Две стратегии участия в компьютерной революции
Информация - Компьютеры, программирование
Другие материалы по предмету Компьютеры, программирование
юция провоцирует мощное давление творческой инициативы снизу, стимулирует массовую нонконформистскую работу людей, осознавших определяющие факторы формирования той науки, что идет на смену современной массовой науке. Только среди нонконформистов есть те, кто способен за одиночными фактами разглядеть закономерности развития научной мысли, а, следовательно, извлечь уроки, весьма полезные для современного этапа нашей истории, истории уже постиндустриальной науки, к активным творцам которой они вправе себя причислять. Она компьютерная революция требует массового вовлечения в производство научного знания неординарных личностей, генераторов принципиально новых идей, каковых современная массовая средняя и высшая школы еще не в состоянии образовать. Сегодня, как и в прошлом, такого уровня исследователи профессионально, психологически, да и в иных отношениях формируются стихийно, благодаря исключительному стечению обстоятельств. И вопрос, следовательно, состоит в том: откуда брать этих людей потенциальных генераторов и носителей принципиально нового научного знания?
Мы можем назвать, по крайней мере, два источника такого рода работников. Во-первых, - этим источником является “подпольная наука”, и, во-вторых, - не менее мощным источником постиндустриальной науки является массовая, взрывающая конформизм, инициатива снизу.
4. Компьютерная революция - новый диалог с подпольной наукой
Рядом с большой наукой, включающей систему научных учреждений, печати, иерархию чинов, научных степеней и званий, всегда существовали и существуют самодеятельные исследователи, составляющие неформальное сообщества, лишенное освященных государством организационных форм, научных обществ, степеней и званий, должностей, собственных журналов, конференций и прочих атрибутов официальной науки. Эти чрезвычайно разнородные по образованию, интересам и роду занятий своих членов, многочисленные и, не смотря на организационную неоформленность, активные сообщества самодеятельных исследователей, объединяемые идеей вечно нарождающейся неклассической науки, есть, по определению А.Л. Чижевского, “подпольная наука”. К производимому подпольной наукой продукту - к “сумасшедшим идеям” - образованные современники относятся как к чему-то бесполезному и вредному, как к не-науке - к лженауке, а к самой подпольной науке - как к крикливому сборищу дилетантов-лжеученых, необразованных неудачников, произведения которых возможно и составляют элемент общечеловеческой культуры, но существующий сегодня как неизбежное, но, в конце концов, искоренимое зло.
Профессор А.И. Китайгородский46, академики А.Б. Мигдал47 и М.В. Волькенштейн эксплицировали некое множество критериев КМВ-критерии48, позволяющие, якобы, надежно идентифицировать дилетанта-лжеученого, отграничить его интеллектуальные потуги от достижений истинного ученого: высокопрофессионального исследователя, владеющего знаниями и методами работы, глубоко погруженного в научное творчество, движимого бескорыстными побуждениями, стремлением к познанию, кровно заинтересованного в устранении своих ошибок, а потому внимательного к критике. Лжеученого от истинного ученого, полагают они, отличает дерзость и малограмотный пафос, напористость и агрессивность, бесконтрольное самомнение и претензии на незаслуженное признание. Он отрицает высокий профессионализм и ниспровергает авторитеты, но в вопросах действительно научного исследования демонстрирует вопиющее невежество и антипрофессионализм. Лжеученый нетерпим к опровергающим доводам, поскольку не заинтересован в критике. Научную дискуссию он подменяет личными выпадами и стремлением найти поддержку во вненаучных кругах.49
Действительно, какой серьезный, скромный исследователь заявит о себе, да хотя бы и в частном письме, что в полной мере имеет то, “что надо: творческую силу и способность быстрой оценки всяких новых выводов”50? Какой здравомыслящий человек скажет: “Я революционер в науке и технике... Мной олицетворяется революционный дух науки”51? Какой реально оценивающий себя и научное сообщество ученый откажется “отсылать рукопись на суд средних людей”52, т.е. действительно ученых, как минимум, требуя “суда народа”? Сокрушаясь при этом, что “такова человеческая природа... Судящие неправильно и осуждающие мысль, напускают на себя вид строгого беспристрастия, даже добродушия. Они уверяют, что отрицают ложную идею для пользы самого изобретателя, не говоря уже про выгоды человечества. Они-де всегда были на страже его выгод. Что делать, лукав человек”.53 Но “даже отношения ученых, мыслителей и гениев к своим непрославленым еще собратьям нередко ошибочны, несправедливы, безжалостны и жестоки”.54 Кстати, мы находим многочисленные примеры подобного поведения и самых выдающихся ученых, внесших огромный вклад в развитие науки. “Вспомним великого Менделеева, не допускавшего даже мысли о сложном строении и превращении атомов (и это в ту пору, когда были присуждены первые нобелевские премии за открытие радиоактивности и изучение ее законов). Отец ядерной физики Э. Резерфорд за четыре года до установления возможности применения ядерной энергии утверждал, что это - "вздор". Вклад в неверную оценку кибернетики внес и один из ее "отцов" известный советский математик А.Н. Колмогоров, в верстке познакомившийся со статьей В. Колбановского для философского словаря 1954 года, в которой кибернетика объявлялась "реакционной лженаукой"”.55 Причина этому поведению простая. “