Школьное дело после Екатерины II
Курсовой проект - Педагогика
Другие курсовые по предмету Педагогика
преобразовании в 1811 году петербургской гимназии, как он же ввел в ней и закон Божий в виде краткого катехизиса и священной истории, а в 1819 году русский язык был введен во всех гимназиях.
Сословность образования
По уставу 1804 года в гимназии принимались ученики всякого звания ( 14). Московский университет, открыв губернскую гимназию в 1804 году, объявил в местных ведомостях, "что в ней могут получать сведения в языках и науках отроки всех состояний". Даже по Высочайше утвержденному положению о евреях (9 декабря 1804 года) "все дети евреев могут быть принимаемы и обучаемы, без всякого различия от других детей, во всех российских народных училищах, гимназиях и университетах". Нигде еврейское дитя во время воспитания в училище не должно быть ни под каким видом отвлечено от своей религии, ни принуждаемо учиться тому, что идет против этой религии или может быть несогласно с нею. Если бы евреи не захотели отдавать своих детей в общие народные училища, тогда учреждать для них особенные школы за счет особой с них подати. Но начало бессословности школы держалось недолго, его начали помаленьку ограничивать скоро, при Александре же. В 1813 году было разъяснено, что дети несвободных состояний могут поступать в гимназию каждый раз лишь с особого разрешения министра; в 1817 году было объявлено, что учреждается министерство духовных дел и народного просвещения, "дабы христианское благочестие было основанием истинного просвещения". В школах начали внедрять христианское благочестие: народными книгами сделались по преимуществу книги Св. Писания или духовного содержания; из прописей были изгнаны все нравственно-философские сентенции и статьи и заменены выдержками из книги "Подражание Христу" и из евангелистов вследствие желания "и в прописях знакомить учащихся с единою на потребу истинною нравственностию христианскою".
В последующие годы царствования Александра поворот от общегуманных целей образования к узкосословным делается еще круче и решительнее. В 1820 году был издан устав Дерптского университета, в котором ( 2) прямо заявлялось, что "круг действия и цель училищ всякого рода сами собой определяются различными классами, на которые человеческое общество разделяется. Классы сии, в отношении к публичному учению, могут быть следующие: первый тот, принадлежащие к коему снискивают себе ежедневное пропитание тяжелою телесною работою; второй тот, состоящие в котором назначаются к ремеслам или промышленности; третий класс тот, котораго члены посвящают себе наукам для службы государственной или общественной", хотя при этом и прибавлено, что различные роды училищ не должны принадлежать исключительно одному какому-либо классу граждан 1. Соответственно этому и дерптской гимназии указывалась такая задача подготовка служилого сословия. Спустя несколько лет такие цели были поставлены и всем гимназиям. В уставе 1828 года сказано: "Общая цель учебных заведений, состоящих в ведомстве университетов, заключается в том, чтобы при нравственном образовании доставлять юношеству средства к приобретению нужнейших по состоянию каждого познаний" ( 1). В соответствии с таким общим назначением учебных заведений и гимназиям была поставлена задача: готовить к университету и давать приличное по званию учащихся воспитание ( 134), т. е. приличное воспитание для детей дворян ( 137).
Стремление сделать образование строго сословным, пригвоздить каждое сословие к определенной для него школе и ни в какие другие не пускать, было основным стремлением петровской школьной политики узкого сословного профессионализма. Общее образование и развитие казалось не только бесполезным, но даже вредным, умственным развратом, ведь государству люди не нужны, а пожалуй, они могут быть и вредны, ему нужны профессионалы разных сортов и видов. Правительство отказывалось смотреть на граждан как на людей. Граждане или, точнее, подданные суть дворяне, мещане, духовные, крестьяне, торговцы, но не люди. К чему годны просто люди?
Сословная школьная политика, никогда во второй период не исчезавшая, а только временами замиравшая, с особенной энергией возродилась с семидесятилетним министром народного просвещения Шишковым (1824). Он прямо заявлял, что "кажется, как будто все училища превратились в школы разврата, и кто оттуда не выйдет, тотчас покажет, что он совращен с истинного пути и голова у него набита пустотой, а сердце самолюбием, первым врагом благоразумия". Главная причина неудовлетворительности учебных заведений, по мнению Шишкова, заключалась в несовершенстве уставов, в которых упущена из виду главнейшая цель народного просвещения "образование, приспособленное к потребностям разных состояний".
И не один Шишков так думал. Другие, например граф Ламберт, также полагали, что дети разных сословий не могут быть воспитываемы вместе: и нравственные качества их различны, и знания им требуются неодинаковые и не в одинаковом размере. Образование дворянства должно быть совершенно отлично и отделено от образования других сословий. Большинство членов комитета, обсуждавшего проект устава гимназий 1828 года, держалось такого взгляда, что при устройстве учебных заведений следует принять за правило, чтобы они составляли каждому сословию приличное званию образование, чтобы "дети каждого состояния получали такое образование, которое соделывало бы их способными быть полезными и довольными в том состоянии, к коему они при рождении своем назначены всевышним промыслом". П