Идея рефлексивности в теоретической психологии
Дипломная работа - Психология
Другие дипломы по предмету Психология
вою знаменитую лисью хитрость и сообразительность, что в процессе коэволюции она буквально породила, сформировала зайца таким, каким он является сегодня. Впрочем, верно и обратное, а именно то, что, в свою очередь, сама лиса сформирована все тем же зайцем. Заметим, однако, что при всем при том лиса, как всякий активный хищник лучше, конкретнее знает свою жертву, чем он ее.
Здесь, однако, необходимо уточнить, что специфические знания лисы врождены ей не в непосредственно психологическом, а, так сказать, в морфофункциональном виде. Эволюция отбирает животных, чья органика максимально приспособлена к определенной предметной активности, а значит и с определенной схемой рефлексивных отношений их эффекторных и сенсомоторных субактивных элементов. Упомянутые врожденные схемы рефлексивных отношений могут быть очень жесткими, и тогда молодая особь данного вида будет способна сразу же после своего рождения включаться в развитые виды предметной деятельности, характерные для особей ее вида. Либо, как это свойственно наиболее высокоорганизованным животным, их врожденные схемы рефлексивных отношении будут достаточно широки и пластичны. В этом случае для окончательного их формирования детенышам этих видов придется пройти обособленный подготовительный период, в котором они будут заняты не грубо утилитарной, а чисто игровой жизнедеятельностью, то есть чистой натуральной рефлексией.
Впрочем, как бы ни были жестко заданы врожденные схемы активности (рефлексивных отношений) низкоорганизованных животных, это всего лишь схемы, а значит они никогда на могут быть полностью конгруэнтны с конкретной формой предмета активности, разворачивающейся здесь и сейчас. А это значит, что предметная активность всех многоклеточных животных всегда есть процесс натуральной рефлексии. Поэтому же жизнедеятельность даже самых примитивных и прозаических животных всегда несет в себе хотя бы небольшую искру игры - игры жизни.
И, наконец, последнее, на чем мы бы хотели остановиться в настоящей работе - это проблема спонтанности.
Переход от одноклеточной к многоклеточной форме животной жизни перестраивает активность отдельных живых клеток не только как элементов продуктивных и предметных, но также существенно меняет характер их спонтанности.
Выше мы уже отмечали, что жизнь, как островок высокоупорядоченного вещества в мире, характеризующемся постоянно растущей энтропией, не могла бы возникнуть и тем более эволюционировать без постоянного притока извне пластического материала и энергии, и что такой приток для древних пробионтов может быть обеспечен только постоянной активностью последних. Активностью, не ждущей случайного толчка, или повода извне, но спонтанно развертывающейся изнутри самого живого организма. Иными словами, что сама жизнь, не говоря уже о жизни психической, есть принципиально не реактивный (рефлекторной, или стимул-реактивный) процесс.
Пока речь у нас шла об отдельном гипотетическом пробионте, или об отдельной изолированной клетке, то за их спонтанно развертывающейся активностью мы не могли указать иного основания, кроме специфического, имманентного свойства белковых молекул или молекулярных систем. Между тем, когда мы от изолированного одноклеточного организма переходим на уровень сообществ таковых и, тем более, к многоклеточному организму, то ситуация существенно меняется.
Разумеется, и теперь организм как целое характеризует спонтанная, идущая изнутри активность. Для целого многоклеточного организма, точно так же как и для одноклеточного или даже доклеточного пробионта, внешний мир существует лишь постольку, поскольку он сформирован спонтанной активностью самого этого организма.
Однако теперь, на уровне органического сообщества или многоклеточного организма активность их отдельных живых элементов - отдельных особой, органов или клеток многоклеточного организма перестает быть абстрактно спонтанной, но существенно опосредуется их внешними или внутренними рефлексивными отношениями. Конкретная форма активности элементов рефлексивного целого, а также сам факт наличия или отсутствия той или иной формы активности зависит теперь всецело не от абстрактного элемента, но от этого рефлексивного целого.
Забегая несколько вперед, можно сказать, что предметная активность человечества в целом является активностью спонтанной в самом строгом смысле этого слова. За ней не существует никакой порождающей эту активность причины, никакого первотолчка. Иное дело конкретная активность любого конечного модуса органического мира, будь то отдельная социальная группа, отдельный человек, отдельная животная особь в естественной группе, отдельный мышечный орган или, даже, отдельный моторный или секреторный элемент в таком органе. Спонтанная активность такого элемента рефлексивного целого теперь снята этим целым. Напротив, возврат отдельного элемента к абстрактной, эгоцентрической спонтанности есть не что иное как болезнь целого организма.
Вот как об этом писал Гегель: Он находится в состоянии болезни, когда одна из его систем или органов, будучи возбуждена в конфликте с неорганической потенцией, обособляется для себя и упорствует в своей обособленной деятельности против деятельности целого, текучесть которого и через все моменты проходящий процесс наталкиваются, таким образом, на препятствие.
Между тем, спонтанность отдельного элемента не устраняется, а именно снимается рефлексивным целым. Иначе говоря, спонт