"Тотальная мобилизация": концепция нового мира
Дипломная работа - Философия
Другие дипломы по предмету Философия
именно, к гештальту Рабочего.
Метод гештальтов продолжает традицию философского иррационализма. Концепция гештальтов Э. Юнгера стоит в одном ряду с вышедшей в 1908 году книгой Ж. Сореля Размышления о насилии (Reflexions sur la violence). Ж. Сорель отвергал диалектику как философский метод. Его метод - это прагматизм Джеймса и интуиция Бергсона. Из социологии своего времени он перенял мысль об иррациональности массовых движений и концепцию элит В. Парето. Книга Ж. Сореля представляет собой анализ всеобщей забастовки. Ж. Сорель подчеркивал, что сила пролетариата имеет совсем другое исторические значение, чем то, которое ей приписывают поверхностные ученые и политики; внутри полностью разрушенных государственных институтов и обычаев остается нечто обладающее властью, целое и невредимое - то, что составляет душу революционного пролетариата. Эта душа не подвергается моральному разложению: рабочие способны противостоять порочным буржуа, действуя с необходимой жестокостью. Ж. Сорель полагал, что социалистическое, народное движение прочно связано с появлением легенд, а затем и политических мифов: Что осталось от империи? - Ода ее великой армии. Что останется от социалистического движения? - Героическая песнь о забастовке. Он считал, что всеобщая забастовка по своей сути является судным днем. Социальный миф всеобщей забастовки основан на массовом ожидании катастрофы, он схож с апокалипсическими представлениями. Единственным критерием мифа он называл возможность его применения как средства воздействия на настоящее. Всеобщая забастовка - это определяющий миф социализма: это ряд картин, которые в состоянии подсознательно вызывать настроения, схожие с объявлением войны, которую социализм ведет с современным обществом.
Дьердь Лукач считал, что иррационализм Бергсона приобрел в интерпретации Ж. Сореля акцент утопии совершенного отчаяния: Именно в сорелев-ской концепции мифа абстрактная бессодержательность проявляется в полной мере; Сорель с самого начала бесповоротно отрицает любую политику, ему безразличны цели и средства некой конкретной забастовки: иррациональная интуиция и созданный ей, абсолютно лишенный содержания миф стоит в стороне от реалий общества, это просто экстатический прыжок в никуда. Именно в этом состоит привлекательность мифа Ж. Сореля - важно не то, чем восхищаться и за чем следовать, т.е. важно не содержание, а само восхищение.
Та же самая бессодержательность, полая форма присутствует и в Рабочем. Именно она дала повод говорить о протофашизме Юнгера, так как его труд, который кроме утопических футурологических видений полон энтузиазма и призыва, дает возможность подкрепить этот энтузиазм, которого жаждут массы, любым содержанием, так же как Муссолини в свое время превратил соре-левское видение мифа в фашистскую мифологию. Исходя из того, что Ж. Сорель придал политическому понятию всеобщей забастовки значение мифа, состоящего из ряда картин, можно сделать вывод о его влиянии на трактат Э. Юнгера Рабочий. Рабочий - типичная реализация мифа в понимании Ж. Сореля. Но Ж. Сорель был не единственным автором из оказавших влияние на творчество Э. Юнгера, кто выразил свое отношение к эпохе через миф. Так поступал и Ф. Ницше, которому Ж. Сорель многим обязан.
Э. Юнгера интересует не столько идеологическое обоснование борьбы против буржуазного порядка, сколько разрушающий этот порядок неудержимый поток элементарных сил, который получает обозначение анархии. По Э. Юнгеру, сфера власти и сфера смерти противостоят понятию буржуазной индивидуальности, которая поэтому обречена на поражение.
Несмотря на отрицание любой традиционной терминологии, в Авантюрном сердце и в Рабочем постоянно используется, причем в позитивном смысле, такое политическое понятие как анархизм. Э. Юнгера часто называют консервативным анархистом. Э. Юнгер использует термин анархизм для обозначения другой, противоположной социализму и коммунизму, перспективы Авантюрного сердца, то есть, в данном случае, анархизм играет вспомогательную роль. Небезынтересно то, что Юнгер разрабатывает свое понимание анархии, интерпретируя Де Сада: подобно ему анархист, одинокий демон, бросает вызов закону. Не интерпретируя с точки зрения социологии, не объясняя рационально, что он подразумевает под анархизмом, Э. Юнгер вынужден прибегнуть к единственному оставшемуся средству - к поэтической метафоре. Анархизм - это тоска по иному. Разочарование объективным миром приводит к радикальной субъективности. Фрагменты, посвященные анархизму, изъяты из второй редакции Авантюрного сердца, несмотря на то, что появились внешние, социо-экономические предпосылки. Но в том то и дело, что Юнгер избегает актуальности. Его политический анархизм своим существованием обязан сфере воображаемого. Анархизм интересует Юнгера в той степени, в которой он является условным наименованием для радикального субъективизма, выступающего против традиционного порядка. Анархист действует в той области, где расположено начало всех начал, магическая точка отсчета, которую мы все пересечем. За ее гранью есть все и ничего. Но анархизм Э. Юнгера - не есть величина созерцательного порядка. Хотя не заданы никакие конкретные социальные или политические цели, все же дается указание на разрушение существующего порядк?/p>