История Религии (том 1)
Методическое пособие - Культура и искусство
Другие методички по предмету Культура и искусство
;Проклинаю дэвов, исповедую себя поклонником Мазды, заратустрийцем, врагом дэвов, последователем Агуры.
Людей-насекомых следует беспощадно истреблять, но между единоверцами должно царить полное согласие. Клятвенно обязуюсь быть верным маздеистской вере, прекратить военные набеги, сложить оружие, заключать браки между своими, быть верным праведной вере, которая из всех существующих и будущих величайшая, лучшая и светлейшая, которая от Агуры и Заратустры (Ясна 12:2,9).
Библейские пророки говорили о моральной ответственности язычников перед Богом, допуская тем самым некоторый элемент уважения к их религиозному сознанию. Заратустра же, напротив, абсолютно непримирим.
В результате проповеди Заратустры вели к религиозным войнам.
Таково первое отличие иранского пророка от пророков Библии. Второе связано с пониманием Заратустрой проблемы зла.
В знаменитой Гате добра и зла торжественно звучат слова учителя, который открывает единоверцам начальные принципы бытия:
Изначала, как близнецы, явили себя два Духа,
Один добрый, другой злой, в мысли, слове и деле;
И между ними обоими правильно избирают
Мудрые, но не глупцы.
И когда эти два Духа встретились,
То установили вначале жизнь и не-жизнь
И то, что в конце концов худшее бытие назначается злым,
А следующему Правде Благая Мысль.
(Ясна 30:2-4)
Таким образом Заратустра, этот страстный борец против зла, как бы отдает ему невольную дань, объявляя его изначальным.
Из этих слов явствует, что в одном из близнецов, по-видимому, следует видеть самого Мазду, ибо именно ему принадлежит титул облеченный в небесную твердь и наименование Святейший Дух. Его извечный противник именуется Насилием, Ложью. Впоследствии Насилие и Ложь будут объявлены в заратустризме ипостасями злого духа, которого назовут Ангра или Ангра-Майнью (греч. Ариман), что означает Дух-Противник.
Слово это родственно сатане (противнику) в Библии. Но если сатана это существо, отпавшее от Бога во имя самоутверждения, то Ангра-Майнью вечный соперник Бога, нечто вроде второго, злого, Творца. В одной из более поздних глав иранской библии говорится, что Мазда создал все прекрасные земли для обитания людей, а Ангра-Майнью в противовес ему сотворил воинственные племена, колдунов, суеверия, зимнюю стужу и другие бедствия.
Но как же согласовать это с монотеизмом Спитамы? Почему, будучи поклонником единого Бога, он усмотрел в злом начале некий самодовлеющий, самосущий принцип?
Дуализм (двоебожие) не был созданием самого Спитамы. Скорее всего, он явился у пророка уступкой древней традиции.
Картина Вселенной как арены борьбы, в которой созидается мировая структура, была великим открытием человеческого духа, подлинным проникновением в суть сотворенных вещей. Но ахиллесовой пятой всех этих учений являлось обожествление хаотического начала, неизбывный страх перед ним. Поэтому космическая битва представлялась нескончаемой.
Во всем внебиблейском мире один Заратустра хотя и принял эту теорию, но все же отверг ее пессимизм. Его живая вера в Бога открыла ему грядущую победу Добра. Здесь он снова приближается к Библии.
Если греки достигли высочайшей вершины в философском осмыслении идеи Бога, если индийцы пришли к высочайшему пределу естественной мистики, то, исключая библейское Откровение, в религии Заратустры мы видим наибольшее приближение к Богу Живому. И все же это было человеческое, слишком человеческое приближение. Идея священной войны омрачала его чистоту, а уступка традиционному дуализму оставляла уязвимое место, обрекавшее заратустризм на поражение.
Наиболее благотворным и долговечным оказалось учение Заратустры о нравственной свободе. Не слепое, уныло-покорное исполнение предписаний, но сознательный и ответственный выбор доброго начала должен побудить человека встать в ряды воинов Мазды.
Но мечтам пророка о грядущем торжестве его учения не суждено было сбыться. При его жизни маздеизм не распространился дальше Бактрии, а религиозные войны кончились вторжением врагов в Бактру и гибелью престарелого Заратустры.
Около 546 г. до Р.Х. Бактрия вошла в состав персидской державы Кира. Присоединение ее, по свидетельствам Геродота и Ктесия, произошло мирным путем.
Кир всюду проводил гуманную политику: с уважением относился к местным обычаям и верованиям, не допускал массовых убийств и пыток пленных, в городах сохранялось самоуправление, подати устанавливались умеренные.
Слухи об этих событиях не могли не дойти до иудейских пленников в Вавилоне. Второисайя пристально следил за успехами нового повелителя Востока. После ассирийских и халдейских зверств Кир казался посланником всеобщего мира. Если он придет в Халдею, плен Израиля, несомненно, кончится.
Понимая, вероятно, что схватка Кира с Вавилоном неизбежна, Исайя Второй решает обратиться прямо к персидскому царю. В то время пророчествам, исходившим даже от иноземных провидцев, придавали большое значение. Поэтому слово иудейского мудреца должно было быть небезразлично Киру.
Купцы из Ирана часто приходили в Вавилон, и эхо религиозного брожения, возникшего вокруг учения Спитамы после присоединения Бактрии, могло дойти до Второисайи.
Ни один из библейских пророков не возвращается с такой настойчивостью к теме миротворения, как Исайя Второй. Создается впечатление, что это не случайно, ?/p>