Две стратегии участия в компьютерной революции
Информация - Компьютеры, программирование
Другие материалы по предмету Компьютеры, программирование
Ученые и так утомлены своей наукой и обязанностями. Даже всякое уже прогремевшее открытие для них горе и досада, так как заставляет их утомляться для усвоения новых идей”.56
Кто из серьезных ученых преклонных лет начнет свой труд, претендуя на строгую научность, заявлением: “В мои годы умирают и я боюсь, что вы уйдете из этой жизни с горестью в сердце, не узнав от меня (из чистого источника знания), что вас окружает непрерывная радость”57? И кто закончит его словами: “Все мои многочисленные труды - конченные и неконченые, изданные и неизданные - направлены к одной цели: доказать излагаемые тут кратко мысли, или сделать конечный вывод: в общем космос содержит только радость, довольство, совершенство и истину. Противоположное во Вселенной, по своей малости, незаметно, нас же ослепляет близость Земли”58? Кто в первой же строчке своего труда рискнет утверждать, рассчитывая на серьезное отношение к себе образованного читателя, что “последующее не есть чистое знание, а помесь точной науки с философскими рассуждениями. Они могут быть приняты и не приняты”59? А разве в наш просвещенный век еще не перевелись “вольно” мыслящие натуры, чтобы серьезно слушать доморощенных энциклопедистов об их открытиях “во многих областях знания, между прочим, в учении о строении атома”60? Кто из нас верит, что собственные наши труды “опередили современность”61? Кто верит, тот эту веру тщательно скрывает! Кто, не испугавшись “кары авторитетов”62, восстанет против наделенных властью “заурядных людей”, хотя бы и ученых63? Кто скажет им об их “общечеловеческой слабости: не признавать ничего оригинального, что так не согласно с воспринятыми и окаменевшими уже мыслями”64? Да только тот, кого, подобно К.Э. Циолковскому, в полном соответствии с КМВ-критериями, следует безжалостно клеймить как вояку вечной как мир армии лжеученых.
Лжеученый Майкл Фарадей в письме, преисполненном ложным пафосом, не замедлил в свое время поделиться с президентом Лондонского Королевского общества достопочтимым сером Джозефом Бэнксом своим скоропалительным решением посвятить себя высокой науке. Письмо самонадеянного самоучки, как и должно быть, осталось без ответа. Юный, но уже много о себе возомнивший обладатель учительского диплома Альберт Эйнштейн, взявшийся решать только глобальные проблемы, как то броуновского движения, дискретности электромагнитного излучения и электродинамики движущихся сред, поиском умозрительных доказательств атомарной структуры вещества, посмел изложить свои так называемые идеи Эрнсту Маху, глубоко убежденному, что атомарные представления противоречат надежно установленным научным положениям. До нас дошли четыре письма А. Эйнштейна Э. Маху, но ни одного письма Маха, адресованного Эйнштейну.65 Письма Германа Эйнштейна, наивно полагавшего, что внимательный к критике и кровно заинтересованный в устранении своих ошибок метр снизойдет до поддержки начинаний его сына, так и остались без ответа. И кто возьмется оспаривать, что агрессивный дилетант Роберт Майер, измысливший некую лишенную подлинной теоретической и экспериментальной аргументации бредовой идеей сохранения сил (энергии), жаждущий решительной перестройки всего фундамента науки, по праву заслужил быть на год привязанным к креслу в лечебнице для умалишенных. Впрочем, достаточно...
И хотя представления, агломерированные в систему КМВ-критериев, нашли дружный и весьма сочувственный отклик в сердцах громадного большинства (тех 95-99 %) работников официальной науки, вся история действительной науки свидетельствует об обратном - о научной необоснованности и эвристической бесплодности взглядов Китайгородского, Мигдала и Волькенштейна на роль в науке общественного явления, именуемого подпольной наукой. Построенная как экспликация эмоциональной реакции творческой личности на упорное сопротивление, с каким “в кругу специалистов” сталкивается автор оригинального взгляда на якобы давно решенную проблему, система КМВ-критериев не учитывает особенностей процессов зарождения, развития и инфильтрации в научное сообщество действительно революционных идей.
Дерзкий пафос, претензии на признание и неприятие мнений авторитетов, отрицание профессионализма ученых классической школы в проблемах неклассической науки и понимание ненужности их критики все это с одной стороны необходимые для крупного успеха качества духовно одаренной, творчески ищущей личности, с другой ее реакция на неконструктивную критику научным сообществом достигнутых ею научных результатов. КМВ-критерии это осмысление и оправдание официальным научным мировоззрением, составляющим определяющий компонент массовой индустриальной науки, того общественного феномена, что оставляет за бортом официальной науки людей, предрасположенных к научному творчеству своим интеллектуальным развитием, психофизической конституцией, становлением своей личности. Этот феномен есть современная организация официальной, т.е. массовой индустриальной науки, ставшей на определенном этапе своего развития, о чем догадался еще В. Оствальд, “помехой для восприятия и внедрения принципиально новых идей и открытий”.66
Помимо ученых масштаба Фарадея и Майера, Циолковского и Эйнштейна, в конце концов, при жизни познавших общественное признание, подпольную науку составляет множество самодеятельных исследователей, деятельность которых из-за отсутствия систематически научного образования или неудачных, а может быть поздних контактов с официальной наукой - с теми ее а?/p>