Круг чтения литературных героев в русском классическом романе
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
µтов." Этот пустой щеголь и мот, дитя "вихря моды", везет с собой книги Гизо, стихи Беранже, новый роман Вальтера Скотта. Уже столь пестрый круг различных, но модных на Западе авторов свидетельствует о внекультурном, как сказали бы мы сегодня, отношении щеголя к книге. Она для Нулина такой же признак моды, как лорнет или веер. Обратим внимание на то, как читает граф:
"В постели лежа, Вальтер-Скотта
Глазами пробегает он." (Курсив мой. - Л. К.)
Помещица Наталья Павловна, воспитанная в благородном пансионе, читает 4-й том сентиментального романа "Любовь Элизы и Армана, иль Переписка двух семей". Это:
"Роман классической, старинной,
Отменно длинной, длинной, длинной,
Нравоучительной и чинной,
Без романтических затей".
Ироническое отношение к этому роману Пушкин подчеркивает старинными оборотами речи ("ой" вместо "ый"). Манера чтения Натальи Павловны мало чем отличается от манеры графа. Она вскоре отвлеклась "возникшей дракой козла с дворовою собакой и ею тихо занялась".
Разлюбивший чтение Онегин сделал исключение для книг Байрона и еще двух-трех романов. Просматривая эти книги, Татьяна обратила внимание на пометки, сделанные Онегиным "то кратким словом, то крестом, то вопросительным крючком". Благодаря этим пометкам ей начал раскрываться действительный (а не придуманный) Онегин - "москвич в Гарольдовом плаще", пародия на героев Байрона.
После возвращения из путешествия влюбленный Онегин стал читать "без разбора". Пушкин перечисляет имена писателей и философов, совершенно различных по своим творческим устремлениям (Гиббон, Руссо, Манзони, Гердер, Шамфор, мадам де Сталь, Биш, Тиссо, Бель, Фонтенель.). Чтение его было, весьма поверхностным. "Глаза его читали, но мысли были далеко". Не правда ли, какое сходство с графом Нулиным?
О читательских интересах повзрослевшей Татьяны мы ничего не знаем, хотя намек на них Пушкин делает. Внимательный читатель помнит, что у "скучной тетки" Таню встретил Вяземский "и душу ей занять успел". Изменение духовного мира Татьяны легко прослеживается по ее читательским интересам: от Ричардсона и Руссо - к писателям Пушкинского круга.
"Без всякого разбора", "чрезвычайно много" читала княжна Полина ("Рославлев"). Она знала наизусть Руссо, ей были знакомы крупнейшие французские авторы от Монтескье до Кребильона1. От писателя-философа до автора гривуазных романов - таков спектр чтения Полины. В ее библиотеке не было ни одной русской книги, кроме сочинений Сумарокова, которые она никогда не раскрывала. Пушкин объясняет это тем, что русская литература началась с Ломоносова и чрезвычайно ограничена. "Мы принуждены всё, известия и понятия, черпать из книг иностранных; таким образом и мыслим мы на языке иностранном." Даже переводов хороших было очень мало. Мадам де Сталь, которую вряд ли можно отнести к классикам, вызвала у Полины почти суеверный восторг и поклонение.
Герой "Барышни-крестьянки" помещик Берестов ничего не читал, кроме "Сенатских ведомостей". Зато уездные барышни все знания о свете черпали из книг. Недалек от Берестова и барин Троекуров ("Дубровский"), который читал только "Совершенную Повариху". Его богатая библиотека, состоявшая из французской литературы XVIII века, находилась в распоряжении его дочери Маши. Ее дальнейшее поведение во многом определялось заимствованными оттуда представлениями о добродетели и чести.
Петруша Гринев ("Капитанская дочка") писал стихи. В литературе он считал себя учеником Сумарокова (не забудем, речь идет о 70-х годах XVIII века). Старушка ("Домик в Коломне") читала Эмина2, что говорит о ее образованности и старомодности. Старая графиня ("Пиковая дама") просила у Лизаветы Ивановны какой-либо новый роман, но "не из нынешних". Причем настаивала, чтобы герой романа "не давил ни отца, ни матери", и чтобы "не было утопленных тел", которых графиня "ужасно боялась". Лиза была вынуждена сказать, что таких романов нет, и предложила графине какой-либо из русских романов, о существовании которых графиня узнала с удивлением. Книги графине присылал и князь Павел Александрович. Но едва Лиза начала чтение первой из них, как старуха объявила ее "вздором" и велела отослать князю с благодарностью. Весь характер графини, несносной и взбалмошной старухи, ярко очерчен в этих сценах.
Наверное, проведенный анализ не исчерпывающе полон, но очевидно, что Пушкин глубоко и умело использовал читательские интересы для раскрытия характера героев своих произведений (причем не только прозаических). Здесь пушкинский гений открывается нам еще одной примечательной стороной.
Художественное творчество поэта помогает понять его литературные взгляды, симпатии, антипатии, ничуть не менее, чем его статьи и рецензии. Вряд ли другой литератор того времени столь же легко и свободно ориентировался в огромном числе иностранных и русских книг.
Для социолога анализ читательских интересов пушкинских героев имеет еще один важный смысл. Читательские интересы обычно выступают объектом социологического исследования, между тем, они с успехом могут быть применены в качестве одного из средств. Современная отечественная социология не может довольствоваться изучением абстрактных, безликих масс, она все чаще обращается к конкретному живому человеку. Однако социальный портрет личности не может быть полным и законченным без учета ее читательских интересов, вку