Краткая история имяславских споров в России начала ХХ века
Дипломная работа - Культура и искусство
Другие дипломы по предмету Культура и искусство
»ем 1914 года, с выражением благоприятного мнения об имяславцах. Сам святитель Макарий подошел к этому вопросу с огромной осторожностью и духовным тактом, он постарался положить конец розни, затянувшейся из-за смутного времени и, отложив окончательное решение церковного учения об Имени Божием до времени Соборного обсуждения, внес мир и восстановил справедливость. Святейший Синод в лице Высшего Церковного Управления запросил письменно старца схиигумена Германа, настоятеля Зосимовой пустыни, дать свое суждение об афонских спорах об Имени Иисусовом, на что старец отвечал: Молитва Иисусова есть дело сокровенное, а потому возникшие разногласия следовало бы покрыть любовью, что и выполнил на деле по велению своей совести и по послушанию митрополит Макарий.
В пасхальные апрельские дни 1914 года обер-прокурор Святейшего СинодаВ.К.Саблер так же получает записку, подписанную Государем, где говорилось: Душа моя скорбит об Афонских иноках, у которых отнята радость приобщения Святых Тайн. […] Забудем распрю: не нам судить о Величайшей святыне Имени Божием, и тем навлекать гнев Господень на Родину; суд следует отменить и всех иноков по примеру митрополита Флавиана разместить по монастырям, возвратить им монашеский сан и разрешить священнослужение.
Весной 1914 года чувствуется общее потепление отношений власть предержащих к изгнанным афонским инокам. Этому способствовали, во-первых, сочувствие имяславцам Государя и, во-вторых, мощная общественная реакция на действия архиепископа Никона на Афоне, выразившаяся в многочисленных публикациях в российской прессе, а также в активных прениях на эту тему в IV Государственной Думе. Газета Вечернее время в марте 1914 года, ссылаясь на неназванного члена Синода, писала: в принципе уже решено принять меры к тому, чтобы облегчить течение процесса. Так, состав синодальной конторы пополняется на этот случай монастырскими старцами, которые высоко чтут имя Иисусово; при рассмотрении дела в Святейшем Синоде архиепископ Никон будет устранен от участия в заседаниях и т.д.; и если при этом подсудимые не проявят дерзостного неуважения к суду, то все они будут прощены и водворены в монастыри по собственному избранию. Вообще у нас, в Святейшем Синоде, царит в настоящее время такое настроение, что необходимо во что бы то ни стало исправить оплошность архиепископа Никона, а при таком настроении вряд ли можно толковать об усилении наказаний.
Все же, сочтя участие в церковном суде бесполезным и даже вредным, обвиняемые монахи подали в Синод заявление об отказе от участия в суде и отложении от всякого духовного общения с ним (Святейшим Синодом Д.Г.) и со всеми с ним единомысленными, впредь до исправления означенных заблуждений и впредь до признания Божества Имени Божия, согласно с катехизисом и со Святыми Отцами. Первой под текстом заявления значилась подпись иеросхимонаха Антония, за ней следовало еще 11 подписей.
Заочный суд все же состоялся. На первых заседаниях, состоявшихся 24 апреля и 1 мая, в лоно Церкви было возвращено 10 иноков. Монахи обещали пребывать в Церкви до конца дней, храня во всей неповрежденности ее учение и памятуя, что вне Церкви нет спасения, засвидетельствовав свой ответ целованием креста и Евангелия.
Перед решающим заседанием Московской Синодальной конторы епископ Верейский Модест (Никитин), на которого были возложены переговоры с монахамиимяславцами, не пожелавшими явиться на суд, провел несколько встреч с их представителями. Для этого он был командирован в Петербург и на станцию Любань Николаевской железной дороги Новгородской губернии, где проживали афонские имяславцы. Воспоминания об этой поездке сохранились в дневниковых записях архиепископа Арсения (Стадницкого), занимавшего в 1914 году новгородскую кафедру и, судя по записям, более сочувствовавшего убеждениям своего близкого знакомого архиепископа Никона. Епископ Модест поделился с архиепископом Арсением следующими своими впечатлениями от встречи с имяславцами: Иноки-афонцы произвели на меня доброе впечатление. Они смиренны, дорожат догматами Православной Церкви, признают богоучрежденную иерархию. Особенность их мнений об имени Иисуса объяснятся тем, что они не знакомы с нашим общепринятым богословским языком, выражают свои мысли такими словами, которые у нас имеют несколько иной отпечаток. Отец Антоний (Булатович), бывший гвардейский офицер, производит впечатление очень интеллигентного человека, начитанного при этом в святоотеческих творениях. Из продолжительной беседы с ним я вынес впечатление, что душа его болеет от поднятого вокруг его имени шума, который, он боится, может породить мысль, что он будто бы идет против Православной Церкви. Он удивляется, почему его не хотят понять. Он не считает своего мнения об имени Божием догматом, не навязывает его другим, но хочет только, чтобы будущий собор высказался о нем и решил возникший богословский спор.
В Новгородской губернии, возле Любани, в трех избах, помещаются семнадцать иноков-афонцев. После молитвы и краткого моего слова к ним, я предложил им самим сначала высказаться, чем [сл. неразб.] их души, почему они чуждаются нас архиереев Православной Церкви. Они стали говорить, я же терпеливо слушал их, а затем сам выяснил вопрос, как мог. Беседа наша лилась 6 часов. Я понял их болезнь и вынес убеждение, что они, согласные с догматами Православной Церкви, в своем учении об имени Иисуса также близки к нам, не уме?/p>