А.А. Фет. «Шепот, робкое дыханье…»: стихотворение в восприятии современников
Статья - Литература
Другие статьи по предмету Литература
дневнике о "нелепом детине" Фете и его "допотопных понятий" (запись от 18 декабря 1986 года (Дружинин А.В. Повести. Дневник. М., 1986. С. 255). На самом деле Фет сознательно провоцировал литературную среду нарочитыми "нелепостями" (ср. наблюдения по этому поводу в книге: Кошелев В.А. Афанасий Фет: Преодоление мифов. Курск, 2006. С. 215).
Сам И.С. Тургенев спрашивал поэта: "Зачем ты относишься подозрительно и едва ли не презрительно к одной из неотъемлемых способностей человеческого мозга, называя ее ковырянием, рассудительностью, отрицанием критике?" (письмо Фету от 10 (22) сентября 1865 г.).
Н.А. Некрасов в печатном отзыве (1866 года) утверждал: "У нас, как известно, водятся поэты трех родов: такие, которые "сами не знают, что будут петь", по меткому выражению их родоначальника, г. Фета. Это, так сказать, птицы-певчие". Такая репутация Фета поддерживалась его высказываниями (в стихах и в прозе) об иррациональной, интуитивной основе творчества, о звуке, а не смысле как истоке поэзии. Эта любимая фетовская идея была многократно высмеяна пародистами: "Он поет, как лес проснулся, / Каждой травкой, веткой, птицей И к тебе я прибежала, / Чтоб узнать, что это значит?" (Д.Д. Минаев, "Старый мотив"); "Друг мой! Умен я всегда, / Днем я от смысла не прочь. / Лезет в меня ерунда / В теплую звездную ночь" ("Тихая звездная ночь"); "Грезит у камина / Афанасий Фет. / Грезит он, что в руки / Звук поймал, - и вот / Он верхом на звуке / В воздухе плывет" (Д.Д. Минаев, "Чудная картина!", 1863).
Но Некрасов, откликаясь на сборник Фета 1856 года, признавал: "Смело можем сказать, что человек, понимающий поэзию и охотно открывающий душу свою ее ощущениям, ни в одном русском авторе, после Пушкина, не почерпнет столько поэтического наслаждения, сколько доставит ему г. Фет".
На недалекость Фета (всего только "толстого добродушного офицера") намекал граф Л.Н. Толстой В.П. Боткину, 9 / 21 июля 1857 года, ощущая какое-то несоответствие между тонкими стихами и их творцом: "…И в воздухе за песнью соловьиной разносится тревога и любовь! Прелестно! И откуда у этого добродушного толстого офицера такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов" (речь идет о стихотворении "Еще майская ночь", 1857).
Фет личность воспринимался прежде всего как недавний кавалерийский офицер, причем такая характеристика указывала на его ограниченность, неразвитость, простоватость ума. И.С. Тургенев, иронически отвечая на письмо Фета, в котором тот резко отстаивал свои права помещика и претендовал как землевладелец на привилегированное положение, замечал: "Государство и общество должно охранять штаб-ротмистра Фета как зеницу ока ". В другом письме он иронизировал по поводу "короткого кавалерийского шага" Фета (письмо Фету от 5, 7 (12, 19) ноября 1860 г.); уже полуиронически (но все-таки только полу-, а наполовину всерьез) именовал Фета "закоренелым и остервенелым крепостником и поручиком старого закала" (письмо Фету от 18, 23 августа (30 августа, 4 сентября) 1862 г.).
Выбор Фетом, окончившим в 1844 г. императорский Московский университет и уже приобретшим некоторую известность как поэт, военной службы диктовался неблагоприятными жизненными обстоятельствами. Его отец, потомственный дворянин Афанасий Неофитович Шеншин, встретил в Германии Шарлотту Элизабету Фёт (урожденную Беккер); которая уже состояла в браке с Иоганном-Петром-Карлом-Вильгельмом Фётом, и увез в Россию. Шеншин и Шарлотта Фёт, возможно, были сначала обвенчаны по протестантскому обряду 2 октября 1820 года (православное венчание состоялось только в 1822 году). Развод Шарлотты с Фётом был совершен только 8 декабря 1821 года, и рожденный от их союза ребенок, записанный как сын Шеншина, после расследования, проведенного церковными и светскими властями (расследование было вызвано неким доносом), в 1835 году был признан сыном господина Фёта, утратив права русского дворянина.
Сам Фет, по-видимому, на самом деле считал своим отцом И. Фёта, хотя и старательно скрывал это; до относительно недавнего времени господствовала версия, что тот и был отцом поэта в действительности; факт венчания А.Н. Шеншина с Шарлоттой Фёт по протестантскому обряду отрицался (см., например: Бухштаб Б.Я. А.А. Фет: Очерк жизни и творчества. Л., 1974. С. 4-12, 48). Сведения из новонайденных документов свидетельствует, но только косвенно, скорее, в пользу версии об отцовстве Шеншина (см.: Кожинов В.В. О тайнах происхождения Афанасия Фета // Проблемы изучения жизни и творчества А.А. Фета: Сборник научных трудов. Курск, 1933; Шеншина В.А. А.А. Фет-Шеншин: Поэтическое миросозерцание. М., 1998. С. 20-24). Однако сам А.Н. Шеншин бесспорно считал Афанасия сыном не своим, а Фёта. Официально он был признан потомственным дворянином Шеншиным только в 1873 г. после подачи прошения на высочайшее имя (см. об этом: Бухштаб Б.Я. А.А. Фет: Очерк жизни и творчества. С. 48-49). (О разных версиях происхождения Фета см. также, например: Федина В.С. А.А. Фет (Шеншин): Материалы к характеристике. Пг., 1915. С. 31-46; Благой Д. Афанасий Фет поэт и человек // А. Фет. Воспоминания / Предисл. Д. Благого; Сост. и примеч. А. Тархова. М., 1983. С. 14-15; Кузьмина И.А. Материалы к биографии А.А. Фета // Русская литература. 2003. № 1; Шеншина В.А. А.А. Фет-Шеншин: Поэтичское миросозерцание / Изд. 2-е, доп. М., 2003. С. 212-224; Кошелев В.А. Афанасий Фет: Преодоление мифов. С. 18-28, 37-38; см. также комментарий А.Е. Тархова к автобиографической поэме Фета "Две липки" в изд.: Фет А.А. Сочинения: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 535-537).
Фет решил выслужить дворянство; обычным и, как казалось, наибол?/p>