Договор о дружбе и ненападении между СССР и Югославией от 5 апреля 1941 г. в освещении советской печати
Информация - История
Другие материалы по предмету История
?иторию Югославии: "Советское Правительство не может одобрить подобный шаг Венгрии. На Советское Правительство производит особенно плохое впечатление то обстоятельство, что Венгрия начала войну против Югославии всего через 4 месяца после того, как заключила с ней пакт о вечной дружбе. Нетрудно понять, в каком положении оказалась бы Венгрия, если бы она сама попала в беду и её стали бы рвать на части..." [7. 13 IV. С. 2]. Правда, он не говорит о том, что этот шаг Москвы оказался и единственным в данном направлении. Однако заявление О. Н. Решетниковой о том, что вскоре после 6 апреля усилия советской прессы "были направлены на разъяснение того, что в тексте советско-югославского пакта не следует читать больше того, что там написано" [14. С. 118], не совсем соответствует действительности: по крайней мере в исследованных четырёх изданиях с крупнейшими тиражами подобных преднамеренных "усилий" замечено не было.
Номера "Правды" и "Известий" за 13 апреля, в которых было опубликовано сообщение о беседе по данному вопросу посланника Венгрии в СССР и А. Я. Вышинского, вообще оказались самыми дружественными по отношению к боровшейся за свою свободу Югославии. Дополнительный акцент на небезразличное отношение СССР к судьбе Югославии был сделан в разделе "Последние известия", в котором пересказывалось радиообращение Д. Симовича. Премьер-министр заявлял о том, что югославские войска готовы остановить продвижение немцев, призывал население "сохранять хладнокровие и бодрость". В конец заметки была особо вынесена следующая фраза: "Симович подчеркнул дружбу Югославии с СССР". Кроме того, в анализе обстановки на балканском фронте говорилось о том, что общая военная ситуация Югославии улучшается, что не совсем соответствовало реальному положению дел.
Нападение держав оси на Югославию привлекло большое внимание советской прессы. В первую неделю после начала конфликта сообщения в разделе "Война на Балканах" занимали приблизительно от одной половины до двух третей международной страницы исследуемых газет. На второй план были оттеснены сообщения об англо-германском противоборстве в Западной Европе, на Атлантике и в Африке. Однако, начиная с 15 апреля, в связи с заключением советско-японского пакта о нейтралитете, а также после падения столицы Югославии Белграда, означавшего решительный сдвиг в ситуации на балканском фронте в пользу держав оси, это внимание стало значительно ослабевать. 19 апреля лишь очень краткая заметка поведала советским читателям, что югославская армия прекратила сопротивление и капитулировала. С этого момента сообщения из Югославии на страницах советской печати становятся и вовсе эпизодическими.
Некоторое время продолжал сопротивляться союзник Югославии на балканском фронте, Греция. С прекращением сопротивления греков Балканы в целом стали редким гостем в публикациях "Правды" и "Известий". И только в радиообращении В. М. Молотова к советским гражданам после нападения Германии на СССР было сочувственно сказано о положении сербов, порабощённых, среди других народов, "кликой кровожадных фашистских правителей Германии". Однако было бы наивным, наблюдая реакцию советской прессы на "апрельскую войну", полагать, что Сталин в те дни не делал для себя никаких выводов из истории с Югославией. Изучая дальнейшие события, В. А. Невежин заключает, что советский лидер, несмотря на свои "дружественные излияния" в адрес Тройственного пакта во время проводов Мацуока 13 апреля на Белорусском вокзале, на деле изменил прежние, относительно миролюбивые, настроения и незамедлительно приступил по крайней мере к пропагандистской подготовке грядущей войны с Германией [11. С. 233-235].
Рассматривая изложенный выше материал, мы приходим к выводу, что договор о дружбе и ненападении между СССР и Югославией был представлен советской прессой как инструмент политики, направленной на поддержание мира в Центрально-Восточной Европе. Многое из того, что происходило в действительности вокруг подписания этого документа, было утаено от внимания общественности, однако наиболее важный для нас момент, нарастание конфронтации между Советским Союзом и Германией, просматривается по газетным публикациям достаточно отчётливо, несмотря на стремление Москвы сгладить существовавшие противоречия. Отношение Кремля к Югославии хотя и выглядело в целом доброжелательным в глазах советской общественности, но в жертву связям с Германией и её союзниками пока принесено быть не могло, и то внимание, которое советские газеты уделили событиям марта - апреля 1941 г., происходившим в Югославии, свидетельствует хотя и о важном, но не первостепенном значении этой страны в системе интересов СССР. В картине событий, нарисованной советской печатью, Югославия выглядела в первую очередь не как братская славянская страна, наследующая исторические традиции российско-балканских дружественных связей, но как субъект капиталистического мира, по отношению к которому Советский Союз не может принять особых обязательств, а лишь оказать моральную поддержку. Если же делать более широкий вывод, можно сказать, что, при тщательном осмыслении международной информации, публиковавшейся советской печатной прессой, её читатели вполне могли догадываться о росте напряжённости на западных границах СССР, могущей вовлечь страну в разгоравшуюся европейскую войну.
Список литературы
Васильева Н., Гаврилов В. Балканский тупик?.. (Историческая судьба Югославии в ХХ ?/p>