленной цели потребовалось решение следующих задач:

Х проанализировать и систематизировать сложившиеся в отечественной и зарубежной научной литературе основные теоретико-методологические и практические подходы к определению бедности как экономической категории, построению национальных и компаративистских линий бедности, измерению благосостояния;

Х критически рассмотреть и дать обобщенную характеристику возможностям и ограничениям российского мониторинга бедности, учитывая весь комплекс аналитических и управленческих задач, включая обязательства России по реализации Целей развития тысячелетия и возможность настройки на статистический инструментарий стран ОЭСР;

Х разработать и протестировать на эмпирических данных новые линии бедности для комплексного анализа монетарных и немонетарных форм ее проявления, смещающих акцент исследования проблемы в сторону потребления домашних хозяйств, детерминации возможностей для развития и реализации мер социальной политики, направленной на снижение бедности;

Х для российских домашних хозяйств предложить новые критерии оценки благосостояния и возможностей для развития, учитывая доходную, жилищную и имущественную обеспеченность, доступ к рынку труда, социальным трансфертам и услугам, межсемейную солидарность, уровень образования и состояние здоровья;

Х провести сравнительный анализ и выявить особенности уровня, структуры и рисков бедности в России для различных социально-демографических групп населения при

использовании новых линий бедности и критериев благосостояния, отдельно рассмотрев домохозяйства с детьми, пенсионерами и неработающими трудоспособными гражданами;

Х исследовать и типологизировать основные факторы бедности, оценив влияние экономического роста или спада, государственной политики на рынке труда, перераспределения доходов через систему пенсионного обеспечения и социальных пособий, межсемейной помощи и поддержки;

Х предложить концептуальные решения по модели национального мониторинга, позволяющего проводить комплексный анализ бедности и измерять прогресс в ее сокраще-

----------------------нии, включая межстрановые сопоставления;------------------------

Х сформулировать предложения для социально-экономической политики, направленной на снижение бедности.

Объект исследования - российское население и отдельные социально-демографические группы домохозяйств, входящие в состав бедных на основании различных характеристик благосостояния и потребления.

Предмет исследования - монетарные и немонетарные формы проявления бедности, обусловливающие их социально-демографические и экономические факторы, а также система мер социально-экономической политики, направленной на сокращение бедности.

Теоретическую и методологическую основу исследования составили фундаментальные и прикладные работы отечественных и зарубежных специалистов по вопросам человеческого развития, благосостояния, бедности и неравенства, социальной политики, а также экономики семьи и социально-экономической стратификации.

Исследование базировалось на сочетании качественного анализа с экономико-статистическими и социологическими исследованиями. Методологически оно опирается на инструменты индексного метода, дескриптивного и регрессионного анализа, методы организации, обработки, актуализации и генерализации данных выборочных обследований домохозяйств, модели гармонизации данных макро и микроуровня. Комплексность анализа обеспечивалась изучением монетарных и немонетарных критериев на макроэкономическом и микроэкономическом уровнях.

Информационной базой исследования послужили данные государственной статистики и первичные базы данных следующих выборочных обследований домохозяйств:

1. Первичные данные ежеквартально проводимого Росстатом обследования бюджетов 46 тыс. домашних хозяйств (ОБДХ);

2. Данные двух вон проведенного ИСЭПН РАН обследования бедности среди городского населения европейской части России в 1996 и 2000 гг., содержащего информа-

цию, необходимую для построения индекса лишений, монетарной абсолютной и немонетарной субъективной линий бедности;

3. Данные Национального обследования благосостояния и участия населения в социальных программах (НОБУС-2003), содержащие широкий спектр показателей экономической активности населения, уровня и качества жизни. Обследование с выборкой 40 тыс. домохозяйств и 117 тыс. респондентов было проведено Росстатом в 2003 г.;

4. Данные специального выборочного обследования бедности с выборкой 3000 домохозяйств, реализованного в 2005 г. Независимым институтом социальной политики в Ленинградской области;

5. Данные двух вон панельного исследования Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе (РиДМиЖ), проведенных в 2004 и 2007 гг. Независимым институтом социальной политики по выборке 11 тыс. домохозяйств;

6. Данные обследования 3000 домохозяйств Кризис и поведение российских домохозяйств (КПДХ-2010), проведенного Независимым институтом социальной политики.

7. Данные Российского мониторинга экономического положения и здоровья насе- . ления, ежегодно проводимого НИУ-ВШЭ по панельной выборке.

Научная новизна исследования состоит в разработке комплексного подхода к ана- _ лизу бедности в России, который позволяет на основе альтернативных критериев дать ей ... развернутую характеристику в современных экономических, институциональных и социокультурных условиях, проводить межстрановые сопоставления, разрабатывать и реализо-вывать эффективные меры политики, направленной на снижение уровня и глубины бедности.

1. Предложена и обоснована в контексте устойчивого человеческого развития адаптированная к российским условиям немонетарная относительная линия бедности, позволяющая идентифицировать депривации в текущем потреблении. Инструментально она представлена в виде индекса, а относительность определяется тем, что лишениями считаются отклонения от сложившегося в стране среднего стандарта потребления. Ее применение для анализа меняет наши представления о социально-демографическом профиле и рисках бедности для различных социально-демографических групп населения.

2. Разработана и апробирована методика дифференциации бедности на основе комбинирования монетарных и немонетарных критериев абсолютной, относительной и субъективной бедности. Эмпирически подтверждено, что детерминированные одним критерием зоны бедности слабо пересекаются при сопоставлении в рамках одного концептуального подхода монетарной и немонетарной линий бедности и в случае сравнения кон-

цептуально альтернативных немонетарных границ. Это означает, что не все абсолютно бедные попадают в число относительно бедных и наоборот. Для дифференциации бедности предложен комбинированный критерий на основе пересечения абсолютной монетарной, относительной немонетарной и субъективной немонетарной линий бедности. Кон-сенсуальной признана бедность, подтверждаемая тремя критериями, а альтернативными считаются формы ее проявления, соответствующие только одному концептуальному критерию. Развитие именно данного исследовательского направления позволяет проводить дифференцированную политику, направленную на снижение бедности.

-----3. Осуществлена поэтапная качественная типологизация факторов - бедности, учи- _

тывающая особенности экономического развития, реализуемой социальной политики и моделей экономического поведения домохозяйств. На первом этапе на основе анализа детальных профилей бедности были выделены четыре домена факторов, определяющих динамику благосостояния российских домохозяйств: доходная обеспеченность; рынок труда; система социальной поддержки и рыночные ресурсы развития. На втором этапе на макро и микро уровнях произведен отбор основных показателей доменов. Применение данной типологии для анализа динамики бедности позволило сделать вывод о снижении влияния экономического роста на сокращение бедности в условиях современной России и необходимости проведения дифференцированной политики социальной поддержки населения.

4. Методологически обоснована и эмпирически подтверждена целесообразность использования разных критериев бедности для аналитических целей, регулярного статистического мониторинга результатов развития и разработки политики поддержки бедных домохозяйств и отдельных социально-демографических групп населения. Относительная монетарная линия бедности рекомендована для статистического мониторинга. Для системы адресных пособий по бедности предложен прожиточный минимум, рассчитанный на основе нормативно-статистического метода. Системный анализ бедности возможен только в случае использования всего спектра монетарных и немонетарных критериев абсолютной, относительной и субъективной бедности. Такая концептуальная модель национального мониторинга бедности позволяет решать весь комплекс управленческих, аналитических и политических задач, возникающих при разработке стратегии содействия сокращению бедности.

5. Разработана и апробирована методика оценки благосостояния на уровне домашних хозяйств, адаптированная к особенностям современной структуры потребления. Для оценки текущего потребления предложены согласованные индексы благосостояния, учитывающие доходную, имущественную и жилищную обеспеченность как в контексте бед-

ности, так и в более широкой стратификации. Доказано, что при оценке доходов целесообразно перейти к использованию шкал приведения душевых доходов домохозяйств разного размера и социально-демографического состава к сопоставимому виду. Инструментально данная задача решена посредством применения шкал эквивалентности доходов, учитывающих эффект экономии на размере семьи. Показано, что применение шкал эквивалентности сокращает риск бедности для семей с детьми в случае использования в качестве черты бедности действующего прожиточного минимума. Внедрение шкал эквивалентности и относительной монетарной черты бедности в практику оценки душевых доходов позволит корректно проводить сопоставления по показателям доходов и бедности со странами ОЭСР.

Практическая значимость диссертации. Полученные результаты диссертационного исследования позволяют:

Х оценить социально-демографический профиль и риски бедности для различных групп населения при использовании монетарных и немонетарных линий бедности;.

Х выявить воздействие экономических, институциональных, социально-культурных и социально-структурных условий на воспроизводство бедности;

Х обосновать пути сокращения бедности за счет мер на рынке труда, в семейной и пенсионной политике, социальной защите населения.

Результаты исследования были использованы Министерством здравоохранения и социального развития РФ при подготовке нормативных документов, регламентирующих минимальную потребительскую корзину, принятую в 2000 г. и актуализированную в 20052007 гг., разработке новых подходов к определению прожиточного минимума (2006 -2008 гг.) и создании системы социальных контрактов при получении адресной помощи (2009 г.); Министерством экономического развития РФ при подготовке Концепции догосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года (2008 г.); Правительством Москвы для определении стратегии развития города Москвы на период до 2025 года (2008-2009 гг.); Департаментом социальной защиты населения г. Москвы при разработке основных направлений развития социальной защиты населения г. Москвы на 2012-2016 гг.; Международной организацией труда при разработке для России рекомендаций по стратегии содействия сокращению бедности (2000 г.), Программой развития ООН при оценке прогресса в достижении Целей развития тысячелетия (2005 и 2010 гг.); Всемирным Банком при выработке для России рекомендаций по адресным программам для бедных и обусловленным трансфертам (2005-2007 гг.); Представительством Детского фонда ООН в РФ при оценке прогресса в достижении целей Конвенции о правах ребенка (2011 г.).

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации были апробированы при выпонении бюджетных тем, государственных контрактов и исследовательских грантов:

- 1995-1996 гг., Разработка альтернативных подходов к определению и измерению бедности, исследовательский грант ТАСИС, ответственный испонитель;

- 1998-1999 гг., Разработка концепции обследования благосостояния и участия населения в социальных программах, грант Всемирного Банка; ответственный испонитель;

- 1998-2002 гг., Мониторинг уровня бедности в России, контракт Российского Фонда социальных реформ, испонитель;

- 2000-2001 гг., Разработка стратегии содействия сокращению бедности в России, грант Международной организации труда, руководитель;

- 2001-2002 гг., Масштабы распространения бедности и формирование доходов населения в крупнейших городах России, грант РФФИ, руководитель;

- 2003 г., Разработка плана и программы модульных обследований домашних хозяйств по вопросам условий жизни населения, контракт Российского Фонда социальных реформ, руководитель;

- 2003-2005 гг., Региональная стратегия содействия сокращению бедности в Ленинградской области, фант Министерства международного развития Великобритании, руководитель;

- 2005 г., Основные направления и механизмы сокращения бедности. Анализ и прогноз структуры доходов и расходов по отдельным децильным группам. Государственный контракт Министерства экономического развития РФ, руководитель;

- 2006 г., Анализ социально-экономического положения многодетных семей, Государственный контракт Минздравсоцразвития РФ, ответственный испонитель;

- 2006 г., Разработка методического обеспечения для определения прожиточного минимума с учетом новых подходов к его исчислению, Государственный контракт Минздравсоцразвития РФ, руководитель;

- 2007 г., Разработка Методологических рекомендаций по совершенствованию статистического наблюдения за оказанием социальной защиты населению на региональном уровне, Государственный контракт с Росстатом, ответственный испонитель;

- 2008 г., Подготовка и обоснование предложений по переходу к новой нормативно-методической основе определения прожиточного минимума, Государственный контракт Минздравсоцразвития РФ, руководитель;

- 2008 -2009 гг., Разработка показателей мониторинга уровня жизни на основе данных обследования бюджетов домашних хозяйств, бюджетная тема ИСЭПН РАН, руководитель;

- 2008-2010 гг., Влияние мер государственной политики на социально-экономическое положение семей с детьми: методика оценки и результаты анализа, грант ГРНФ, № 08-02-00083а, ответственный испонитель;

- 2009 г., Разработка рекомендаций по внедрению системы социальных контрактов при оказании адресной социальной помощи малоимущим гражданам, Государственный контракт Минздравсоцразвития РФ, ответственный испонитель.

Основные результаты диссертационного исследования были представлены на международных и всероссийских конференциях:

- 1998 г., Международная конференция Измерение бедности методом деприваций: опыт России и Великобритании, Великобритания, Эссекский университет;

- 2000 г., Международная конференция л Особенности уровня и качества жизни в постсоветской России, Париж, Институт демографии Франции;

- 2001 г., Международная конференция Всемирного Банка и Министерства экономического развития РФ Развитие адресных программ для бедных в современной России, Москва;

- 2002 г., Международная конференция ПРООН Измерение человеческого развития, Астана, Казахстан;

- 2004 г., Российско-германский семинар Бедность и социальная защита населения, Фонд Фридриха Эберта (Германия) и Всероссийский центр уровня жизни, Москва;

- 2005 г., Международный семинар стран СНГ Статистика в странах Восточной Европы, Париж, Институт статистики Франции;

- 2005 г., Международная конференция Измерение, формы и факторы бедности: сравнительный подход, Париж, Институт демографии Франции;

- 2006 г., 2-е Заседание Консультационного Совета ЮНИСЕФ по странам Восточной Европы и СНГ по проблемам детской бедности , Бухарест, Румыния;

- 2007 г., Международная научная конференция Семья в потоке перемен: демографические вызовы социальной политике , Высшая школа экономики и Независимый институт социальной политики, Москва;

- 2007 г., Международная конференция Традиционные и новые группы риска бедности в бывших республиках СССР и странах Восточной Европы, при финансовой поддержке Академии наук Франции (CNRS), Прага, Чехия;

- 2007 г., Заседание рабочей группы ЮНИСЭФ по бедности (Женевский офис) Сокращение бедности в странах СНГ, Морж, Швейцария;

- 2008 г., Международная научная конференция Население, семья, уровень жизни, посвященная Году семьи и 20-летию ИСЭПН , ИСЭПН РАН, Москва;

- 2008 г., Международная научно-практическая конференция Качество и уровень жизни населения: социальная структура российского общества, Всероссийский центр уровня жизни, Москва;

- 2009 г., Международная научная конференция Традиционные и новые группы риска бедности в бывших республиках СССР и странах Восточной Европы, Санкт-Петербург;

-2009 г., Международная конференция ЮНИСЭФ и Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации Детство без жестокости и насилия: защита и помощь, Москва;

- 2009 г.. Российский экономический конгресс, Москва;

- 2011 г., XII ежегодная международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества, Высшая школа экономики, Москва.

Всего по теме диссертации опубликовано 80 печатных работ общим объемом 154 печатных листа, в том числе: авторская монография, 7 монографий под авторской редакцией, 19 статей в ведущих рецензируемых научных журналах и научных журналах входящих в перечень ВАК.

Наиболее существенные результаты, полученные лично автором: 1. Сравнительный анализ основных теоретических концепций бедности и национальных практик их применения позволяет сделать вывод о том, что в рамках абсолютной, относительной и субъективной концепций необходимо различать монетарные и немонетарные подходы к ее определению и измерению. Статистический мониторинг уровня и профиля бедности опирается на монетарные линии бедности, основной среди которых для России является стоимостная оценка прожиточного минимума, в то время как фундаментальные научные исследования продвигаются в направлении немонетарных критериев.

2. Обосновано, что различия социально-демографического профиля бедности по альтернативным оценкам необходимо учитывать в социально-экономической политике, которая дожна быть дифференцированной по отношению к разным социально-демографическим группам населения. При использовании индекса лишений максимальные риски характерны для семей пенсионеров, что обусловлено дефицитом социальных услуг по уходу и ограничениями в доступе к системе здравоохранения. Монетарная бедность в большей степени распространена среди семей с детьми. Эти различия являются

значимыми и сохраняются на протяжении всего постсоветского периода. Расхождения наблюдаются и по оценкам субъективной бедности, в структуре которой до кризиса был перевес в сторону пожилого населения, а в результате последнего кризиса - в сторону молодежи.

3. Показано, что крайние формы проявления бедности, выявленные посредством применения консенсуальных линий бедности, международной абсолютной черты крайней бедности и оценки калорийности питания, концентрируются среди семей с детьми. Вскрыты механизмы формирования детской бедности и доказано, что система семейных пособий не привязана к этапам жизненного цикла семьи.

4. Установлено, что в условиях сложившейся российской модели экономического развития, отличающейся высокой дифференциацией заработной платы и доходов населения, низким коэффициентом замещения пенсией утраченного заработка и неразвитостью институциональных механизмов содействия формированию и реализации человеческого потенциала, экономический рост перестает быть главным инструментом политики содействия сокращению бедности.

5. На основе декомпозиции неравенства на межгрупповое и внутригрупповое показано, что такие рыночные каналы расширения возможностей для повышения благосостояния, как занятость, образование, регион и населенный пункт проживания работают слабо: внутригрупповая дифференциация по этим признакам существенно превышает межгрупповую. Это свидетельствует о создании условий для формирования городского андерклас-са, низком качестве массового профессионального образования и структурном разрыве между системой образования и спросом на рабочую силу на рынке труда. В такой ситуации стимулирование точек экономического роста и инвестиции в образование не приводят к адекватным изменениям в уровне жизни.

6. Выявлено, что основной причиной слабого влияния системы социальной защиты населения на динамику бедности является противоречивость тенденций ее развития, проявляющаяся в одновременной ориентации на приоритетную поддержку отдельных социально-демографических групп населения и бедных домохозяйств. Эта двойственность тормозит эффективное развитие адресных программ поддержки бедного населения.

7. Обоснованы направления и механизмы развития адресных программ для бедных, представляющие возможность сформировать дифференцированную систему обусловленных денежных трансфертов и немонетарных видов социальной поддержки. Потребность в дифференциации предопределена концентрацией отдельных форм проявления бедности среди семей с детьми, пожилых и трудоспособных граждан, городских и сельских жите-

лей, развитых и дотационных регионов. Обусловленность предполагает наличие взаимных обязательств доноров и реципиентов по целям и результатам развития.

Структура работы. Работа состоит из введения, шести глав, заключения, библиографического списка, включающего 267 источников, и приложений. Основной текст диссертации изложен на 315 страницах, содержит 52 таблицы и 35 рисунков.

П. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, определяются степень научной разработанности проблемы, цель и задачи исследования, представлены теоретико-методологические основы исследования, информационные источники, научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертационной работы.

В главе 1 Теоретические и концептуальные подходы к определению бедности, представляющей теоретико-методологическую базу исследования, системно рассматриваются основные концепции бедности без обсуждения разнообразия национальных моделей мониторинга. На основе компаративного анализа выявляются их принципиальные отличия, делается вывод о необходимости разработки альтернативных и консенсуальных линий бедности.

Определение бедности предполагает теоретическое и методологическое решение двух принципиальных вопросов: 1) выбор характеристик благосостояния индивидов или домашних хозяйств для соотнесения с чертой бедности; 2) установление черты бедности или того минимального стандарта, уровень ниже которого рассматривается как бедность. Диссертационное исследование опирается на классификацию М. Ревельона, согласно которой выделяют три концепции бедности: абсолютную, относительную и субъективную.

В основе абсолютной концепции лежит экономическая теория благосостояния, где максимизация благосостояния приравнивается к максимизации факторов потребительской полезности. Английский экономист Б. Роунтри определил абсолютную линию бедности как стоимость (в годовом или месячном исчислении) минимального набора продуктов питания, одежды и жилья и заложил в этом методе два направления развития: нормативный и нормативно-статистический способы определения стоимостной оценки минимальной потребительской корзины. Нормативный метод предполагает разработку норм потребления по всему комплексу продуктов питания, промышленных товаров и услуг. Он широко использовася в СССР, и минимальный потребительский бюджет разрабатывася как абсолютная категория минимального потребления, обеспечивающего расширенное воспроизводство населения.

Лидером развития нормативно-статистического метода оценки стоимости минимальной потребительской корзины являются США. Основываясь на данных Министерства сельского хозяйства США, М. Оршански определила, что в среднем американские семьи из двух самых бедных децильных групп тратят на еду около трети своих доходов, и вывела следующую формулу расчета черты бедности: статус бедности дожен присваиваться домохозяйствам, доход которых ниже стоимости продуктовой корзины, умноженной на три. Сама продуктовая корзина оценивалась нормативным методом и обеспечивала минимальную потребность в калориях, беках, жирах, углеводах, витаминах и минеральных веществах.

Мировые глобализационные процессы поставили задачу межстрановых сравнений, реализация которых на основе национальных линий оказалась некорректной из-за несовпадения определений бедности. В некоторой степени преодолеть эту проблему позволяют три абсолютные международные линии бедности Всемирного банка, которые были разработаны М. Ревельоном и с 1990 г. начали применяться. Размер линии крайней бедности по паритету покупательной способности (ППС) за 2005 г. составил 1,25 долара США на человека в день и рассчитан на основании национальных абсолютных линий бедности 15 беднейших стран. Аналогично для измерения умеренной бедности применяется линия на уровне 2 доларов США в день, равная медианному значению по 75 беднейшим странам. Для богатых стран и стран Восточной Европы с переходной экономикой, включая Россию, рекомендуется линия бедности в 4,3 долара США на человека в день.

К абсолютной концепции относится и бедность, представленная в рамках разработанной А.Сеном теории благосостояния как возможностей. В данной концепции благосостояние человека связано не с полезностью и не с набором потребительских благ, которыми он располагает, а с набором его функциональных возможностей. То, как люди могут воспользоваться одними и теми же возможностями, зависит от трех факторов: во-первых, это индивидуальные характеристики (например, физическое состояние человека, пол, уровень грамотности, интелект); во-вторых, социальные характеристики (например, государственная политика, социальные нормы, дискриминационные практики, социальные иерархии, властные отношения); наконец, характеристики среды (климат, уровень развития инфраструктуры, институты, общественные блага). В данном случае речь идет о немонетарных инструментах измерения абсолютной бедности.

Относительная концепция бедности опирается на теорию базовых потребностей, исходя из которой П. Таунсенд в конце 1980-х гг. создал методологию анализа бедности через лишения, сформировав экспертным путем их список для Великобритании. Впоследствии, благодаря С. Мак и Дж. Лансли, в методологию был привнесен больший объекта-

визм. Ученые предложили корректировать созданный экспертным путем список на основе данных опроса домашних хозяйств, отбирая те лишения, которые абсолютное большинство респондентов считают признаками бедности.

Методы оценки бедности через лишения, в отличие от вэферистского подхода, позволяют рассматривать благосостояние шире, чем потребление товаров. Согласно относительной концепции к бедным относятся те, чей уровень жизни существенно отличается от стандарта, преобладающего в стране. Ключевым в этом случае является тот факт, что относительно бедные не могут позволить себе то, что имеет основная масса граждан, и поэтому они испытывают некоторое состояние исключенности из сложившегося в стране стиля и образа жизни. При переходе от абсолютной линии бедности к относительной происходит переход к линии бедности более высокого порядка, следовательно, и все абсолютно бедные включены в число относительно бедных.

Черта бедности, основанная на концентрации лишений, оказалась сложной для практического применения, но еще П. Таунсенд заметил, что значимая концентрация тех, кто испытывает лишения, наблюдается до уровня доходов, равного 50-60 процентам от медианного дохода, при этом черта бедности, равная даже 40% от медианного дохода, была выше, чем абсолютная линия бедности. В дальнейшем именно данный эмпирический результат был положен в основу методики оценки монетарной относительной линии бедности. Это означало переход к более высокому стандарту бедности, не только гарантирующему физиологическое выживание, но и учитывающему факт исключенности из со-цио-культурных стандартов и норм общественной жизни (доступ к образованию, информации, общению и пр.). Однако, без внимания остася другой эмпирический результат, согласно которому часть бедных по лишениям все же не попадала в число бедных по относительной монетарной линии бедности, и это были ситуации, в которых текущие денежные доходы плохо аппроксимировали реальное потребление.

Концепция субъективного измерения бедности появилась вслед за относительной и предполагает установление количественной меры бедности на основе субъективного мнения населения относительно суммы минимального дохода или оценки достигнутого уровня благосостояния. Уровень, профиль и структура субъективной бедности стали важными индикаторами для понимания источников социальной напряженности и регулирования государственных программ для бедных. Если объективные и субъективные представления о бедности не будут совпадать, то адресатами государственных программ окажутся не те, кто формирует базу социальной напряженности.

Наиболее корректную модель построения монетарной субъективной линии бедности предложил Б. Ван Прааг. Ответ о сумме минимального дохода он обозначил как

Утт, зависящий от суммы чистого дохода респондента У и некоторых других параметров таких, как состав семьи, место жительства, социально-демографический состав домохозяйства и другие. Семьи с низкими доходами обычно отмечают > У, семьи с высокими доходами Ут1п < У; естественным порогом бедности будет линия, при которой доходный уровень будет такой, что Ут1п = У.

Используя эмпирическое логарифмически-линейное преобразование, он предложил оценку, приведенную в формуле 1:

1оё(Гшт) = а0 + а, 1оё(Г)+а2Х,, (1)

где X/ - переменные, представляющие другие характеристики, которые оказывают существенное влияние на После оценки параметров формулы 1 субъективная линия бедности (БРЬ) будет получена в предположении Ут!г1 = У, или в виде формулы 2:

о^М,=(а0 + а2Х,)/(1-а,) (2)

Данный подход является альтернативой прожиточному минимуму и базовым потребностям. Вместо оценки минимальной потребительской корзины, призванной дать научно обоснованную денежную меру необходимым нуждам, он фокусируется на том, что сами люди думают об этих нуждах. Будучи альтернативной в определении как экономической категории, как правило, монетарная субъективная линия бедности выше абсолютной и относительной, поэтому она преобразуется в линию более высокого порядка в сравнении с относительной и абсолютной. В практическом использовании, в отличие от относительной концепции, наиболее востребованной оказалась немонитарная субъективная линия бедности, в соответствии с которой респонденты сами относят себя к категории бедных. Классификация основных линий бедности в зависимости от теоретико-методологической основы определения и измерения представлена на рис.1.

Проведенный сравнительный анализ различных теоретико-методологических подходов к определению и измерению бедности позволил сформулировать вывод о том, что в случае использования монетарных линий бедности при переходе от абсолютной к относительной, а далее к субъективной концепции речь идет о переходе к порогам более высокого порядка. Однако, монетарный инструментарий определения границ лишает статуса бедности тех, кто относится к таковым на основе теоретических принципов, в частности,

испытывает лишения в потреблении, но по ряду причин имеет душевые доходы выше относительной монетарной линии бедности. Наличие таких проблем предопределило развитие немонетарных линий бедности, как альтернативных монетарному подходу. Окончательно утвердил статус-кво немонетарных порогов бедности А. Сен, когда теоретически обосновал немонетарную абсолютную линию бедности.

Рисунок 1. Схема классификации основных линий бедности в зависимости от теоретико-методологической основы определения и измерения

Развитие альтернативных немонетарных подходов создало предпосыки для возникновения консенсуальных линий бедности. В данной главе рассматривается такая линия для России, согласно которой пересекаются множества тех, кто беден на основе сопоставления трех критериев бедности: доходов с прожиточным минимумом, индекса лишений и немонетарной субъективной линии бедности. По эмпирическим результатам совмещения трех критериев для городского населения европейской части России в 2001 г. очевидна следующая картина: при масштабах бедности на уровне 30% по однокритери-альным линиям бедности, только 12,6% домохозяйств сохраняют статус бедности в случае использования трехкритериальной линии бедности. Зона бедности в данном случае распространилась на 51,5% домохозяйств. Коэффициент корреляции Пирсона между различными подходами к измерению бедности оказася самым высоким для субъективной и де-привационной бедности - 0,52. В целом совмещение монетарных и немонетарных линий

бедности позволяет выделить консенсуальную бедность, зону двойных пересечений и альтернативную бедность. Значимый масштаб выделенных форм бедности позволяет сделать вывод о неправомерности приоритетного использования какой-либо черты бедности.

В целом можно сделать вывод о том, что альтернативность детерминации бедности из поля концептуальных определений сместилась в методологию монетарных и немонетарных измерений.

Глава 2 Методологические особенности национальных мониторингов бедности включает анализ основных национальных практик определения и измерения бедности, выбора приоритетных линий бедности и показателей, характеризующих уровень и качество жизни домохозяйств. Представленные в данной главе результаты исследования свидетельствуют о том, что на выбор национальной линии бедности существенное влияние оказывают уровень социально-экономического развития, реализуемая модель социальной доктрины, особенности организации источников данных. В этом контексте определяются особенности российского мониторинга бедности и направления его развития.

Несмотря на короткую историю постсоветского развития, в России методологические подходы к построению линии бедности менялись дважды, оставаясь в рамках абсолютной концепции бедности. С 1992 по 1999 гг. величина прожиточного минимума устанавливалась на основе нормативно-статистического метода, согласно которому продуктовая часть оценивалась нормативным методом, а непродовольственная - по их доле в общих потребительских расходах малоимущих семей, которая на момент принятия сложилась на уровне 68,3%. С 2000 года (см. рис. 2) состав прожиточного минимума стал определяться нормативным методом и дожен пересматриваться каждые пять лет. Трансформация перечня товаров и услуг, включаемых в прожиточный минимум, и различия в динамике цен на отдельные компоненты привели к существенным изменениям его структуры: на фоне двукратного роста расходов на услуги наблюдается существенное сокращение доли расходов на питание и непродовольственные товары. Прожиточный минимум рассчитывается для каждого субъекта РФ и для трех социально-демографических групп: лиц, младше трудоспособного возраста, трудоспособного и старше трудоспособного возраста. В России существует единая национальная линия бедности для населения в целом, применяемая для национального мониторинга, регулирования минимальной заработной платы и социальных программ для бедных.

2004 2006 2007 2008 (IV кв.) 2009 (IV кв.) 2010 (IV кв.)

Расходы по обязательным платежам и сборам

Услуги

Щ Непродовольственные товары Продукты питания

Источник: рассчитано на основании официальных данных Росстата.

Рисунок 2. Стоимостная структура прожиточного минимума, %, 2000 - 2010 гг.

Модель мониторинга бедности в Соединенных Штатах Америки близка к российской, т.к. опирается на абсолютную концепцию бедности, хотя методология расчета линии бедности базируется на нормативно-статистическом методе. Но в отличие от России, в США существуют две государственные линии бедности:

1) статистическая - это приоритетная на страновом уровне линия бедности, измерением которой занимается Бюро переписи населения. Ее основное применение связано со статистическими целями, среди которых: ежегодный мониторинг уровня бедности населения, описание профиля, структуры, глубины и длительности бедности;

2) социальная, которая ниже федеральной, используется Министерством здравоохранения и социального обеспечения США преимущественно для выявления целевой группы получателей социальной помощи в рамках федеральных программ. Официальная линия бедности на данный момент имеет 48 различных вариантов значений в зависимости от размера семьи и возраста ее членов.

Показатели бедности Евросоюза основаны на относительной линии бедности и эквивалентных денежных доходах в качестве показателя благосостояния. Бедными признаются индивиды, чьи эквивалентные располагаемые доходы ниже 60% национального медианного дохода. Выбор именно 60% является, по большей части, результатом некоторой договоренности, и паралельно рассчитывается линия бедности на уровне 40%, 50% и

70% от медианного дохода. К примеру, в 2003 г. соответствующие им доли бедного населения менялись в пределах от 5% до 24% от численности населения Евросоюза.

Процедура определения эквивалентного показателя доходов позволяет учитывать эффект экономии на масштабах, возникающий при совместном проживании нескольких членов семьи. На самом общем уровне различия между шкалами эквивалентности выражаются через формулу:

Эквивалентные доходы = Совокупные доходы /и", (3)

где: п - число членов домохозяйства;

б - это эластичность семейных потребностей в зависимости от размера семьи.

Когда в равно 0, эквивалентный доход совпадает с совокупным доходом семьи и не зависит от числа членов в домашнем хозяйстве. Когда в равняется 1, доход оценен в подушевых терминах, и предполагается, что экономии на масштабах нет. Выбор шкалы эквивалентности оказывает существенное влияние на оценку уровня бедности, использование более высокого значения коэффициента эластичности приводит к снижению значений показателей бедности и неравенства. Чаще всего для определения эквивалентных доходов в Евросоюзе используется следующая весовая шкала: первому члену домохозяйства в возрасте 14 лет и старше присваивается вес, равный л1; каждому допонительному члену домохозяйства в возрасте 14 лет и старше присваивается вес л0,5; каждому допонительному члену домохозяйства младше 14 лет присваивается вес л0,3.

Помимо относительной монетарной, используемой для статистического мониторинга, в странах Евросоюза широко применяются социальные монетарные и относительные немонетарные линии бедности. В Великобритании используется депривационная линия бедности, построение которой начинается с определения согласованного списка базовых потребностей. Позиции, названные более чем 50% респондентов предметами первой необходимости, считаются базовыми потребностями и далее используются как критерий лишений (деприваций) в том случае, если домохозяйство не может позволить их из-за нехватки денег. Для расчета линии бедности строится индекс лишений, который обладает свойствами согласованности, надежности и аддитивности. Аддитивность необходима для того, чтобы можно было складывать отдельные депривации. Согласованность говорит о том, что, несмотря на использование разных характеристик текущего потребления, речь идет о потребностях, на которые не хватает именно текущих доходов. В частности, здесь речь не идет о жилье и образовании, расходы на которые невозможно покрыть за счет текущего дохода. Исследования по индексу лишений проводятся для разработки мер поли-

тики, направленной на снижение бедности и для анализа бедности в контексте социальной напряженности.

Во Франции для поддержки бедных используется социальная линия бедности, называемая минимальным гарантированным доходом. Все граждане, имеющие доходы ниже этого уровня, имеют право на ежемесячное пособие по бедности (1Ш1), размер которого равен разнице между душевым доходом и минимальным гарантированным доходом. Официальная относительная статистическая линия бедности составляет 175% от социальной линии бедности, которая во французском мониторинге рассматривается как монетарная линия абсолютной бедности. Основной принцип получения пособия, компенсирующего разницу между минимальным гарантированным доходом и реальным доходом заявителя, следующий: выдача денежного пособия по нуждаемости дожна сопровождаться работой по возврату нуждающегося к активной роли в обществе. Для этого с получателем заключается личный договор (социальный контракт), при подписании которого он берет на себя определенные обязательства, которые, в свою очередь, могли бы позволить ему через определенное время выйти из тяжелой жизненной ситуации.

Следующим важным вопросом любого мониторинга бедности является выбор показателя, характеризующего текущий уровень благосостояния. В экономике благосостояния денежные доходы традиционно используются как критерий ресурсов, доступных для текущего потребления. На макроэкономическом уровне доход легко заменяется показателем расходов, но в данном случае за пределами анализа остаются все неденежные поступления, основными среди которых являются предоставленные в натуральном выражении льготы на оплату товаров и услуг и потребленные продукты питания, произведенные в личном подсобном хозяйстве. В случае использования показателя располагаемых ресурсов, учитывающего все денежные и неденежные поступления или расходы, получаем более поное представление о потребительских возможностях. Располагаемые ресурсы, оцененные по текущим денежным расходам и неденежным поступлениям, без учета расходов на дорогостоящие товары длительного пользования, расходов на покупку недвижимости и результатов финансового поведения населения, рассматриваются как наиболее устойчивый критерий текущих материальных возможностей. В сравнении с доходами они отличаются меньшей дифференциацией и фиксируют более низкий уровень бедности, чем при использовании душевых денежных доходов.

Сравнительный анализ национальных мониторингов бедности свидетельствует о преобладании модели его организации, базирующейся на сочетании абсолютного подхода с относительным, монетарного с немонетарным. Комбинирование различных подходов к определению благосостояния и бедности позволяет устранить погрешности идентифика-

ции, неизбежные при использовании каждого подхода в отдельности. Большинство стран, социальная политика которых ориентирована на поддержку бедных, используют различные линии бедности для статистического мониторинга и для целей социальной политики. При разработке социальных линий бедности задача поддержки бедного населения решается во взаимосвязи с уровнем низкооплачиваемой занятости.

Третья глава Уровень, профиль и структура российской бедности при использовании различных критериев посвящена рассмотрению основных характеристик бедности при использовании альтернативных подходов к ее определению и измерению доходов. В ней представлены результаты углубленного анализа уровня и профиля бедности для трех типов домохозяйств с: пенсионерами, детьми, низкооплачиваемыми и незанятыми трудоспособными гражданами.

Основным инструментом для анализа является семейство энтропийных индексов Фостера, Грира и Торбека (Ра), описываемых формулой 4, где для индекса численности бедных а = 0, для индекса глубины бедности а = 1, а для индекса остроты бедности а = 2.

п - численность населения страны; ц - численность бедного населения; г - величина прожиточного минимума;

- доходы или располагаемые ресурсы ^го гражданина. Эти индексы обладают свойством аддитивности, что позволяет разложить бедность на подгруппы и оценить вклад, вносимый каждой подгруппой. Изменения в общем индексе бедности можно разложить на изменения в показателях бедности внутри отдельных подгрупп, изменения вследствие трансформаций долей населения в подгруппах и изменения, отражающие эффект взаимодействия между внутри- и межгрупповыми изменениями.

В первую очередь рассмотрена динамика уровня и профиля населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума, являющегося официальной чертой бедности для России. В данной главе показано, что за постсоветский период уровень бедности был подвержен значительным колебаниям, и в 1992 г. после либерализации цен в число бедных попала треть российского населения (рис. 3).

С^ Уровень бедности, в процентах от обшей численности населения

-в-Дефицит денежного дохода, в процентах от общего объема денежных доходов населения

Источник: официальные данные Росстата.

Рисунок 3. Динамика уровня и глубины российской бедности, %

Тенденция сокращения доли бедного населения наблюдается, начиная с 2001 г., и продожает сохраняться, несмотря на кризис 2008 г., что противоречит логике экономического развития. Снижение бедности, хоть и незначительное, на фазе кризиса обусловлено мерами политики, как правило, реализуемыми на фазе экономического роста: двукратное повышение минимальной оплаты труда и ускоренный рост пенсий.

Дефицит дохода, выраженный в процентах от совокупных доходов населения, показывает, за счет перераспределения какой части доходов населения можно преодолеть такую форму бедности, как доходы ниже прожиточного минимума. По состоянию на 2009 г. он составил 1,2%. Если принять во внимание, что на адресную поддержку бедного населения направляется 0,3% от всех доходов домохозяйств, при условии, что расходы на выплаты всех пособий составляют 4,1% от доходов, можно сделать вывод о том, что бедные не являются приоритетной группой для российской системы социальной защиты населения.

Таблица 1. Структура бедного населения, % от численности бедного населения, официальные данные Росстата

Показатель 2000 2001 2002 2006 2007 2008 2009 2009 все население,%

По месту проживания

Проживающие в городах 68,1 67,7 66,2 60,8 59,6 58,0 58,1 73.3

Проживающие в сельских поселениях 31,9 32,3 33,8 39,2 40,4 42,0 41,9 26,7

По половозрастным группам

Дети в возрасте до 16 лет 24,4 24,2 23.0 21,2 21,4 22,6 23,8 17.2

Население трудоспособного возраста, 62,4 63,6 64,9 65,7 65,2 64,8 64,6 66,0

в том числе:

молодежь в возрасте 16-30 лет 22,9 23,7 24,9 25,6 25,3 25,6 25,6 23,2

мужчины в возрасте 31-59 лет 18,2 18,3 18,4 19,0 18,9 18,6 18,7 20,4

женщины в возрасте 31-54 года 21,3 21,6 21,6 21,1 21,0 20,6 20,3 22,4

Население старше трудоспособного возраста. 13,2 12,2 12,1 13,1 13,3 12,6 11,6 16,7

в том числе:

мужчины в возрасте 60 лет и более - - 3,5 3,6 3,8 3,5 3,1 4,2

женщины в возрасте 55 лет и более - - 8,6 9,5 9,6 9,1 8,6 12,5

По отношению к экономической активности (для лиц в возрасте 15 лет и более)

Экономически активное население, - - 61,2 60,5 61,1 61,6 63,3 71,1

в том числе:

занятые в экономике - - 58,7 58,7 59,4 59,7 60,7 69,8

из них работающие пенсионеры - - 2,9 3,8 4,1 4,2 4,3 10,8

Безработные - - 2.4 1,8 1,7 1,7 2,5 1,4

Экономически неактивное население, - - 38,8 39,5 38,9 38,6 36,7 28,9

из него неработающие пенсионеры - - 16,1 15,1 15,1 14,3 12,7 12,5

Анализ состава и структуры населения с доходами ниже прожиточного минимума (таб.1) в сравнении со структурой населения в целом показывает следующие особенности российской бедности:

- семьи с детьми и, соответственно, дети в возрасте до 16 лет по сравнению с другими социально-демографическими группами отличаются максимальным риском бедности, который, по последним данным, в 1,4 раза выше среднероссийского уровня. При

этом риск бедности увеличивается с ростом числа детей в домохозяйстве, и непоные семьи с детьми чаще попадают в число бедных, чем поные;

- у пенсионеров, наоборот, риск попадания в число бедных существенно ниже, особенно, когда речь идет о работающих пенсионерах. У неработающих пенсионеров вероятность оказаться среди бедных длительное время была выше среднероссийского уровня, но за последние три года резко сократилась;

- сельские жители в два раза чаще оказываются в числе бедных, и разрыв между рисками бедности проживающих в городе и на селе увеличивается, однако в общей численности бедных все еще преобладают городские жители; -

- безработные, экономически неактивные, получатели социальных пенсий и пенсий по инвалидности отличаются высокими рисками бедности;

- в общей численности бедного населения широко представлены работающие;

- гендерно-возрастной анализ динамики состава бедного населения свидетельствует о том, что увеличивается представительство молодежи в возрасте от 16 до 30 лет, женщин пенсионных возрастов и мужчин в трудоспособном возрасте.

Вторым важным вопросом, рассматриваемым в данной главе, является исследование влияния выбора альтернативных подходов к определению и измерению бедности на масштаб ее распространенности, уровень и профиль. В отличие от большинства развитых стран в России альтернативные критерии бедности не являются неотъемлемой частью национального мониторинга и рассматриваются только в рамках научных разработок, которые уже имеют свою историю. Первая попытка такого анализа, положившая начало данному диссертационному исследованию, была реализована в Лаборатории проблем распределительных отношений ИСЭПН в 1996 году на примере данных обследования городских домохозяйств в мегаполисе (г. Санкт-Петербург) и малом городе (г. Вязники Владимирской области), методология которого предполагала определение монетарной абсолютной (прожиточный минимум), немонетарной относительной (индекс лишений) и немонетарной субъективной (самооценка материального положения) линий бедности. В данном случае имеет место сочетание как различных экономических концепций, так и монетарного и немонетарного подхода.

Согласно полученным результатам в Санкт-Петербурге 32,7% домохозяйств имели доходы ниже прожиточного минимума, 21,1% были признаны бедными на основе индекса лишений и 22,8% - на основе субъективной оценки, и 16,5% оказались бедными согласно консенсуальному порогу, т.е. признаны бедными по трем критериям. Похожая ситуация, но при более высоком уровне бедности, была зафиксирована и в малом городе; 40,2%; 52,4%; 40,6%; 38,2% соответственно. При совпадающем уровне бедности по доходам, до-

мохозяйства пенсионеров по сравнению с поными семьями с детьми отличались большим уровнем субъективной и депривационной бедности. Была высказана гипотеза, что обусловлено это экономическим кризисом и рыночными трансформациями, и в дальнейшем следует ожидать увеличения зоны консенсуальной бедности. Последующие исследования в 2001, 2003, 2005, 2007 и 2010 годах также подтвердили несовпадение зон распространения бедности при использовании данной комбинации критериев определения бедности, но гипотеза о том, что зона консенсуальной бедности будет расширяться на этапе экономического роста - не подтвердилась.

Данные Национального обследования благосостояния и участия населения в социальных программах, проведенного Росстатом в 2003 г., расширили возможности для сравнительного анализа результатов применения различных линий бедности. Расчеты показывают, что в этот период среднедушевой прожиточный минимум составил 2112 рублей в месяц, относительная линия бедности, равная 60% от медианного дохода, соответствовала 114% от этой величины и добавляла к бедным еще 5,2% населения. Субъективный монетарный порог, оцененный по методике Ван Праага, соответствовал 478% от прожиточного минимума. При этом зона распространения монетарной субъективной бедности существенно превышала масштаб немонетарной субъективной бедности и всех других форм бедности, что обусловлено высоким уровнем неравенства в доходах. Согласно данному критерию, большинство жителей крупных городов относились к категории бедных, а сельские жители, наоборот, отличались меньшими рисками. Из-за обширной зоны бедности (более 70%) данный критерий был отвергнут большинством исследователей, хотя он показывает степень неудовлетворенности населения достигнутым уровнем благосостояния, и то, что такая бедность максимально распространена в крупных городах, дает совершенно иную картину ее профиля и структуры.

Дальнейшие исследования показали, что при использовании альтернативных критериев различия в профиле бедности не исчезают, а, наоборот, нарастают (таб. 2). В целом тенденция практически двукратного сокращения численности населения с душевыми доходами ниже прожиточного минимума не находит дожного отклика в динамике потребления (относительные лишения) и субъективных ощущений. Пенсионеры, отличающиеся низкими рисками бедности по доходам, являются лидерами по немонетарной субъективной и относительной бедности. Семьи с детьми, наоборот, характеризуются высоким уровнем монетарной абсолютной бедности, и только непоные семьи среди них приближаются к семьям пожилых по распространенности лишений и субъективной бедности.

Таблица 2. Риск попадания в число бедных, % от численности домохозяйств заданного демографического типа, 2005 г.

Демографический тип семьи: Все семьи Бедные по доходам Бедные по лишениям Бедные по немонетарной субъективной бедности

Семьи с детьми; 100,0 43,5 21,9 18,7

супружеские пары с 1 ребенком 100,0 25,8 10,7 11,5

супружеские пары с 1 ребенком и другими родственниками 100,0 30,5 22,2 7,7

супружеские пары с 2 и более детьми 100,0 52,6 14,5 16,2

супружеские пары с 2 и более детьми и другими родственниками 100,0 55,8 28,3 18,9

одинокие матери (отцы) с детьми 100,0 41,8 21,4 34,3

одинокие матери (отцы) с детьми и другими родственниками 100,0 54,3 34,3 29,0

Семьи без детей: 100,0 17,9 29,0 30,9

одиночки пенсионного возраста 100,0 11,0 49,1 50,3

одиночки трудоспособного возраста 100,0 24,6 17,2 29,7

супружеские пары в пенсионном возрасте 100,0 5,4 39,7 31,4

супружеские пары в трудоспособном возрасте 100,0 21,4 14,0 14,0

другие семьи без детей 100,0 26,9 24,8 34,4

Все семьи в среднем 100,0 25,7 28,5 42,3

Источник: расчеты на основании данных выборочного обследования 2690 домохозяйств Ленинградской области

Данный результат эмпирически доказывает, что качественная неоднородность бедности, идентифицируемая при использовании различных критериев, продожает сохраняться и на фазе экономического подъема. Это доказывает необходимость, во-первых, включения альтернативных измерений в постоянный мониторинг бедности; во-вторых, разработки дифференцированной политики содействия сокращению бедности.

Тот факт, что различия в профиле бедности проявились в основном в соотношении домохозяйств с детьми и пожилыми, предопределил целесообразность рассмотрения многокритериальных линий бедности отдельно для семей с детьми и семей с пенсионерами (рис.4). Очевидно, что в 2010 г. абсолютная монетарная бедность пожилых практически ликвидирована, но масштаб немонетарной бедности не сокращается. Многие пенсионеры смирились с лишениями в потреблении и не воспринимают их как бедность, а семьи с

детьми стали лидерами по субъективной бедности, и в большинстве случаев она выходит за рамки дефицита доходов и текущего потребления. Субъективно бедные семьи с детьми пессимистично оценивают свои шансы дать детям образование и улучшить жилищные условия.

Все домохозяйства Домохозяйства пенсионеров

Бедные по

субъективной оценке (36,5%)

Бедные по лишениям . 31,1%)

Домохозяйства без детей

Бедные по \ ; доходу (14,0%) |

Домохозяйства с детьми до 18 лет

Источник: данные выборочного обследования Кризис и поведение домашних хозяйств, 3000 домохозяйств, 2010 г.

Рисунок 4. Уровень бедности на основе альтернативных критериев для семей различного социально-демографического состава, %

Представленные в данной главе результаты анализа эмпирических данных наглядно показывают необоснованность приоритетной ориентации на монетарные линии бедности. Использование альтернативных немонетарных измерений существенно меняет не только масштаб, но и профиль бедности, и не только потому, что осуществляется переход к линиям бедности более высокого порядка, но и потому, что часть домохозяйств в данном случае теряют статус бедности. Это означает, что монетарные линии бедности перестали соответствовать концептуальным теоретическим основам.

Таким образом, было получено эмпирическое подтверждение трех видов альтернативности при измерении бедности. Первый возникает в случае монетарных линий бедности в цепочке: абсолютная, относительная, субъективная линия бедности - и означает концептуальный переход к линиям бедности более высокого порядка по принципу включенных множеств. Второй - концептуальный переход при немонетарном определении бедности, когда уже не идет речь о включенных множествах, и каждое определение имеет зону самостоятельной бедности. И наконец, третий случай, когда в рамках одной концепции сравниваются монетарные и немонетарные критерии бедности.

В данной главе также представлены результаты тестирования влияния на уровень и профиль бедности сценариев внедрения относительных линий бедности и шкал эквивалентности доходов.

Применение абсолютной линии бедности и шкал пересчета душевых доходов в эквивалентные влечет за собой существенное снижение уровня и глубины бедности (табл. 3). При использовании национальной шкалы эквивалентности уровень бедности в среднем по населению сокращается на 32%. В случае других, более жестких международных шкал, эффект снижения бедности еще больше, но изменения в структуре потребления домашних хозяйств пока не подтверждают целесообразность их применения. Использование шкал находит свое отражение и в изменении профиля бедности, сокращая бедность

среди семей с детьми.

Эмпирически подтверждено, что в случае использования относительной черты бедности применение эквивалентных шкал приведения доходов к сопоставимому виду практически не влияет на масштаб бедности, но они корректируют профиль, повышая риски для пенсионеров, и сокращая для семей с детьми. Следовательно, в случае перехода на стандарты ОЭСР по измерению бедности внедрение относительной монетарной черты бедности приведет к увеличению численности бедных, но использование шкал эквивалентности доходов практически нивелирует данный рост. По совокупности следует ожидать незначительного роста численности бедных, но снижения рисков бедности для семей с детьми и их повышения для домохозяйств пенсионеров.

Третий круг задач, решаемых в данной главе, связан с исследованием особенностей бедности посредством детализации социально-демографического и экономического профиля домохозяйств с детьми, трудоспособными и пенсионерами. Выбор данных типов домохозяйств обусловлен особенностями российского профиля бедности, проявившимися в преобладании работающих и семей с детьми, и влиянием альтернативных критериев определения бедности на риски для пожилых и детей. Детальные профили бедности позволяют сформулировать основные гипотезы относительно факторов бедности.

Таблица 3. Риски бедности для семей разного социально-демографического типа при

использовании различных шкал эквивалентности, % от числа домохозяйств

Демографический тип домохозяйства Все домохозяйства Располагаемые ресурсы надушу Шкала эквивалентности:

Национальная шкала Оксфордская шкала ОЭСР Компаративная шкала ОЭСР

Домохозяйства с детьми: 100,0 54,6 39,6 28,0 12,7

супруги с 1 ребенком 100,0 31,3 19,6 14,8 7,4

супруги с 1 ребенком и другими родственниками 100,0 39,7 21,4 14,7 4,4

супруги с 2 детьми 100,0 50,9 33,0 25,3 12,7

супруги с 2 детьми и другими родственниками. 100,0 58,0 36,8 22,2 7,9

супруги с 3 и более детьми 100,0 74,1 61,7 44,9 22,6

супруги с 3 и более детьми и другими родственниками 100,0 79,7 69,3 41,3 13,7

мать (отец) с детьми 100,0 49,8 40,3 35,6 22,8

мать (отец) с детьми и другими родственниками 100,0 52,9 34,7 24,7 10,3

Домохозяйства без детей: 100,0 17,0 12,5 11,0 8,3

домохозяйства пенсионеров 100,0 7,7 6,5 5,8 5,3

домохозяйства трудоспособных 100,0 19,3 16,5 15,3 13,2

домохозяйства пенсионеров и трудоспособных 100,0 24,0 14,6 11,7 6,4

Все домохозяйства 100,0 26,9 18,0 14,3 8,4

Источник: данные выборочного обследования домохозяйств , НОБУС, 2003 г.

Результаты исследования показали, что среди бедных семей с детьми в 72% есть взрослые, индивидуальные доходы которых ниже величины прожиточного минимума, в 55% на двух трудоспособных приходится более одного ребенка и 34% имеют в своем составе трудоспособных граждан, которые не работают, не учатся и не получают пенсию. Низкооплачиваемая занятость, отсутствие работы и высокая иждивенческая нагрузка представлены и среди небедных семей с детьми, но уровень их распространенности намного ниже. Комбинирование обозначенных экономических и демографических характеристик позволяет сделать вывод о том, что хотя бы один из данных императивов бедности присутствует у 95% бедных домохозяйств с детьми, два - у 56% и максимальной концентрацией отличается практически каждая десятая бедная семья с детьми. Это означает, что есть такие зоны детской бедности, где она является следствием сложных причинно-следственных связей. Ситуация, когда бедность обусловлена только особенностями взаимоотношений с рынком труда, превалирует: у 40% бедных семей с детьми наблюдаются только факторы данного типа. Случаи, когда бедность обусловлена только высокой демографической нагрузкой, характерны для 11% бедных семей с детьми.

Для ответа вопрос о том, насколько низкооплачиваемая занятость и незанятость трудоспособных повышают риски бедности, были выделены семьи, в составе которых представлены низкооплачиваемые работники, безработные и экономически неактивные граждане в трудоспособной возрасте. Целям данной задачи наилучшим образом соответствуют данные выборочного обследования 3000 домохозяйств Ленинградской области в 2005 г., обозначенного в качестве информационной базы диссертационного исследования и позволяющего оценивать бедность на основе альтернативных критериев. Инструментально осуществить выявление детерминант бедности на основе анализа профилей позволяет показатель соотношения рисков бедности анализируемой группы с рисками бедности домохозяйств, где все трудоспособные имеют доходы от занятости или учатся, которые определены как контрольная группа. Основные характеристики бедности исследуемых и контрольной групп представлены в таблице 4.

Расчеты показали, что у домохозяйств с безработными, по сравнению с контрольной группой, риск бедности выше: в 1,9 раз в случае, когда чертой бедности является прожиточный минимум; в 1,8 раза при использовании индекса лишений или субъективной немонетарной линии бедности. Аналогичная ситуация характерна для домохозяйств, имеющих в своем составе экономически неактивных трудоспособных граждан, в лучшую сторону отличается только группа, где экономическая неактивность обусловлена необходимостью ухода за детьми или родственниками. Самой массовой в данном анализе является группа домохозяйств с работниками, имеющими заработную плату ниже прожиточ-

ного минимума. Она характеризуется консенсуальностью рисков бедности в сравнении с контрольной группой, которые выше в : 1,9 раза для доходной бедности и бедности по лишениям и в 1,8 раз в случае субъективной бедности. Второй из рассматриваемых вариантов низкооплачиваемости (см. табл. 4) показывает, что в семьях с детьми заработки в интервале от ПМ до 1,5 ПМ также повышают риск бедности, как и зарплата на уровне ПМ. В данном случае различия проявляются на уровне немонетарных рисков бедности, для которых рассматриваемый показатель выше, чем в контрольной группе только в 1,4 раза по индексу лишений и 1,3 раза по субъективной бедности.

Таблица 4. Доля различных типов домохозяйств с трудоспособными среди бедных и

небедных, %

Домохозяйства с: Всего Домохозяйства

по доходам по лишениям по субъективной оценке

небедные бедные небедные бедные небедные бедные

безработными 7,9 4,5 17,7 7,4 9.1 6,9 9,3

трудоспособными, экономически неактивными, которые не учатся, ухаживают за детьми или родственниками 3,8 2,7 6,7 4,2 2,8 4,2 3,3

трудоспособными, экономически неактивными, которые не учатся, не ухаживают за детьми или родственниками 4,3 2,4 9,7 3,9 5,2 3,7 5,2

работающими трудоспособных возрастов, получающими заработную плату ниже величины ПМ 19,4 9,8 43,8 20,4 16,7 21,6 16,3

работающими, получающими заработную плату в интервале от ПМ до 1,5 ПМ, имеют детей до 18 лет 7,3 3,7 18,1 7,0 8,2 6,9 7,9

занятыми трудоспособного возраста 62,6 58,7 72,7 71,5 40,0 78,1 41,3

Источник: расчеты на основании данных выборочного обследования 2690 домохозяйств Ленинградской области

Для семей с пенсионерами основной индивидуальной характеристикой, понижающей риск бедности, является сохранение занятости после выхода на пенсию. На домохо-зяйственном уровне максимальные риски бедности возникают тогда, когда пенсионеры содержат других иждивенцев: в 85% случаев такие семьи попадают в число бедных.

Анализ динамики уровня и профиля бедности позволил реализовать первый этап типологизации причин бедности, позволивший выделить четыре группы факторов, объединяющие внешние по отношению к домохозяйству и внутрисемейные характеристики, которые детально рассмотрены в следующей главе.

В главе 4 Основные тенденции в изменении структуры факторов бедности российских домохозяйств представлены результаты исследования, позволяющие типо-логизировать основные факторы бедности на макро- и микроуровнях и оценить их динамику за годы постсоветского периода. На макроуровне в основу качественной классификации факторов положены результаты обобщения неоднородности бедности, выявленной на основе альтернативных критериев ее измерения, детализации профиля бедности основных социально-демографических типов домохозяйств и анализа влияния проводимой социально-экономической политики на благосостояние населения. На микроуровне данная задача решалась посредством построения логистической регрессионной модели, оценивающей влияние социально-экономических и демографических особенностей индивидов и домохозяйств на вероятность оказаться в составе бедных. В результате удалось выявить представленные ниже группы факторов и оценить изменение в их структуре за годы рыночной трансформации.

1. Динамика уровня, структуры и неравенства доходов. Системный кризис 90-х годов, сопровождавшийся практически двукратным падением ВВП, повлек за собой еще более масштабное снижение доходов населения (рис. 5). После либерализации цен реальные душевые доходы в декабре 1992 г. составили 43,6% от уровня декабря 1991 г., заработная плата - 51,4% и пенсии - 42,5%. Исторического минимума доходы (42,6%), заработная плата без учета фонда скрытой оплаты труда (27,2%) и пенсия (27,6%) достигли по результатам августовского кризиса 1998 года. На этапе экономического подъема кризисное падение доходов населения было отыграно, но наблюдаемая реальная заработная плата и реальная пенсия даже на пике роста оставались ниже уровня 1991 года. Последующее увеличение пенсий в 1,54 раза за три года последнего экономического кризиса (2008-2010 гг.) способствовало преодолению бедности среди пожилых. Официальная реальная заработная плата продожает оставаться ниже предреформенного уровня, что объясняет высокое представительство работников среди бедных и повышает неустойчивость систем пен-

сионного обеспечения и социального страхования, доходы которых формируются за счет официальной заработной платы.

Рисунок 5. Динамика реальных душевых денежных доходов, заработной платы и пенсии, %, 1991 г. =100%, данные за декабрь

Становление рыночных отношений в России сопровождалось стремительным ростом неравенства в распределении доходов, и экономический рост не способствовал его снижению, а, наоборот, сопровождася увеличением коэффициента концентрации доходов Джини и фондового децильного коэффициента дифференциации. В результате разрыв между доходами 10% самых обеспеченных и 10% самых бедных увеличися с 4,5 раза в 1991 г. до 16,8 раз в 2010 г. Как следствие высокой дифференциации доходов, при том что в 2010 г. реальные средние доходы составили 138% от уровня 1991 г., 40% населения еще не восстановили их на предреформенном уровне (рис. 6). В динамике макроэкономических факторов бедности кризисное падение доходов уступило лидерство неравенству.

Поляризация и рост доходов в значительной степени обусловлены развитием таких источников денежных поступлений домохозяйств, как доходы от собственности и предпринимательской деятельности, составляющих порядка 20% от общего объема доходов. Доступ к ним ограничен у 80% российского населения, поэтому высокие темпы роста доходов на этапе экономического подъема не нашли дожного отклика в динамике уровня и форм проявления бедности.

Источник: рассчитано на основании официальных данных Росстата Рисунок 5, Динамика реальных денежных доходов по 20%-ым доходным группам, 1990 - 2010 гг., %, 1990 г. = 100%.

2. Катализатором бедности является ситуация на рынке труда. На макроэкономическом уровне российская модель рынка труда ориентирована на сохранение занятости за счет снижения заработной платы, сокращение числа рабочих мест на крупных и средних предприятиях и перемещение работников в более низкооплачиваемый малый бизнес и сектор неформальной занятости. Только за период с 2002 по 2010 гг. число замещенных штатными сотрудниками рабочих мест на крупных и средних предприятиях сократилось на 5,5 мн. чел. По итогам 2010 г. такие работники составили только 50% от общей численности занятого населения. Несмотря на то, что макроданные свидетельствуют о высокой занятости в России, выборочные обследования населения свидетельствуют о том, что в составе порядка 10% российских домохозяйств есть представители трудоспособного возраста, которые не работают и не учатся. Тестирование факторов бедности посредством логистической регрессии на уровне индивидов и домашних хозяйств показывает удвоение шансов оказаться бедными у безработных по сравнению с работающими, а у домохозяйств с незанятыми трудоспособными они повышаются в 3,4 раза.

Со стороны государства главными инструментами регулирования бедности трудоспособного населения являются: минимальная заработная плата и поддержка безработных. Международная организация труда рекомендует регулировать заработную плату, ис-

ходя из того, что она дожна быть не ниже стоимости ПМ трудоспособного, а если уже сложилась выше данного уровня, то ориентироваться на 40% от средней оплаты труда. В России на пике экономического роста она не поднималась выше 60% от ПМ трудоспособного, а исторического максимума за постсоветский период это соотношение достигло в 2009 году (78,8%), обозначив далее траекторию снижения (рис. 7). Индекс Кейтца, определяемый как соотношение минимальной и средней заработной платы, по сути является рыночным ограничителем минимальной заработной платы и определяет возможности экономики по размеру минимальной оплаты труда. Максимума за период рыночного развития (24,2%) это соотношение достигло в 2009 г., следовательно, оно также ниже рекомендуемых МОТ пороговых значений. Российская экономическая модель обеспечивает конкурентоспособность за счет низкой оплаты труда, формируя тем самым специфическую структуру и профиль российской бедности с повышенными рисками для семей с детьми и высокой долей среди бедных работающих.

-Минимальный размер оплаты труда

Размер базовой части трудовой 1 пенсии по старости

X1 Ежемесячное пособие на период отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет ЧМинимальный размер стипендии студентов федеральных государственных высших учебных заведений 'Минимальный размер пособия по безработице 14,3

Ж Ежемесячное пособие на детей из бедных семей в возрасте до 16 (18) лет

2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010

Источник: рассчитано на основании официальных данных Росстата Рисунок 7. Размеры основных социальных гарантий, установленных в Российской Федерации, % от прожиточного минимума

Экономический рост способствовал существенному снижению доли работников с заработной платой ниже прожиточного минимума: в 2000-2001 гг. таковыми были более 40% работников, и к 2007 г. их доля снизилась до 16,5%. Ускоренный рост минимальной заработной платы в 2009 г. способствовал снижению данного показателя до 11.5%. Со-

гласно результатам логистической регрессионной модели работники с заработной платой ниже прожиточного минимума в 4,5 чаще остальных занятых попадают в число бедных. При переходе на домохозяйственный уровень становится очевидно, что именно низкооплачиваемая занятость является главным фактором бедности: домохозяйства, в которых есть такой работник, в 12,2 раза чаще являются бедными по сравнению с домохозяйства-ми, в которых нет таковых. Основной вклад в бедность вносит занятость в образовании, торговле и общественном питании, здравоохранении и социальных услугах, сельском хозяйстве. Максимальные риски низкооплачиваемой занятости в образовании и здравоохранении.

Увеличение вклада незанятости в бедность, сокращение численности занятых на крупных и средних предприятиях и вытакивание трудоспособных в низкооплачиваемый малый бизнес и ненаблюдаемый сегмент занятости - основные тенденции в изменении структуры факторов бедности на рынке труда.

3. Слабость рыночных ресурсов развития. Разрабатывая теорию базовых функциональных возможностей, А. Сен отмечал, что эффективность социально-экономической среды в значительной степени определяется равенством возможностей в реализации имеющихся ресурсов. До настоящего времени инструменты измерения такой эффективности разработаны слабо. В диссертации предлагается использовать энтропийные индексы Тейла (рис. 8), позволяющие разложить неравенство на межгрупповое и внутригрупповое, для проверки того, как дифференцированы по доходу домохозяйства, отличающиеся по потенциалу связи с рынком труда, уровню образования и месту жительства (регион проживания, тип поселения). Занятость, образование и проживание в городах рассматриваются как традиционные рыночные ресурсы роста благосостояния. Регион проживания тестируется, исходя из специфики экономики России, проявляющейся в концентрации точек экономического роста в городах столичного типа и регионах с ориентированной на экспорт экономикой. Он косвенно измеряет возможности для эффективной, с точки зрения роста благосостояния, пространственной трудовой мобильности. Чем выше межгрупповое неравенство, тем с большей вероятностью можно утверждать, что высокие или, наоборот, низкие доходы ассоциируются с группами домохозяйств, отличающихся тестируемыми характеристиками.

Согласно результатам, полученным на основе данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ, ни образование, ни занятость, ни проживание в регионах или типах поселения с благоприятными экономическими условиями не гарантирует высокий уровень благосостояния. Во всех случаях внутригрупповое неравенство существенно выше межгруппового. По мере развития наблюдается

тренд увеличения эффектов позитивного влияния на благосостояние образования, занятости и возможностей для рациональной трудовой мобильности, но он незначителен по сравнению с темпами роста ВВП и средних доходов. Следовательно, работают другие механизмы доступа к высоким доходам.

Источник: расчеты на основе данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ

Рисунок 8. Вклад межгрупповой компоненты в общее неравенство расходов, среднее логарифмическое отклонение, % от общего неравенства

4. Система социальной зашиты не ориентирована на поддержку бедных. Когда рыночные драйверы роста благосостояния работают слабо, повышается роль социальной политики, направленной на выравнивание шансов приемлемого благосостояния на различных этапах жизненного цикла семьи и в случае попадания в трудную жизненную ситуацию. Однако, в современной России сложившаяся система социальной защиты при ус-

ловии, что вклад социальных трансфертов в доходы населения достиг исторического максимума, не является эффективным институтом содействия сокращению бедности, все страховые и нестраховые пособия, включая базовую часть трудовой пенсии по старости, не гарантируют индивидуальные доходы на уровне прожиточного минимума (рисунок 7). Семьи с детьми до полугора лет получают существенную социальную помощь, которая может достигать до 70% прожиточного минимума ребенка в случае рождения второго ребенка. В то же время семьи с детьми от полугора до 16 лет имеют право только на пособие для детей из бедных семей, размер которого дифференцирован по регионам, но в среднем по стране невысок - 6% от ИМ ребенка (рис.7).

Несмотря на сокращение уровня бедности за последние 7 лет более чем в 2 раза, адресные программы для бедных продожают распространяться на достаточно большое число домохозяйств при незначительном размере пособий и соответственно их вкладе в доходы получателей. Официально к адресным программам по бедности относятся: ежемесячные пособия на детей из бедных семей, жилищные субсидии и региональные адресные пособия по бедности. Применение установленных законодательством процедур оценки доходов в рамках адресных программ для бедных повышает уровень бедности более, чем в 2 раза. В результате в этих программах участвуют 27% населения, при этом более половина бедного населения не охвачены какими-либо адресными программами. Максимальный вклад данных программ в доходы получателей по результатам выборочных обследований домохозяйств не превышает 10%, в целом совокупный вклад данных программ в доходы населения меньше, чем помощь родственников.

В главе 5 Новые направления в исследовании бедности в России, ориентированные на концепцию человеческого развития рассматриваются два вопроса: индикаторы прогресса в динамике бедности в контексте определенных ООН Целей тысячелетия по развитию человеческого потенциала (ЦРТ); немонетарные многомерные индексы благосостояния и возможностей доступа к ресурсам.

Для мониторинга успеха в достижении ЦРТ для России предлагается оценивать динамику:

Х доли населения с ресурсами на текущее потребление меньше 1 долара США в день по паритету покупательной способности;

Х доли населения, имеющего ресурсы на текущее потребление меньше 2,15 долара США в день по паритету покупательной способности - международного критерия экстремальной бедности;

Х распространенности среди детей потребления калорий ниже минимального уровня - международного критерия экстремальной бедности;

Х доли населения с доходами ниже прожиточного минимума - национального критерия абсолютной бедности;

Х доли населения с доходами ниже 50% от прожиточного минимума - национального критерия экстремальной бедности;

Х доли доходов 20% самых бедных в общем объеме - международного критерия относительной бедности.

Данная система индикаторов соответствует национальным и международным стандартам измерения экстремальной, абсолютной и относительной бедности и позволяет оценить прогресс в сокращении бедности в понимании ее феномена в концепции развития человеческого потенциала. Один из основных выводов по результатам реализации в России одной из основных задач ЦРТ - сокращение бедности в 2 раза - подтверждение факта отсутствия на статистически значимом уровне экстремальной бедности, определяемой ресурсами на текущее потребление меньше 1 долара в день. Однако, проведенные расчеты свидетельствуют о том, что в 2009 году порядка 3% российского населения стакивались с недоеданием, а 6% детей не получали питания нужной калорийности.

Для комплексного анализа материальной обеспеченности в диссертационной работе предлагается согласованный индекс благосостояния, для построения которого были реализованы следующие этапы: 1) на основе контекстуального анализа данных определены первичные индикаторы благосостояния; 2) группы индикаторов объединены в рамках доменов благосостояния, характеризующих отдельные виды материальных ресурсов; 3) частные индексы доменов объединяются в итоговый индекс благосостояния. Было выделено 5 доменов благосостояния: доходная обеспеченность, жилищная обеспеченность, имущественная обеспеченность, базовые потребительские возможности, субъективная оценка благосостояния. Первые три домена - это традиционные компоненты экономического благосостояния домохозяйств, а четвертый и пятый представляют собой альтернативные способы измерения. Отличительной особенностью предлагаемого подхода является то, что домены не пересекаются по набору показателей, поэтому индикаторы не дублируются внутри разных доменов.

Частные индексы доменов объединяются в общий индекс благосостояния, и, поскольку не все домены имеют одинаковые единицы измерения, перед объединением они стандартизируются. С этой целью осуществлен переход от числовой шкалы к порядковой, линейно ранжирующей домохозяйства по возрастающей. Самый низкий ранг (1) имеет домохозяйство с самым низким значением частного индекса домена, и чем выше ранг, тем выше уровень благосостояния. Для того, чтобы перейти к единой шкале, исходные ранги были стандартизированы посредством деления каждого ранга на максимальный ранг дан-

ного домена и умножения на 100. Таким образом, значения всех частных индексов доменов лежат в интервале от 0 (самый низкий уровень благосостояния) до 100 (самый высокий уровень благосостояния). Данный индекс был апробирован на данных двух вон выборочного обследования РиДМиЖ за 2003 и 2007 годы.

Тестирование стратифицирующих направлений индекса свидетельствует о том, что они совпадают с общепринятыми представлениями о взаимосвязи между благосостоянием, образованием и квалификационным статусом. По сравнению с доходным инструментом оценки материальных условий жизни индексный подход несколько корректирует наши представления о материальной обеспеченности отдельных социально-демографических типов домохозяйств. В рамках доходного домена получаем результаты, согласованные с доходным подходом: самые высокие доходы у одиночек трудоспособного возраста без детей; далее следуют семьи, состоящие только из пенсионеров; домохозяйства трудоспособных без детей; домохозяйства трудоспособных с детьми и, наконец, одиночки трудоспособного возраста с детьми. Но в случае, когда речь идет об индексах благосостояния, пенсионеры перемещаются в группы аутсайдеров, и теперь только одинокие трудоспособные родители с детьми в среднем имеют уровень благосостояния ниже данной социально-демографической группы домохозяйств. Супружеские пары трудоспособных без детей продожают иметь благосостояние выше, чем семьи с детьми. Индекс корректирует благосостояние по сравнению с доходами, если речь идет о домохозяйствах разного размера. Душевые доходы находятся в обратной зависимости от размера семьи, а индексы благосостояния выводят в лидеры семьи из трех человек. Особо следует отметить, что значение индекса наряду с пенсионными возрастами минимизируется у возрастной группы 35-44 лет, когда ожидается пик карьерного роста и максимизируется накопленное имущество. В данном случае наблюдаются эффекты влияния на благосостояние трансформационных процессов постсоветского развития.

Сравнивая средние ранги отдельных компонентов индекса для семей с детьми и всех домохозяйств в 2004 и 2007 гг., следует отметить относительное снижение средней доходной и жилищной обеспеченности домохозяйств с несовершеннолетними детьми. Это означает, в частности, что увеличение дохода, которое фиксировалось в 2004-2007 гг. фактически для всех групп российских домохозяйств, было у семей с детьми меньше, чем у бездетных семей. Однако по совокупному показателю благосостояния домохозяйства с детьми за эти годы поднялись на более высокий уровень, тогда как семьи без детей потеряли в величине среднего относительного ранга индекса. В целом переход к интегральному показателю благосостояния, учитывающему все компоненты материальной обеспечен-

ности, не меняет основные выводы о благосостоянии и бедности, сформулированные на основе анализа доходов и альтернативных критериев бедности.

В главе 6 Новая модель национального мониторинга бедности сформулированы и апробированы предложения по переходу к новым линиям бедности и показателям измерения доходов для решения задач мониторингового, прогностического, аналитического, управленческого и политического характера, поскольку проведенное исследование показало, что невозможно сконструировать единую линию бедности для реализации этих целей. Рекомендуются новые для России критерии бедности и показатели доходной обеспеченности, протестированные на эмпирических данных.

Для целей макроэкономического мониторинга бедности предлагается использовать монетарные абсолютную и относительную и немонетарную субъективную линии бедности с последующей перспективой отказа от абсолютной черты бедности. Доказано, что при расчете абсолютной линии бедности целесообразно перейти к нормативно-статистическим методу оценки прожиточного минимума, согласно которому минимальная продуктовая корзина рассчитывается по действующей методике, а непродуктовая часть устанавливается на основе реально сложившейся структуры потребления третей дециль-ной группы в распределении населения по уровню расходов на конечное потребление. Относительную линию бедности целесообразно устанавливать на уровне 60% от медианного дохода. Немонетарная субъективная линия бедности может формироваться на основе шкалы самооценки материального положения, которая дожна быть включена в программу системы обследований бюджетов домохозяйств, регулярно проводимых Росстатом.

Для регулирования адресных программ поддержки бедного населения рекомендуется использовать абсолютную нормативно-статистическую линию бедности, ориентированную на цены покупки товаров и услуг, и соотношение продуктовой и непродуктовой частей прожиточного минимума во второй децильной группе распределения населения по доходам. Если будет принят стандарт минимального гарантированного дохода, для методического обеспечения его стоимостной оценки целесообразно использовать нормы потребления продуктов питания, утвержденные для минимальной потребительской корзины, но цены и соотношение продуктовой и непродуктовой частей минимальной потребительской корзины необходимо определять на основе анализа расходов первой децильной группы.

Важной частью мониторинга бедности дожна стать исследовательская компонента, предполагающая регулярные обследования для анализа немонетарной относительной бедности на основе индексов лишений и монетарной субъективной бедности. Такие обследования целесообразно проводить раз в три года.

Необходим переход на эквивалентные доходы, и при анализе бедности целесообразно использовать национальную шкалу приведения доходов к сопоставимому виду, учитывающую только эффект экономии на питании. В тех случаях, когда решаемая задача требует сопоставимости доходов домохозяйств, близких к среднему уровню, целесообразно использовать Оксфордскую шкалу.

В заключении диссертации представлены основные выводы, определены направления развития исследований и национального мониторинга бедности, сформулированы предложения по политике, направленной на сокращение бедности. В основных выводах обосновано, что методологические подходы к оценке бедности дожны быть согласованны с: достигнутым уровнем экономического, политического и социального развития страны; приоритетами государственной политики в области экономики и социального развития; существующей системой организации источников данных о бедности и перспективами их совершенствования. Только сочетание монетарных и немонетарных порогов бедности, учитывающих разные формы ее проявления, позволяет проводить комплексный анализ бедности в рамках национального мониторинга. Качественная поэтапная типологиза-ция факторов бедности, построенная на основе анализа детальных профилей бедности, внешней по отношению к домашнему хозяйству среды и моделей социально-экономической адаптации на микроуровне позволила определить, что основным катализатором бедности является рынок труда. В этом контексте показано, что такие рыночные ресурсы развития, как образование, квалификация, занятость, проживание в экономически успешных регионах и типах поселения слабо работают на повышение благосостояния. Бедные слои населения, особенно семьи с детьми, ограничены в доступе к системе денежных пособий; широко распространена немонетарная бедность пожилых, обусловленная дефицитом услуг по уходу и медицинскому обслуживанию. В совокупности эти факторы приводят к росту неравенства в доступе к доходам и общественным благам немонетарного характера, которое стало главным макроэкономическим фактором бедности. Подчеркивается, что изменение структуры экономического роста и повышение эффективности социальной политики являются важнейшими условиями успеха в сокращении бедности. В рекомендациях по политике, направленной на снижение бедности подчеркивается, что она дожна быть дифференцированной по отношению к различным социально-демографическим группам, поскольку исследование подтвердило факт концентрации различных форм бедности среди отдельных категорий населения. Для развития российского мониторинга бедности рекомендованы новые инструменты идентификации форм проявления бедности и измерения доходной обеспеченности.

Работы, опубликованные автором по теме диссертационного исследования (,в скобках указан личный вклад автора) Индивидуальные монографии

1. Овчарова JI.H. Теоретические и практические подходы к оценке уровня, профиля и факторов бедности: российский и международный опыт\ М.: М-Студио, 2009,15 п.л.

Монографии под общей редакцией автора

2. Социальная поддержка: уроки кризисов и векторы модернизации / Под общей ред. Т.М. Малевой, JI.H. Овчаровой - М.: Издательство Дело РАНХ, 2010. - 20 п.л., (лично 10 п.л.).

3. Детерминанты репродуктивного поведения населения и факторы семейного неблагополучия: результаты панельных исследований / Под ред. JI. Н. Овчаровой. №211, - М.: Московский общественный научный фонд; НИСП, 2010. - 15,5 п. л.

4. Факторы семейного неблагополучия и механизмы профилактики социального сиротства: результаты анализа и рекомендации / Под. ред. JI.H. Овчаровой, Е.Р. Ярской-Смирновой. - М.: Независимый институт социальной политики, 2010. - 10 п.л. (лично 5 п.л.).

5. Семья и дети в России: особенности современной жизни и взгляд в будущее. Колективная монография / Под ред. Л.Н. Овчаровой и Л.М. Прокофьевой / М.: ИСЭПН РАН, 2009. - 17 п.л. (лично 8,5 п.л.).

6. Российские домохозяйства накануне финансового кризиса: доходы и финансовое поведение / Отв. ред. Л.Н. Овчарова. - М.: Независимый институт социальной политики, 2008.- 11 п.л.

7. Бедность и благосостояние домохозяйств в Ленинградской области. // По результатам выборочного опроса домохозяйств в апреле 2005 г. Под ред. Овчаровой Л.Н. - СПб., ООО Селеста, 2007. - 18 п.л.

8. Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность. / Под общей редакцией Л.Н. Овчаровой, НИСП, - М.: Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2005. -18 п.л.

Колективные монографии

9. Актуальные проблемы семейной политики. Колективная монография. / Под редакцией А.Ю. Шевякова (в составе авторов В.В. Сопцов, B.C. Жаромский, Л.Н. Овчарова) - М.: ИСЭПН РАН, 2010. - 10 п.л. (лично 2,5 пл.).

10. Трудовая мотивация и оплата труда работников бюджетной сферы / Отв. ред. C.B. Шишкин (в соавторстве Л.Н. Овчарова, А.Я. Бурдяк, C.B. Сурков, А.Л. Темницкий,

A.Е. Чирикова). №204, - M.: Московский общественный научный фонд; НИСП, 2009. - 12 п.л. (лично 2 п. л.) .

11. Российское экономическое чудо: сделаем сами. Прогноз развития экономики России до 2020 г. / Колективная монография под общей ред. А.Р. Белоусова. Авторский колектив: Е.А. Абрамова, Д.Р. Белоусов, И.А. Буданов, A.B. Васильев, Д.И. Гапимов,

B.В. Елизаров, Ж.А. Зайнчковская, K.P. Конюхов, М.М. Майер, Л.Н. Овчарова и др. - М.: Издательский дом Деловая литература, 2007. - 351 с. (лично 0,5 п.л.).

12. JT.Овчарова, Э.Теслюк. Бедность и неравенство в России: зависимость статистических показателей бедности и неравенства от метода измерения благосостояния домашних хозяйств. Илюстрация на основе данных обследования НОБУС\ Под общей ред. Р. Емцова. Международный банк реконструкции и развития\ Всемирный Банк, - М.: Алекс, 2007. -10 п.л. (лично 5 п.л.).

13. Питание и здоровье в бедных семьях. Под общей редакцией А.К. Батурина, Г.Г. Онищенко, В.А. Тутельяна. Колективная монография в соавторстве Е.Б. Фролова, В.Г. Зинин, Л.Н. Овчарова и др. Министерство труда и социального развития РФ - М.: Просвещение, 2002. - 304 с. (лично 1 п.л.).

14. Адресная социальная помощь: теория, практика, эксперимент/ Под общей ред. Н.М. Римашевской (в соавторстве Бочкарева В.К., Брейтвейт Ж., Вокова Г.Н., Зинин В.Г., Кислицина O.A., Мигранова Л.А., Овчарова Л.Н) - М.: ИСЭПН, 1999, - 256 с. (лично 2 п.л.).

15. Бедность : альтернативные подходы к определению и измерению. Колективная монография. И.И. Елисеева, М.А. Можина, И.И. Корчагина, Л.Н. Овчарова, Л.М. Прокофьева, Р.И. Попова, М.С. Токсанбаева. - M .: Московский Центр Карнеги, 199S. -282 с. (лично 2,3 п.л.).

Главы в колективных монографиях

16. Л.Н. Овчарова. Глава Бедность как индикатор национальной безопасности: способы измерения, группы риска, политика. / В колективной монографии Экономическая безопасность России: общий курс. Учебник под ред. Сенчагова В.К., Издание третье, допоненное и переработанное. -М.: БИНОМ, 2009. - 815 с. (лично 1,5 п.л.).

17. Л.Н. Овчарова. Глава Расширение доступности жилья для населения России: проблемы, возможности, ограничения. / В колективной монографии Социальные проблемы в контексте национальных проектов. - М.: ИСЭПН РАН, 2007. - 15 п.л. (лично 1 п.л.).

18. Л.Н. Овчарова. Глава 6 Восстановительный рост доходов населения: эффекты экономического роста и социальной политики (в соавторстве с Поповой Д.О.); Глава 8 Доступность жилья: возможности населения и поддержка государства (в соавторстве с

Бурдяк АЛ.); Глава 9 Реформы в сфере социальной поддержки населения (в соавторстве с Пишняк А.И.). / В колективной монографии Обзор социальной политики в России. Начало 2000-х / Под ред. Т.М. Малевой. Независимый институт социальной политики. -М.: НИСП, 2007.-35 пл. (лично 2,5 пл.).

19. Л. Н. Овчарова. Главы Социальная дифференциация в условиях глобальной экономки и Альтернативы социальной политик в период глобализации/ В колективной монографии Россия в глобализирующемся мире: социальные аспекты - М.: ИСЭПН РАН, 2006. - 356 с. (лично 2 пл.).

Работы, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и научных журналах, входящих в перечень ВАК

20. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Зубаревич Н.В). Антикризисные меры социальной поддержки на региональном уровне // Уровень жизни населения регионов России, № 9/2010 (151). - 0,5 п.л. (лично 0,4 пл.).

21. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Ниворожкиной Л.И., Абазиевой К.Г.). Социально-экономические факторы роста рождаемости в России // Вестник Ростовского государственного экономического университета (РИНХ), 2010, № 2. - 0,3 пл. (лично 0,1 пл.).

22. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Т.М. Малевой) Рекомендации по догосрочным и краткосрочным мерам в социальной политике // Экономическая политика, 2010, №1. - 1 пл., (лично 0,5 пл.).

23. Л.Н. Овчарова. Бедность и экономический рост в России // Уровень жизни населения регионов России, № 11-1242008 (129X130). - 0,4 пл.

24. Л.Н. Овчарова. Бедность и экономический рост в России // Журнал исследований социальной политики, 2008 г., № 4. - 1 пл.

25. Л.Н. Овчарова. Новая политика поддержки семей с детьми: кардинальный прорыв или первый шаг? // Мир Росси, №2, 2008, Том XVII. - 1.2 пл.

26. Л.Н. Овчарова. Восстановительный рост доходов населения: эффекты экономического роста и социальной политики // Человек и труд, №11-12, 2007. - 1.п.л.

27. Л.Н. Овчарова. (в соавторстве с Ниворожкиной Л.И.). Субъективная оценка бедности: так ли она субъективна?// Известия высших учебных заведений. Сев. - Кав. Регион. Общественные науки, №1,2006. - 0,4 пл. (лично 0,2 п.л).

28. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Ниворожкиной Л.И.). Декомпозиция неравенства по структуре располагаемых ресурсов домохозяйств // Учет и статистика, № 1 [8], 2006, Ростов-на-Дону. - 0,6 пл. (лично 0,3 пл.).

29. JI.H. Овчарова (в соавторстве с Пишняк А.И.). Уроки монетизации льгот // Мир Росси, №3, 2006, Том XV. -1,2 п.л.(лично 0,6 п.л.).

30. Л.Н. Овчарова. Бедность: от измерения к политике // Уровень жизни населения регионов России, №12\2004. - 0,5 п.л.

31. Л.Н. Овчарова. Оценка уровня бедности в России и возможные пути ее сокращения // Народонаселение, №3-4,2003. - 1,5 п.л.

32. Л.Н. Овчарова. Бедность в тендерной проекции в странах с переходной экономикой // Народонаселение, №3, 2002. - 0,7 п.л.

33. Л.Н. Овчарова. Бедность в России // Мир Росси, №1,2001, Том XVII. - 0,4 п.л.

34. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Е.М. Авраамовой). Количественные оценки российского среднего класса методом концентрации признаков // Вопросы экономики. №1, 2001. - 0,8 п.л. (лично 0,4 пл.).

35. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Е.М. Авраамовой). Финансовый кризис августа 1998 г.: выдержал ли удар средний класс России? // Вопросы экономики. №2, 2000. - 0,6 п.л. (лично 0,3 п.л.).

36. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Бочкаревой В.К., Воковой Г.Н., Миграновой Л.А.). Методические подходы к оценке масштабов бедности на макро- и микроуровне // Народонаселение. - МД 1998, №2. - 0.8 п.л. (лично 0,2 п.л.).

37. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Е.М. Авраамовой). Сбережения населения: перспективы частного инвестирования. Социологические исследования. - М., 1998, №1. - 0.4 п.л. (лично 0,3 п.л.).

38. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Корчагиной И.И., Турунцевым Е.В.). Бедность -где порог? Альтернативные оценки уровня малообеспеченности в переходный период // Вопросы экономики. №2,1997. -1 п.л. (лично 0,3 п.л.).

Публикации в национальном ежегодном докладе программы развития ООН О развитии человеческого потенциала в Российской Федерации

39. Л.Н. Овчарова. Глава 3 Доходы и занятость населения России. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 1999 г.// под общей редакцией проф. Ю. Е. Федорова. - М.: Права человека, 1999 г. (лично 1,5 п.л.).

40. Л.Н. Овчарова. Вставка в главу 3 Феминизация бедности. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2000 г.// под общей редакцией проф. С.Н. Бобылева. - М.: Права человека, 2001 г. (лично 0,1 п.л.).

41. Л.Н. Овчарова. Вставка в главу 3 Государственная политика содействия сокращению бедности. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской федерации за

2002/2003 гг. Роль государства в экономическом росте и социально-экономических реформах// под общей редакцией проф. С.Н. Бобылева. - М.: Весь мир, 2003 г. (лично 0,2 п.л.).

42. Л.Н. Овчарова. Глава 1 Сокращение бедности - приоритет социально-экономического развития России. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2005 г. Россия в 2015 году: цели и приоритеты развития// под общей редакцией проф. С.Н. Бобылева. - М.: Дизайн проект-Самолет , 2005 г. -220 с. (лично 1,2 п.л.).

43. Л.Н. Овчарова. Глава 3 Доходы населения, энергетика и кризис. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2009 г.// под общей редакцией проф. С.Н. Бобылева. - М.: Дизайн проект-Самолет, 2010 г. (лично 1,2 п.л.).

44. Л.Н. Овчарова. Глава 2 Бедность, экономический рост и кризис в России в первом десятилетии третьего столетия. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2010 г. Цели развития тысячелетия в России: взгляд в будущее// под общей редакцией проф. С.Н. Бобылева. - М.: Дизайн проект-Самолет, 2010 г. - 152 с. (лично 1,2 п.л.).

Основные публикации в других изданиях

45. Ovcharova L. Nachholende Evolution Soziale Sicherung alter Menschen in Russland. Osteuropa. № 5,2010. - 1 п.л.

46. Ovcharova L. (в соавторстве с Ниворожкиным А.М., Ниворожкиным Е.М., Ниво-рожкиной Л.И.). The Urban-Rural Divide in the Perception of the Poverty Line: the Case of Russia, 2009. - 1 п.л. (лично 0,2 п.л.).

47. Ovcharova L. L'influence du marche du travail sur la pauvret en Russie. Mesures, formes et facteurs de la pauvret. Approches comparatives. Coordonne par Ptrie Festy et Lidia Procofieva. Documents de Travail, INED, №151, 2008. - 0,7 п.л.

48. Ovcharova L. (в соавторстве с Ниворожкиной Л.И.). En quoi les jugements de valeur sont-ils subjectifs? Les diffrences d'apprciation de la pauvret des mnags resses selon le type d'habitat. Mesures, Formes et Facteurs de la Pauvret. Approches Compatatives. Coordonne par Ptrie Festy et Lidia Procofieva. INED, Document de Travail, №151, 2008. - 1 п.л. (лично 0,4 пл.).

49. Ovcharova L. (в соавторстве с Прокофьевой Л.М.). Politique sociale: entre hritages et transformations. лLa Revue nouvelle (Bruxelles), 2007, №8. - I п. л. (лично 0,5 п. л.).

50. Ovcharova L. ( в соавторстве с Поповой Д.О., Пишняк А.И.). New measures supporting families with children: improving living standards and raising birthrates? An analysis of the

maternity and child support measures introduced in 2007 in the Russian Federation. - 2 п. л. (лично 0, 7 п.л.).

51. Ovcharova L. La pauvret et l'volution des structures familiales en Russie depuis. Revue d'tudes comparatives Est-Ouest, Paris, 2006, vol.37, №2. - 1,4 п.л.

52. Ovcharova L. Condition de vie et pauvrete en Russie. Economie et Statistique, 2005, Paris, №383-384-385. - 1 п.л.

53. Ovcharova L. (в соавторстве с Поповой Д.О.). Child Poverty in Russia: Alarming Trends and Policy. Options UNICEF report. UNICEF, Moscow, 2005. - 76 p. ( лично 1,5 п.л.).

Подписано в печать: 06.10.11

Объем: 2,5 усл.п.л. Тираж: 200 экз. Заказ № 505 Отпечатано в типографии Реглет 119526, г. Москва, Страстной бульвар, 6/1 (495) 978-43-34; www.reglet.ru

Диссертация: содержание автор диссертационного исследования: доктор экономических наук , Овчарова, Лилия Николаевна

Введение.

Глава 1. Теоретические и концептуальные подходы к определению бедности.

1.1 Современные теоретические концепции определения бедности.

1.2. Методологические аспекты теории и практики построения абсолютной линии бедности.

1.3. Монетарные и немонетарные подходы к построению относительной линии бедности.

1.4. Субъективная концепция определения линии бедности.

1.5. Новый подход к классификации и построению линий бедности

Глава 2. Методологические особенности национальных мониторингов бедности

2.1. Российская линия бедности: анализ динамики продуктовых и непродуктовых компонент в составе прожиточного минимума.

2.2. Методологические основы измерения линии бедности в США.

2.3. Многокритериальные линии бедности Европейского Союза.

2.4. Система национальных источников данных о бедности в России

Глава 3. Уровень, профиль и структура российской бедности при использовании различных критериев.

3.1. Инструментальные подходы к измерению бедности на основе агрегированных индексов. ^ ^ g

3.2. Особенности динамики уровня и профиля бедности при использовании альтернативных определений черты бедности.

3.3. Влияние эквивалентных шкал на уровень и профиль бедности.

3.4. Особенности профиля и форм проявления бедности различных социально-демографических групп.

Глава 4. Основные тенденции в изменении структуры факторов бедности российских домохозяйств.

4.1. Методологический подход к анализу факторов бедности на основе макро и микроданных.

4.2. Динамика уровня, структуры и дифференциации доходов населения в постсоветской России.

4.3. Государственная политика на рынке труда и ее влияние на уровень и профиль бедности.

4.4. Роль системы социальной защиты в поддержке бедного населения.

Глава 5. Новые направления в исследованиях бедности, ориентированные на концепцию человеческого развития.

5.1. Прогресс в достижении целей развития тысячелетия (ЦРТ) по сокращению бедности

5.2 Измерение благосостояния на основе агрегированных индексов.

Глава 6. Новая модель национального мониторинга бедности

6.1. Рекомендации по переходу на новые нормативно-методические основы для анализа и измерения бедности.

6.2. Рекомендации по разработке абсолютной линии бедности для целей адресной социальной защиты.

Диссертация: введение по экономике, на тему "Социально-демографический профиль, факторы и формы проявления бедности российского населения"

Актуальность исследования. Сокращение бедности выступает ключевой задачей социально-экономического прогресса, во многом определяя не только политическую стабильность страны, но и перспективы в глобальном мире. Поэтому в Концепции догосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года, разработанной Министерством экономического развития РФ, снижение бедности и неравенства отнесено к приоритетным народно-хозяйственным задачам, а показатели уровня и профиля бедности - к числу основных индикаторов эффективности инвестиций в, человеческий капитал. Соответственно актуализировались исследования причин бедности, которые коренятся в обострившихся противоречиях моделей соединения труда и капитала и распределения пономочий между рынками, государством и семьями по обеспечению уровня и качества жизни. Становится все более ясным, что без снижения уровня бедности и ликвидации крайних форм ее , проявления невозможно достичь повышения качества человеческого капитала и экономического роста, а также создать предпосыки для расширения социальной базы модернизации и роста производительности труда.

Несмотря на то, что взгляд на экономический рост как главный индикатор развития и фактор сокращения бедности остается доминирующим, в последние 20 лет этот подход подвергся серьезной критике. Необходимость его пересмотра резко возросла в условиях современного кризиса, и значительный вклад в этот процесс внесли нобелевские лауреаты Дж. Стиглиц и А. Сен. Обсуждая причины кризиса, они отметили растущий разрыв между информацией, содержащейся в агрегированных данных по ВВП, и тем, что действительно значимо для благосостояния. Поэтому пришло время переместить акцент с измерения производства на измерение уровня и качества жизни населения. Это требует создания новой концепции анализа развития, в которой важное место заняли бы показатели благосостояния и устойчивости достигнутых результатов, и монетарные и немонетарные критерии бедности дожны стать их неотъемлемой частью.

Насущность такого подхода для России связана с тем, что результаты экономического роста перестали оказывать позитивное влияние на неравенство, уровень, и особенно, на структуру бедности. При высоких социальных расходах и общей положительной динамике экономического прогресса наметися тренд ухудшения социального самочувствия и роста социальной напряженности. Это говорит о необходимости корректировки социально-экономической политики в области благосостояния на основе углубления теоретического анализа бедности, ее критериев и развития^ статистического инструментария. Этим определяется выбор* темы диссертационного исследования.

Цель исследования состоит в разработке концептуальной основы для мониторинга и исследования бедности в России с учетом особенностей экономического, институционального и социо-культурного развития и мер социальной политики, направленных на снижение бедности.

Объект-исследования - российское население и. отдельные социально? демографические группы домохозяйств, входящие в состав бедных на основании различных характеристик благосостояния и потребления.

Предмет исследования - монетарные и немонетарные формы проявления бедности, обусловливающие их социально-демографические и экономические факторы, а также система мер социально-экономической политики, направленной на сокращение бедности.

Для достижения поставленной цели потребовалось решение следующих задач:

Х проанализировать и систематизировать сложившиеся в отечественной и зарубежной научной литературе основные теоретико-методологические и практические подходы к определению бедности как экономической категории, построению национальных и компаративистских линий бедности, измерению благосостояния;

Х критически рассмотреть и дать обобщенную характеристику возможностям и ограничениям российского мониторинга бедности, учитывая весь комплекс аналитических и управленческих задач, включая обязательства России по реализации Целей развития тысячелетия и возможность настройки на статистический инструментарий стран ОЭСР;

Х разработать и протестировать на эмпирических данных новые линии бедности для комплексного анализа монетарных и немонетарных форм ее проявления, смещающих акцент исследования проблемы в сторону потребления домашних хозяйств, детерминации возможностей для развития и реализации мер социальной политики, направленной на снижение бедности;

Х для российских домашних хозяйств предложить новые критерии оценки благосостояния и возможностей для развития, учитывая доходную, жилищную и имущественную обеспеченность, доступ к рынку труда, социальным трансфертам и услугам, межсемейную солидарность, уровень образования и состояние здоровья;

Х провести сравнительный анализ и выявить особенности уровня, структуры и рисков бедности в России для различных социально-демографических групп населения при использовании новых линий бедности и критериев благосостояния, отдельно рассмотрев домохозяйства с детьми, пенсионерами и неработающими трудоспособными гражданами;

Х исследовать и типологизировать основные факторы бедности, оценив влияние экономического роста или спада, государственной политики на рынке труда, перераспределения доходов через систему пенсионного обеспечения и социальных пособий, межсемейной помощи и поддержки,;

Х предложить концептуальные решения по модели национального мониторинга, позволяющего проводить комплексный анализ бедности и измерять прогресс в ее сокращении, включая межстрановые сопоставления;

Х сформулировать предложения для социально-экономической политики, направленной на снижение бедности.

Теоретическую и методологическую основу исследования составили фундаментальные и прикладные научные труды отечественных и зарубежных специалистов по вопросам человеческого развития, благосостояния, бедности и неравенства, социальной политики, а также экономики семьи и социально-экономической стратификации.

Несмотря на то, что в советский период бедность, как экономическая категория, не анализировалась, в публикациях В.М. Жеребина, Н.П. Кузнецовой, Г.В. Мильнера, М.А. Можиной, Н.Е. Рабкиной, Н.М. Римашевской, Г.С. Саркисяна при анализе благосостояния сформировася дифференцированный подход к анализу доходов и разрабатывались минимальные потребительские бюджеты как абсолютная категория минимального потребления, обеспечивающего расширенное воспроизводство населения.

Основы количественного анализа бедности и неравенства в России в постсоветский период были созданы В.Н. Бобковым, Т.Ю. Богомоловой, И.И. Елисеевой, А.Я. Кирутой, В.А Литвиновым, М.М. Локшиным, Л.А. Миграновой, A.A. Разумовым, Н.М. Римашевской, С.Н. Смирновым,

A.B. Суворовым, А.Е. Суриновым, А.Ю. Шевяковым. В работах М.Д. Красильниковой, И.И. Корчагиной, Л.И. Ниворожкиной, Д.О. Поповой, Л.М. Прокофьевой, Н.Е. Тихоновой разрабатывались альтернативные, по отношению к абсолютному монетарному подходу, критерии бедности.

Российские ученые внесли значительный вклад в разработку понятия бедности в рамках концепции человеческого развития. В их числе Е.М. Авраамова, С.А. Айвазян, М.Е. Баскакова, С.Н. Бобылев, В.А. Ионцев,

B.П. Колесов, Л.С. Ржаницына. Исследованию проблем рынка труда и их 8 влиянию на доходы российских домохозяйств посвящены работы Р.П. Колосовой, Т.М. Малевой, И.В. Соболевой, М.С. Токсанбаевой, Т.Я. Четверниной.

Различные аспекты влияния социальной и семейной политики на уровень жизни населения рассмотрены в трудах А.Г. Вишневского, P.C. Гринберга, В.В. Елизарова, E.H. Жильцова, В.И. Жукова, A.JI. Жукова, C.B. Захарова, C.B. Калашникова, Г.Б. Клейнера, В.В. Сопцова, Л.И. Якобсона, Е.Р. Ярской-Смирновой.

Среди зарубежных исследований следует отметить труды Б. Роунтри, ставшего основоположником абсолютной концепции бедности, которая в конце 20-го века уже рассматривалась преимущественно в историческом контексте, но А. Сен, определив ее через возможности, актуализировал абсолютное понимание бедности для современных условий. П. Таунсенд, Дж. Мак, С. Лэнсли создали концепцию относительной бедности, а JI. Рейнвотер и Б. Ван Прааг ввели понятие относительной бедности. М. Ревельон внес существенный вклад в разработку линий бедности для международных сравнений и впервые поставил вопрос о комбинированных линиях бедности. А. Аткинсон, Дж. Бредшоу, Дж. Грир, Дж. Фостер и Э. Торбек создали теоретическую основу для анализа уровня, профиля и структуры бедности. Дж. Вайт-Уисон, П. Кларк, А. Макколи, Г. Эспин-Андерсен заложили основы исследований основных факторов бедности и оценки влияния социальной политики на бедность.

Комплексные исследования бедности регулярно проводятся под эгидой международных организаций: Всемирного Банка, Международной организации труда, Программы развития ООН и Детского фонда ООН ЮНИСЕФ. В них особое внимание уделяется межстрановым сопоставлениям, критериям бедности в рамках концепции человеческого развития и детерминантам благосостояния для отдельных социально-демографических групп населения.

Исследование базировалось на сочетании качественного анализа с 9 экономико-статистическими и социологическими исследованиями. Методологически оно опирается на инструменты индексного метода, дескриптивного и регрессионного анализа, методы организации, обработки, актуализации и генерализации данных выборочных обследований домохозяйств, модели гармонизации данных макро и микроуровня. Комплексность анализа обеспечивалась изучением монетарных и немонетарных критериев на макроэкономическом и микроэкономическом уровнях.

Информационной, базой исследования послужили данные государственной статистики и первичные базы данных следующих выборочных обследований домохозяйств:

1. Первичные данные ежеквартально проводимого Росстатом обследования бюджетов 46 тыс. домашних хозяйств (ОБДХ);

2. Данные двух вон проведенного ИСЭПН РАН обследования бедности среди городского населения европейской части России, в 1996 и 2000 гг., содержащего информацию, необходимую для построения индекса лишений, монетарной абсолютной и немонетарной, субъективной линий бедности;

3. Данные Национального обследования благосостояния и участия населения в социальных программах (НОБУС-2003), содержащие широкий спектр показателей экономической активности населения, уровня и качества жизни. Обследование с выборкой 40 тыс. домохозяйств и 117 тыс. респондентов было проведено Росстатом в 2003 г.;

4. Данные специального выборочного обследования бедности с выборкой 3000 домохозяйств, реализованного в 2005 г. Независимым институтом социальной политики в Ленинградской области (СПРИЛО);

5. Данные двух вон панельного исследования Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе, проведенных в 2004 и 2007 гг. Независимым институтом социальной политики по выборке 11 тыс. домохозяйств - РиДМиЖ-2004 и РиДМиЖ-2007;

6. Данные обследования 3000 домохозяйств Кризис и поведение российских домохозяйств (КПДХ-2010), проведенного Независимым институтом социальной политики.

7. Данные Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения, ежегодно проводимого НИУ-ВШЭ по панельной выборке (РМЭЗ).

Положения, выносимые на защиту:

1. Сравнительный анализ основных теоретических концепций бедности и национальных практик их применения позволяет сделать вывод о том, что в рамках абсолютной, относительной и субъективной концепций необходимо различать монетарные и немонетарные подходы к ее определению и измерению. Статистический мониторинг уровня и профиля^ бедности опирается на монетарные линии бедности, основной среди которых для России является стоимостная оценка прожиточного минимума, в то время как фундаментальные научные исследования продвигаются в направлении немонетарных критериев.

2. Обосновано, что различия социально-демографического профиля бедности по альтернативным оценкам, необходимо учитывать в социально-экономической политике, которая дожна быть дифференцированной по отношению к разным социально-демографическим группам населения. При использовании индекса лишений максимальные риски характерны для семей пенсионеров, что обусловлено дефицитом социальных услуг по уходу и ограничениями в доступе к системе здравоохранения. Монетарная бедность в большей степени распространена среди семей с детьми. Эти различия являются значимыми и сохраняются на протяжении всего постсоветского периода. Расхождения наблюдаются и по оценкам субъективной бедности, в структуре которой до кризиса был перевес в сторону пожилого населения, а в результате последнего кризиса Ч в сторону молодежи.

3. Показано, что крайние формы проявления бедности, выявленные посредством применения консенсуальных линий бедности, международной

11 ! абсолютной черты крайней бедности и оценки калорийности питания, концентрируются среди семей с детьми. Вскрыты механизмы формирования детской бедности и доказано, что система семейных пособий не привязана к г этапам жизненного цикла семьи.

1 4. Установлено, что в условиях сложившейся российской модели экономического развития, отличающейся высокой дифференциацией заработной платы и доходов населения, низким коэффициентом замещения пенсией утраченного заработка и неразвитостью институциональных механизмов содействия формированию и реализации человеческого потенциала, экономический рост перестает быть главным инструментом политики содействия сокращению бедности.

5. На основе декомпозиции неравенства на межгрупповое и внутригрупповое показано, что такие рыночные каналы расширения возможностей для повышения благосостояния, как занятость, образование, регион и населенный пункт проживания работают слабо: внутригрупповая дифференциация по этим признакам существенно превышает межгрупповую. Это свидетельствует о создании условий для формирования городского андеркласса, низком качестве массового профессионального образования! и структурном разрыве между системой образования и спросом на рабочую силу на рынке труда. В такой ситуации стимулирование точек экономического роста и инвестиции в образование не приводят к адекватным изменениям в уровне жизни.

6. Выявлено, что основной причиной слабого влияния системы социальной защиты населения на динамику бедности является противоречивость тенденций ее развития, проявляющаяся в одновременной ориентации на приоритетную поддержку отдельных социально-демографических групп населения и бедных домохозяйств. Эта двойственность тормозит эффективное развитие адресных программ поддержки бедного населения.

7. Обоснованы направления и механизмы развития адресных программ

12 для бедных, представляющие возможность сформировать дифференцированную систему обусловленных денежных трансфертов и немонетарных видов социальной поддержки. Потребность в дифференциации предопределена концентрацией отдельных форм проявления бедности среди семей с детьми, пожилых и трудоспособных граждан, городских и сельских жителей, развитых и дотационных регионов. Обусловленность предполагает наличие взаимных обязательств доноров и реципиентов по целям и результатам развития.

Научная новизна диссертации состоит в разработке комплексного подхода к анализу бедности в России, который позволяет на основе альтернативных критериев дать ей развернутую характеристику в современных экономических, институциональных и социо-культурных условиях, проводить межстрановые сопоставления, разрабатывать и реализовывать эффективные меры политики, направленной на снижение уровня и глубины бедности.

1. Предложена и обоснована в контексте устойчивого человеческого развития адаптированная к российским условиям немонетарная относительная линия бедности, позволяющая! идентифицировать депривации в текущем потреблении. Инструментально она представлена в виде индекса, а относительность определяется тем, что лишениями считаются отклонения от сложившегося в стране среднего стандарта потребления. Ее применение для анализа меняет наши представления о социально-демографическом профиле и рисках бедности для различных социально-демографических групп населения.

2. Разработана и апробирована методика дифференциации бедности на основе комбинирования монетарных и немонетарных критериев абсолютной, относительной и субъективной бедности. Эмпирически подтверждено, что детерминированные одним критерием зоны бедности слабо пересекаются при сопоставлении в рамках одного концептуального подхода монетарной и немонетарной линий бедности и в случае сравнения концептуально

13 альтернативных немонетарных границ. Это означает, что не все абсолютно бедные попадают в число относительно бедных и наоборот. Для дифференциации бедности предложен комбинированный критерий на основе пересечения абсолютной монетарной, относительной немонетарной и субъективной немонетарной линий бедности. Консенсуальной признана бедность, подтверждаемая тремя критериями, а альтернативными считаются формы ее проявления, соответствующие только одному концептуальному критерию. Развитие именно данного исследовательского направления позволяет проводить дифференцированную политику, направленную на снижение бедности.

3. Осуществлена поэтапная- качественная типологизация факторов бедности, учитывающая особенности экономического развития, реализуемой социальной политики и моделей экономического поведения домохозяйств. На первом этапе на основе анализа детальных профилей бедности были выделены четыре домена факторов, определяющих динамику благосостояния российских домохозяйств: доходная обеспеченность; рынок труда; система социальной поддержки и рыночные ресурсы развития. На втором этапе на макро и микро уровнях произведен отбор основных показателей доменов. Применение данной типологии для анализа динамики бедности позволило сделать вывод о снижении влияния экономического роста на сокращение бедности в условиях современной России и необходимости проведения дифференцированной политики социальной поддержки населения.

4. Методологически обоснована и эмпирически подтверждена целесообразность использования разных критериев бедности для аналитических целей, регулярного статистического мониторинга результатов развития и разработки политики поддержки бедных домохозяйств и отдельных социально-демографических групп населения. Относительная монетарная линия бедности рекомендована для статистического мониторинга. Для системы адресных пособий по бедности предложен

14 прожиточный минимум, рассчитанный на основе нормативно-статистического метода. Системный анализ бедности возможен только в случае использования всего спектра монетарных и немонетарных критериев абсолютной, относительной и субъективной бедности. Такая концептуальная модель национального мониторинга бедности позволяет решать весь комплекс управленческих, аналитических и политических задач, возникающих при разработке стратегии содействия сокращению бедности.

5:. Разработана и апробирована методика оценки благосостояния на уровне домашних хозяйств, адаптированная к особенностям современной структуры потребления. Для оценки текущего потребления предложены согласованные индексы благосостояния, учитывающие доходную, имущественную и жилищную обеспеченность как в контексте бедности, так и в более широкой: стратификации. Доказано, что при оценке доходов целесообразно перейти к использованию шкал приведения душевых доходов домохозяйств разного размера и социально-демографического состава к сопоставимому виду. Инструментально данная задача решена посредством применения шкал эквивалентности доходов^ учитывающих эффект экономии на размере семьи. Показано, что применение шкал эквивалентности сокращает риск бедности, для семей с детьми в случае использования в качестве черты.бедности действующего прожиточного минимума. Внедрение шкал эквивалентности и относительной монетарной черты бедности в практику оценки душевых доходов позволит корректно проводить сопоставления по показателям доходов и бедности со странами ОЭСР.

Практическая значимость диссертации. Полученные результаты диссертационного исследования позволяют:

Х оценить социально-демографический профиль и риски бедности для различных групп населения при использовании монетарных и немонетарных линий бедности;

Х выявить воздействие экономических, институциональных, социальнокультурных и социально-структурных условий на воспроизводство бедности;

Х обосновать пути сокращения бедности за счет мер на рынке труда, в семейной и пенсионной политике, социальной защите населения.

Результаты исследования были использованы Министерством здравоохранения и социального развития РФ при подготовке нормативных документов, регламентирующих минимальную потребительскую корзину, принятую в 2000 г. и актуализированную в 2005-2007 гг., разработке новых подходов к определению прожиточного минимума (2006 -2008 гг.) и создании системы социальных контрактов при получении адресной помощи (2009 г.); Министерством экономического развития РФ при подготовке Концепции догосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года (2008 г.); Правительством Москвы для определении стратегии развития города Москвы на период до 2025 года (2008-2009 гг.); Департаментом социальной защиты населения г. Москвы при разработке основных направлений развития социальной защиты населения г. Москвы на 2012-2016 гг.; Международной организацией труда при разработке для России рекомендаций по стратегии содействия сокращению бедности (2000 г.), Программой развития ООН при оценке прогресса в достижении Целей развития тысячелетия*. (2005 и 2010 гг.); Всемирным Банком при выработке для России рекомендаций по адресным программам для бедных и обусловленным трансфертам (2005-2007 гг.); Представительством Детского фонда ООН в РФ при оценке прогресса в достижении целей Конвенции о правах ребенка (2011 г.).

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации были апробированы при выпонении 15 бюджетных научных тем, государственных контрактов и исследовательских грантов. Основные результаты были представлены на международных и всероссийских конференциях:

- 1998 г., Международная конференция Измерение бедности методом деприваций: опыт России и Великобритании, Великобритания, Эссекский университет;

- 2000 г., Международная конференция л Особенности уровня и качества жизни в постсоветской России, Париж, Институт демографии Франции;

- 2001 г., Международная конференция Всемирного Банка и Министерства экономического развития РФ Развитие адресных программ для бедных в современной России, Москва;

- 2002 г., Международная конференция ПРООН Измерение человеческого развития, Астана, Казахстан;

- 2004 г., Российско-германский семинар Бедность и социальная защита населения, Фонд Фридриха Эберта (Германия) и Всероссийский центр уровня* жизни, Москва;

- 2005 г., Международный семинар стран СНГ Статистика в странах Восточной Европы, Париж, Институт статистики Франции;

- 2005 г., Международная конференция Измерение, формы и факторы бедности: сравнительный подход, Париж, Институт демографии Франции;

- 2006 г., 2-е Заседание Консультационного Совета ЮНИСЕФ по странам Восточной Европы и СНГ по проблемам детской* бедности, Бухарест, Румыния;

- 2007 г., Международная научная конференция Семья в потоке перемен: демографические вызовы социальной политике , Высшая школа экономики и Независимый институт социальной политики, Москва;

- 2007 г., Международная конференция Традиционные и новые группы риска бедности в бывших республиках СССР и странах Восточной Европы, при финансовой поддержке Академии наук Франции (CNRS), Прага, Чехия;

- 2007 г., Заседание рабочей группы ЮНИСЭФ по бедности (Женевский офис) Сокращение бедности в странах СНГ, Морж, Швейцария;

- 2008 г., Международная научная конференция Население, семья, уровень жизни, посвященная Году семьи и 20-летию ИСЭПН, ИСЭПН РАН, Москва;

- 2008 г., Международная научно-практическая конференция Качество и уровень жизни населения: социальная структура российского общества, Всероссийский центр уровня жизни, Москва;

- 2009 г., Международная научная конференция Традиционные и новые группы риска бедности в бывших республиках СССР и странах Восточной Европы, Санкт-Петербург;

-2009 г., Международная конференция ЮНИСЭФ и Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации Детство без жестокости и насилия: защита и помощь, Москва;

- 2009 г., Российский экономический конгресс, Москва;

- 2011 г., XII ежегодная международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества, Высшая школа экономики, Москва.

Всего по теме диссертации опубликовано 80 печатных работ общим объемом 184 печатных листа, в том числе: авторская монография, 7 монографий под авторской редакцией, 19 статей в ведущих рецензируемых научных журналах и научных журналах входящих в перечень ВАК.

Диссертация: заключение по теме "Экономика и управление народным хозяйством: теория управления экономическими системами; макроэкономика; экономика, организация и управление предприятиями, отраслями, комплексами; управление инновациями; региональная экономика; логистика; экономика труда", Овчарова, Лилия Николаевна

Результаты исследования, представленные в данном параграфе, позволяют определить четыре основных домена для анализа на втором этапе:

1. Распределительные отношения в сфере формирования доходов населения;

2. Влияние новых рыночных возможностей на динамику благосостояния и бедности;

3. Возможности и ограничения на рынке труда, включая количественную (занятость) и ценовую (оплата труда) компоненты;

4. Вклад социальных программ в динамику бедности.

4.2. Динамика уровня, структуры и дифференциации доходов населения в постсоветской России

Бедность, в основу измерения которой в рамках российской национальной концепции положены принципы абсолютной концепции, определяется величиной прожиточного минимума и уровнем показателя благосостояния, сопоставляемого с данной, величиной: В предыдущих главах уже рассматривася вопрос выбора показателя благосостояния, и отмечалось, что на макроэкономическом уровне таковым является душевой доход в месячном исчислении. Именно динамика данного показателя, определяемого как сумма всех денежных поступлений, включающих заработную- плату, предпринимательский, доход, социальные трансферты, доходы от собственности и другие виды доходов, играет определяющую роль при оценке уровня бедности. Содержательно показатели динамики уровня, структуры и дифференциации доходов связаны, с каждым из четырех выделенных доменов факторов бедности.

Чтобы понять общие тенденции происходящих перемен, обратимся- к ретроспективе, охватывающей период экономических реформ, начиная с 1991 г. (рис. 4.1). Системный экономический и политический кризис начала 90-х годов прошлого столетия, приведший к распаду СССР и созданию новых государств, в том числе и России, сопровождася масштабным снижением доходов населения. Либерализация цен в январе 1992 г. повлекла

Более подробно остановимся на этапе устойчивого экономического роста, каковым считаем период с 2000 по 2007 гг. В 2007 г., по сравнению с 2000 г., реальные доходы населения выросли в 2,7 раза, реальная заработная плата - в 2,6 раза, реальная пенсия Ч в 1,7 раза, а ВВП Ч в 1,6 раза (рис. 4.2). Надо отметить, в рассматриваемом временном интервале наиболее значимые позитивные изменения в доходах населения произошли в 2003 г.: несмотря на то, что ВВП вырос на 107,3%, темп роста реальных денежных доходов населения относительно декабря 2002 г. составил 126,5%, доля бедного населения сократилась до 21,9%.

С 2005 г. наблюдается стагнация' процесса роста доходов, однако в конце этого года, как уже отмечалось,, мы, наблюдаем некоторый исторический момент: завершение этапа восстановления предреформенного уровня доходов (1991 г.). Годом позже фиксируется момент восстановления реальной средней заработной платы, (включая, скрытую), чего пока нельзя сказать о статистически наблюдаемой оплате труда и пенсии. На фоне общей динамики доходов , наиболее проблематичным выглядит пенсионное обеспечение (рис. 4.1 и 4.2). Реальная пенсия не только не достигла уровня

1991 г., но-и темпы, ее роста, начиная, с 2005 г., стали резко отставать от других источников доходов. В результате средняя пенсия достигла уровня прожиточного минимума пенсионеров и замерла на этом уровне, что позволяет рассматривать текущую пенсионную систему всего лишь, как институт противодействия бедности, а не устойчивого развития. Уязвимой группой в данном случае становятся неработающие женщины пенсионных возрастов, которые чаще, чем мужчины, проживают совместно с неработающими в трудоспособном возрасте.

Другим ключевым параметром пенсионного обеспечения выступает коэффициент (или ставка) замещения, рассчитываемый как соотношение среднего размера пенсии и средней начисленной заработной платы в экономике. В' СССР и всю первую половину 1990-х гг. это соотношение варьировалось в пределах 30-35%. Накануне кризиса 1998 г. коэффициент

191 замещения достигал почти 40%, затем последовало его резкое снижение Ч почти на 10 процентных пунктов, далее легкое повышение, но с 2002 г., то есть с начала пенсионной реформы, его динамика приобрела устойчиво отрицательный характер. Абсолютный минимум был достигнут к 2007 г., когда средняя пенсия составляла менее 23% от средней заработной платы. Изменение политики индексации пенсий и кризис внесли свои коррективы. В отличие от заработной платы, реальный размер которой сократися под влиянием кризиса, пенсии индексируются темпами, превышающими темпы инфляции. В результате, в 2008 г. коэффициент замещения увеличися до 24,3%, а в августеЧсентябре 2009 г. Ч примерно до 29% от средней заработной платы.

Несмотря на резкое падение размера пенсий в 1992 г., большую часть 1990-х гг., вплоть до кризиса 1998 г., пенсии индексировались лучше, чем заработная* плата, а их средний размер превышал величину прожиточного минимума пенсионера. В результате материальное положение пенсионеров было относительно лучше, чем других социальных групп. Ситуация изменилась после кризиса 1998 г. Начиная с этого момента, рост заработной платы начал обгонять рост пенсий. Особенно драматичным это отставание стало после начала пенсионной реформы 2002 г. Соответственно, в период экономического роста 2000-х гг. благосостояние семей, основным источником которых выступают пенсии, стало ухудшаться относительно других групп, и, прежде всего, тех, чьи доходы преимущественно зависят от заработной платы. Эта ситуация завершилась с началом текущего финансово-экономического кризиса.

Происходившие позитивные изменения в динамике доходов населения в 2000-2007 гг. сопровождались трансформацией их структуры по источникам поступления. Более высокие темпы роста средней заработной платы способствовали увеличению ее доли в структуре доходов: с 62,8% в

2000 г. до 64,9% в 2006 г. Вместе с тем, доля заработной платы продожает оставаться ниже советского уровня. В значительной степени это связано с

192 замещением данного вида денежных поступлений населения новой формой трудовых доходов - доходами от предпринимательской деятельности. В совокупности с фондом оплаты труда наемных работников в 2005 г. они составили 76,2% от всех денежных доходов. К 2006 г. удельный вес таких источников денежных поступлений населения, как предпринимательский доход и доходы от собственности, по сравнению с 1992 г., увеличися в 3,3 раза и в совокупности они стали составлять пятую часть общего объема.

При анализе влияния кризиса 2008 г. на уровень жизни населения России еще раз обратимся к оценкам падения доходов в условиях более ранних кризисов, в частности, в августе 1998 г. Есть аргументы в пользу неправомерности такого сравнения, и самый главный сводится к тому, что кризис 1998 г. завершал длительный период спада российской экономики, который на финальном этапе пересекся с мировым финансовым кризисом. Далее последовал этап быстрого восстановления и экономического роста. В 2008-2009 гг., напротив, мы имеем дело только с началом более масштабного мирового экономического, структурного и финансового кризиса, глубина которого пока не понятна. Однако обращение к прошлому кризису обусловлено только одним мотивом Ч оценить пределы падения. доходов; т.к. в 1998 г., используя метод одномоментной девальвации рубля, экономику жестко привели к балансу внутреннего и внешнего спроса и предложения.

Итак, августовский кризис 1998 г. больше всего снизил реальный уровень пенсий и скрытой от статистического наблюдения заработной платы, и их падение можно характеризовать как шоковое (табл. 4.1). Пенсия продожала снижаться и в 1999 г., в то время как в условиях текущего кризиса она растет. Динамика изменения пенсий в 2007-2009 гг. будет подробно рассмотрена ниже, но в контексте сравнения с предыдущим кризисом следует отметить, что наблюдаемое повышение пенсий в условиях масштабного дефицита пенсионного фонда существенно ограничивает развитие других социальных антикризисных программ. В 1998 г. официальная заработная плата сократилась на треть, доходы упали на 28% и,

193 как результат, бедность увеличилась до 31%. Если сравнивать эффекты влияния на доходы текущего и предыдущего кризисов, то нынешний кризис пока практически не повлиял на доходы населения. Однако если будут использованы механизмы жесткой девальвации, можем получить сопоставимое с прошлым кризисом падение доходов. В первый год после кризиса 1998 г. за счет импортозамещения быстрее всего восстанавливалась скрытая от наблюдения заработная плата, что способствовало быстрому восстановлению малого и среднего бизнеса, и только, начиная с 2000 г., пошел процесс общего: ускоренного роста. В контексте текущего кризиса важно подчеркнуть, что аналогичного потенциала импортозамещения' сейчас нет, как нет и каких-либо других новых окон для развития малого и среднего бизнеса, поэтому нет и очевидных экономических перспектив? для развития данного сектора.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги диссертационной работы, посвященной анализу социально-демографического профиля, факторов и форм проявления бедности российского населения сформулируем основные выводы, результаты и рекомендации, вытекающие из проведенного исследования.

Результаты анализа концептуальных подходов к определению и измерению бедности указывают на то, что бедность, как экономическая и социальная категория, является относительной^ во времени и пространстве, поэтому подходы к ее измерению постоянно) трансформируются под влиянием экономических, социальных, политических и институциональных факторов. Следовательно, методические подходы к оценке бедности дожны быть согласованы с обозначившимися тенденциями динамики и достигнутым уровнем экономического, политического и социального развития; системой приоритетов государственной политики в области экономики и социального развития; существующей системой организации источников данных о бедности и перспективами их совершенствования.

Любая- концепция* определения- и измерения- бедности предполагает методологическое решение двух принципиальных вопросов. Во-первых, установление черты бедности или того минимального стандарта, уровень ниже которого рассматривается как бедность. Во-вторых, определение таких характеристик уровня и качества жизни домашних хозяйств, сопоставление которых с чертой бедности позволяет отнести семью или индивида к числу бедных. Традиционно выделяют три концептуальных подхода к определению бедности: абсолютный, относительный и субъективный, - и их рассматривают как альтернативные. Вместе с тем, альтернативность проявляется не только в концептуальном разрезе, но и в выборе монетарных и немонетарных критериев идентификации бедности. На самом деле в монетарном измерении абсолютная, относительная и субъективная линии бедности представляют собой ряд не альтернативных, а эволюционных линий бедности. Относительная выше абсолютной, а субъективная, в свою очередь, выше относительной, а денежное измерение снимает проблему исключения из числа бедных при переходе к линиям более высокого порядка. В случае немонетарных линий при переходе от одной линии к другой или от монетарной к немонетарной часть бедных теряют этот статус по той причине, что ряд форм проявления бедности не находят своего отражения в динамике денежных доходов населения. Для повышения степени состоятельности и непротиворечивости оценок бедности используют метод совмещения различных определений, результатом которого является выделение сегментов поностью консенсуальной, частично консенсуальной и однокритериальной бедности. В* диссертационной работе обоснованы и эмпирически подтверждены три вида альтернативности при измерении бедности. Первый возникает в случае монетарных линий бедности в цепочке: абсолютная, относительная, субъективная линия бедности - и означает концептуальный переход к линиям бедности более высокого порядка по принципу включенных множеств. Второй - концептуальный переход при немонетарном определении бедности, когда уже не идет речь о включенных множествах, и каждое определение имеет зону самостоятельной бедности. И, наконец, третий случай, когда, в рамках одной концепции сравниваются монетарные и немонетарные критерии бедности.

Проведенное исследование показало, что для решения вопросов мониторингового, прогностического, аналитического, управленческого и политического характера невозможно сконструировать единую линию бедности. Национальные мониторинга большинства развитых стран опираются на множество однокритериальных и консенсуальные линии бедности. В российском национальном мониторинге бедности предлагается выделить три группы линий бедности, в каждой из которых представлены линии для выделения общей и экстремальной бедности. Первая - для целей текущего мониторинга и принятия управленческих решений. Она включает

305 абсолютную монетарную линию бедности, рассчитанную на основе прожиточного минимума, и абсолютную монетарную социальную линию бедности для установления минимального гарантированного дохода. В перспективе целесообразен переход от абсолютного монетарного к относительному монетарному порогу. Вторая группа - для решения аналитических задач Ч включает относительную и субъективную немонетарные линии бедности. Для комплексного анализа, включая выделение консенсуальной бедности, целесообразно использовать три критерия: прожиточный минимум (абсолютная монетарная, линия бедности), индекс депривации (относительная немонетарная) и субъективную немонетарную линии бедности. В эту группу также'включена национальная немонетарная линия, относящая к крайне бедным всех, кто имеет уровень потребления калорий ниже рекомендуемого в соответствии с медицинскими нормами. Необходимость проведения международных сопоставлений обуславливает формирование третьей группы линий бедности, объединяющей относительную и абсолютную монетарные границы бедности. Первая определяется на уровне 60% от медианного дохода, а вторая- исчисляется, исходя из оценки стоимости дневного потребления на уровне 2,15 дол. США, пересчитанного в национальную валюту по паритету покупательной способности.

Результаты диссертационного исследования позволили доказать, что при оценке доходов целесообразно перейти к использованию шкал приведения душевых доходов домохозяйств к сопоставимому виду.

Экономическая природа данного эффекта обусловлена наличием общесемейных расходов и зависимостью моделей потребительского поведения- от размера и социально-демографического состава семьи.

Инструментально задача решена посредством применения шкал эквивалентности доходов, учитывающих экономию на размере семьи.

Применение абсолютной линии бедности и шкал пересчета душевых доходов в эквивалентные влечет за собой существенное снижение уровня и глубины

306 бедности. При использовании национальной шкалы эквивалентности уровень бедности в среднем по населению сокращается на 32%. В случае других, более жестких международных шкал, эффект снижения бедности еще больше, но изменения в структуре потребления домашних хозяйств пока не подтверждают целесообразность их применения: Использование шкал находит свое отражение и в изменении профиля бедности, сокращая бедность среди семей с детьми. Эмпирически, подтверждено, что в случае использования относительной черты бедности применение эквивалентных шкал приведения доходов к сопоставимому виду практически не влияет на масштаб бедности, но они корректируют профиль, повышая риски для пенсионеров и сокращая их для семей с детьми.

Практическое применение шкал эквивалентности не ограничивается-только приведением доходов к сопоставимому виду. В социальной политике они могут использоваться при разработке нормативов минимальных гарантий, ориентированных на семью или учитывающих иждивенческую нагрузку. В частности, при определении размера минимальной заработной платы, гарантирующего для вновь выходящих на рынок труда возможность обеспечениял, ребёнку минимально необходимого уровня, потребления; норматив, равный; сумме прожиточного минимума трудоспособного и половине прожиточного минимума ребенка, дожен быть скорректирован на коэффициент 0;81, учитывающий эффекты экономии для семьи из трех человек. По состоянию на 2 квартал 2011 г. уровень минимальной заработной платы, учитывающей детскую иждивенческую нагрузку составил 117% от прожиточного минимума трудоспособного^ Аналогичная процедура дожна применяться^ при определении;, социальной линии бедности, устанавливающей минимальный гарантированный доход. Внедрение шкал эквивалентности в практику оценки душевых доходов позволит корректно проводить сопоставления по показателям доходов и бедности со странами ОЭСР.

Индекс бедности Грира-Фостера-Торбека является одним из основных аналитических инструментов в исследовании проблем бедности. В нулевой степени он показывает уровень, в первой степени - глубину, а во второй Ч остроту бедности. Нулевая степень индекса широко применяется при анализе профилей и структуры бедности. Первая, способная оценивать дефицит дохода бедных в рублях, наилучшим образом учитывает влияние политики на динамику бедности. Соотнося дефицит доходов и расходы на меры социальной политики, можно оценивать эффекты политики. Именно этот индекс бедности в сочетании с немонетарными линиями бедности позволил сделать вывод о слабом влиянии экономического роста на бедность и ориентации мер социальной политики на преимущественную поддержку небедных.

Анализ профиля российской бедности на основе действующей национальной линии бедности показал, что преобладание среди бедных трудоспособных Ч отличительная черта российской бедности. Научный анализ профиля бедности свидетельствует о том, что дети характеризуются высокими рисками бедности, и этот вывод остается справедливым даже в том случае, когда применяются современные подходы к определению линии бедности и измерению ресурсов домохозяйств, которые с ней сопоставляются. Применение альтернативных критериев бедности и шкал эквивалентности доходов сокращают разрыв в уровне бедности между детьми и пожилыми, но дети продожают оставаться лидерами по рискам бедности. Эмпирически доказано, что качественная' неоднородность бедности, идентифицируемая при использовании различных критериев, увеличилась на этапе экономического роста. Это подтверждает необходимость, во-первых, включения альтернативных измерений в постоянный мониторинг бедности; во-вторых, разработки дифференцированной политики содействия сокращению бедности.

Для анализа факторов бедности в диссертационном исследовании предложена двухэтапная методика их типологизации, учитывающая

308 ( особенности экономического развития, реализуемой социальной политики и

I моделей экономического поведения домохозяйств. На первом этапе осуществляется комплексный анализ профилей бедности. Комплексность обеспечивается использованием трех методов анализа, первый из которых базируется на группировке населения и домохозяйств на основе экономических и социально-демографических характеристик и применении индексов и альтернативных определений бедности. Данный метод позволил выделить три пересекающиеся группы, социально экономическое положение 4 и модели поведения которых определяют специфику российской- бедности: домохозяйства с детьми; домохозяйства с пенсионерами и домохозяйства с неработающими трудоспособными. Второй метод - определение основных I факторов бедности на основе детального анализа профиля бедности трех I выделенных групп домохозяйств. Он позволил выделить три домена

I факторов бедности: распределительные отношения- в сфере формирования доходов населения; модели связи домохозяйства с рынком труда; влияние I социальных программ на динамику бедности. Третий метод - регрессионный анализ факторов бедности на индивидуальном и домохозяйственном

1 уровнях. Он позволил выделить еще один домен факторов: влияние новых рыночных возможностей на динамику благосостояния и бедности. На втором этапе на макро- и микроуровнях проводится отбор основных факторов в каждой из выделенных групп ' Реализация данной методики позволила доказать, что катализатором

I бедности является ситуация на рынке труда. На макроэкономическом уровне I российская модель рынка труда ориентирована на сохранение занятости за счет снижениял заработной платы, сокращения числа рабочих мест на I крупных и средних предприятиях и перемещения работников в более низкооплачиваемый малый бизнес и сектор неформальной занятости. Только за период с 2002 по 2010 гг. число замещенных штатными сотрудниками Г рабочих мест на крупных и средних предприятиях сократилось на 5,5 мн. чел. По итогам 2010 г. такие работники составили только 50% от общей

309 численности занятого населения. Несмотря на то, что макроданные говорят о высокой занятости в России, выборочные обследования населения свидетельствуют о том, что в составе порядка 10% российских домохозяйств есть представители трудоспособного возраста, которые не работают и не учатся. Тестирование факторов бедности посредством логистической регрессии на уровне индивидов и домашних хозяйств показывает удвоение шансов оказаться бедными у безработных по сравнению с работающими, а у домохозяйств с незанятыми трудоспособными они повышаются в 3,4 раза. Российская экономическая модель обеспечивает конкурентоспособность за счет низкой оплаты труда; формируя тем самым специфическую структуру и профиль российской бедности с повышенными рисками для семей с детьми и высокой долей среди бедных работающих.

Разрабатывая теорию базовых функциональных возможностей, А. Сен отмечал, что эффективность социально-экономической среды в значительной степени определяется равенством возможностей в реализации имеющихся ресурсов. Другими словами, необходимо ответить на вопрос о значимости новых рыночных ресурсов развития для содействия' сокращению бедности.

Анализ распределительных отношений показал, что при существующей модели развития экономический рост продожает способствовать росту неравенства и широкой распространенности немонетарных форм проявления бедности. Новые рыночные возможности для роста благосостояния либо доступны очень ограниченному кругу домохозяйств (доходы от собственности), либо отличаются высоким внутригрупповым неравенством, что свидетельствует о плохих условиях для реализации доступных массовым слоям населения ресурсов роста (предпринимательская активность, трудовая мобильность, образование). В диссертации предлагается использовать энтропийные индексы Тейла, позволяющие разложить неравенство на межгрупповое и внутригрупповое, для проверки того, как дифференцированы по доходу домохозяйства, отличающиеся по потенциалу связи с рынком труда, уровню образования и месту жительства (регион

310 проживания, тип поселения). Занятость, образование и проживание в городах рассматриваются как традиционные рыночные ресурсы роста благосостояния. Регион проживания тестируется, исходя из специфики экономики России, проявляющейся в концентрации точек экономического роста в городах столичного типа и регионах с ориентированной на экспорт экономикой. Регион проживания косвенно измеряет возможности для эффективной, с точки зрения роста благосостояния, пространственной трудовой мобильности. Чем выше межгрупповое неравенство, тем с большей вероятностью можно утверждать, что высокие или, наоборот, низкие доходы ассоциируются с группами домохозяйств, отличающихся тестируемыми характеристиками.

Согласно результатам, полученным в ходе диссертационного исследования, ни образование, ни занятость, ни проживание в регионах или типах поселения с благоприятными экономическими условиями не гарантируют высокий уровень благосостояния. Во всех случаях внутригрупповое неравенство существенно выше межгруппового. По мере развития наблюдается тренд увеличения эффектов позитивного влияния на благосостояние образования, занятости' и возможностей, для* рациональной I трудовой мобильности, но он незначителен по сравнению с темпами роста ВВП и средних доходов. Следовательно, работают другие механизмы доступа к высоким доходам.

Сложившаяся в современной России система социальной защиты при условии, что вклад социальных трансфертов в доходы населения достиг исторического максимума, не является эффективным институтом содействия сокращению бедности. Все страховые и нестраховые пособия, включая базовую часть трудовой пенсии по старости, не гарантируют индивидуальные доходы на уровне прожиточного минимума. Семьи с детьми до полутора лет получают существенную социальную помощь, которая может достигать до 70% прожиточного минимума ребенка в случае рождения второго ребенка. В то же время семьи с детьми от полутора до 16 лет имеют

311 право только на пособие для. детей из бедных семей, размер которого дифференцирован по регионам, но в среднем по стране невысок Ч 6% от прожиточного минимума ребенка. Доля расходов на адресные социальные программы для бедных в общих расходах на социальную политику продожает сокращаться, а сами эти программы отличаются низкой результативностью. Максимальный вклад данных программ в доходы получателей по результатам выборочных обследований домохозяйств не превышает 10%, в целом совокупный вклад данных программ в доходы населения меньше, чем помощь родственников. Дефицит предложения услуг здравоохранения; социальных^ услуг по уходу за детьми и пожилыми определяет широкую распространенность; немонетарной бедности.

Возросший авторитет немонетарных критериев при оценке уровня жизни актуализировал применение индексного метода для; измерения благосостояния, учитывающего широкий набор монетарных и немонетарных характеристик. Предложенный в; диссертации многомерный индекс материальной обеспеченности, значениями которого на уровне домохозяйств являются стандартизированные ранги; изменяющиеся в пределах от 0 до 100; представляет; собой' многомерную; характеристику- ' материальной обеспеченности, учитывающей доходную, имущественную и жилищную обеспеченность, потребление домохозяйств и их субъективные оценки материальных возможностей. Данный инструмент существенно расширяет аналитические возможности не только при исследований бедности, но и в случаё идентификации благосостояния других социальных групп, например, среднего класса.

Анализ социально-демографического профиля, факторов и форм проявления: бедности позволил сформулировать предложения по новой модели национального мониторинга бедности. Она опирается на использование различных линий бедности, внедрение национальной шкалы эквивалентности доходов, учитывающей эффект экономии на питании, модульный- принцип организации обследований домашних хозяйств.

Принцип модульности в данном случае реализуется в трех направлениях. Первое Ч это создание возможности объединения результатов основных обследований на основе группировки по ключевым характеристикам домохозяйства. Второе Ч выделение постоянной и переменной части в программе каждого из обследований. И третье Ч возможность сбора информации по разным программам от одного и того же источника на протяжении трех лет. Для комплексного анализа бедности предлагается проводить три типа обследований домохозяйств: (1) обследование условий жизни населения, основу которого может составить обследование бюджетов, домохозяйств (ОБДХ), ежеквартально проводимое Росстатом; (2) модернизированное действующее ежеквартальное обследование занятости; (3) пока отсутствующее в России обследование доходов населения. Реализация данных обследований и внедрение предлагаемого семейства линий бедности позволит в мониторинговом режиме проводить комплексный анализ профиля, факторов и форм проявления бедности.

Диссертационное исследование позволяет сделать вывод о том, что национальная стратегия содействия сокращению бедности в России стала формироваться-только- в годы экономического роста и опиралась на рост заработной платы и расширение мер социальной защиты для отдельных категорий населения. Минимальная заработная плата, составлявшая в январе

2001 года 13,2% от прожиточного минимума трудоспособного (ПМТ), к январю 2009 г. поднялась до 78% от ПМТ. В системе социальной защиты населения были реализованы две масштабные реформы ( монетизация льгот и меры семейной политики), способствующие росту доходов пожилых и семей с детьми в возрасте до 1,5 лет. Они оказали влияние на денежные доходы населения и рассматривались как меры стратегии содействия сокращению бедности. Следующим шагом стала реализация в 2008- 2009 гг. антикризисной программы Правительства, в рамках которой в январе 2009 г. была увеличена минимальная заработная плата в два раза, пособие по безработице - в 1,5 раза, фонд оплаты труда федеральным работникам

313 бюджетной сферы - в 1,36 раза. На данном этапе неоднократно повышася размер пенсии и проводились мероприятия, направленные на снижение напряженности на рынке труда. Для поддержки доходов пенсионеров была принята программа, гарантирующая каждому пенсионеру индивидуальные доходы не ниже прожиточного минимума. В целом антикризисные меры сдержали падение заработной платы и способствовали существенному росту пенсий даже в наиболее проблемном 2008 году: в декабре 2008 г. средняя реальная заработная плата составила 101% от уровня в соответствующем периоде предыдущего года, а средняя пенсия Ч 124,1%. В 2009 г. данные показатели, соответственно, составили 97,2% и 123,6%.

Однако, на фоне мер противодействия бедности развивася процесс роста дифференциации доходов. Это означает, что бюджетный сектор, пенсионное обеспечение и программы социальной поддержки населения развивались медленнее, чем сектора экономики, связанные с конъюнктурным экономическим ростом. Вторая проблема российской стратегии содействия сокращению бедности обусловлена отсутствием значимого прогресса в развитии мер, целевым образом направленных на ликвидацию экстремальной бедности, несмотря на то, что именно эти действия^ рекомендовались Декларацией тысячелетия для средне- и высокоразвитых стран.

Итак, в первые десять лет второго тысячелетия Россия, опираясь на эффекты экономического роста и умеренного развития социальных программ, существенно снизила уровень монетарной бедности среди работающих и пенсионеров, но не смогла добиться значимого прогресса в снижении монетарной бедности среди семей с детьми и немонетарной бедности среди всех социально-демографических групп населения. Преодолеть данное противоречие позволит развитие двух направлений социально-экономической политики.

Первое можно сформулировать так: от политики низкой безработицы к политике эффективной занятости, и от дешевых и неквалифицированных рабочих мест - к рабочим местам с достойной заработной платой и высокой

314 квалификацией труда. В настоящее время абсолютное большинство инструментов и, соответственно, действий на рынке труда сводятся к регулированию открытой (зарегистрированной) безработицы (2,6% экономически активного населения) с целью поддержания формально высокого уровня занятости, но не преследует цели реструктуризации занятости (92% экономически- активного населения). Превалирует политика поддержания старых неэффективных рабочих мест над политикой создания новых эффективных рабочих мест. Сегодняшняя политика занятости- не является таковой, а является политикой противодействия безработице. Последствия ее Ч сохранение архаичной структуры экономики, низкая производительность труда, низкий в абсолютном выражении уровень оплаты труда, формирование и хроническое воспроизводство группы работающих бедных.

Второе связано с развитием социальных программ: от социальной защиты отдельных категорий населения Ч к приоритетной поддержке бедных домохозяйства на различных этапах жизненного цикла. Сложившаяся система социальной поддержки населения, особенно денежных пособий для бедных семей с детьми, не привязана к жизненному циклу семьи. Если система социальной поддержки не привязана к. жизненным циклам семьи, то она не выпоняет функции гармонизации распределения пономочий по обеспечению уровня и качества жизни между семьями, государством и рынками. В результате наступают стрессы для семьи, на которые она реагирует снижением рождаемости, что влечет за собой стресс для социальной инфраструктуры, рассчитывающей на устойчивость контингента потребителей.

Диссертация: библиография по экономике, доктор экономических наук , Овчарова, Лилия Николаевна, Москва

1. Временные рекомендации по расчетам прожиточного (физиологического) минимума по регионам России, апрель 1992 г. Министерство труда России.

2. Методические рекомендации по расчетам прожиточного минимума по регионам Российской Федерации, утвержденные зам. Министра труда Российской Федерации С.П. Шпилько 10 ноября 1992 г.

3. Нормы физиологических потребностей в пищевых веществах и энергии для различных групп населения СССР, Минздрав СССР, 1991 г., №57,8691.

4. Положение о порядке проведения экспертизы проектов потребительской корзины для основных социально-демографических групп населения в субъектах Российской Федерации (утверждено постановлением Минтруда России от 15.08.2000 г. № 58).

5. Постановление от 17 февраля 1999 г. N 192 Об утверждении методических рекомендаций по определению потребительской корзины для основных социально-демографических групп населения в целом по РФ и в ее субъектах, редакция от 04.06.2007 N 342.

6. Постановление Правительства Российской Федерации от 5.07.2000 г. № 494 "Об экспертизе проектов потребительской корзины для основных социально-демографических групп населения в субъектах Российской Федерации".

7. Федеральный закон "О потребительской корзине в целом по Российской Федерации" (ФЗ от 31.03.2006 № 44-ФЗ).

8. Федеральный закон от 24.10.1997 г. № 134-Ф3 О прожиточном минимуме в Российской Федерации (с изменениями от 27.05.2000 г. № 75-ФЗ).

9. Ю.Федеральный закон от 20.11.1999 г. № 201-ФЗ О потребительской корзине в целом по Российской Федерации.

10. Федеральный закон "О прожиточном минимуме в Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации, 1997ДЧ 43, ).

11. Федеральный Закон № 44-ФЗ, от 31 марта 2006 г. О потребительской корзине в целом по Российской Федерации.

12. Указ Президента Российской Федерации от 2 марта 1992 г. №210 "О системе минимальных потребительских бюджетов".

13. Абазиева К.Г., Ниворожкина Л.И. Динамика рождаемости и уровень бедности: есть ли связь? // Terra Economicus., 2008. Т. 6. № 2. С. 35-45.

14. Авраамова Е.М. Проблемы адаптации к реформам // Социальная трансформация российского общества. М., 1995.

15. Авраамова Е.М. Адаптация как фактор дифференциации трансформирующегося общества // Проблемы социально-психологической адаптации населения в период трансформации общества. М, 1999.

16. Авраамова Е.М. Адаптация населения к экономическим условиям и перспективы формирования среднего класса // Россия: социально-демографическая ситуация. М., 2000.

17. Азгальдов Г.Г., Беляков В.А., Бобков В.Н., Ельмеев В.Я., Перевощиков Ю.С. Квалиметрия жизни. М.: ВЦУЖ. 2006 820 с.

18. Актуальные проблемы семейной политики: Колективная монография/ Под ред. А.Ю. Шевякова. М.: ИСЭПН РАН, 2010: - 148 с.

19. Айвазян С.А, Римашевская Н.М. Типология потребления. Ч Москва, Наука, 1978.

20. Айвазян С.А. К методологии измерения синтетических категорий качества жизни населения. Ч Экономика и математические методы, том 39 (2003), № 2.

21. Александрова А. Л., Гришина Е.Е. Городская бедность в России и социальная помощь городским бедным: аналитический доклад. М.: Фонд "Институт экономики города", 2004. Ч 168 с.

22. Батурин А.К., Вогарев М.Н., Зинин В.Г., Овчарова Л.Н., Тутельян В.А. и др. Питание в бедных семьях. М., Просвещение, 2002.

23. Баскакова М.Е. и др. Проблемы бедности семей с детьми в городе Москве. М.: Институт управления социальными процессами ГУ-ВШЭ, Упономоченный по правам ребенка в г. Москве. ООО "Партнер", 2009.

24. Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению. Колективная монография. Науч. докл. / Под ред. Т.М. Малевой. Моск. центр Карнеги; Вып. 24. М., 1998.

25. Бедность и благосостояние домохозяйств Ленинградской области. По результатам выборочного опроса домохозяйств в апреле 2005 г. / Под редакцией Овчаровой Л.Н., СПб., Селеста, 2007.

26. Бобков В.Н. Проблемы оценки уровня жизни в современной России. М.: ВЦУЖ. 1995.-258 с.

27. Бобков В.Н., Перевощиков Ю.С, Немировченко Н.М. Квалиметрическая экономика предприятия. М.: ВЦУЖ, 2005. Ч 570 с.

28. Бобков В.Н., Горлов И.С., Разумов A.A. и др. Качество и уровень жизни населения в новой России(1991-2005 гг.) . Рук. авт. кол. Бобков В.Н., М.: ВЦУЖ, 2007- 719 с.

29. Бобков В.Н., Очирова А.Н., Григорьева Н.С. и др. Социальные стандарты качества жизни: Сборник статей / Под общ. Ред. А.В Очировой, В.Н. Бобкова, Н.С. Григорьевой. М.: МАКС Пресс, 2008.- 232 с.

30. Бобков В. Н. К формированию социальной доктрины России / В. Бобков // Экономист. 2008. - № 7. - С. 2-14

31. Бобылев С.Н., Гирусов Э.В., Перелет Р.А, Экономика устойчивого развития. М.; Ступени, 2004.

32. Бобылев С.Н., Аверченков. A.A., Соловьева C.B., Кирюшин П.А. Энергоэффективность и устойчивое развитие. Ч М.: Институт устойчивого развития / Центр экологической политики России, 2010. Ч 148 с.

33. Богомолова Т.Ю., Тапилина В:С. Миграция бедности: масштабы, воспроизводство, социальный спектр // Социологические исследования.- 2004. № 12. - С. 17-30.

34. Богомолова Т.Ю., Тапилина B.C. Бедность в современной России: измерение и анализ // Экономическая наука современной России. 2005. -№ 1.-С. 93-106.

35. Богомолова Т.Ю., Тапилина B.C. Бедность в современной России: измерение и анализ // Социология: методология, методы, математическое моделирование. 2006. - № 22. - С. 90-113.

36. Богомолова Т.Ю. Траектории перемещения населения России в пространстве "бедность не бедность" в 1990-2000-е годы // ЭКО. - 2011.- № 5. С. 108-120.

37. Бурдяк А. Я., Попова Д. О. Причины бедности семей с детьми // Социальная политика: экспертиза, рекомендации, обзоры. 2007. N 6. С. 31-36.

38. Вишневский А.Г. Демографическая модернизация России и ее противоречия. Мир России, 1999, №4

39. Вогин H.A. Усиление социальной направленности экономики России: (Актуальные проблемы, вопросы теории и практики). М.: Издательство РАГС, 1998. 36 с.

40. Гринберг P.C., Рубинштейн А.Я. Экономическая социодинамика. Россия: правила и реальность. М.,2000

41. Гонтмахер Е. Социальная политика в России: уроки 90-х. Ч М.: Гелиос АРВ, 2000.-336 с.

42. Гонтмахер Е., Малева Т. Социальные проблемы России и альтернативные пути их решения// Вопросы экономики.- 2008. № 2. Ч С. 61-72.

43. Горелова H.A. Политика доходов и качество жизни населения. СПб.: Питер, 2003. -653-с.

44. Государственная социальная политика и стратегии выживания домохозяйств / Давыдова Н.М., Меннинг Н., Сидорина Т.Ю. и др.; под общей ред. О.И. Шкаратана. М.: ГУ ВШЭ, 2003. - 463 с.

45. Дифференцированный баланс доходов и потребления населения и его использование в планировании. М.: НИЭИ при Госплане, 1971.

46. Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность / Л.И. Ниворожкина, Т.М. Малеева, C.B. Шишкин и др.; под ред. Л.Н. Овчаровой; НИСП. М., Изд. дом ГУ ВШЭ, 2005.

47. Елизаров В. В'. Новые меры демографической политики и их вклад в увеличение поддержки семей с детьми/ В. В. Елизаров // Уровень жизни населения регионов России. 2007. - № 5. - С. 5-27.

48. Елизаров В.В. Государственная политика поддержки семей с детьми и стимулирования рождаемости: опыт СССР и России // Проблемы народонаселения в зеркале истории: Шестые Валентеевские чтения: Сборник материалов международной конференции / Под ред. В.В.

49. Елизарова, И.А. Троицкой. Ч М.: МАКС Пресс, 2010. Ч Т. 2.

50. Елисеева И.И., Бурова Н.В. Реформирование европейской системы национального счетоводства. Вопросы статистики, 1999, № 11, 52-57с.

51. Елисеева И.И., Региональный аспект измерения бедности в России // Измерение, формы и факторы бедности: сравнительный подход / Под ред. Патрика Фести и Лидии Прокофьевой. (Труды ИНЕД (INED). Вып. 152.) -Париж, 2008. С. 167-175.

52. Женщина, мужчина, семья в России: последняя треть XX века. Проект Таганрог / Под. ред. Н.М. Римашевской., М.: Издательство ИСЭПН, 2001.320 с.

53. Жеребин В:М. Экономика домашних хозяйств и некоторые средства ее макромоделирования. "Экономика и математические методы", М., 1997, № 1.

54. Жеребин В.М. Классификация, функции и значение деятельности домашних хозяйств // "Вопросы статистики", М., 1997, N 2.

55. Жеребин В.М. Временные и межрегиональные сопоставления уровня жизни населения // "Вопросы статистики", М., 1997,N11.

56. Жеребин В.М., Романов А.Н. Экономика домашних хозяйств. М. : ЮНИТИ, 1998. 231 с.

57. Жеребин В.М., Землянская В.Н. Домашние хозяйства: потребление в условиях преобразований // "Народонаселение", М., 2000, NN 3-4.

58. Жеребин В.М., Романов А.Н. Уровень жизни населения. М.: ЮНИТИЧ ДАНА, 2002. 592 с.61 .Жуков А.Л; Регулирование и организация оплаты труда. Учебное;пособие. М.: МИК, 2002. '

59. Жуков А.Л. Заработная плата: проблемы и пути решения // Труд и социальные отношения. 2002. № 2.

60. Жуков В. И. Модернизация социальных отношений в России : замыслы, итоги, возможности / В. И. Жуков // СОЦИС (Социологические исследования). 2005. - № 6.

61. Жуков В.И. Российские преобразования : социология, экономика, политика . М. : Академ. Проект, 2003. - - 656 с.

62. Калашников, С. В. Функциональная теория социального государства М.: Экономика, 2002. - 190 с.

63. Калашников С. В. Становление социального государства в России . М. : Экономика, 2003. Ч 159 с.

64. Карапетян А.Х. Доходы и потребление населения СССР. М.: Статистика, 1980.

65. Кирута А., Шевяков А. Дифференцированный баланс доходов и потребления населения: новые аспекты теории и практических применений. Вопросы статистики. 1995. № 7.

66. Кирута А.Я., Шевяков А.Ю. Экономическое неравенство, уровень жизни и бедность населения России и ее регионов в процессе реформ: методы измерения и анализ причинных зависимостей. М-: Эпикон, 1999. -104 с.

67. Кирута А.Я., Шевяков А.Ю. Неравенство, экономический рост и демография: неисследованные взаимосвязи. / Учреждение Российской академии наук Ин-т соц.-эконом: проблем народонаселения РАН.ЧМ.: М-Студио, 2009. Ч 188 с. :

68. Кислицина О. А. Неравенство в распределении доходов и здоровья в современной Россию. М, РИЦ ИСЭПН, 2005, 376 с.

69. Красильникова М.Д. Субъективные оценки уровня- бедности в, России // Экон. и соц. перемены: мониторинг обществ; мнения: Информ. бюл.2000. -№ 6, с. 40-45.

70. Клейнер Г.Б. Эволюция институциональных систем / ЦЭМИ РАН. Ч М.: Наука, 2004.-240 с.

71. Клейнер Г.Б. К спору о методе: исследование бедности или бедность исследования? ( О статье М. Локшина Использование научного метода в российских исследованиях в области бедности) // Вопросы экономики. 2008, № 6.

72. Колосова P.M. Меликьян Г.Г. Занятость, рынок труда и социально-трудовые отношения. Ч М.: Экономический факультет МГУ ТЕИС, 2008.

73. Корчагина И.И., Овчарова Л.Н., Турунцев Е.В. Система индикаторов уровня бедности в переходный период в России. М.: Фонд Евразия, 1998.

74. Корчагина И.И. Обоснование эквивалентных коэффициентов, экономии на большой семье Народонаселение, М., ИСЭПН, 1998, №2

75. Кузнецова Н.П., Разумов A.A. Использование минимального потребительского бюджета для определения минимальных доходов и их индексации. В сб.: Социальная защищенность трудящихся в условиях рынка. М., ЦРДЗ, 1992.

76. Литвинов В.А. Денежные расходы и покупательская способность населения регионов России. М.: ВЦУЖ, 1998. 203 с.

77. ЛИТВИНОВ* В.А. Концентрация и дифференциация денежных доходов по . группам населения. Экономический журнал ВШЭ, т.3.1999; № 2.

78. Локшин М.М. Исследование научного метода в российских исследованиях в области бедности // Вопросы экономики. Ч 2008. № 6.

79. Миланович Б. Бедность, неравенство и социальная-политика в странах с переходной экономикой: Рабочий доклад по фундаментальным исследованиям / Всемирный Банк.-М., 1995.

80. Мильнер Г.В:, Гилинская Э.Б. Методические особенности изучения уровня жизни населения по территории страны. Ч Экономические науки, 1981, №8, с. 41-47.

81. Методика агрегирования показателей обследований бюджетов домашних хозяйств. Эксперт. Приложение. 1998;

82. Макколи А. Определение и измерение бедности // Бедность: взгляд ученых на проблему. /Под редакцией Можиной М.А., М;, ИСЭПН РАН,1994.

83. Можина М.А., Попкин Б., Батурин А.К. Методы обоснования прожиточного минимума в Российской Федерации // Бедность: взгляд ученых на проблему. М., ИСЭПН РАН, 1994.

84. Можина М. А. Анализ дифференциации доходов населения. Экономист,1995,№1.

85. Можина М.А., Овчарова Л.11., Попова Р.И., Прокофьева Л.М и др. Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению. Колективная монография. Науч. докл. / Под ред. Т.М. Малевой. Моск. центр Карнеги; Вып. 24. М., Моск. центр Карнеги, 1998

86. Можина М.А. Распределительные отношения: доходы и потребление населения :, из научного наследия. Под общей редакцией Н.М. Римашевской, Рос. Акад. Наук, ИСЭПН. М., Гайнулин, 2001,- 304 с.

87. Мигранова Л.А. Динамика основных показателей уровня жизни // Народонаселение. 2008. - № 2.

88. Мигранова Л.А. Проблемы рынка труда и бедность населения // Народонаселение. 2008. - № 2.

89. Мигранова Л., Токсанбаева М. Уровень и дифференциация оплаты труда в условиях экономического роста // Россия 2002-2005. Социально-демографическая ситуация. XII аналитический доклад. М.: Наука, 2008.

90. Ниворожкина Л.И. Политика доходов и заработной платы (учебное пособие). ЮРГИ, -Ростов-на-Дону, 1996.

91. Ниворожкина Л.И., Густафссон Б. Детерминанты городской бедности (по материалам проектов Таганрог-3 и Таганрог-4) Известия высших учебных заведений Сев. -Кав. Регион. Общественные науки, №2, 2001.

92. Обзор социальной политики в России: первая половина 2000-х / под ред. Т. М. Малевой . Независимый институт социальной политики. М., НИСП, 2007.

93. Овчарова Л.Н. Рост неравенства в уровне материальной обеспеченности: объективная необходимость или несправедливое распределение? // Справедливые и несправедливые социальные неравенства в современной России. М., Референдум, 2003.

94. Овчарова Л.Н. Теоретические и практические подходы к оценке уровня , профиля и факторов бедности: российский и международный опыт. Учреждение Российской академии наук Ин-т соц. эконом, проблем народонаселения РАН. М.: М -Студио, 2009. - 268 с.

95. Овчарова Л., Теслюк, Э. Чувствительность статистических показателей бедности и неравенства к альтернативным определениям благосостояния домашних хозяйств. Илюстрация с помощью данных обследования НОБУС. Всемирный банк, 2007.

96. Овчарова Л.Н. Определение и измерение бедности // Бедность: взгляд ученых на проблему. /Под редакцией Можиной М.А. М., ИСЭПН РАН, 1994.

97. Пети-Жерар К. Отчет Социальные контракты и социальные программы. Проект ТАСИС Реформа системы социальной защитыв Российской Федерации. М., ТАСИС, 2005.

98. Подузов А.А. Измерение бедности ( зарубежный опыт) // Проблемы прогнозирования. 1996.№ 4-5.

99. Подузов А.А, Кукушкин Д. К. Бедность в Москве //Вопросы экономики. 1997. № 7.

100. Подузов А. А., Кукушкин Д. К. Бедность в России: масштабы и структурные особенности // Проблемы прогнозирования. 1999. № 1.

101. Подузов А. А., Кукушкин Д. К. Шкала эквивалентности как инструмент измерения уровня жизни // Проблемы прогнозирования. 2000. №4.

102. Потерович В.М. Элементы теории реформ / В.М. Потерович. -М: ЗАО Издательство Экономика, 2007. 447 с.

103. Попкин Б., Можина М.А., Батурин А.К., Мроз Т. Прожиточный минимум в Российской Федерации: разработка региональных вариантов и другие методологические положения. Доклад по результатам обследования RLMS. М., 1994.

104. Попова Д.О., Бурдяк А.Я. Причины бедности семей- с детьми (по результатам обследования домохозяйств Ленинградской области). Социальная политика: экспертиза, рекомендации, обзоры. SPERO, №6, 2007.

105. Предложения к стратегии сокращения бедности. Под ред. Овчаровой Л.Н., М., MOTV2002.

106. Прожиточный минимум в Российской Федерации Нормативные документы, методические рекомендации, комментарии.- М., 2000.

107. Прокофьева Л.М. Домохозяйство и семья: особенности структуры населения России. Социальная политика: экспертиза, рекомендации, обзоры. SPERO, №6, 2007.

108. Рабкина Н.Е., Римашевская Н.М.Основы дифференциации заработной платы и доходов населения. Методы экономико-математического моделирования / М.: Экономика, 1972. - 288 с.

109. Ревельон М. Сравнительные оценки бедности // Рабочий документ N 88-R, Всемирный банк, Вашингтон, 1999:

110. Разумов А., Сидорова Ж., Носкова С. Формирование доходов трудящихся. Экономист. 1992. №5.

111. Разумов A.A. Классификация основных подходов к определению и измерению бедности. //Человек и труд, 2002 . № 9.

112. Разумов A.A. Работающие бедные в России. М.: ВЦУЖ, 2002. 258 с.

113. Разумов A.A., Ягодкина М.А., Бедность в современной России. -М.: Формула права, 2007. Ч 336 с.

114. Ржаницина Л.С. Доходы населения в России: основные тенденции. Проблемы прогнозирования. 1998. №.6.

115. Римашевская Н.М., Айвазян С.А. Типология потребления. Ч М.: Наука, 1978.

116. Римашевская Н.М., Федоренко Н.П. Потребности. Доходы. Потребление. -М.: Наука, 1979.

117. Римашевская Н.М. Наш прожиточный минимум. Социалистический труд, № 8, 1990.

118. Римашевская Н.М. Оников JI.A. Народное благосостояние: тенденции и перспективы. М.: Наука, 1991.

119. Римашевская Н.М., Бочкарева В.К. Государственный механизм регулирования доходов населения: проблемы совершенствования. Проблемы прогнозирования. 1997.№ 5.

120. Римашевская Н.М., Вокова Г.Н., Бочкарева В.К., Мигранова JI.A., Овчарова JI.H. и др. Адресная социальная помощь. Теория. Практика. Эксперимент. Под ред. Н.М. Римашевской. М., ИСЭПН, 1999.

121. Римашевская Н.М. Бедность и маргинализация населения // Социологические исследования. 2004. № 4 С.33-43.

122. Римашевская Н. О социальном реформировании в России / Н. Римашевская // Проблемы теории и практики управления. 2005. - № 5. -С. 20-26.

123. Римашевская Н.М. Некоторые проблемы социального реформирования в России / Н. Mi Римашевская // Проблемы прогнозирования. 2006. - № 2. -С. 3-16

124. Роик В.Д. Государственное и договорное регулирование заработной платы-и пенсионного обеспечения. Зарубежный и отечественный опыт. Ч М.:МИК, 2008. -304 с.

125. Российский статистический ежегодник. 1999: Стат. Сб./ Госкомстат России.-М., 1999.

126. Российский статистический ежегодник. 2006: Стат. Сб./ Росстат. Ч М., 2006.139'. Российский статистический ежегодник. 2010: Стат. Сб./ Росстат. М., 2010.

127. Российские реформы: социальные аспекты: Материалы научно-практической конференции, посвященной памяти Г.В. Мильнера (Москва, 21 января 1998 г.). М.: ВШЭ, 1998

128. Россия: подготовка стратегии борьбы с бедностью. Анализ и методологические подходы. Издание Бюро МОТ. М., 2001.

129. Саркисян Г.С., Кузнецова Н.П. Потребности и доход семьи: Уровень, структура, перспективы. М.: Экономика, 1967.

130. Сбережение народа\ под ред. Н.М. Римашевской . Институт соц. -экон. проблем народонаселения РАН. М.: Наука, 2007. Ч 326 с.

131. Семья и народное благосостояние в развитом социалистическом обществе/Под ред. Н.М. Римашевской и С.А. Карапетяна. М.: Мысль, 1985.-257 с.

132. Сен А. Развитие как свобода \ Пер. с англ. под ред. и с послеслов. P.M. Нуриева. М.: Новое издательство, 2004. 432 с.325

133. Сидорина Т.Ю., Смирнов С.Н. Социальная политика. М.: Изд. Дом ГУ-ВШЭ, 2004.

134. Сидорина Т.Ю. Два века социальной политики. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2005. 442 с.

135. Смирнов С.Н. Социально-экономическое неравенство и его воспроизводство в современной России // Свободная мысль XXI, 2009. №6(1601).

136. Смирнов С.Н. Российские домохозяйства: компаративный анализ социальных последствий экономических кризисов // Мир России: Социология, этнология, 2010. T. XIX. № 3. С. 115Ч131.

137. Соболева И.В. Стратегия формирования конкурентоспособного человеческого потенциала // Россия в глобализирующемся мире. М.: Наука, 2005 (в соавторстве).

138. Соболева И.В. Развитие человеческого потенциала стратегическая задача безопасного развития России. // Экономическая безопасность России: общий курс. - М.: Дело, 2005.

139. Социальная защита населения. Российско-канадский проект / Под ред. Н.М. Римашевской. М., РИЦ ИСЭПН, 2002.

140. Социальные изменения российского общества в контексте глобального кризиса. Под общ. ред. В.И. Жукова. М.: Изд-во РГСУ, 2010. 516 с.

141. Социальные неравенства и социальная политика в современной России / отв. ред. М. К. Горшков, H. Е. Тихонова; Ин-т социологии РАН. М. : Наука, 2008. - 423 с.

142. Социальная-политика в контексте нормативной теории государства/ Под общей ред. проф. А .Я. Рубинштейна. М, 2009. - 343 с.

143. Социальная политика и социальная работа в изменяющемся мире / под ред. Е. Ярской-Смирновой, П. Романова. М. : ИНИОН РА Н, 2002. -454 с.

144. Социальное положение и уровень жизни населения-России: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 1997.

145. Социальное положение и уровень жизни населения России: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2001.

146. Социальное положение и уровень жизни населения России. 2002: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2002.

147. Социальное положение и уровень жизни населения России. 2005: Стат. сб. / Росстат. М., 2005.

148. Социальное положение и уровень жизни населения России. 2007: Стат.сб. / Росстат. М., 2007.

149. Средние классы в России: Экономические, и социальные стратегии / Е.М. Авраамова, Л.Н. Овчарова, Л.И. Ниворожкина и др.; Под ред. Т.Малевой; Моск. Центр Карнеги. М.: 1 'ендальф, 2003. -506 с.

150. Суворов A.B. Проблемы анализа: дифференциации, доходов и построения дифференцированного баланса денежных доходов: и расходов населения. Проблемы прогнозирования^ №1, 2001.

151. Суворов А.В; Доходы и потребление населения: макроэкономический анализ и прогнозирование. М., МАКС Пресс, 2001.

152. Суворов A.B., Иванов В.Н. Неравенство и бедность населения: опыт решенияшроблемы в России и за рубежом. Проблемы прогнозирования, 2006, № 3;

153. Суворов A.B., Иванов В.Н., Доходы и потребление российского населения в условиях кризиса и альтернативы государственной политики в этой сфере. Проблемы прогнозирования, 2009, № 6.

154. Суринов А.Е. Анализ экономического поведения домохозяйств в России в 1997-1999 годах с использованием регрессионных моделей. Вопросы статистики, 2000, №8.

155. Суринов А. Е. Уровень жизни населения России: 1992-2002 гг. М., 2003, 279 с.

156. Теория и методология исследований социальных проблем / отв. ред. Р. С. Гринберг,.Т. В. Чубарова. М: : Наука, 2005. - 189 с.

157. Тихонова Н.Е. Феномен социальной эксклюзии в условиях России // Мир Росси, 2003, T.XII, №1.

158. Тихонова Н.Е. Феномн городской бедности в современной России. Ч М.: Летний сад, 2003. 408 с.

159. Тихонова Н.Е. Ресурсный подход как новая теоретическая парадигма в стратификационных исследованиях // Социологические исследования. 2006, №9.

160. Тихонова Н.Е. Социальная стратификация в современной России. Опыт эмпирического анализа. М.: Институт социологии РАН, 2007. Ч 320 с.

161. Тихонова Н.Е. Малообеспеченность в современной России. Причины и перспективы // Социологические исследования. 2010, №1.

162. Токсанбаева М.С. По каким "адресам" идет адресная помощь малоимущим // Вопросы экономики. 2003. - № 10. - С. 130-141.

163. Токсанбаева М.С. Социальные интересы работников и использование трудового потенциала. -М.: Наука, 2006.

164. Человеческое развитие: новое измерение социально-экономического прогресса. Учебное пособие под. общей редакцией проф. В.П. Колесова (экономический факультет МГУ) и Т. Маккинли ( ПРООН, Нью-Йорк). Ч М.: Права человека, 2000. 464 с.

165. Человеческий капитал в России: модель текущих и пожизненных доходов / Население России на рубеже XX-XXI веков: проблемы и перспективы / Под ред. Ионцева В.А., Саградова A.A. МАКС Пресс, 2002. (в соавторстве с Денисенко М.Б.).

166. Человеческое развитие в регионах России / Население России на рубеже XX-XXI веков: проблемы и перспективы / Под ред. Ионцева В.А., Саградова A.A. М., МАКС Пресс, 2002.

167. Четвернина Т.Я. Становление системы защиты от безработицы в современной России / Ин-т экономики. Ч М.: Наука, 2004.

168. Шевяков, А.Ю., Кирута А.Я. Измерение экономического неравенства, М.: Лето, 2002.

169. Шевяков А.Ю. Неравенство как ключевой фактор социально-экономической динамики / ИСЭПН РАН. Ч М.: М-Студио, 2008.

170. Шевяков А.Ю., Кирута. А.Я. Неравенство, экономический рост и демография: неисследованные взаимосвязи / Учреждение Российской акад. наук Институт соц. эконом, проблем народонаселения РАН. - М,: М-студио, 2009.

171. Шевяков А.Ю. Неравенство доходов как фактор экономической и демографической динамики: Монография Ч М.: ИСЭПН РАН, 2010. Ч 43 с.

172. Шкаратан О.И. Социальная стратификация России и Восточной Европы: сравнительный анализ / О.И. Шкаратан, В. И. Ильин; Гос. ун-т Ч Высшая школа экономики. Ч М. : Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2006. Ч 468 с.

173. Экономика общественного сектора / Под ред. Жильцова Е., Лафея Ж. -М., 1998.

174. Экономика труда и социально-трудовые отношения / Под ред. Г. Г. Меликьяна, Р.П. Колосовой. М.: Изд-во МГУ, 1996,- 623 с.

175. Экономика труда и социальные отношения: (Курс ключевых лекций) / Под ред. Вогина Н.А., Ракитского Б.В. -М.: Изд-во РАГС, 1998.-210 с.

176. Якобсон Л.И. Государственный сектор экономики: экономическая теория и политика: Учебник для вузов. М.: ГУ ВШЭ, 2000.

177. Якобсон Л. И. Социальная политика : коридоры возможностей. // Общественные науки и современность. Ч М., 2006. № 2. - С. 52-66.

178. Ярошенко С. Четыре социологических объяснений бедности // Социс.-2006,№7.-с. 34-41.

179. Aivazian S., Kolenikov S. Poverty and Expenditure Differentiation of the Russian Population. Ч Economics Education and Research Consortium, 2001.

180. Atkinson A.B., Poverty, Inequality and Class Structure. Poverty and Income Inequality in Britain. Cambridge University Press, 1974.

181. Atkinson A.B., Comparing Poverty Rates Internationally: Lessons from recent studies in developed countries // The World Bank Economic Review, 1991, Volume 5, Number 1, pp. 3-21.

182. Atkinson A. B. (ed). Handbook on- Income distribution // Elsevier 2000;

183. Atkinson A.B., Measuring Poverty and Differences in Family Composition. //Economic, 1992,Volume 59.

184. Atkinson A.B., Rainwater L. and Smeeding T.M., Income Distribution in Advanced Economies: Evidence from the Luxembourg Income Study // Luxembourg Income Study Working paper No. 120. New York: Syracuse University, 1995.

185. Banks J., Johnson P. лEquivalence Scales Relativities Revisited, Economic Journal, 104(425), 1994, p. 883-890.

186. Brady, D. (2003), Rethinking the Sociological Measurement of Poverty. Social Forces, Vol. 81, No. 3, pp. 715-751.

187. Child Poverty in Rich Countries, Innocenti Report Card № 6, UNICEF. -Innocenti Research Centre, Florence,2005.

188. Citro C. and R. T. Michael. 1995. Measuring Poverty: A New Approach. National Academy Press.

189. Chen S. and Ravallion M. How did the world's poorest fare in the 1990s? Policy research working paper 2409, World Bank. Washington, D:C., 2000.

190. Choices for the poor. Lesson from national poverty strategies / edited by Alejandro Grinspin. UNDP, 2001.

191. Bernard van Praag, Robert I. Flik. Poverty lines and equivalence scale: a theoretical and empirical evaluation. International scientific conference, Warsaw, 1991 (p.81-90)

192. Desai, M., 1990. Poverty and Capability: Towards an Empirically Implementable Measure // The Development School Research Program Working Paper No.27, LSE, London.

193. Dickes P. Pauvret en termes de conditions d'existence. Rapport du programme Mire-Insee, Documents de l'Adeps, Universit de Nancy II, 1992.

194. Dutrey A.P. Successful Targeting? Reporting Efficiency and Costs in Targeted Poverty Alleviation Programs. United Nations Research Institute. Paper N35. 2003.

195. Energy and protein requirements, World Health Organization Technical Report Series 724 Reprinted 1987, 1991.

196. Family Recourses-Survey 2003-04. United Kingdom, Department for Work and Pensions, 2004.

197. Fisher, G. M. The development of the Orshansky poverty thresholds and their subsequent history as the official U.S. poverty measure.

198. Foster, J. E., J. Greer, and E. Thorbecke (1984) "A Class of Decomposable Poverty Indices." Econometrica, 52(3): 761-66.

199. Guio A-C. Material deprivation in the EU. Statistic in Focus, 21/2005.

200. Guio A.-C. Income poverty and social exclusion in EU25 // Statistics in focus/ Population and social conditions. 13/2005.

201. Goedhart T., Halberstadt K.A., Kapteyn A., van Praag B. The Poverty Line: Conception and Measurement // Journal of Human Resources. 1977. Vol. 12. N 4.

202. Gordon, D. Breadline Britain in the 1990s / D. Gordon, C. Pantazis -Ashgate: Aldershot. 1997.

203. Gordon D. et al. (2000), Poverty and social exclusion in Britain Joseph Rowntree Foundation.

204. Gordon, D. and Townsend, P. (1990). Measuring the poverty line, Radical Statistics, 47,5-12.

205. Gordon, D., Davey Smith, G., Dorling, D. and Shaw, M. (eds) (1999) Inequalities in health: The evidence presented to the Independent Inquiry into Inequalities in Health, Bristol: The Policy Press.

206. Goedhart T., Halberstadt K.A., Kapteyn A., van Praag B. The Poverty Line: Conception and Measurement // Journal of Human Resources. 1977.

207. Grootaert K. and Braithwaite J., Poverty correlates and indicator-based targeting in Eastern Europe and former Soviet Union // Policy Research Working paper. Washington D.C.: The World bank, 1998.

208. Gustafsson B., Shi L., Sato H. Can a Subjective Poverty Line Be Applied to China? Assessing Poverty Among Urban Residents in 1999 // Journal of International Development. 2004. Vol. 16.

209. Hourrier J.-M., Olier L. Niveau de vie et taille du m nage: estimations d'une chelle d' quivalence // Economie et Statistique. Paris, 1997.N 308-309-310.

210. International comparisons of poverty. EUR0STAT, INSEE, Bratislava, 2000.

211. Kakwani N., 1980. On a Class of Poverty Measures // Econometrica, vol. 48, No.2; 1980.

212. Kilpatrick R.W. The Income Elasticity of Poverty Line // Review of Economics and Statistics. Vol. 55, No. 3, P. 327-332.

213. Lam D. Demographic Variables and Income Inequality // in: M. R. Rosenzweig and O. Stark (eds.), Handbook of population and family economics, Amsterdam: Elsevier Science, 1997.

214. Mack J., Lansley S. Poor Britain. L.: George Allen & Unwin, 1985.;

215. Measuring child poverty. Department for Work and Pensions. UK, London, 2004.

216. Milanovic B. Income, Inequality and Poverty during the Transition from Planned to Market Economy. The World Bank, Washington, 1998.

217. Milanovic B., Yizhaki S. Decomposing World Income Distribution: Does the World Have a Middle Class? // Review of Income and Wealth. 2002. Vol. 48. No. 2.

218. Milanovic B. Worlds Apart: Measuring International and Global Inequality, Prinston, 2005. 240 c.

219. Nelson J.A. лHousehold Equivalence Scales: Theory versus Policy?, Journal of Labor Economics, 11(3), 1993, p. 471-493.

220. Nolan B., Whelan C.T. Resources, Deprivation and the Measurement of Poverty. Oxford: Clarendon Press. 1996.

221. Protein Reference Values in the Russian Federation. Development of a subsistence income level for the Russian Federation and the practicalconsequences of a high protein reference value (norm). . With conclusions and recommendations by WHO/EURO.

222. Ravallion M., Bidani B. How Robust is a Poverty Profile? / World Bank Economic Review. 1994. Vol. 8. N 1. P. 75-102.

223. Ravaillon M., Datt G., van de Wale D. Quantifying Absolute Poverty in the Developing World // Review of Income and Wealth, 1991, Vol. 37.

224. Ravallion M., Lokshin M. (1999) Subjective Economic Welfare. Policy Research Working Paper 2106, Development Research Group; The World Bank.

225. Ravallion M., Lokshin M. (2000) Self-Rated Economic Welfare in Russia. The World Bank.

226. Ravallion M., Lokshin M. Subjective Economic Welfare // Policy Research Working Paper 2106. Development Research Group, The World Bank, 1999:

227. Rainwater L. The Poor in Comparative Perspective // Report from Multidisciplinary Research Conference on Poverty and Distribution. Oslo. November 16-17, 1992.

228. Rainwater L., Smeeding T., Coder J. Poverty Across States, Nations, and Countries // Child Well-being, Child Poverty and Child Policy in Modern Nations: What Do We Know? / Ed. by K. Vleminckx, T.M. Smeeding. Bristol, UK: Policy Press, 2000.

229. Rowentree B. Poverty a study of Town Life. London, Macmillan, 1901.

230. Rowentree B., Kendall M. How the Laborers Lives. London; Thomas Nelson and Sons, 1913.

231. Sen A. Poverty: An Ordinal Approach' to Measurement. Econometrica 44:219-231,1976.

232. Sen A. Collective Choice and Social Welfare. San Francisco, Holden-Day, 1970.

233. Sen A. On Economic Inequality. Oxford, Oxford University Press, 1973.

234. Sen A., Commodities and Capabilities. Elsevier Science Publishers, Amsterdam, 1985.

235. Sen A., (1992), Inequality Reexamined. Harvard University Press.

236. Sen A., On economic inequality. Enlarged edition with a substantial annex лOn economic inequality after a quarter of century. Oxford. Clarendon Press, 1997.

237. Scottish index of multiple deprivation. Summary technical report. Ч Scottish Executive, Edinburgh, 2004.

238. Scottish index of deprivation. Social Disadvantage Research Centre, Department of Social Policy and Social Work, University of Oxford, 2003.

239. Townsend P. International Analysis of Poverty. L.: Harvester Wheatsheaf, 1993.

240. Townsend P. Poverty in the United Kingdom. A Survey of household resources and standards of living, N.Y., 1979.260: The Measure of Poverty. Technical Paper XII/Food Plans for Poverty Measurement. U.S. Department of Health, Education and Welfare, 1977.

241. The Russia Longitudinal Monitoring Survey 1999-2001. Univ. of North Carolina. Carolina Population Center. Agency for Nation Development. Chapel Hill, North Carolina, 2001.

242. Verger D. Bas revenus, consommation restreinte ou faible bien tre: les approches statistiques de la pauvret 1' preuve des comparaisons internationales/ conomie et statistique. 2005. N 383-385.

243. Watts, H.W. An Economic Definition of Poverty // in D.P.Moynihan (ed.) лOn Understanding Poverty. Basic Books, New York, 1968.

244. Weit-Wilson> John. Consensual Approaches to Poverty Lines and Social Security / Journal of Social-Policy. 1995.

245. Whelan Christopher T., Maftre Bertrand. Comparing Poverty Indicators in an Enlarged European Union European Sociological Review Vol. 26 , № 6, 2010

246. Wilson, W. J. 1987. Studying Inner-City Social Dislocations: The Challenge of Public Agenda Research. American Sociological Review. 1987.Vol. 56. P.l14'.

247. Yemtsov R. Quo Vadis: Inequality and Poverty Dynamics Across Russian Regions // Working Paper. Washington D.C.: The World Bank, 2003.

248. УЧРЕЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

249. ИНСТИТУТ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ РАН1. На правах рукописи1. Овчарова Лилия Николаевна

250. СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ПРОФИЛЬ, ФАКТОРЫ И ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ БЕДНОСТИ РОССИЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ

Похожие диссертации

• Экономическая оценка и прогноз освоения минерально-ресурсной базы добывающей промышленности
• Стратегия развития сельскохозяйственных предприятий в условиях изменяющейся среды
• Управление развитием муниципальных образований на основе использования концессионного механизма частно-государственного партнерства
• Реализация соответствий группового выбора равновесиями Нэша
• СИСТЕМА АВТОМАТИЗИРОВАННЫХ РАСЧЕТОВ В ТЕКУЩЕМ ПЛАНИРОВАНИИ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ (ВОПРОСЫ РАЗРАБОТКИ НА ПРИМЕРЕ РАСЧЕТОВ ПРОМФИНПЛАНА)