Ценностная структура политического поля парламентских демократий
Информация - Философия
Другие материалы по предмету Философия
?ной, что и происходит на общеевропейском уровне.
Во-вторых, это положение выгодно транснациональным концернам. Их итак очень сложно контролировать с помощью национального права, так как они находятся на уровне действия еще не сложившейся и не всеми равно принимаемой системы международного права. А в условиях постполитики иiезает последнее средство контроля над их действиями и адекватного воздействия на них. Международному тАЬолигархутАЭ всегда будет удобнее тАЬдоговариватьсятАЭ с единичными бюрократами (особенно коррумпированными), чем с политическим сообществом.
И, наконец, политика больше не нужна подавляющему большинству общества - буржуазному по сути среднему классу, который достаточно силен для того, чтобы направить хищнические интересы сверхбогатых за пределы своего государства, и достаточно богат для того, чтобы откупиться от необходимости вникать в интересы самых бедных слоев общества. Таким образом, если интересы едины для подавляющего большинства и не нуждаются в согласовании с иными интересами, политика лишается смысла.
Даже беглый взгляд на отечественные реалии выявит полную невозможность переноса на нашу почву принципов постполитики. При недостроенных политической системе и национальной экономике, проблемах в социальной сфере, а также проблематичном духовном единстве общества, о времени, когда будет необходим только тАЬтекущий ремонттАЭ, приходится только мечтать. В нашем обществе еще очень силен интерес к будущему, чтобы можно было отказаться от идеологической борьбы различных систем ценностей за возможность быть воплощенными в жизни. В то же время слабость политической системы рождает соблазн у местной бюрократии и олигархии как можно скорее навязать обществу свою тАЬпостполитикутАЭ, что в условиях России может быть просто катастрофично, в отличие от благополучной Европы.
Если фактор заботы о будущем представляется столь очевидным в политической сфере для большинства известных обществ (кроме постиндустриального европейского), то почему он иiезает для рационального научного подхода? Представления о ценностях, о благе и его отношению к будущему, о путях ведущих к этому благу и т.д. и т.п. индивидуальны и специфичны для каждой исторической формы общества. Они являются переменными исторического процесса. Единственное, что универсально в политической жизни любых обществ, это сама власть независимо от форм ее утверждения, оправдания и осуществления. Таким образом, власть и становится центральным явлением политической жизни различных обществ при любом научном подходе к ее изучению. Ценности и представления о благе или желанном будущем вообще тАЬпроходят по другому ведомствутАЭ - культурной истории общества. Но проблемы науки, связанные с особенностями конструирования ей своего объекта или междиiиплинарным делением, должны оставаться проблемами науки, а не становиться проблемой того, что она исследует. Так проблемы медицинской науки не должны становиться проблемами пациентов.
Итак, можно смело утверждать, что основной целью (и абсолютной ценностью) для политической деятельности общества является забота о будущем, а власть - только необходимая (но недостаточная) часть средств достижения этой цели (то есть ценность относительная). Если принимается это утверждение, то не остается никаких препятствий для возвращения Ценности в политику.
Политика и игра.
В ХХ веке наука дала три наиболее заметных и, на первый взгляд, альтернативных подхода к изучению и пониманию политики: политика как игра, политика как обмен и политика как коммуникация.
Первый подход исходит из того, что вся культура является в определенном смысле игрой (Й. Хейзинга, тАЬHomo ludensтАЭ). Любое явление культуры, любую человеческую деятельность можно описать на основании общераспространенного, но специфического в каждом отдельном случае, четкого структурирования пространства - физического и смыслового, внутреннего и внешнего. Наличие для всех участников общественного взаимодействия особых правил поведения и даже особого языка являющиеся универсальным также трудно игнорировать при изучении различных обществ. Наконец, без учета постоянного присутствия явного или завуалированного соперничества и противоборства во всех проявлениях человеческой деятельности также не обойтись. Для сколько-нибудь внятного описания изучаемого общества, без ответа на вопросы: тАЬКто? Где? Когда? При каких обстоятельствах и условиях?тАЭ, никакое изучение вообще не возможно. Поэтому, как бы кто не относился к теории игр, без определения тАЬигровой площадкитАЭ, состава тАЬигроковтАЭ и тАЬправил игрытАЭ никак не обойтись. Ссылки на очевидность будут здесь не более уместны, чем при серьезном рассмотрении любого иного предмета.
Другое дело, каким образом, например, понимать тАЬполетАЭ - как ограниченное пространство, в котором действуют определенные правила, или, по аналогии с полем физическим, как размытое пространство действия определенных общественных тенденций, организующих взаимодействие всех, вовлеченных в сферу его действия, участников? На первый взгляд, последний подход более предпочтителен, так как позволяет изучать тАЬреальныетАЭ процессы и их взаимоотношения, имеющие место в том или ином обществе, в отличие от изучения тАЬпредставлений о должномтАЭ, которые выражены в правилах. Однако, это справедливо только на первый взгляд. Если 22 спортсмена, забыв о мяче, бегают полтора часа друг за другом по газону и дерутся на кулаках, футболом это не назовешь. Возможно, из этого может род