Юридизация естественного языка как лингвистическая проблема
Информация - Разное
Другие материалы по предмету Разное
Юридизация естественного языка как лингвистическая проблема
Н. Д. Голев
Как мы уже отмечали ранее [Голев, 1999], важнейшими аспектами взаимоотношений естественного языка (ЕЯ) и языка юридического (ЮЯ) являются следующие два: в одном из них ЕЯ выступает как объект правового регулирования, в другом - ЕЯ является основным средством осуществления правовой деятельности и основным субстратом воплощения ее результатов, а именно - юридическим текстом.
1
В первом аспекте язык (с точки зрения права) представляет собой источник социальных конфликтов, которые неизбежно возникают при использовании языка его носителями в острых социально значимых ситуациях, нередко входящих в юрисдикцию тех или иных законов.
При этом многие столкновения людей в связи с применением языка являются конфликтогенными уже в силу внутренних и потому естественных противоречий самого языка (см., например: [Аспекты речевой конфликтологии, 1996; Сорокин, 1994]. Более того противоречия являются необходимым способом существования ЕЯ. Большинство из них хорошо известно лингвистам уже с древнейших времен.
Современная лингвистика при описании ЕЯ не может обходиться без опоры на закон единства и борьбы противоположностей, отражающий диалектику разных сторон и аспектов ЕЯ: исторического и логического (диахронии и синхронии), возможного и действительного, сущности и явления (языка и речевого материала), содержания и формы (плана содержания и плана выражения языковых единиц), консервативного (ориентированного на строгое соблюдение норм, пуристического) и активно-творческого отношения к нормам языка и многих других.
Основной юрислингвистический пафос в связи с этим заключается в требовании максимального (точнее здесь сказать - максимально возможного) учета внутренних закономерностей ЕЯ при его правовом регулировании. Идеальным здесь является положение, при котором естественные, выработанные самими языком законы, нормы органически детерминируют юридические каноны. Достичь этого идеала, конечно, трудно, так как антиномическое устройство языка предполагает активное действие в нем разнонаправленных сил, охватить которые юридические презумпции никак не могут (в определенном смысле - и не должны). Правовое регулирование необходимо предполагает отвлечение от многих нюансов ЕЯ, так как юридизация ЕЯ означает, во-первых, подведение его к построенной на других основаниях системе (мы имеем в виду - системе уже существующих юридических общих принципов и реальных законов, созданных на их основе), и такое подведение ЕЯ к правовой сфере означает его неизбежное упрощение, схематизацию и, во-вторых, потребность юридической практики предполагает наличие упрощенных, схематизированных положений, без которых принятие юридических решений может превратиться в сложные лингвистические исследования в следственной практике, в бесконечные дискуссии лингвистического характера на суде. Следовательно, нежизнеспособным оказывается языковое право, которое, с одной стороны, не соответствует внутренним языковым законам и в силу этого оказывается либо невыполнимым, либо невыполняемым носителями языка [1], а с другой стороны, стремление права к "слишком большому соответствию" также ведет к тому, что осуществление права становится чрезмерно сложным, невыполнимым или невыполняемым в юридической практике, в ходе которой создаются или применяются законы о языке или в связи с языком.
Далее проиллюстрируем сказанное анализом двух антиномий ЕЯ, проецируемых на юридическую плоскость.
1.1. В качестве примера внутренней конфликтогенности ЕЯ рассмотрим его основную коммуникативную антиномию, связанную с противоположностью интересов автора текста и его адресата. Автор (говорящий, пишущий) по своей природе, с одной стороны, склонен к либеральному статусу нормативной стороны языка, к безграничной вариативности языковых знаков, которым он мог бы легко задавать те или иные индивидуально-субъективные, ситуативно детерминированные смыслы, элементарно просто создавать новые знаки и тем самым свободно самовыражаться как творческая личность. Язык так или иначе предполагает возможность такого, творческого, своего использования, но "держит" ее в определенных границах, задаваемых необходимостью осуществления других функций, прежде всего функции обеспечения взаимопонимания. Это требование исходит прежде всего от адресата. Адресат в силу своих объективных потребностей является большим консерватором и пуристом в отношении языковых норм. Его стремление к адекватному пониманию речевых произведений означает возможность подведения их к достаточно определенному и относительно устойчивому коду, хранимому в его языковом сознании (и одновременно в сознании автора, и такая общность - главная презумпция взаимопонимания). Если таковое подведение оказывается неосуществимым или осуществляется не по коду, то следствием этого становится непонимание, недопонимание, "не-так-понимание" или двусмысленное понимание. Все это ведет к коммуникативным конфликтам, большинство из которых остается в области обыденного общения, не входящего в сферы этики и тем более права, но многие достигают-таки этих сфер, что и создает потребность их юридической регламентации.
Таким образом, давление со стороны адресата является основой естественного ограничения (абсолютной) свободы авторского слова. Если автор не хочет остаться непонятым, он вынужден иметь в виду естественно регламентированный коммуникатив