Явления русской литературы в оценке М. М. Бахтина
Сочинение - Литература
Другие сочинения по предмету Литература
что конец конец это очень важно .
Декадентство в общепринятом, устоявшемся ныне смысле слова Бахтин не приемлет. Этот термин и выдвинули, и носились с ним представители не больших поэтов, а так, мелких поэтиков, которые само слово декаданс понимали как определенную позу, выгодную, интересную и т. д., которые ходили непременно в черном и т. д. Скажем какой-нибудь Добролюбов, который всегда приходил в черных перчатках непременно и не снимал их сидя в гостиной. Вот это был декадент. А большие поэты в этом отношении никакими декадентами не были. К ним не применим этот термин, который пахнет этой позой, черными перчатками и т. д.
О мэтре и античных метрах
Как уже говорилось, Бахтин испытывал особую симпатию к Вячеславу Иванову, причем не только как к поэту, но и как к ученому-исследователю, близкому ему по духу. Косвенно они были знакомы Иванов дружил с отцом Валентина Волошинова (который, как известно, входил в круг Бахтина). Впрочем, как рассказывает Бахтин, особенно близким из значительных поэтов я ни с кем не был, но знал очень многих, почти всех.
Вячеслав Иванов был вхож в кружок Omphalos. Отчасти он объектом был, , но это не исключало его огромного влияния на нас… Более того, эти омфалитики писали античными метрами…
Как отмечает Бахтин в своих Лекциях, Иванов был одинок. Истоки его поэзии не французский, немецкий и английский символизм, как у Брюсова или Бальмонта, а античность, средние века и эпоха Возрождения. У Вяч. Иванова эти влияния непосредственны и они создали ему особое положение .
Непреодолимая одаренность
Роль Валерия Брюсова в истории русской литературы Бахтин видит в том, что он сумел приблизить к нам западноевропейский символизм, а также много сделал для правильного понимания античной поэзии своими переводами.
Ученый отвергает взгляд на Брюсова как на преодоленную бездарность (Марина Цветаева): Это не был гениальный поэт, не был, может, даже большой поэт, но это был в высшей степени ценный деятель культуры, поэтической культуры… Все-таки это настоящий поэт, а не какая-то бездарность, хотя бы преодоленная.
Бахтин спорит и с устоявшимся мнением о том, что Брюсов и Блок были в каком-то смысле полюсами символизма. Тут все-таки преувеличивают. У нас вообще любят все сталкивать и превращать в противоположности… Если хотите, душа у них была одна и никакой здесь противоположности не было. Они были в одном лагере в глубоком смысле этого слова.
Певец смерти
В духе своих рассуждений о пессимизме рассуждает Бахтин и о Федоре Сологубе. Он был больше прозаиком, чем поэтом… Как известно, он был пессимист, певец смерти, как его охарактеризовал Горький.
Я всегда считал Сологуба талантливым поэтом, - рассказывает Бахтин, - более того, я считаю… Мелкий бес одним из лучших романов 20 века.
Бахтин сопоставляет Передонова с героем Салтыкова-Щедрина Иудушкой Головлевым: Иудушка это человек совсем другой эпохи. А передоновых сейчас хоть пруд пруди… Почти каждый наш учитель средней школы недавно еще был Передоновым… Передоновщина стала какой-то атмосферой… Там Передонов как исключение еще изображался, и директор его очень не любил, очень хотел от него избавиться поскорей. А у нас передоновы ценятся чрезвычайно высоко, и задавать тон в школьных коллективах стали…
Хотя сам Сологуб Передоновым, конечно, не был. Он просто был человеком с тяжелым характером, непривлекательным был человеком. Но все чувствовали его ум, талант и превосходство над другими. Обывателем его назвать никак нельзя… Он не считал себя декадентом. Потом, как человек, он был менее всего декадент. Это был, можно сказать, очень солидный человек, учитель, инспектор школы…
Русалка и утопленник
Галерею русских символистов дополняют воспоминания Бахтина о Зинаиде Гиппиус и Дмитрии Мережковском. Эта пара резко выделяется из череды представителей этого течения, о большинстве из которых ученый вспоминает с уважением. По его мнению чета Мережковских как раз принадлежит к мелким поэтикам, в которых много напускного, деланного главный грех поэта, по Бахтину.
Зинаида Николаевна, по воспоминаниям Бахтина, не была так красива, как на портретах. Она была фальшива в смысле сделанности: ее дыхание это тяжелое дыхание русалки, вытащенной из воды на берег… А в то же время она была обаятельна. К тому же… очень умна, умнее чем Дмитрий Сергеевич.
Последнего Бахтин награждает нелестными терминами: Он был какой-то синий, как утопленник. Синий был и какой-то плюгавенький… Я бы сказал плюгавый интеллигент.
Франт в лаптях
Стилизованность и деланность, по мнению характеризуют представителей совсем другого, отличного от символизма, лагеря деревенщиков.
О Николае Клюеве Бахтин вспоминает так: В первый раз его я слышал в 1917 году после февральской, но еще до окябрьской революции в религиозно-философском обществе… Он тогда читал свою Русскую азбуку истолкования различных букв, поэтические метафоры к каждой букве. Тогда он мне не понравился… Он был слишком уж стилизован, крашен, напомажен в буквальном смысле этого слова…
А потом я с ним встретился уже в других условиях, уже много лет спустя и он мне очень понравился. Во-первых, он великолепно читал свои стихи… прекраснейшие. Когда я потом читал их на меня не производили такого впечатле