Истоки и крушение теории Родиона Раскольникова в романе Достоевского "Преступление и наказание&...
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
?, и единственно в том случае, если исполнение его идеи (иногда спасительной, может быть для всего человечества) того потребует.
В своем рассуждении Раскольников не беспочвенен. Достоевский позволяет своему персонажу привести все возможные доводы; писатель ничего не хочет прикрыть или утаить, не желает облегчения в решении поставленной проблемы. Главный довод Раскольникова история, свидетельствующая о сочетании реформаторства, безнравственности, преступании реформаторами норм нравственности во имя реализации своих идей. Реальное существование такого сочетания, ненаказуемость его, неосуждаемость его людьми, отсутствие нравственной оценки действий подобных реформаторов вот аргументы Раскольникова. Раз ненаказуемость, значит дозволенность, но дозволенность не для всех для всех необходимы обычные нормы нравственности а только для избранных, которым позволено то, что не разрешено обычным людям. Раскольников поясняет смысл своей теории: …я развиваю в моей статье. Что все …ну, например, хоть законодатели и установители человечества, начиная с древнейших, продолжая Ликургами, Солонами, Магометами, Наполеонами и так далее, все до единого были преступники, уже тем одним, что, давая новый закон, тем самым нарушали древний, свято чтимый обществом и от своих отцов перешедший, и, уж конечно, не останавливались и перед кровью, если только кровь (иногда совсем невинная и доблестно пролитая за древний закон) могла им помочь. Замечательно даже, что большая часть этих благодетелей и установителей человечества были особенно страшные кровопроливцы .
Раскольников формирует исторический закон: всё выдающееся для своего свершения допускает любые средства, более того, не может не совершаться, сопровождаясь преступлениями против нравственности. Нормы нравственности не для выдающихся людей, не для устроителей общественной жизни, а только для обычных для них они безусловны и обязательны. Первые двигают мир и ведут его к цели, вторые сохраняют мир и приумножают его численно. Выведенный Раскольниковым закон комментирует и поясняет следователь Порфирий Петрович, доводя рассуждения автора до предельной ясности: все люди как-то разделяются на обыкновенных и необыкновенных. Обыкновенные должны жить в послушании и не имеют права переступать закона, потому что они, видите ли, обыкновенные. А необыкновенные имеют право делать всякие преступления и всячески преступать закон, собственно потому, что они необыкновенные. Итак есть принцип: прогресс и преступление неразрывно связанны. Раскольников свои поступком убийством старухи-процентщицы ради, как он считает, денег для сестры и матери, близких и любимых людей, проверяет себя в роли необыкновенного человека. На самом деле проверяется сама идея - это главное.
Проблема доведена в романе до предельной остроты: вредная, воплощающая зло, старуха-процентщица, ничем не оправдывающая своего существования, не вызывающая никаких симпатий, с одной стороны, а с другой просвещенный, бескорыстный, заботящийся не о личном благе, а о своих ближних, Раскольников, не убийца по своей природе. Он - человек способный любить и быть любимым. Таким образом, в противостоянии обыкновенный необыкновенный человек место обыкновенного занимает совсем уж никчемная личность, а в роли преступника далеко не злодей.
Главное в том, что убийство ввергло Раскольникова в непрекращающуюся трагедию, которая была неминуема, поскольку произошло убийство это высшее проявление нарушения закона и нравственности, причем это убийство по намерению, заранее допускаемое, оправдываемое самим убийцей.
Убийством по совести называется у Достоевского преступление, разрешение которого дается собственной совестью человека, убежденного в том, что существуют люди, которые имеют право распоряжаться чужой жизнью, могут решать за других, жить им или не жить, и люди, которыми можно безгранично распоряжаться. Причем таких людей по убеждению Раскольникова (строго говоря, и не людей вовсе, а в своей массе материала для истории) большинство, так что урон, исходя из строгих расчетов при жестоком обращении с ними, невелик, тогда как необыкновенных людей, которым все разрешено по совести, - очень мало, один из ста тысяч, а гениальных и вовсе единицы. Велик соблазн, показывает Достоевский, назвать себя именно таким, необыкновенным, каких можно перечислить по пальцам!
Крушение теории
Итак, произошло убийство. Но с этого момента начались страшные страдания Раскольникова, и, что самое удивительное, страдания эти состояли вовсе не в раскаянии в содеянном. Не о жутком поступке сожалеет Раскольников, не скорбит по поводу погибших от его руки, а о том лишь его печали, что он оказался обычным человеком. Признавшись в преступлении, пойдя на каторгу, он проявил слабость, неспособность легко, как и подобает необычному человеку, перешагнуть через убийство.
Трагедия Раскольникова, раскрываемая писателем, пошла по новому кругу: Раскольников приходит в противоречие со своим собственным Я, которое оказалось не соответствующим его теоретическим представлениям о сильной необычной личности. Логика Раскольникова такова: страдая всего лишь от одного убийства, значит я принадлежу к массе, к человеческому материалу, значит не выдающаяся личность.
Раскольников, страстно желая следовать своей теории, начинает это следование, но срывается и уходит с намеченного самому себе пути: он не в состоянии вести себя так, как, по