Яростная радость жизни
Статья - Литература
Другие статьи по предмету Литература
зывать сочувствия? Все, что происходило вне его дома, жило по другим, чуждым ему законам. Политрук докладывал командиру, что Греков отказался писать отчетное донесение ("мы отчитываемся только перед фрицами"): "Вообще у них там" ничего не поймешь, все этого Грекова боятся, а он с ними, как ровня, лежат вповалку, "ты" ему говорят и зовут "Ваня"... не воинское подразделение, а какая-то Парижская коммуна" (заметим, не в похвалу, а в осуждение сказано).
За бойцами Грекова установлены тайные "информаторы", которые больше внимают тому, как "совсем распустился управдом", а не как он лихо воюет. Постоянное недоверие со стороны начальников, подозрительность, приказы "ежедневно в девятнадцать ноль-ноль подробно отчитыватся" под непрестанным огнем врага, заставляют Грекова принять срочные оборонительные меры: ударом руки он сбил ладонь радистки с ключа, усмехнулся и сказал: "Осколок мины попал в радиопередатчик, связь наладится, когда Грекову нужно будет". Дом 6/1 подчинялся не формальной субординации, а закону "естественного равенства, которое так сильно было в Сталинграде".
Гарнизон погиб, исполнив святой долг - держаться до последнего, а пугливые донесения - доносы, только доходили до своих адресатов. Полковой комиссар, утешая Крымова, добавляет о Грекове, "понизив голос", что по сведениям начальника Особого отдела, он, "возможно, жив. Мог перейти на сторону противника".
ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА СИЛЫ, СПОСОБНЫЕ ПЕРЕЧЕРКНУТЬ МУЖЕСТВО И ГЕРОИЗМ БОЙЦОВ?
Их можно назвать одним емким словом - бюрократия. Она может проявляться в мирной жизни, но на войне она имеет крайне безобразные формы: летчик сбил "мессер", выбросился из горящей машины, сам цел, а штаны на нем обгорели. "И вот, не дают ему штанов, не вышел срок износа и все!".
"Молотит немец по сотням людей, а стоит их отвести за обратный скат высоты и люди будут в безопасности, и тактического проигрыша никакого, и техника сохранится. Но есть приказ: "Ни шагу назад" и держат под огнем и губят технику, губят людей".
Бюрократизм страшен, когда чахоточную вдову героя вышвыривают из квартиры, когда человеку дают заполнить 24 анкеты и он в конце концов сам признается на собрании: "Товарищи, я не ваш человек", когда ставят каинову печать на человека-трудягу зато, что его отец или дед были кулаками: "Наш бюрократизм страшен, когда думаешь: это не нарост на теле государства - нарост можно срезать. Он страшен, когда думаешь: бюрократизм и есть государство".
КАКИМИ ЖЕ ПУТЯМИ РАЗВИВАЛОСЬ СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО, ЕСЛИ САМОЙ ДЕЙСТВЕННОЙ ВНУТРЕННЕЙ СИЛОЙ ЕГО ОКАЗАЛСЯ БЮРОКРАТИЗМ?
Исследуя этот вопрос, Гроссман обратился к задачам революции, именам вождей.
Через воспоминания одного из главных героев романа автор напоминает читателю, кем для людей был Ленин: крестьяне из Горок провожали в последний путь доброго, интеллигентного труженика; родные и близкие хоронили белоголового мальчика с трудным характером, требовательным до жестокости, но любящим мать, сестер, братьев; жена думала о том, что они так и не завели детей; рабочие с "Динамо" помнили его испуганным и жалобным в последние дни жизни.
Политические друзья великого Ленина - Рыков, Каменев, Бухарин - еще пока рассеянно поглядывали на рябого смуглолицевого человека в длинной шинели. Раскрывая трагедию власти, Гроссман уже здесь делает многозначительное замечание: "Будь Сталин тактичней, не следовало бы ему приезжать в Горки, где собрались родные и самые близкие друзья великого Ленина. Они не понимали, что он-то, единственный, станет наследником Ленина, оттолкнет их всех, даже самых близких, даже отгонит жену от ленинского наследства".
Гроссман подчеркивал, что уже сама смерть Ленина делала Сталина хозяином страны: "Не у них - Бухарина, Рыкова, Зиновьева - была ленинская правда. И не у Троцкого она (шла. Они ошиблись. Никто из них не стал продолжателем дела Ленина. Но и Ленин до последних дней своих не знал и не понимал, что дело Ленина станет делом Сталина".
Люди знали, что по одному его слову возникали огромные стройки, стотысячные людские массы рыли каналы, возводили города, прокладывали дороги в крае вечной мерзлоты. Он выразил в себе великое государство. Великое государство выразило себя в нем, в его характере, в его повадках. Газеты писали: "Сталин - это Ленин сегодня", "Сталин - наследник Разина, Добролюбова, Герцена". И только самые отъявленные скептики знали, что Сталин строит железный террор, устраивает средневековые процессы ведьм для скорейшего строительства социализма в одной отдельно взятой стране". Они видели, как "десятки людей, создававших вместе с Лениным большевистскую партию, оказались провокаторами, платными агентами иностранных разведок" и были уничтожены.
Сегодня эти размышления автора подтверждают опубликованные цифры: почти полная смена руководящих кадров произошла между XVII и XVIII съездами партии. На XVII съезде старых большевиков было 80 процентов, вступивших после 1929 г. - 2, 6 процента. На XVIII съезде партии с правом решающего голоса старых большевиков было 24 процента, вступивших после 1929 г. - 80, 6 процента. Из лидеров партии остался Сталин. Один.
В сталинградском сражении "решалась судьба основанного Лениным государства, централизованная разумная сила партии получала возможность осуществить для себя в строительстве огромных заводов, в создании атомных станций и термоядерных установок, реактивных и турбовинтовых самолетов, космических и