История Религии (том 1)
Методическое пособие - Культура и искусство
Другие методички по предмету Культура и искусство
страшное делается в этой стране, говорит Иеремия, пророки пророчествуют ложь, священники господствуют с их помощью, а народ Мой любит все это (Иер 5:3031).
Иеремия не был демагогом и не умел льстить народу. Во имя Израиля он начал борьбу с самим Израилем и не замалчивал его грехи, потому что хотел спасти его. Патриоты возмущались его речами, предпочитая слушать тех пророков, которые от имени Ягве сулили им новые победы. Между тем Иеремия больше, чем какой-либо из пророков, любил свой несчастный народ и многострадальную землю. Такая же суровая любовь позволила Данте назвать Италию рабой и домом разврата.
После ряда неудач Иеремия понял, что его призывы бесполезны, и вернулся в родной городок без всякой надежды на подлинное возрождение Израиля. Но вскоре в Иерусалиме произошло событие, которое, казалось, могло поколебать его пессимизм.
Иерусалимская реформа
Иудея и Израиль, 622609 гг. до Р.Х.
Царю Иосии шел двадцать шестой год, он был молод, смел, энергичен и почти освободился от опеки старых сановников. При дворе образовался тесный круг поборников реформ.
Царь замыслил осуществить капитальную реставрацию Иерусалимского храма; во время этой реставрации там была найдена книга Торы.
Через несколько дней после находки глашатаи объявили в Иерусалиме, что царь созывает народ в Храм. Поднявшись на возвышение, Иосия громогласно объявил, что в Храме найдена священная книга Торы, в которой Бог возвещает свой Завет Израилю. Царь велел подать ему свиток и стал читать.
Это был знаменательный час в истории Израиля. Рожденный не как нация, а как община верных, народ Божий возвращался теперь к своему истоку. Здесь, перед вратами Храма, после долгих лет забвения и отступничества вновь обозначилась его особая судьба; здесь из национального племенного единства возникало единство иное, духовное, которого чаяли пророки и которое шесть веков спустя будет утверждено на этой самой земле и в этом святом граде.
До нас не дошли сведения о событиях, которыми были наполнены тринадцать лет, прошедшие между находкой Торы и смертью Иосии. Все это время усилия реформаторов, вероятно, не ослабевали. Дух социальной справедливости, которым Тора была проникнута, становится отныне идеалом Иудейского царства. Впервые в истории государство приняло столь человечные законы, защищавшие интересы беднейших слоев населения. Напомним, что в том самом году, когда была обнародована Тора, в Афинах ввели законы Драконта1, отличавшиеся небывалой жестокостью, о которых сами греки говорили, что они написаны не чернилами, а кровью.
Неудивительно, что эти новшества привели Израиль к быстрому расцвету. И все же Иеремия не стал энтузиастом иудейской реформы. Вероятно, он вообще невысоко ценил внешние перемены в культе и введение новых законов. Трудность его положения заключалась в том, что он не мог быть противником нововведений, но, как человек тонкий и проницательный, видел их слабые стороны и не очень верил в их результаты.
Для пророков самым главным было богопознание в целом. Их религиозный идеал можно, пожалуй, сравнить с девизом блаженного Августина: Люби Бога и поступай как знаешь. Иными словами, образ жизни должен как бы сам собой вытекать из веры.
Но далеко не для всякого человека пригоден такой путь, и порой он может таить в себе даже опасность своего рода морального релятивизма2. Поэтому священникам необходимо было создать свою Тору; она была записана, вероятно, в эпоху Иосии. Это так называемый Закон Святости, охватывающий 1726 главы книги Левит.
Так же, как Книга Завета и Второзаконие, Закон Святости представляет собой нечто вроде расширенного толкования Моисеева Декалога. Главная мысль кодекса созвучна пророку Исайе:
Ягве свят, Он бесконечно возвышается над миром. Но поэтому и все, посвященное Ему: жертва, город, народ, должно отделиться от мира, стать сакральным, чистым, достойным Бога. Живя среди мира, народ Божий должен ощущать себя святым, т.е. принадлежащим Богу и отгороженным от языческого мира.
Духовная община не сможет укрепляться и возрастать, если не сумеет в чем-то обособиться от мира, в чем-то найти свой путь, свой образ жизни. Для этой цели священники старались окружить всю жизнь израильтян системой норм, которая делала бы ее в корне отличной от жизни язычника.
Наиболее строго Закон судит о трех видах преступлений: идолопоклонстве, суевериях и грехах плоти. Это вполне понятно и в плане историческом, и по существу.
В те годы мировые события тоже могли представляться как знак близости мессианской эры. Мидийский царь в союзе с Вавилоном начал кампанию против Ассирии. Никогда еще не обрушивался на ассирийцев столь сокрушительный удар. Ненависть к империи была столь велика, что она вряд ли могла рассчитывать на серьезную поддержку.
Рис. 109
Плач Иеремии. Ю. Карольсфельд. Гравюра
Даже язычники усматривали в судьбе Ассирии кару за ее преступления. Катарсис исторического воздаяния явился как бы благой вестью для тех, кто в мучительном недоумении смотрел на разгул грубой силы.
Крах Ассирии открывал перед египетским фараоном возможность восстановить контроль Египта над сирийскими областями.
Осенью 609 г. до Р.Х. египетская армия выступила на север. Когда царь Иосия получил сообщение о том, что египтяне идут по его земле, он немедленно велел собрать войско, чтобы преградить путь фараону.
Это была ошибка: иудейский царь не рассчитал своих сил, противопостав