Философский анализ трансформаций свободы (логико-исторический аспект)
Диссертация - Разное
Другие диссертации по предмету Разное
µнного договора, приходят концепции онтологического и гносеологического плана, характерные для немецкой классической философии. В немецкой классической философии противоборствовали два полярно противоположных взгляда на человеческую свободу: детерминистская трактовка свободы, где свобода выступает как познанная необходимость и альтернативная точка зрения, согласно которой свобода не терпит детерминации, а представляет собой разрыв с необходимостью, отсутствие сдерживающих границ. Понимание диалектической природы свободы упирается в анализ взаимодействия ”Я” и ”Не-Я”, в анализ ее как посредника между всеми гранями взаимопереходов процессов освоения и отчуждения. Представляя собой не некую вещь, но меру процессуального тождества противоположностей, свобода всегда внутренне противоречива и, следовательно, неопределенна, размыта, амбивалентна.
Исследуя трансформации принципа свободы, нельзя пройти мимо великого Иммануила Канта. Он относил свободу к неизбежным проблемам самого чистого разума наряду с Богом и бессмертием. Кант, как известно, дал несколько формулировок своего категорического императива. Одна из них сформулирована так: Поступай так, чтобы максима твоей воли могла стать принципом всеобщего законодательства, то есть, чтобы твоя субъективная максима стала объективным законом. Эту формулу он использует как в Основах метафизики нравственности, так и в Критике практического разума. В Основах есть и две другие формулировки знаменитого принципа, восходящего к христианской традиции. Приведем их:
1. Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству. Здесь явственно веет возрожденческим пафосом, превозносящим человека не как вещь среди вещей, но как наивысшее и самое свободное существо. Эта формула предполагает принцип, согласно которому рациональность дана как цель в себе.
2. Поступай согласно такой максиме, которая в то же время сама может стать всеобщим законом.
Сходство всех трех приведенных формулировок бросается в глаза, но если первая акцентирует волю, то третья закон. Это значит, что мы не только подчинены, но сам закон есть не что иное, как плод нашей рациональности, следовательно, зависит от нас: каковы люди, таковы законы. Мы своим разумом и волей предписываем себе законы для немедленного исполнения. Отсюда автономия морального закона - вопрос, который Кант поставил с максимальной логической строгостью.
Категорический императив это пропозиция, объективно и априорно выдвигающая волю. Практический разум сам по себе практичен именно потому, что детерминирует волю автономно, вне игры посторонних факторов (ибо для воли достаточно чистой формы закона, чтобы быть стабильной). Существование морального закона не нуждается в доказательствах, ибо он является первичной данностью разума. И этот факт разума можно объяснить, если принять как факт свободу. Действительно, сознанию долга ничто не предшествует, а свободе предшествует долг. Более того, мы завоевываем свободу только потому, что сознание долга явилось раньше. Если все обстоит так, то мы стоим перед лицом совершенно уникального факта.
Императив, повелевая желать в соответствии с чистой формой закона, по существу призывает к свободе. И речь идет не об аналитическом суждении, но об априорно синтетическом, ведь сообщается нечто новое. И эта новизна не феноменальна, а метафеноменальна. Сказать Я должен - то же самое, что Я свободен (иначе долженствование бессмысленно). Это и есть метафизическая сущность свободы.
Кант уточняет: если понимать свободу в позитивном смысле, то есть как аналитическую пропозицию, то тогда была бы необходима интеллектуальная интуиция (которая здесь совершенно недопустима по тем самым причинам, о которых он говорил в Критике чистого разума). Как бы то ни было, при рассмотрении такого закона как данного, стоит заметить, что речь идет не об эмпирическом факте, а скорее, об уникальном факте чистого разума, посредством которого разумная воля предстает изначальной законодательницей (sic volo, sic jubeo так хочу, так повелеваю).
Причина, по которой Кант вынужден принять нефеноменальный случай синтетического априорного суждения, следует искать в сфере научного предрассудка, согласно которому полноценно знание лишь математико-геометрического, то есть того ньютонианского типа, против которого столь яростно боролся всю свою жизнь великий Гёте. Только в этом случае можно понять, почему Кант говорит, что свободу мы не познаем. Ведь чтобы познавать, нужна интеллектуальная интуиция (хотя она ноуменальна, а не феноменальна). Впрочем, это не мешает Канту дать ей точную формальную дефиницию (заметим, что формализм, по мнению П. А. Горохова, не привходящее свойство философии Канта, это ее качество. Думается, А. В. Гулыга был не прав, утверждая, что Кант не формалист. Формализм Канта проявляется и в том, что все его тексты подробно структурированы). Итак, определение свободы у Канта: свобода это независимость воли от природного феноменального закона; то, что вне каузального механизма. Свобода качество воли самоопределяться посредством только чистой формы закона, не спрашивая о его содержании. Свобода ничего не объясняет в мире феноменов, зато все объясняет в сфере морали, открывая широкую дорогу автономии. Кант говорит, что было бы безрассудством вв?/p>