Мир и человек в культурологических представлениях
Информация - История
Другие материалы по предмету История
деятельности, так что человеку суждено брести по жизни наугад. Из этого вытекает, что от человека и его действий в мире ничего не зависит, даже его собственная судьба. Очень ясную и выразительную модель таких представлений мы находим в античном мифе об Эдипе и в его дальнейших обработках в древнегреческой трагедии. Узнав, что ему суждено убить отца и жениться на собственной матери, он всячески старается избежать этой участи, но объективно все его действия, наоборот, приближают ее; уйти от веления Рока не удается. Неспособность человека что-либо сделать вопреки высшей силе, высшему закону, господствующему в мире, утверждается, например, в книге Экклезиаста: человек оказывается слишком ничтожен перед общими законами бытия, чтобы их познать, поэтому вся его деятельность суета сует. В Евангелиях утверждается господство в мире божественной воли, например, в словах Христа о том, что человек не может даже волоска на своей голове сделать черным или белым. Интересно, что, возлагая на человека нравственную ответственность за его действия, Новый Завет в то же время подчеркивает, что даже спасение человека зависит не от него, а от Бога: ...ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус воззрев сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно.
В истории культуры рассматриваемая группа представлений о месте человека в мире представлена в основном тремя разновидностями. Во-первых, это абсолютный фатализм, утверждающий полную беспомощность человека перед миром и, как следствие, бесполезность всякого действия, преследующего определенные цели. Согласно этим представлениям человек по возможности вообще не должен ничего делать, полностью положившись на судьбу. Такой фатализм в высшей степени свойствен культурам Востока (особенно Ближнего и Среднего). Суть этого миросозерцания как нельзя лучше выражает восточная пословица: Лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть, лучше умереть, чем жить. Эти миросозерцательные установки иногда переходят в религиозное мировоззрение например, весьма фаталистичен по своей сути ислам. Однако концепции абсолютного фатализма указывают в основном на идеал, к которому человек должен стремиться (полный покой, нирвана), а на практике человеку все-таки приходится так или иначе считаться с насущными требованиями жизни, так что в чистом виде абсолютный фатализм встречается нечасто. Гораздо чаще встречается вторая, более практичная концепция, которую можно назвать умеренным фатализмом. Здесь человек не устраняется от более или менее активного поведения, но и не абсолютизирует его, не считает, что от его действий жизнь может существенно измениться. Кредо такого миросозерцания можно выразить так: Я делаю то, что считаю нужным, а дальше будь, что будет. Оно часто встречается в практической деятельности людей (и, заметим, ею порождается: в жизни часто успех или неудача того или иного замысла зависит отчасти от целенаправленных усилий человека, а отчасти от факторов, ему неподвластных примеры этому каждый легко может найти в своей собственной практике), во многих религиозных и этических концепциях например, в христианстве, конфуцианстве, учении стоиков, этике Л.Толстого, в мировоззрении экзистенциализма и т.п. В экзистенциализме, кстати, есть очень ясная и образная модель подобного мировоззрения: в романе А. Камю Чума люди борются с чумой, даже прекрасно понимая, что от их усилий практически ничего не зависит, что чуму победить нельзя. Однако герои не впадают в абсолютный фатализм (хотя, казалось бы, это так логично: ведь делай, не делай все равно от этого нет толка), а продолжают делать то, что от них зависит, чтобы победить чуму. Заметим еще, что умеренный фатализм часто сближается с Основной концепцией.
Третью разновидность означенных концепций можно назвать интуитивизмом, который предполагает, что законы мира понять рационально нельзя, но можно интуитивно, нутром или душой почувствовать и действовать на основании этого чувства вполне правильно. Идейно-эмоциональный разброс здесь достаточно широк от этических систем просветителей (Руссо, Карамзин) до мистической философии Вл. Соловьева. Приведем для наглядности несколько примеров.
Внелогическому, интуитивному познанию жизни очень большую роль отводил Л. Толстой. Многие его любимые герои (Николай Ростов, княжна Марья, Кити, Левин и др.) в решающие моменты действуют не рассуждая и полагаясь только на чутье, на инстинкт. Ярче всего это проявляется в поведении Наташи Ростовой, которой вообще чужда всякая рассудочность. Толстой подчеркивает, что Наташа интуитивно безошибочно понимает, что надо сделать в той или иной ситуации: не рассуждая и не рассчитывая, она отдает подводы раненым, сбрасывая с них домашний скарб; так же интуитивно она делает именно то, что надо, ухаживая за больной матерью и раненым князем Андреем; инстинкт жены и матери полностью определяет ее поведение в эпилоге и т.п. (При этом герои, подходящие к жизни рассудочно, очень часто ошибаются и делают как раз не то, что надо: таковы Вера Ростова, Берг и даже князь Андрей.)
Философское обоснование интуитивизма и отрицание чисто рационального подхода к жизни мы находим в стихотворении Е.Баратынского Приметы:
Пока человек естества не пытал
Горнилом, весами и мерой,
Но детски вещаньям природы внимал,
Ловил ее знаменья с верой;
Покуда природу любил он, она
Любовью ему отвечала,
О нем дружелюбной заботы