Интервью в газете "Аргументы и факты"
Курсовой проект - Журналистика
Другие курсовые по предмету Журналистика
?ичего не строил. Так вот: если мы за 20 реформенных лет никаких результатов не получили, значит, система должна работать как-то по-другому? Как её перенастроить? Очень просто. До тех пор, пока наши дети, заходя в Интернет, будут узнавать, что самые уважаемые люди в стране - это люди из списка Форбс… люди, которые, повторю, за минувшие 20 лет не построили ни одного предприятия, равного тому, что было создано в СССР, в нашей стране ничего не изменится. И при этом у нас нет списка лучших академиков. Или лучших учителей. Или лучших шахтёров, фермеров, которых бы знала и на которых бы равнялась вся страна. Более того, рядом с нами живёт гений - математик Григорий Перельман. Он решил сложнейшую задачу тысячелетия. Мы им восхищаемся? Ни в коем разе! Мы не в пример для подражания его превратили, а в объект шуток и насмешек за то, что он отказался от премии в 1 миллион долларов и ходит за хлебом в простую булочную. Да, ходит! Да, отказался от миллиона. Потому что живёт в системе других ценностей. Но мы-то это молодому поколению не объяснили. Наоборот, у них сложилось чёткое убеждение: Перельман - сумасшедший, а члены списка Форбс - кумиры.
И до тех пор, пока мерилом успеха у нас будет не то, что ты оставишь после себя другому поколению, а вещи и списки Форбс, у нас ничего не изменится, какую бы железную руку мы ни призвали на борьбу с коррупцией.
Мама Вилли Винки
Ирина Токмакова: Ребёнок - не монстр
Автор: Полина Иванушкина
Опубликовано 08 февраля 12 (0:05)
Статья Мама Вилли Винки. Ирина Токмакова: Ребёнок - не монстр из номера: АИФ №6
Она помнит Барто, Маршака и Родари. Она написала книги, которые уже 50 лет глядят на читателя с полок магазинов, как будто в детском отделе никогда не менялись ни времена, ни нравы. Стихи Крошка Вилли Винки, Усни-трава, Сонный слон, повесть Аля, Кляксич и буква А… Ей 82. Она последняя из могикан, старейшая из ныне живущих детских поэтов советской эпохи.
Вы красавица!
Да, но стара, как Мафусаил!
Красная помада, красная кофта, коралловые бусы. Вчера только из кардиореанимации. На столе присланная издательством гора из Трёх поросят в переводе И. Токмаковой и отпечатанные на компьютере (Смогла освоить, хоть и старые мои мозги скрипят!) свежие стихи про 10 гномов - тех, про которых она начала писать ещё в прошлой жизни: К нам по утрам приходит гном. В Москве приходит, прямо в дом!
Стихи для детей сейчас плохо пишутся - достаточно посмотреть на то, что показывают по телевизору, на цены и на домашние мои беды - за один год я похоронила мужа и сына… Хотя грех жаловаться человеку моего возраста, который до сих пор востребован и работает каждый день!
Она писала с детства, но в школе её сбили с толку.
Со мной в классе училась дочка Лебедева-Кумача. Она дала отцу почитать мои стихи, и он написал мне рецензию как настоящему поэту. Но плохую. И я сломалась.
Она уже дописывала диссертацию на филфаке, работала гидом-переводчиком, была замужем, когда всё сломалось заново.
Это был момент большого семейного драматизма. Я бросила всё и стала писать детские стихи. Дело в том, что в одной из туристических групп мне попался замечательный старичок швед, который, услышав, как я читаю вслух шведского поэта, прислал для моего сына его сборничек. Я перевела его для себя, а муж Лёва отнёс стихи в издательство. Так всё и началось.
Муж был единственным, кто поддержал жену в момент большого семейного драматизма, и оставался первым читателем Ирины Токмаковой следующие полвека.
Подборку её первых стихов из Мурзилки выловил Маршак и сам позвонил никому не известной Ире Токмаковой. Попросил зайти. Она ночь не спала перед встречей.
Представьте: он разговаривает со мной так, как будто он Маршак и я Маршак! Помню, когда вышла от него, во мне внутри словно лампочка загорелась…
И горит до сих пор.
Чувствую себя барахлом
Ирина Петровна, как вам современная детская литература?
Не скажу, - отрезает она. - Если что-то начать говорить, это значит вызвать против себя целую армию - ещё киллера, не дай бог, наймут… Понимаете, сейчас много писателей, которые раздают друг другу премии, называют классиками, а ведь ни Маршак, ни Чуковский никогда себя классиками не называли - они были труженики. А сейчас профессионализм сожрала коммерция, от него остались одни изюминки в булке. Даже многие талантливые люди начинают халтурить в погоне за гонораром - деньги всех свели с ума... (Делает паузу. Гладит кошку и всё-таки отвечает - не только про литературу.) Дело в том, что весь настрой человеческой головы и души поменялся. Сейчас трудно объяснить, как мы жили. Вам кажется, что в сплошном сталинском аду. Да, его никто не отменял, но вместе с тем была и жизнь...
Например, моя мама работала врачом, директором дома подкидышей, которых было очень много в 30-е годы. Наша семья жила в этом же здании на первом этаже. Моя мама имела неподотчётный директорский фонд и в жизни не взяла оттуда ни копейки. В 12 часов дня она всегда снимала пробу с обеда, и не дай бог, если вдруг моя старшая сестра пойдёт вместе с ней и поварихи начнут совать Лесеньке пирожки! Мама тут же каменела и говорила сестре: Пошла вон! Раньше воспользоваться чем-то казённым было позором…
Какие-то вещи внушались ещё в школе. Например, нет чужой беды. Первый раз я услышала широко сейчас принятое выражение это ваши проблемы в 1983 году. Тогда я летела из Парижа с писательской конференции в Москву,