Концептуализация понятия "ночь" в романе В.Ф. Одоевского "Русские ночи"
Доклад - Литература
Другие доклады по предмету Литература
а. Ирония заключается в том, что он был влюблен сначала в каменную статую, затем в мертвую девушку, а потом влюбляется во сне. Одна из каменных фигур, к которой Максимилиан испытывал восхищение, имела название "Ночь" Микеланджело. Получается, что все его бывшие возлюбленные относятся к неземному миру. Мария, которая является адресатом Максимилиана, иронично спрашивает его, были ли в его жизни живые женщины. Итак, страх, выросший из мистических романтических ситуаций (любовь к покойнице) деформируется в страх ко внешнему миру. Если первоначально ночь так или иначе понималась как постижение высшей тайны, то в данном тексте ситуация переворачивается: погружение в мир тайны препятствует нормальному функционированию в земной жизни.
Подводя итоги осмыслению ночи, надо сказать, что, во-первых, интерес романтиков к ночи привел к тому, что за ночью закрепилось представление как о времени суток, когда человек находится в необычном состоянии, в том числе, и на физиологическом уровне. У Юнга внешний мир по отношению к внутреннему нейтрализуется. Погружение во внутренний мир вызывает экстатическое состояние, в котором возможно постижение мудрости. У Новалиса усложняется значение ночи: противопоставление света и ночи эквивалентно земному и бесконечному, универсальному; рациональному и чувственному. Шеллингианское понимание ночи созвучно поэтическим итогам Новалиса. Во-вторых, ночь в представлении романтиков - это пограничное состояние мира. Ночь получает пространственные характеристики: ночь - хаос, универсум, первобытие.
Итак, Одоевский вписывается в традицию подобного понимания ночи, разве что по-другому расставляет акценты. Это необычное состояние человека воспринимается Фаустом (героем, который во многом является "рупором" его идей), как болезненное. Погружение в умственный процесс воспринимается не только как способность прозревать, но и как цель - избавление от власти мира природы. Если у Э. Юнга, Н. Новалиса, Ф. Шеллинга ночь - это условие постижения истины, то у Одоевского - это и оптимальные условия для достижения цели - узнать истину (и условие, и реальная цель). В его художественном произведении действуют два мира: человек и природа, природный мир воспринимается враждебным человеку (в отличие восприятия природы у Э. Юнга). Избавление от власти природы, которая оказывает свое вредное влияние на человека ночью, возможно путем рационального поиска "земной" истины, говоря словами героев "Русских ночей": "подниматься от земли, не оставляя ее…", "искать возможного - не гоняться попусту за невозможным…". У романтиков же, за исключением Г. Гейне, интуитивное познание превалировало над рациональным.
Надо отдать должное японскому критику, который обратил внимание на "приставку" "Русские ночи". Одоевский таким образом подчеркивает национальное начало в названии произведения - "Русские ночи", полемизируя отчасти с европейской традицией, хотя вроде бы находится на ее волне. Однако для русской традиции были более характерны "Вечера", "Сельские вечера" А. Бунина, "Двойник, или мои вечера в Малороссии" А. Погорельского, "Вечера на хуторе близ Диканьки" Н.В. Гоголя, и другие. Предположительно, генезис литературных "вечеров" следует искать в фольклорной традиции - в обряде святок, когда девушки собирались вечером и рассказывали различные истории. Кроме того, ситуация, представленная в "Вечерах…" Н.В. Гоголя и А. Погорельского как реальная, изображающая колорит, описывает вечерние посиделки в деревне. Характерно, что одно из первых произведений в этой форме было создано Карамзиным под названием "Деревенские ночи" (1787). И важно не место действия, а восприятие деревни как хранительницы давней национальной традиции собираться и рассказывать истории, в том числе, и мистического характера, как у Гоголя и Погорельского. Только у Гоголя это сугубо национальное свойство украинцев, а у Погорельского такие истории возникают под влиянием Гофмана. Остается не совсем ясным, самобытны ли "вечера" или возникли под влиянием европейской традиции. Надо сказать, что если русские писатели и были знакомы с европейской литературой, то это были, в первую очередь, "Серапионовы братья" Гофмана, а с традицией художественной реализации семантики ночи были мало знакомы. Скорее всего, интерес к мистическим рассказам, обрамленных разговорами, возник параллельно, и у русских писателей это было связано с вниманием к национальному колориту в рамках романтической эстетики. Но Одоевского не устраивает мистическое толкование ночи, как мы уже видели. Поэтому он контаминирует европейскую традицию рассмотрения ночи как проникновения в истину, и русскую традицию вместе собираться для рассказывания историй. Вот почему фаустовский ответ о смысле ночи не может удовлетворить вопрос Ростислава: почему и для чего люди собираются вместе. Значение ночи не объясняет наличие нескольких собеседников. В этом сказывается давняя национальная традиция. Но и этим не исчерпывается национальное начало. Пафос многих речей Фауста сводится к вниманию человека к душе, что и выражается в постоянной рефлексии. А что есть повествовательная рама "Русских ночей" как не рефлексия по поводу души человека, мира и человека в этом мире. (Цитата). "…На свете существует два рода вопросов: одни, которых разрешение знать нужно и полезно, и другие, которые можно отложить в сторону. Такое разделение казалось им весьма рассудительным, весьма сподручным д?/p>