Классификация договоров при правопреемстве государств в международном праве
Информация - Юриспруденция, право, государство
Другие материалы по предмету Юриспруденция, право, государство
свидетельствует о разном подходе к политическим, экономическим и остальным договорам. В отношении политических договоров отмечается, что они прекращают свое действие. Судьба экономических договоров решается по-разному: если они не противоречат принципу равноправия сторон, то остаются в силе. Остальные договоры (административные, социальные, правовые, гуманитарные, культурные, соглашения по специальным вопросам и др.), как правило, остаются в силе [7, с.130-131; 9, с.114-117; 10, с.214; 11, р.472; 12, с.73]. Применительно к последней категории договоров Марухян В.А. отмечал, что правопреемство "и в данном случае не наступает автоматически", а требуется "в той или иной форме согласие государств-контрагентов" [13, с.17].
Что касается правопреемства в отношении двусторонних и многосторонних договоров, то в международно-правовой литературе признается право на правопреемство многосторонних договоров, за исключением учредительных актов международных организаций и договоров, объект и цели которых несовместимы с их преемством [2, с.50; 14, с.27]. С другой стороны, правопреемство в отношении двусторонних договоров и многосторонних договоров с ограниченным числом участников возможно только с согласия всех участников таких договоров [5, с.340; 14, с.27-28; 15, с.14]. Эти положения нашли отражение и в Венской конвенции 1978 г. [16].
Нормы jus cogens не рассматриваются как объект правопреемства: "Обязательные для каждого государства нормы jus cogens - обязательны и для вновь возникающих государств" [14, с.22]. Аналогичную позицию занимают Власова Л.В. [15, с.13], Кремнев П.П. [17, с.52]. При этом исследователи отмечают необходимость различать правопреемство договоров, содержащих нормы jus cogens, и обязанность соблюдения преемником норм jus cogens в межгосударственном общении [18, с.62]. По этой же причине в советской юридической литературе критиковалось деление многосторонних договоров в рамках западной правовой доктрины на правообразующие (нормоустанавливающие) договоры и договоры-сделки [19, с.70-71; 20, с.43-45].
В международно-правовой литературе нет единого мнения о том, является ли правопреемство универсальных договоров правом государства-преемника или его обязанностью. Так, Марухян В.А., ссылаясь на преамбулу Венской конвенции 1978 г., где подчеркивается особая важность "для укрепления мира и международного сотрудничества последовательного соблюдения общих многосторонних договоров, которые касаются кодификации и прогрессивного развития международного права, а также договоров, объект и цели которых представляют интерес для международного сообщества в целом" [16], указывал, что "новое независимое государство обладает правовым обязательством принять на себя определенные категории многосторонних договоров предшественника" [21, с.92].
Захарова Н.В. предлагала включить еще в проект статей о правопреемстве положение, согласно которому "государство-преемник имеет право известить участников многостороннего договора, который кодифицирует и прогрессивно развивает нормы общего международного права или объект и цели которого представляют интерес для международного сообщества государств в целом, о сохранении своего участия в договоре" [19, с.100-101]. В свою очередь Власова Л.В. отвергала необходимость "установления автоматического правопреемства" общих многосторонних договоров и обосновывала правомерность "самостоятельного решения этой проблемы новыми независимыми государствами" [15, с.14].
Исследователи указывают на заинтересованность международного сообщества в том, чтобы "новые освободившиеся государства признавали действие многосторонних универсальных конвенций и соглашений или присоединялись к ним" [22, с.30], а также "в продолжении выполнения обязательств, содержащихся в договорах в области прав человека" [23]. Более того, отмечается, что "международное сообщество оказывает давление на новые государства для получения гарантии по выполнению обязательств государств-предшественников в области прав человека" [24, р.156-157].
Комиссия ООН по правам человека приняла в 90-х гг. ХХ века ряд резолюций, в которых подчеркнула "особый характер договоров в области прав человека" и "особую значимость соблюдения универсальных норм и стандартов в области прав человека", а также призвала государства-правопреемники "уведомлять депозитариев о том, что они продолжают быть связанными обязательствами по соответствующим международным договорам в области прав человека" (резолюции 1993/23 от 5 марта 1993 г. [25], 1994/16 от 25 февраля 1994 г. [26], 1995/18 от 24 февраля 1995 г. [27]).
В резолюциях 1994/16 и 1995/18 Комиссия по правам человека также обратилась с просьбой к "договорным органам по правам человека рассмотреть дополнительно вопрос о продолжении применения соответствующих международных договоров в области прав человека в отношении государств-правопреемников с целью оказания им помощи в выполнении своих обязательств" [26; 27]. Более того, в резолюции 1993/23 Комиссия по правам человека полагала, что "государствам-правопреемникам следует осуществить правопреемство в отношении международных договоров в области прав человека, в которых участвовали государства-предшественники, и продолжить выполнение обязательств" по этим договорам [25].
Проблемы правопреемства затрагивались также в Венской декларации и Программе действий, принятых Всемирной конференцией по правам человека, проходившей 14-25 июня 1993 г. Так, Всемирная конференция по правам человека настоятельно рекомендовала "предпринять согл?/p>