Хамзат Ибрагимов
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
? деле тpи пеpвых вида закона достаточного основания в конечном iете сводятся к основаниям психического хаpактеpа, котоpые, в свою очеpедь, сводятся к волевым усилиям людей, а эти усилия пpоистекают из аналогичной им сущности всей действительности.
Все виды пpичинения оказываются волевыми связями, именно в Воле содеpжится сущность всякой пpичинности. Сведение всякой пpичинности к актам воли становится видной тогда, когда в глубине всех отношений обоснования и пpичинения обнаpуживается коpенная вселенская пpичина, ей же, Воле, подобная.
Миpовая Воля, неутоленная и неуталимая, стpадающая своей неутоленностью в центpе; Миp-становление, миp-пpедставление вокpуг. Такова вкpатце стpуктуpа пpедставления Шопенгауэpа.
Окруженный жестоким и таким сладостным миражом оазиса в пустыне, я не могу в нем, тем не менее, беззаботно жить. В конце концов, такое беззлобное, равнодушное и суровое, не принимающее ничего наполовину, Солнце, забирает все мое сознание и я, должен быть iастлив, ибо дешевая жестянка сознания заменена беспримесным серебром безумия так нет же! Появляется старый мизантроп, этот ходячий мешок с печалью, и говорит мне что я существую, что доказательством служит мое страдание (после этих слов оно тут же появляется серебро тускнеет), страдание неудовлетворенной воли, мятущейся среди клубящихся фантомов и пыли, и не могущей никак насытить свою жажду, а потому вновь и вновь проявляющей себя, без конца манифестирующей себя среди мира явлений. (Вот уж поистине: к чему бы свелось бы iастье Солнца, если бы не было бы тех, кому оно светит?)
Бессмысленно прибегать в таком случае к помощи разума, ибо разум оперирует понятиями и опирается на язык, а в отношении ядра действительности прекращается всякое понятийное познание; вещь в себе доступна лишь интуитивной догадке Шопенгауэрова Мировая Воля выступает в мире явлений (представлений) в виде беспредельного многообразия.
Ноумен там, за фантомами миражей, и не важно, где эти миражи во мне, или вне меня эти понятия ведь где-то смыкаются в одну точку, куда падает и пропадает как внутренний, так и внешний мир. Так вот, этот непознаваемый ноумен, по крайней мере, может быть узнан, посредством искусства, интуиции, можно схватить этот потусторонний мир в виде возвышенных идей, аналогичных идеям Платона.
Только здесь мы обретаем какие-то и положительные ценностные установки, кроме одних отрицательных максим, типа мир жесток, а люди жалки: искусство, эстетическое созерцание, даже более того, громадный крен от этики к эстетике, обретение духовного, если хотите, успокоения и изменения себя (если не удается изменить ничего вовне), достижение своеобразной атараксии, в этом состоянии нет ни пространства (поэзия, музыка), ни времени (живопись и скульптура) нирвана...
Беспощадное время! Враждебность его очевидна: ибо оно неумолимо обнаруживает тщету любых наших упований и изрекает свой безжалостный приговор над самым дорогим и светлым для нас, забирает самых любимых и близких людей, оставляя лишь горечь слез и невыносимую скорбь в душе...
Пространство, неуютное, дурное, ползучее трехмерное, купается в холодном блуде электрического света, наравне со временем разделяет родных и близких людей еще и тем, что сталкивает их интересы.
Причинность, царящая во времени и пространстве подобна маятнику, перебрасывает человеков от одних состояний к другим, им противоположным. Болезненная амбивалентность, надломленная душа. Добро и зло разделились и возникли из причинности, помноженной на людское общество, по своим следствиям И аз воздам...; самая губительная основа человеческих горестей эта причинность! Это из-за нее живут и ждут награды лживая набожность, черствая корысть и безверие погрязают в склизком гедонизме, взять от жизни все, ничего не дать взамен живем-то ведь один раз!, все когда-нибудь будем в жирной землице, опять же благодаря причинности.
Глава 2
Железный Полдень,
или Чужая агония
Мы почитаем Митру...
Летит пред ним Вэртрагна,
Создание Ахуры,
Рассвирепевшим Вепрем,
Злым, острыми зубами
И острыми клыками
Разящим наповал,
Взбешенным, неподступным,
Сердитым, пестромордым,
Чьи ноги из металла
Передние и задние,
Чьи жилы из металла
И из металла хвост,
Чьи челюсти металл.
Авеста. Михр-яшт, 18.70
Не кажется ли вам, что мы вообще-то не имеем права ни на какие синтетические суждения ala Кант, и что всего лишь нужна вера в их истинность, как вера в аванiену и иллюзия, входящая в состав перспективной оптики жизни? Что лишь для поддержания жизни существ нашего рода такие суждения должны быть iитаемы истинными?
Существует какая-то физиологическая тяга человека к абсолюту и неважно, в чем этот абсолют воплощен в каких-то истинных понятиях и идеях, в которые человек судорожно пытается вдохнуть жизнь своей верой, или же просто, незатейливо, в одноименном спиртовом изделии, которое для некоторых народов, в массе своей, также естественно на столе, как и хлеб.
Шопенгауэр полагал, что в его я хочу познанию является возможность схватить свой предмет в чистом и обнаженном виде, как вещь в себе, и что при этом ни со стороны субъекта, ни со стороны объекта нет места фальши.
Но я буду сто раз повторять, что непосредственная достоверность точно так же, как абсолютное поз?/p>